После безумия (СИ) [ ] (fb2) | КулЛиб — Классная библиотека! Скачать книги бесплатно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

– Гребаный Малфой! – крикнул Гарри, со злостью отбрасывая от себя красно-золотой шарф и попутно снимая куртку для квиддича.

– Что случилось? – Гермиона подняла брови, медленно закрывая книгу, и положила ее на небольшой столик в Гриффиндорской гостиной, в которой они с Джинни провели последние сорок минут, подтягивая Уизли по Истории магии, ради чего Гарри великодушно освободил ее от сегодняшней тренировки.

– Твой… парень, – произнес Рон это словосочетание, как будто выплюнул какую-то гадость, – вытеснил нашу тренировку и поставил на это время Слизерин, даже не предупредив нас!

Грейнджер нахмурилась, пытаясь понять суть конфликта в выплескивании эмоций парней.

– Но разве расписание тренировок не утверждено? Я точно помню, что… – говорила она, роясь в сумке и надеясь найти там свою копию бланков.

– Он просто «внес некоторые коррективы», потому что имеет на это право, так как староста, – Гарри упал на кресло, все еще громко дыша от злости.

– Хорек совсем обнаглел, если он считает, что… – начал кричать Рон, привлекая внимание, но был перебит.

– Подождите, разве вы не пытались как-то уладить это? – спросила Гермиона, видя на листе, что тренировка Гриффиндора действительно была на своем месте.

– Мы все еще говорим о Малфое? – Гарри поднял брови так, будто одна фамилия Драко могла объяснить всю ситуацию. В принципе, так оно и было.

– Я поговорю с ним, – произнесла Гермиона.

Прошло больше месяца с того момента, когда всех вокруг взорвала эта новость. Больше месяца с момента, когда люди дергали ее за руки и не знали, что же спросить первым: о битве Гарри с Волдемортом, о том, правда ли Малфой им помог или как так вышло, что они вместе. Сначала всем казалось, что это шутка или какой-то стёб, потом люди были уверены, что кто-то из них под Оборотным, потом еще несколько безумных версий, о которых ей рассказывала Джинни, но Гермиона даже слушать не хотела. Потому что по началу ей это тоже казалось каким-то фарсом, девушке не верилось, что Малфой это сделал. Каждое утро она просыпалась и была уверена, что вот теперь то точно отойдет от странного сна, и это все окажется игрой ее воображения, но изо дня в день, чувствуя его руки вокруг своей талии и обязанность с криками поднимать его на занятия, гриффиндорка убедилась, что все это происходит наяву. Больше месяца прошло, а Рон все еще не мог с этим свыкнуться окончательно. Мальчики практически не пересекались с Малфоем, и все втроем подчеркнуто игнорировали друг друга, не вступая в перепалки под строгим наблюдением Гермионы, но глупо было полагать, что они станут друзьями или хотя бы перестанут ненавидеть друг друга так сильно. В глубине души Рон все еще надеялся, что у нее пройдут «затянувшиеся критические дни, которые делают девчонок бешеными», как он говорил Симусу (за что получил подзатыльник от лучшей подруги, когда она это услышала, проходя мимо) и Грейнджер бросит его, придя в себя.

– Мы уже даже успели взлететь, когда хорек объявился со своей змеиной сворой и надменной рожей! Клянусь, он просто боится, что мы выиграем в очередной раз, потому что по-другому…

– Я же сказала, что поговорю с ним, Рон! – осадила друга Гермиона, поворачивая голову к его сестре, которая предпочла воздержаться от комментариев по этому поводу. – Итак, в чем разница в подходах к терминам “существа” у Малдуна и Клагг?

– Согласно Эльфриде Клагг под определение «существа» подпадали те, кто разговаривал на человеческом языке, а Бардок Малдун называл так тех, кто передвигался на двух ногах, – измученно ответила Джинни, вспоминая три нескончаемых главы, которые Гермиона велела ей прочитать несколько дней назад. – Давай сделаем перерыв, честное слово, я больше не вынесу.

Джинни скривилась и положила голову на плечо Гарри.

– Мы начали всего около часа назад, – Гермиона ткнула пальцем в Поттера. – Ты ее совершенно рассредотачиваешь.

– Мне нужно как-то снять стресс, – пожал плечами Гарри, потянувшись рукой к шоколадным кексам. – Ты же пришлешь новое расписание, когда выяснишь вопрос с квиддичем? Мне нужно собрать всю команду, посмотреть кто в какой форме, потому что до матча осталось не так уж и много времени.

Гермиона кивнула, еще раз задумавшись над происходящим. Это было в стиле Драко. Он не изменился. Гермиона слышала, что Парвати все щебетала о том, что, возможно, теперь слизеринский принц станет немного менее невыносимым по отношению к гриффиндорцам, но едва ли это было так. Малфою все еще поднимали настроение снятые баллы и краснеющие от злости лица гриффиндорцев, с тем исключением, что до этого момента он избегал проделывать подобное с Гарри и Роном, что, по мнению Гермионы, уже было немыслимым прогрессом. Иногда, когда они пересекались на уроках, она могла стрельнуть в него взглядом и сказать губами «перестань», но вариант того, что это подействует всегда был пятьдесят на пятьдесят.

После того, как парни успокоились и начали обсуждать, насколько Зелья стали более приятным предметом, когда на этот пост поставили профессора Слизнорта, они отправились на ужин в Большой зал. Стрельнув глазами в сторону слизеринского стола, Гермиона увидела, что сторона старшекурсников практически пустая, и принялась за еду. Кислые желейки на десерт, обсыпанные сахаром все никак не хотели заканчиваться, и в итоге, устав от монотонного поедания сладкого, Гермиона одолжила куртку у Гарри, чтобы не заходить в башню и отправилась сразу на поле.

На удивление, сегодня вечер был совершенно безветренный и весьма теплый, сравнительно с предыдущей неделей, когда даже профессор Спраут должна была постоянно накладывать согревающие чары, которые топили лавины снега, летящие в теплицы. На школьном стадионе горели огоньки, и гриффиндорка подошла ближе, наблюдая за фигурами слизеринцев, снующих в воздухе.

– А она еще что тут делает? – скривилась Пэнси, смотря на Гермиону и задавая вопрос так, будто кто-то из ее стаи подружек должен быть ответственным за передвижения девушки. – Это слизеринская тренировка!

Повернувшись к ней, Гермиона заметила, что на зрительских местах людей гораздо больше, чем обычно бывает на тренировках.

– Боже, Паркинсон, уймись, уже становится скучно, – закатила глаза она, присаживаясь немного сбоку, на несколько сидений ниже.

– Блейз! – заверещала девушка, смотря на мулата, но он лишь пожал плечами.

Признаться честно, Гермионе было неуютно сидеть здесь, среди слизеринцев, и делать вид, будто все нормально. Несмотря на то, что за этот месяц многое изменилось в них по отношению к ней. Конечно, никто не питал к гриффиндорке дружелюбных чувств, но просто поразительно, какое влияние мог иметь факт того, что она – девушка Малфоя. Больше не было идиотских шуток, издевок или даже слов «грязнокровка» в ее адрес, более того, несколько дней назад, столкнувшись по ее вине с Крэббом, Гермиона услышала только злостное сопение, но ни слова в ответ. Забини же даже перебрасывался с ней парой-тройкой слов, когда появлялся в их общей гостиной и кивал в знак приветствия в коридоре. Это были странные изменения, но она была рада, что теперь слизеринцы вынуждены были оставлять свою ненависть внутри себя, естественно, кроме Пэнси. Паркинсон только не брызгала в нее ядом, но она прекрасно управлялась с распространением слухов в ее адрес, самые невинные из которых уже вызывали рвотные позывы.

– Твою мать, Харпер, ты вообще понимаешь, где находятся ворота?! Такое чувство, будто ты видел поле только на колдографиях! – орал Ургхарт, размахивая руками. – Следующий!

Присмотревшись, Гермиона удивленно заметила, что Малфой не гоняется за снитчем, а выполняет роль охотника, забрасывая квоффл мимо растерянного лица Харпера.

После крика капитана команды, сзади раздался смех, и следующий парень, лица которого она не успела рассмотреть, дал пять своим товарищам и, приняв пожелания удачи, собрался взмыть в воздух, когда Вейзи опустился ближе к земле.

– Он пропустил всего два мяча, и те были слишком заумными, – прогундел один из охотников. – Давай уже сделаем перерыв.

– Вратарь не должен пропустить ни одного мяча, в этом смысл игры! – рявкнул на него капитан, но все же, посмотрев на часы, нехотя кивнул. – Перерыв пять минут! Потом еще два претендента, а следующих попробуем завтра!

Сзади раздались разочарованные стоны, но, видимо, они не сильно волновали Ургхарта.

– Чувак, уймись, от твоих взвизгов мне иногда кажется, что наш капитан – это девочка, не достигшая пубертата, – усмехнулся Малфой, издевательски похлопывая слизеринца по плечу, и тот отмахнулся, ничего не сказав в ответ. – Грейнджер?

Он удивленно поднял брови, встречаясь с ней взглядом, и, снизившись, приземлился на ноги, подходя к девушке. Взъерошенные платиновые волосы, хитрый прищур, уверенная, слегка ленивая походка, и вот она опять чувствует себя в безопасности. Нет, конечно, Гермиона смогла бы позаботиться о себе самой, даже среди «змей», но когда он оказался рядом, гриффиндорка так явно ощутила купол, который словно дымкой окутывал ее спокойствием, и могла практически поклясться, что Драко использовал какое-то заклинание.

– Привет, – улыбнулась она, понимая, что на них опять все пялятся.

Одному Мерлину известно, сколько еще должно пройти времени, чтобы взгляды всех вокруг не сосредотачивались на этих двоих, стоило им подойти друг к другу, будто все ожидали, что они опять примутся целоваться или наоборот, повернутся, крикнув: «Розыгрыш!» и выстрелят в воздух хлопушками.

– Что-то случилось? – спросил Драко, смотря на мужскую красно-золотую куртку у нее на плечах и недовольно хмурясь.

Он прекрасно знал, что она не особенно любила общество его однокурсников, даже если те были его друзьями, всегда находя себе какие-то дела, когда они собирались в гостиной. Возможно, это было к лучшему, потому что все вокруг испытывали неловкость крайней степени, понятия не имея, как теперь с ней себя вести, кроме Блейза, который всегда держался так, будто в целом мире не было ничего более обыденного.

– Нет, я просто… увидела, что тебя не было на ужине, – пожала плечами Гермиона, ненавидя всех, кто сейчас сверлил взглядами ее профиль с такой силой, что не ровен час у нее в щеке образуется дыра.

– То есть, я могу рассчитывать на порцию стейка, который ты для меня утащила? – усмехнулся Драко, кажется, вообще не испытывая неудобств.

– На порцию куриного пирога, – улыбнулась девушка, всматриваясь в его лицо.

– Подождешь меня? Мы скоро закончим, – сказал он, садясь на метлу, после свистка капитана.

Гермиона не рассчитывала здесь сидеть, особенно увидев количество зрителей, но такие фразы, совершенно обыденные, но из его уст звучащие особенно, подкупали ее и заставляли улыбаться так искренне, что ей едва ли удавалось скрыть эти улыбки от посторонних глаз.

– Хорошо, – произнесла она, смотря, как Драко отталкивается от земли и тут же услышала, что Пэнси фыркнула и начала что-то шептать на ухо Астории.

Что-то, что заставило ту противно засмеяться. Разговоры, заинтересованные, ползущие в душу взгляды раздражали, особенно в обществе тех, кто ненавидел ее больше всего на свете. По крайней мере так казалось. Остальные слизеринцы стали не обращать на нее внимания, особенно в присутствии Малфоя, но Пэнси, кажется, обезумела, решив, что Гермиона – это основной камень преткновения в ее жизни. Иногда гриффиндорке казалось, что лучше бы Драко не выкидывал тот фокус – поцелуй, о котором до сих пор судачили даже картины, но чувство того, что он сделал это специально, наполняло ее теплотой и давало сил пережить любые перешептывания. Ему плевать, что о нем подумают, Малфой больше не прячется от этого.

Два слизеринца по очереди взмыли в воздух, пытаясь удовлетворить вратаря всеми отбитыми мячами, одному это даже удалось, но Ургхарт, кажется, все равно будет продолжать кричать и материться, даже если планеты сменят свою орбиту, только бы Слизерин выиграл. Вся команда была достаточно уставшей, чтобы упасть на места болельщиков и начать вяло собираться.

Драко вытер с лица пот и выпил сразу половину бутылки воды. Гермиона смотрела на него и поняла, что это что-то такое простое – наблюдать за ним, немного уставшим после тренировки, потным и запыхавшимся, но это было впервые, когда она видела его таким.

– Знаешь, мне казалось, что сегодня тренироваться должен был Гриффиндор, – протянула девушка, заходя издалека.

– О, малыш Поттер уже пожаловался? – Драко тут же понял, в чем дело. – Странно, мне казалось, что теперь я имею больше прав тебе жаловаться. Или Гермиона Грейнджер помогает только придуркам?

– Ты иногда ведешь себя так, что тоже вполне мог бы рассчитывать на мои услуги, – поджала губы она, а он скривился на ее реплику. – Пожалуйста, перестань так делать.

– С чего бы это? – поднял брови Малфой, смотря, как его однокурсники выходят со стадиона.

– Драко? Ты идешь? – спросила Пэнси, от которой не отходила свора подруг, но он мазнул по ней взглядом и покачал головой, вновь возвращая внимание к Грейнджер и слыша краем уха, как Блейз начал ей что-то рассказывать, выводя к выходу.

Гермиона поднялась, становясь впереди него, и, улыбнувшись, положила руки ему на плечи.

– Потому что это тебе не нужно. Ты и так прекрасный ловец и справишься без любых преимуществ.

– Ммм, да? – он сохранял серьезное лицо, но она видела, как в серых глазах бегают чертики, принимая ее правила игры. – Знаешь, я почти повелся, Грейнджер.

– Эй, вообще-то я правда так думаю, – девушка легко стукнула его по плечу.

– Еще бы. Сложно так не думать, когда это правда, – ухмыльнулся Драко, смотря как она закатывает глаза от напыщенности парня. – Я могу рассмотреть твое предложение, но мне нужно что-то взамен.

– В смысле? – насторожилась гриффиндорка.

– Сегодня полнолуние, ты в курсе? – вдруг произнес Малфой, будто забыв, о чем они говорили.

Гермиона нахмурилась и, взглянув через плечо, ничего не увидела за деревьями и тонкой поволокой туч.

– Наверное, – пожала плечами она.

– Хочешь посмотреть? – спросил Драко, беря блестящий черенок метлы в руку.

Гермиона округлила глаза, понимая, куда он ведет.

– Нет, ни за что, – покачала Грейнджер головой, смотря любезно предоставленные мозгом картины множественных переломов, когда она падает вниз.

– Перестань, ты боишься высоты?

– Я боюсь упасть, – отчеканила девушка, вспоминая несколько травм даже профессиональных игроков.

– Иди ко мне, – произнес он, протягивая ей руку с обольстительной улыбкой на лице, зная, как на нее действует эта фраза.

– Малфой, – строго произнесла она его фамилию, чтобы отрезвить себя.

– Я не дам тебе упасть, обещаю, – серьезно сказал Драко, и девушка сдалась.

Ей становилось не по себе от того, как легко она проигрывает ему. Еще не оторвавшись от земли и на миллиметр, ее руки начали дрожать, выдавая страх.

– Садись впереди, а я буду поддерживать тебя сзади, – указал Малфой.

Когда Гермиона перебросила ногу через метлу, он обнял ее, прижавшись к спине, и оттолкнулся от земли.

– Просто положи руки на древко, я сам буду управлять, – спокойно сказал Драко, пока она вспотела от страха.

Те пару раз, когда Гермиона поднималась на метр ввысь на метле самостоятельно, ее метла вибрировала как сумасшедшая, будто пытаясь вырваться из рук нерадивой хозяйки, но сейчас черенок слушался и повиновался любому, даже самому легкому движению, направляя их все выше.

– Ты можешь закрыть глаза, – сказал он, наклонившись близко к ее уху, касаясь носом шеи, чем спровоцировал марш мурашек. – И к твоему сведению, сегодня я отменил тренировку твоего факультета, потому что нам нужно было выбрать нового вратаря. У Блетчли больше нет такого рвения оказываться со мной в одной компании.

Драко говорил тихо, касаясь губами кожи на шее, когда она закрыла глаза, чтобы не видеть, насколько высоко они были.

– Он боится тебя? – спросила Гермиона, вспоминая слухи, которые ходили по школе.

– Мне похуй, – ответил Малфой, а гриффиндорка почувствовала, как его голос окрасился злостными нотками буквально на мгновение.

Когда через пару секунд он велел ей открыть глаза, Гермиона ахнула от удивления. Ночное светило красноватого оттенка было непривычно большим и таким близким, что создавалось впечатление, будто оно лежит на верхушках сосен Запретного леса.

– Это очень красиво, – произнесла девушка, не думая о высоте. – Никогда не видела луну с этого ракурса.

– Плюсы полетов на метле, – улыбнулся Драко, наблюдая за ее реакцией.

Когда ветер, почувствовав наступление ночи, начал набирать обороты, им пришлось спуститься на траву, рискуя не успеть добраться к Хогвартсу до наступления метели.

– Мне нужно в раздевалку, – сказал Драко, когда они выходили из пустующего стадиона. – Не хочешь со мной? Уверен, с этим местом тебя связывают приятные воспоминания.

Гермиона захохотала, прикрывая смехом смущение и красные щеки. Малфой помнил, какой энергией заряжался от любого проявления ее эмоций, но теперь, когда ему была подвластна особая магия – вызывать улыбку девушки, смех, видеть искры веселья, танцующие в ореховых глазах, это наполняло его чем-то с таким мощным зарядом, что не верилось, что он жил без этого всю жизнь.

– И что за проблемы у тебя со своими вещами, Грейнджер? – недовольно спросил Драко по дороге в замок. – Отдай куртку обратно одному из твоих беспомощных. Я буду столь любезным, что верну их в расписание тренировок, нет надобности избавляться от формы так радикально.

***

Кабинет Зелий стал слишком сильно напоминать обитель Дамблдора – чересчур уютно и очень много ненужных вещей. Фотографии бывших учеников, закупоренные флакончики с разноцветными зельями, стоящие в ряд согласно цвету, странные приборы – профессор Слизнорт явно привнес в помещение часть себя.

Грейнджер сегодня рано с утра убежала на собрание к Макгонагалл, разбудив Драко, и тот слишком рано спустился к завтраку. Поэтому сейчас они сидели с Блейзом в кабинете практически в одиночку.

– Как им не жалко деревьев для печати этой херни? – произнес мулат, держа в руках очередной выпуск «Ежедневного пророка», где на первой странице красовались отдельные фото Малфоя и Грейнджер с подписью: «Отношения с магглорожденной? Любовь против многовековых традиций семьи Малфоев. Стоило ли оно того?» – Скитер нужно оторвать руки. Ты читал?

На третьей странице открывалась огромная статья, в которой перемывались кости всей чете Малфоев и предполагаемая реакция на подобные отношения, приправляя словами о коротких комментариях юного мистера Малфоя.

– Да, только вот не думал, что «отъебись», брошенное ей, когда она подкараулила меня, можно считать «коротким комментарием», – закатил глаза он.

– А как… она к этому относится? – неуверенно спросил Блейз, и не нужно было уточнять, о ком шла речь.

– Не знаю, – нахмурился Драко. – Не обращает внимания. Наверное.

– Ты не говорил с ней об этом? – поднял брови Забини. – Если хочешь мой совет, то не думаю, что Грейнджер слишком приятно все это дерьмо.

– Это едва ли сильнее того, что рассказывает Пэнси, и ей абсолютно насрать.

– Это Пэнси, а это общественность. Все вокруг то и дело обсуждают вашу личную жизнь, на Слизерине тоже, они просто замолкают, когда видят тебя. Это довольно сильное давление.

– Что-то ты слишком сильно переживаешь за Грейнджер, – произнес Драко, поджимая губы и нехотя признавая, что друг прав.

– Очень смешно, – скривился Забини, складывая газету вдвое. – Просто мой мальчик завел свои первые отношения, я чувствую ответственность! Боже, как быстро растут чужие дети!

– Какой же ты кретин, – покачал головой Драко. – Грейнджер прекрасно знает, что это вообще ничего для меня не значит. Не после всех событий.

Забини промолчал, воздерживаясь от ответа. Кабинет понемногу заполняли ученики Слизерина и Гриффиндора, чьи расписания в этом полугодии были более тесными, чем в предыдущем, и Драко не мог понять, радует это его или раздражает. Постоянное лицезрение Уизли, который то и дело бросал на него косые взгляды, не придавало дням красок, но зато Малфой мог бросать в Грейнджер записки с похабными замечаниями, смотря как она злится, смущаясь, что поднимало ему настроение в ста процентах случаев.

Он наблюдал, как девушка заходит, смеясь и взлохмачивая Поттеру волосы, и вспомнил, о чем хотел с ней поговорить.

– Грейнджер, – она обернулась, склонив голову, – ты сегодня проводишь собрание с Пуффендуйцами.

– В смысле? – брови Гермионы вмиг сдвинулись на переносице, и он обожал, как быстро ее эмоции сменяют друг друга. – Даже не думай, Малфой, я провела два собрания на этой неделе, поэтому остальные за тобой.

– Неа, – покачал он головой, замечая, как все вновь оборачиваются, чтобы проследить за перепалкой. – Я плохо нахожу контакт с полоумными.

– Странно, потому что со слизеринцами у тебя неплохие отношения, – Гермиона закипала от такой наглости.

– Грейнджер, не беси, – сжал челюсти он. – Мы договаривались, что этими вопросами занимаешься ты.

– Я занимаюсь большинством вопросов, Малфой, мне кажется, что это уже слишком! – она поставила руки на бока, принимая оборонительную позицию.

Он видел, что девушка злилась, по глазам, в которых плескалось негодование, по щекам, которые стали красными и по притихшим голосам вокруг. Ну естественно.

– Перестань быть такой сукой, – произнес Драко, прищурив глаза.

– Перестань быть таким самовлюбленным индюком, это точно такие же твои обязанности, как и мои!

Они сверлили друг друга взглядами под аккомпанемент любопытных глаз и, кажется, люди уже начали делать свои ставки. Разница с прошлым была только в том, что слизеринцы не вмешивались, добавляя в речь Малфоя оскорбления, и Поттер с Уизли сидели тихо, хотя по их выражению лиц можно было сказать, что это молчание отбирает у них все жизненные силы.

Странно было бы ожидать другого исхода. Им никогда не стать идеальной парой, о которых пишут истории или восторгаются союзом. Было ясно с самого начала. Они спорили постоянно, это никогда не прекращалось. Кто первый пойдет в ванну, кто более изощренный в колких фразочках, кто проводит собрание, кто знает лучше. Вечное противостояние двух антиподов, сотканных из противоречий.

– Так, хорошо, что вы уже все в сборе и… мистер Малфой, мисс Грейнджер? – Слизнорт зашел в кабинет, держа в руках несколько флаконов, но, увидев яростные метания взглядами двух старост и всеобщее внимание, сосредоточенное на них, немного опешил.

Гермиона отбросила волосы с лица и, слишком сильно толкнув сумку, села за парту рядом с Невиллом, решив воздержаться от дальнейших реплик. По классу пронесся вздох разочарованных зрителей, ожидающих кульминации, а особо вдохновенные, вроде Паркинсон – буйного разрыва.

– Эмм, ладно, хорошо, – продолжил свою речь профессор, немного замешкавшись. – Сегодня мы будем изучать Желчь броненосца. Кто подскажет, что это за зелье? Да, мисс Грейнджер?

– Разъедающее зелье, широко используется как боевое оружие, но в некоторых ситуациях вполне применимо в бытовых целях.

– Верно, верно, десять очков Гриффиндору! – улыбнулся профессор. – Его приготовление требует чрезвычайной точности и аккуратности, впрочем, как и приготовления всех зелий, ингредиентами которых является яд акромантула, который, как вы знаете, чрезвычайно чувствителен. Я попрошу вас взять перчатки для пущей безопасности и обратить внимание на доску, где указаны особо важные моменты в процессе приготовления.

Строчки возникали на грифельной поверхности сзади учителя, пока ученики натягивали перчатки, доходящие до середины предплечья. Малфой наколдовал 28 жидких унций воды, призывая нужное количество крыльев летучей мыши, чтобы не толпиться перед профессорским столом, как остальные.

Злость на Гермиону все еще сидела внутри, и он даже не понимал, что его раздражало больше: что она перечит ему прямо перед всеми, так, как не делал никто или сам факт ожидания, что будет по-другому. Нарцисса нередко была не согласна с мужем, но никогда не позволяла себе резких выпадов в его сторону при людях. Ну отлично, теперь он сравнивает ее с Нарциссой. Но она никогда не будет такой – кроткой и послушной. Скорее, весь этот мир пойдет ко дну вместе с тремя китами.

Студенты нарезали ингредиенты под монотонное бурчание профессора об особенностях приготовления, и Малфой, еще раз взглянув на рецепт, отметил, что оно довольно сложное, но все же не сомневался в том, что ему удастся приготовить его на «отлично». Дафна была ужасной в Зельях, поэтому то и делала, что оборачивалась назад, смотря на действия Забини и постоянно их отвлекая. Прошло примерно сорок минут, когда его мысли отвлеклись в достаточной мере, а зелье, вобравшее в себя половину положенных капель яда, начало пузыриться.

– Прекрасно, прекрасно, мистер Малфой! – проговорил Слизнорт, замирая напротив его котла. – Пока что вы с мисс Грейнджер идете нога в ногу. Мне нравится цвет и консистенция, кажется…

Звук бьющейся посуды прервал речь профессора, и он бы даже не обратил внимание на шум из гриффиндорской стороны кабинета, отмеряя очередной ингредиент с надлежащей точностью, если бы не крик. Ее крик. Гермиона вскрикнула, схватившись за правую руку, которую волдыри покрыли буквально мгновенно. Котел Невилла постепенно разъедало вещество, постоянно брызгая во все стороны, заставляя учеников разлетаться кто куда от горячих капель.

– Мерлин, Гермиона, прости, я не…

– Какой же ты, блять, кретин! – оттолкнув Долгопупса рукой, Драко подбежал к ней, находя себя рядом с Поттером и Уизли, которые склонились над девушкой, сжавшей зубы от боли.

– Так, что произошло? Разойдитесь, живо! – крикнул профессор, пробираясь к Гермионе.

– Я случайно, профессор, просто отвлекся и добавил пять унций яда, вместо двух, и оно взорвалось так сильно, попав Гермионе на руку, – лепетал Невилл, пытаясь подойти к гриффиндорке. – Гермиона, прости, я…

– Отъебись от нее, иначе я тебя заставлю, – рыкнул на него Малфой, еле сдерживая свою агрессию и опасаясь, что подойди Долгопупс еще хотя бы на шаг, и выдержка Драко взорвется точно так же, как и зелье этого идиота.

– Невилл, сейчас это неважно, – оборвал его Поттер, впервые соглашаясь с Малфоем. – Гермиона, что…

– Это же недопустимо! – воскликнул Слизнорт и подошел к гриффиндорке, положив повязку ей на руку. – Ткань смочена в растворе из волоса единорога – она снимет боль, но вам, юная леди, срочно нужно к врачу. Прошу, разойдитесь отсюда, чтобы больше никто не пострадал.

Драко ступил к выходу, увлекая девушку за собой, проходя сквозь толпу.

– Черта с два! Мы можем отвести Гермиону! – крикнул Рон, вставая на пути.

– Свали, Уизел, не уверен, что у тебя хватит мозгов не повторить этот фееричный трюк, – огрызнулся слизеринец.

– Да хватит уже! – встал между ними Поттер. – Малфой, веди ее быстрее в лазарет. Рон, нужно помочь устранить остатки зелья, чтобы оно до конца не разъело наши вещи.

Гарри глянул на свою сумку, часть которой была покрыла слоем жидкости и издавала булькающие звуки. Сейчас не время пререкаться и, кажется, даже при тотальном недоверии к Малфою, Рону пришлось с этим согласиться, и с красным от злости лицом, все же приняться за отодвигание парт, пока профессор махал палочкой, устраняя последствия катастрофы.

Гермиона сжала зубы, пытаясь утихомирить жжение на руке, которое немного успокоилось после наложения повязки, но теперь снова начало набирать обороты.

– Боже, дорогая, что за плохой рок то с вами? – качала головой мадам Помфри, прикладывая новую повязку к руке девушки. – Профессор Слизнорт правильно сделал, что смочил рану раствором волоса единорога, вот еще одна. Посидите здесь, пока я приготовлю нужное зелье. Кошмар, просто кошмар, а не школа…

Врач причитала себе под нос, уносясь в подсобку, пока Гермиона сидела на краю кушетки, придерживая повязку рукой. Малфой стоял у окна, положив руки в карманы, и пристально наблюдал за ней, помня, что она еще ни разу не произнесла ни единого слова за все это время.

– Боже, почему ты вечно окружаешь себя одними недоумками? – вздохнул он, пытаясь как-то оторвать ее от втыкания в одну точку.

Гермиона слышала колкость, но пропустила мимо ушей, чувствуя, как боль снова нарастает, словно чертовой повязки хватало всего лишь на несколько минут. Сглотнув, она ощутила, как слезы собираются в уголках глаз.

– Грейнджер? – Драко нахмурился, смотря на нее.

Он так не привык видеть ее плачущей, что буквально оторопел. Пэнси рыдала из-за каждой чепухи. Для Грейнджер же обычно нужна была целая трагедия, чтобы пролить слезы. Он поверить не мог, что боль смогла это сделать, пусть и сильная.

– Очень больно, – всхлипнула она, вытирая щеку тыльной стороной ладони.

Гермиона не успела проанализировать свою реакцию, ее начало трусить, когда он подошел и обнял ее, прислоняя лицо к своему животу и зарываясь рукой в волосы.

– Потерпи немного, сейчас придет Помфри, слышишь? – говорил Драко, выводя мелкие узоры у нее за ухом.

И вот оно. Она поняла. Обняв его торс здоровой рукой, Гермиона чувствовала, как рубашка парня в том месте, где гриффиндорка прислонялась к ней щекой, становилась мокрой. Девушка поняла, что ей не хватает его нежности. Она собирала ее по крупицам, даже сейчас, когда они были вместе. Он обнимал Гермиону ночью, когда они спали, целовал в башне, больше не давая возможности всем подряд насладиться первоклассным спектаклем, но в большинстве случаев ничего не изменилось.

– Мне иногда кажется, что ты все еще ненавидишь меня. Как раньше, – сдавленно произнесла она, уткнувшись в его живот.

– Нужно быть стопроцентной идиоткой, чтобы так думать, – фыркнул он.

– Нет, – покачала головой гриффиндорка и тут же ощутила новую волну боли в руке. – Ты никогда не идешь на уступки, не пытаешься найти компромисс. И порой ты такая каменная глыба, что…

– Мы будем сейчас это обсуждать? – прервал ее Малфой.

Ему все казалось безумием: у нее плавится рука, а ей вдруг приспичило обсудить их отношения. Он ни черта в этом не понимал. Говорят, это должно быть естественно. Но ничего не было естественного в том, чтобы жить во тьме столько лет, а потом вдруг столкнуться с таким светом, который вот-вот норовит испепелить твою сетчатку. Он чувствовал себя, как на минном поле. С Пэнси все было просто. С Грейнджер ничего не было просто с самого первого дня. Она переворачивала все его устоявшиеся представления, весь его мир, и теперь сидела здесь и рыдала, а он совершенно не знал, как ее успокоить.

– Так, мистер Малфой, отойдите, давайте, вы можете случайно задеть поврежденную кожу, – мадам Помфри возникла из неоткуда, несясь к ним с кувшином. – Вот так, дорогая, протяните руку.

Помфри корпела над ранением девушки, шепча заклинания, и, отойдя, взмахнула палочкой, и вся кожа до локтя покрылась белоснежными бинтами.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Отлично, болеть так больше не должно, – кивнула она, оценивая результат своей работы. – Но вам стоит несколько дней провести в лазарете и воздержаться от походов на занятия. Будете принимать лекарства, которые ускорят процесс заживления, все же, Желчь броненосца крайне опасное зелье, я всегда выступала за то, чтобы убрать его, наконец, из программы!

– Мадам Помфри, пожалуйста, могу я не оставаться в лазарете? Не думаю, что повреждения столь значительны, – залепетала Гермиона, немного успокоившись и сумев вновь двигать рукой.

– Мисс Грейнджер, вам нужен покой. Видит Мерлин, ваше тело пережило достаточно испытаний. Вы же хотите, чтобы оно продолжало служить вам верой и правдой еще многие годы? Дайте шанс вашему иммунитету! – возмущенно воскликнула женщина. – Занятия никуда не денутся!

– Мадам Помфри, у нас, как у старост, отдельная башня, поверьте, там мисс Грейнджер будет в гораздо большем покое, чем среди снующих туда-сюда студентов в лазарете, – проговорил Малфой, смотря на врача. – К тому же, я могу вам пообещать, что лично прослежу за графиком приема лекарств.

Он заметил, что она задумалась, вертя в руках пустую посудину, и добавил:

– Вы можете на меня положиться.

– Ладно, так и быть! – кивнула целительница. – Я выпишу вам подробные инструкции. И через пару дней чтоб явились ко мне в обязательном порядке на перевязку!

Помфри удалилась в поисках чернильницы, а Гермиона перевела взгляд на Драко.

– Знаешь, ты мог бы отдохнуть за это время от такой суки.

Он усмехнулся, склоняясь к ней.

– Знаешь, у меня извращенный вкус.

Засмеявшись, она вложила свою руку в его, вставая и слушая километровые предписания целительницы, мечтала только об уютной кровати и чашке горячего какао. Хотя, учитывая события сегодняшнего дня, он мог бы быть просто теплым.

***

Стук в дверь отвлек Гермиону от изучения старинных пергаментов с рунами, которые она смогла вынести из библиотеки только после того, как профессор Бабблинг лично поручилась за нее миссис Пинс. Она уже несколько дней сидела дома, поэтому решила подтянуть Древние руны, в которых девушка недопустимо отстала за весь этот период. Друзья прислали ей сову, с сообщением о том, что сегодня проведают ее, поэтому Гермиона с нетерпением ждала окончания уроков.

Малфой вышел из коридора, чтобы спасти гостя от настойчивых требований портретом пароля.

– Уизлетта, – сжал губы он, ступив шаг назад, чтобы впустить гриффиндорку.

– Привет, Малфой, – бросила ему Джинни, прежде чем вприпрыжку подойти к подруге и обнять ее. – Гермиона, я уже соскучилась. Мальчики переодеваются после тренировки и придут минут через двадцать. Как твоя рука?

– Привет, Джин, – улыбнулась она ей, махнув кистью. – Все в порядке. Шума из-за этого слишком много.

Грейнджер на автомате посмотрела на бутылочки на столе, которые были выстроены в ровный ряд и вспомнила последний прием зелий, чтобы не забыть о следующем.

– Выздоравливала бы ты поскорей, потому что Невилл ходит мрачнее тучи, – усмехнулась девушка.

– Это пустяки, мне бы не хотелось, чтобы он винил себя. Простая случайность, – покачала головой Гермиона, только сейчас подумав, что Невилл там, видимо, места себе не находит из-за чувства вины.

– Возможно, дело было бы куда лучше, если бы некоторые не угрожали ему постоянно, – Джинни многозначительно зыркнула в сторону появившегося в гостиной Малфоя, но Гермиона уже была слишком сосредоточена на куртке в его руках, чтобы это заметить.

– Эй, ты куда? – спросила она его. – Ты можешь посидеть с нами.

– Прости, не выдерживаю общества больше, чем одного гриффиндорца на протяжении длительного времени, – скривился Драко, надевая куртку. – К тому же, мне нужно идти. Ты выпила лекарства?

– Да, – кивнула она, плохо скрывая грусть.

– Но, знаешь, вполне вероятно, там, куда я иду, у меня будет возможность принести тебе воздушного мороженного с дробленым кокосовым орехом, – заговорщически произнес Драко, замечая смену ее настроения.

Гермиона улыбнулась, услышав о своем любимом лакомстве.

– Ты используешь запрещенный прием.

– Ну, я же слизеринец, – он приподнял подбородок Грейнджер и, склонившись, поцеловал на прощание. – Не стройте слишком много планов по спасению мира или чем там вы, гриффиндорцы, обычно занимаетесь на досуге.

Дверь за ним закрылась, и она поняла, что Драко впервые за этот месяц вновь поцеловал ее при ком-то постороннем. Все вокруг будто и делали, что ожидали очередной подобной выходки, словно жалея, что не взяли в то утро с собой фотоаппарат. Скитер, наверное, убила бы за подобный снимок.

– Вау, – покачала головой Джинни.

– Что? – Гермиона подняла бровь, наконец, откладывая пергаменты с колен на стол.

– Он ведет себя с тобой по-человечески. Не думала, что это возможно. Точнее, о, ну, ты понимаешь, – закатила глаза она, чувствуя неловкость от того, что теперь было совершенно не ясно, тактично ли говорить такое о Малфое. – Он всегда такой… невозможный. Но с тобой нет.

– Да, Драко… бывает хорошим, – натянуто улыбнулась Гермиона.

– Эй, что с тобой? Ты расстроилась? Из-за того, что Малфой ушел? – удивилась Джинни. – Вы, ребята, живете в одной башне, он же скоро вернется.

– Нет, не так, – покачала головой Гермиона, нервно терзая подушку. – Просто… он постоянно где-то пропадает и не говорит где. Все эти секреты… не знаю.

Она потерла ладонями лицо, понимая, что не хочет этим никого грузить, но постоянно думать об этом тоже не могла. Это давило и вызывало неприятные ощущения, словно назойливый зуд в мозгу, который сначала кажется незначительным, но потом ты готов отрубить себе голову, только бы это прекратилось.

– Ты что же… думаешь, что он тебе изменяет или вроде того? – опешила Джинни, поднимая брови. – Боже, Гермиона, не будь смешной. К кому, по-твоему, он ходит?

– Я не знаю. Не обязательно. Но Пэнси постоянно ошивается возле него. Все еще сидит рядом в Большом зале, не пропускает ни одной тренировки, вечно ходит следом. Они же раньше…

– Мерлин, какая нелепость! Если бы ему хотелось спать с Паркинсон, он бы так и делал. И совсем необязательно было бы быть с тобой для этого. Честное слово, никогда не думала, что буду на стороне Малфоя, – произнесла Джинни, убирая рыжие волосы с лица. – Вообще не думаю, что в таком случае ему нужны были бы отношения хоть с кем-нибудь. Секс? Для него это вряд ли проблема, к тому же, он бы не начинал встречаться, если бы его все не устраивало в этом плане.

– Джинни! – воскликнула Гермиона, краснея и наблюдая заговорщическую улыбочку на лице подруги.

– Что? Мне всегда было интересно, правда ли то, что о нем говорят, – подруга подогнула под себя ноги в нетерпении. – Давай, Гермиона, колись.

– Не знаю, что там о ком сплетничают, но нет ничего такого, на что я бы жаловалась, – махнула рукой она, чувствуя, как температура в комнате вот-вот поднимется, нагревшись от ее лица. Гермиона все же не привыкла иметь близких подруг и делиться подобными вещами. – И иногда это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.

– До сих пор иногда не могу в это поверить, – произнесла Уизли. – Послушай, у вас длинная история. Между вами много лет не самых лучших отношений, недопонимания, Мерлин, целая война! Вам нужно время, чтобы научиться доверять друг другу. Это не быстрый процесс, тебе ли не знать. Дай ему время. Дай себе время. Пусть это сначала казалось невозможным, какой-то шуткой, но, тем не менее, это происходит. Он уже меняется. Не накручивай себя понапрасну.

– Да, думаю, ты права, – кивнула Грейнджер, смотря куда-то в сторону. – Спасибо тебе, Джин, наверное, мне нужно было это услышать.

– Без проблем, – она подвинулась, заключая ее в короткие объятия. – Ведь знаю по себе: пока Гарри не было рядом, я столько всего себе надумала, что даже приблизительно не оказалось правдой.

Уизли бросила взгляд на папки и свитки, окружавшие подругу, и ее внимание привлекла особо большая тетрадь, распухшая от множества вкладок и заметок, которые были впихнуты в нее на скорую руку.

– Что это? – потянулась она к тетради и, открыв ее, увидела десятки списков и пунктов, отмеченных разноцветными чернилами.

– План на День святого Валентина, – ответила Гермиона, бросая уставший взгляд на страницы и вспоминая, что еще не переговорила с эльфами по поводу меню, а должна была еще вчера.

– Работаешь, даже когда велено отдыхать, – закатила глаза Уизли, наспех перелистывая страницы. – И я, конечно, впечатлена – вот это размах, судя по количеству планов!

– Это один из моих любимых праздников, – улыбнулась староста, погружаясь в воспоминания. – Я всегда любила его из-за родителей. Они каждый год на 14 февраля ездят в то место, где познакомились, только вдвоем. Я думаю, это очень романтично после стольких лет брака – сохранить этот трепет.

– Да, думаю да, – задумчиво кивнула Джинни, откладывая тетрадь. – Ты уже придумала, что подаришь Малфою?

– Понятия не имею что дарить человеку, у которого все есть, – покачала головой Гермиона. – Да и я не помню, чтобы он был слишком большим поклонником этого праздника. В один год Драко зачаровал всех купидонов в коридоре, и они висели под потолком, страшно ругаясь.

– Я тогда впервые услышала такую брань, – заливисто засмеялась Джинни. – Но перестань, ему было тринадцать.

– И все же я до сих пор не представляю его, разбрасывающего розовую мишуру по Большому залу.

Джинни открыла рот, чтобы ответить, но стук в дверь прервал ее. Девушка кинулась к портрету, чтобы подруга не напрягалась, и Гермиона подумала, что завтра же потребует от Помфри выпустить ее на занятия, так как она просто ненавидела, что к ней относятся как к больной. Даже Драко отодвигался от нее ночью подальше, чтобы случайно не задеть поврежденную руку, что делало ее состояние еще хуже.

– Хорек здесь? – спросил Рон, как только переступил порог гостиной.

– Неа, – покачала головой его сестра, смотря, как Грейнджер закатывает глаза от такого глупого проявления неприязни на ровном месте.

– Отлично, мы хотя бы сможем нормально провести время, – буркнул он, ловя предупреждающий взгляд Гарри. – Что?

– Гермиона, мы принесли тебе ужин. И соскучились, как ты? – спросил Гарри, ставя сэндвичи на стол в недопустимой близости к старинным пергаментам.

И она вновь чувствовала себя дома. Пока что поиски ее родителей не увенчались успехом, но вторая ее семья была здесь: рассказывала о квиддичных тренировках, двух ужасных уроках у Снейпа, который вел ЗоТИ и про невероятные малиновые форнетти, которых они раньше не пробовали на десерт. На самом деле было все равно, пока их глаза горят так радостно и живо, Гермиона была готова слушать даже о строении новых моделей метел в самых мельчайших подробностях. И это дарило надежду на то, что все в конце концов будет хорошо, и она в это верила.

***

– Дугалд Венлок? Гроган Лафкин? Где Лафкин? – Гермиона отодвинула шарф ото рта, чтобы первокурсники слышали ее лучше.

Они столпились у выхода из Хогвартса, с нетерпением ожидая их первого похода в Хогсмид. Гермиона в который раз обрадовалась, что взяла у Драко перо с нескончаемыми чернилами, потому что на таком морозе любая маггловская ручка, которой она обычно пользовалась, проверяя списки, давно бы замерзла.

– Я здесь! – наконец подал голос мальчик в пуффендуйской форме, и девочка, стоящая сзади, треснула его по голове.

– Отлично, тогда разбейтесь на пары, чтобы вас можно было легко посчитать!

– Грейнджер, – услышала она знакомый голос, который неизменно пускал мурашки вдоль ее шеи, – сегодня первокурсниками руководят префекты. Единственная возможность освободиться от обязанностей хотя бы на день, но ты все равно никак не угомонишься.

– К твоему сведению, если префекты где-то потеряют кого-то, то разбираться с этим всем будем уже мы, – сказала Гермиона, поворачиваясь.

Немного поодаль стояли слизеринцы, собравшиеся группками, и следили за Блейзом, который пересчитывал первокурсников. Но глаза некоторых все равно оставались прикованными к ним двоим.

– Расслабься, Забини и Макмиллан справятся с какой-то стайкой одиннадцатилеток, – произнес Драко, забирая список у нее из руки. – Мы можем прогуляться.

– Вместе? – подняла брови она, немного удивившись.

– А разве это не то, что должны делать парочки? – последнее слово Драко снабдил хорошей порцией издевки. – Ходить в Хогсмид, бесить всех вокруг?

Гермиона засмеялась, смотря на него. Щеки Малфоя порозовели на морозе и делали его немного добрее на вид. Она обратила внимание, что они стоят очень близко и еще каких-то пару месяцев назад это бы ужасно ее смутило. Нет, конечно, сейчас, стоя здесь, на виду у всех, будто на сцене, гриффиндорка тоже чувствовала смущение, но теперь присутствие Драко было защитой от любых дурных мыслей. Он рядом, значит, все хорошо.

– Тебе очень к лицу, – сказала Гермиона, касаясь зелено-серебристого шарфа, намотанного вокруг его шеи.

– Очень сложно испортить что-то подобное, – фыркнул Драко, показывая на свое лицо и заставляя ее захохотать от такой самовлюбленности.

Когда префекты смогли, наконец, выстроить всех в шеренгу, добившись порядка, студентам было велено возвратиться к шести вечера. Все, обрадовавшись, наконец начали идти в сторону волшебной деревни, уже предвкушая вкус сливочного пива в «Трех метлах». Драко переплел свои пальцы с пальцами Гермионы, и она опять ощутила это странное теплое покалывание, которое смешалось со смущением. Ей до сих пор было не по себе от всеобщего внимания, но он шел рядом так, будто в этом не было ничего странного. Будто они не были врагами всю жизнь.

– Есть пара вещей, которые мне нужно сделать, – закусила губу Гермиона, вспомнив о своих планах, когда они дошли до Хогсмида, который ляповатыми витринами заманивал волшебников потратить все свои сбережения. – Но потом мы сможем пойти посидеть куда-то, если хочешь.

– Ладно, куда тебе нужно?

– Да так, купить несколько мантий – пустяки, – махнула рукой Гермиона.

Просто абсурдная ситуация заключалась в том, что когда гриффиндорка делала покупки в Косом переулке с Джинни, то, благодаря подруге, настолько сосредоточилась на приобретении обычных вещей, что по приезде в Хогвартс, Грейнджер обнаружила у себя всего лишь одну приличную мантию.

– Тогда пойдем, – произнес Драко медленно, не понимая, почему девушка стоит на месте.

Грейнджер немного открыла рот от удивления, потому что была уверена, что он догонит слизеринцев, которые ушли совсем недалеко, в сторону заведений, а она быстро пройдется по магазинам и потом найдет его. Но возражать не стала.

Завернув в знакомый переулок, Гермиона зашла в небольшой филиал ателье «Мантии на все случаи жизни», главный магазин которого был в Косом переулке и которым управляла мадам Малкин. Здесь за стойкой сидела молодая девушка, по-видимому, совсем недавно выучившаяся на швею. Она приветливо улыбалась и была готова помочь с любым вопросом.

– Здравствуйте, мне нужны несколько повседневных мантий черного цвета, – произнесла Гермиона.

– Конечно, – улыбнулась девушка. – Вы знаете свои параметры? Если нет, не беда – мы с легкостью сделаем замеры.

И будто услышав, ярко-зеленая мерная лента всплыла из-за прилавка, готовая в любой момент затянуться на поясе клиента.

– Нет, спасибо. 83-61-94, – проговорила Гермиона те параметры, которые помнила с их прошлой вылазки за покупками. – Обычно я беру восьмой размер.

– Да, похоже на то. Вон там можете взглянуть на повседневные мантии вашего размера, – указала девушка рукой на дальний угол, стреляя глазами в сторону Малфоя.

Грейнджер прошла к стеллажу и, достав несколько приглянувшихся мантий, окинула их взглядом и решила, что они такие же, как обычно, и нет причин их мерить. Она сделала шаг в направлении кассы, чтобы быстрее с этим закончить.

– Подожди, а примерка? – удивился Драко, все еще смотря по сторонам так, будто был в этом магазине впервые.

– Я знаю их размерную сетку – это без надобности.

Он протянул руку, прощупывая мантию и хмурясь.

– Примерь.

Гермиона закатила глаза от уже привычного командного тона, но, видя, что продавщица слишком пристально смотрит на них, решила воздержаться от сцен и, скинув верхнюю одежду, быстро надела мантию.

– Мне не очень нравится крой, – поджал губы Драко.

Гермиона подняла брови. Даже Джинни не придиралась к несчастным мантиям.

– Что с ним не так?

– На тебе вещь может сидеть намного лучше, – просто ответил Драко, будто говорил что-то очевидное.

– Так, я не совсем… – начала Гермиона, но он быстро помог ей снять мантию с плеч, перебив.

– У меня есть идея, пойдем.

Через пару минут они вышли из ателье, быстро попрощавшись с продавщицей, которой Гермиона послала извиняющийся взгляд. Она не успела застегнуть куртку, когда Драко потянул ее за руку куда-то на другую часть улицы, поэтому морозный ветер пробрался под свитер, заставляя поежиться.

– Боже, куда ты меня тащишь? – спросила Гермиона, безрезультатно пытаясь застегнуться.

Драко не ответил, и через пару минут они завернули в переулок, в начале которого красовался двухэтажный магазинчик. Вывеска сверкала золотистой надписью «Твилфитт и Таттинг».

Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но Малфой уже распахнул дверь и увлек ее за собой внутрь.

Убранство магазина внутри красноречиво говорило о его элитности. Позолоченные детали в интерьере, обилие дорогой мебели и огромный выбор кричали о том, какого рода являлось это ателье. Гермиона видела такой в Косом переулке, но никогда не заходила туда, считая, что тратить целое состояние на одежду просто бессмысленно.

– Мистер Малфой, приветствую, – произнесла женщина за прилавком, вмиг нацепив на себя дежурную улыбку.

– Здравствуйте, мы бы хотели взглянуть на модели женских мантий, повседневный вариант.

– Естественно, пройдите во второй зал, сейчас к вам подойдут, – кивнула женщина, заинтересовано смотря на Гермиону. – Желаете чашку кофе?

– Да, один эспрессо и американо с двойной порцией сливок, – ответил слизеринец, вспоминая, как обычно Грейнджер любила испортить вкус кофе обилием молока.

Они прошли в другой зал, который пестрел всевозможными моделями женской одежды. Манекены плавно двигались, давая осмотреть себя со всех сторон.

– Я никогда здесь не была раньше, – сказала Гермиона, осматривая слишком уж вычурную модель блузки, которая своим фасоном застряла где-то в семнадцатом веке, но, несмотря на это, оставалась потрясающе красивой.

– Это один из моих любимых магазинов, хотя именно в Хогсмиде обслуживание иногда хромает, – ответил Драко, присаживаясь в кресло и вежливо кивая девушке, которая принесла напитки и блюдце со сладостями. – Здесь твое любимое имбирное печенье.

Гермиона уже хотела была улыбнуться его странной ненависти к имбирным сладостям, о которой она узнала совсем недавно и уже успела пошутить насчет того, что только из-за этого он мог бы украсть Рождество, как Гринч, когда в зал вошел молодой мужчина, одетый в темно-зеленую форму магазина.

– Здравствуйте, меня зовут Алан, и сегодня я буду вашим консультантом, – улыбнулся он. – Мистер Малфой и мисс…

– Мисс Грейнджер, – сказала Гермиона, и Драко поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить поджатые губы консультанта.

– Никогда не встречал вас здесь ранее, – сказал Алан, явно пытаясь найти в своей голове формуляр с фамилиями всех чистокровных семей, которые обычно были постояльцами «Твилфитт и Таттинг».

Малфой поднялся и, подойдя к гриффиндорке, притянул ее к себе.

– Милая, какой цвет мантий ты предпочитаешь? – спросил он, делая акцент на первом слове и буквально физически ощущая, как брови Гермионы взлетели вверх.

Его раздражал тот налет превосходства, который читался в речи консультанта, когда тот разговаривал с ней. Стал он сам относиться к грязнокровкам лучше? Нет. Ему было на них плевать, в принципе, как и всегда. Раньше он монотонно повторял поведение Люциуса, его убеждения, но когда стал старше, его голову заполняли совсем другие проблемы, чем мысли о грязнокровках. Драко с удовольствием отметил, как Алан внутренне отдернулся, услышав его фразу, и скользнул взглядом по руке Малфоя, которая покоилась на талии девушки.

– Черный, милый, – ответила Гермиона с нажимом и, обернувшись, послала ему испепеляющий взгляд за копной волос.

– У нас есть для вас несколько великолепных вариантов, они должны отлично сесть на вашу фигурку, – залепетал консультант, проходя к одной из вешалок. – Вы говорите о черных мантиях, но буквально пару дней назад к нам приехала довольно необычная поставка из Франции.

Он выудил несколько золотых вешалок и передал одежду Гермионе.

– Мантия кажется черной, но при должном освещении отдает в шоколадный, который удачно подчеркнет цвет ваших глаз.

Грейнджер прошлась руками по ткани и поняла, что она сделана из шелка. Мантия действительно переливалась деликатным кофейным сиянием, создавая интересный эффект, но, несмотря на это, не выглядела слишком вычурно.

Консультант показал еще несколько похожих моделей и, повесив их на передвижную вешалку, удалился, чтобы дать возможность примерить наряд.

Накинув мантию на плечи, Гермиона практически влюбилась. Что ж, чего греха таить: крой изделия был безупречен, как и ткань, которая практически не чувствовалась на теле, но в то же время спадала по силуэту идеально, будто была сшита на нее.

– Это подойдет, – кивнул Малфой, после нескольких секунд созерцания.

– Подойдет? – воскликнула Гермиона. – Это просто изобретение искусства и вряд ли какие-то несчастные пары по Чарам заслуживают этой мантии.

– Тебе идет, – улыбнулся Драко, позабавленный ее реакцией. – И подходит под твои волосы.

Произнеся это, Малфой накрутил локон девушки на палец, понимая, что это стало его привычкой. Пока Гермиона смотрелась в зеркало, он прошелся взглядом по залу, и его взгляд зацепил манекен, который демонстрировал пример деловой одежды. Оттолкнувшись от стенки в примерочной, Драко подошел к стеллажу и, не пожелав звать ассистента, достал понравившуюся вещь посредством палочки.

– Мне нравится это, примерь.

– Юбка? – вскинула бровь гриффиндорка, удивляясь. – Но мне не…

– Салазар, ты хотя бы иногда можешь просто сделать то, что велено и не препираться? – закатил глаза Драко.

– Не командуй мной, ты иногда бываешь просто невыносим… – она подняла палец, вовремя замечая появившегося консультанта, который замешкался, краем уха услышав их перепалку.

– О, я вижу вы заинтересовались юбкой, но, кажется, у вас не совсем подходящий размер… вот, вот это то, что нужно, – произнес Алан, протягивая изделие Малфою. – Это итальянская коллекция. И я подумал, что, возможно, немного не учел время года, предлагая вам мантию, которая несомненно сидит на вас идеально, мисс Грейнджер, – кивнул консультант, увидев девушку за спиной Драко. – У нас есть более теплые варианты из той же коллекции – кашемировые мантии. Желаете…?

– Это все, конечно, прекрасно, но… – начала говорить девушка, но была перебита.

– Да, она примерит.

Алану было достаточно слов Драко, чтобы, кивнув, выудить несколько комплектов мантий и оставить их на той же вешалке, на которой висела шелковая мантия.

– Ты опять это… – произнесла Гермиона, когда Алан вновь деликатно удалился.

– Слушай, просто примерь, если тебе не понравится, мы уйдем отсюда в ту же минуту, – вздохнул Драко, понимая, почему все парни так ненавидят ходить с девушками по магазинам.

Она поджала губы, но через несколько секунд раздумий все же закрыла примерочную. Он пригубил кофе, отмечая, что в главном магазине в Косом переулке его готовят лучше. Малфой заметил, что, видимо, Гермиона мешкает, прежде, чем открыть дверь, потому что времени, чтобы снять джинсы и надеть юбку было явно предостаточно. Но спустя пару минут она все же оттолкнула дверцу, щелкнув замком.

Строгая юбка, которая выгодно подчеркивала ее талию, спускалась по ногам, обтягивая бедра, но несмотря на это, не выглядела слишком фривольной, разве что была немного короче, чем то, что она обычно носила.

Драко прошелся взглядом по ее ногам, поднимая уголок губ. Он в очередной раз пожалел, что вчера, когда вернулся с тренировки, Грейнджер уже спала. Хотя, иногда Драко будил ее, возвращаясь с посиделок со слизеринцами, потому что не мог терпеть, но парень все еще переживал за руку Гермионы, которая зажила полностью совсем недавно. Иногда ему становилось так чертовски мало ее, что даже секс казался недостаточно близким.

– Только не говори, что тебе не нравится, – произнес Драко, все еще не отводя глаз от ног девушки.

Гермиона водила руками по бедрам, чувствуя себя то ли неловко, то ли неуютно, хотя все сидело великолепно.

– Боже, нет, это… блин, очевидно, что юбка красивая, но все выглядит как слишком дорогое безумие, – покачала головой она. – И я правда не думаю, что мне все это нужно.

– Я куплю, – спокойно произнес Малфой.

– Это уже слишком, Драко.

– Что в этом такого? Разве в маггловских отношениях все не так? – искренне удивился он, но впервые, говоря о чем-то маггловском, это не звучало отталкивающе из его уст. – Когда мужчина делает подарок девушке – это нормально.

– Да, но знаешь, у магглов даже есть специальное движение, которое ратует за равноправие между мужчинами и женщинами. Называется «феминизм». Девушки могут сами заплатить за себя или…

– Мерлин, звучит, как какая-то дочерняя инфекция от «ГАВНЭ», – закатил глаза Драко. – Дело не в том, что ты не можешь это купить. Дело в том, что мне приятно купить это для тебя.

Она перевела на него взгляд и заметила, что он стоит совсем близко. В его глазах была такая искренность, что Гермиона выдохнула, улыбнувшись.

– Ладно.

Ей было приятно такое внимание, но это все было настолько непривычно для нее, что поначалу вызывало отторжение. Гермионе казалось, что принимая от кого-то что-то в дар, она непременно будет чувствовать себя должной, но вряд ли это было так, если подарок преподносился от чистого сердца. Они стояли посреди примерочной, смотря друг на друга, пока Алан не появился, прерывая их безмолвную беседу.

Девушка за стойкой упаковала несколько комплектов зимних и летних мантий вместе с юбкой и отдала пакет Гермионе, все еще бросая на нее крайне заинтересованные взгляды, пока Малфой рассчитывался. Грейнджер казалось, что все это время, когда она рядом с ним, на нее будто нацелен огромный прожектор, а весь мир – темный зал, полный зрителей. И Гермиона всеми силами пыталась вобрать в себя эту манеру Драко – держаться так, будто ничего особенного не происходит.

Когда они вышли из магазина, ее руку отяжелил пакет с вещами, а на лице играла улыбка.

– Спасибо тебе, – потянувшись, гриффиндорка поцеловала Драко в щеку, пока он прятал кошелек во внутренний карман своего пальто.

– На самом деле, это был больше подарок себе самому. Ты вообще видела себя в этой юбке? – заговорщически улыбнулся слизеринец.

– Боже, какой ты эгоист, – засмеялась Гермиона. – Давай зайдем в «Сладкое королевство»?

– Если бы я не видел своими глазами, то никогда бы не поверил, что человек способен съесть такое количество кокосового мороженого, – проговорил он, за что получил игривый тычок в бок.

Они зашли в магазинчик, который был наполнен таким сладким ароматом, что от него рот сразу наполнялся слюной, в желании съесть что-то калорийное.

– Знаешь, почему я люблю этот магазин? – спросил Малфой, положив свою руку ей на плечи и проговорив это прямо в ухо. – Он напоминает мне о тебе. Ты пахнешь, как самый сладкий десерт.

Гермиона ощутила прилив жара от такого заявления и переплела свои пальцы с его, чувствуя абсолютное счастье.

– Мистер Малфой, мисс Грейнджер! Я вас искал, – к ним подошел профессор Слизнорт с упаковкой ананасов в сахаре. – Мне нужен Роберт Даркер, он учится на первом курсе. Разве вы не курируете первогодок?

– Сегодня это делают префекты. Сейчас я посмотрю, где Забини, он должен был следить за ними, – произнес Малфой, повернувшись к Гермионе. – Выбери пока что-то, я сейчас приду. Найду Блейза.

Гермиона кивнула, все же нахмурившись и подумав, не связана ли обеспокоенность новоиспеченного профессора по Зельям с чем-то нехорошим. Но потом решила, что все-таки, если бы что-то случилось, им бы обязательно дали знать. Девушка повернулась, чтобы взять несколько сортов шоколада. Драко был равнодушен к сладкому, и темный шоколад – это единственное, что он ел хотя бы иногда.

– Что, Грейнджер, Драко решил купить тебе нормальные вещи, чтобы ему не было стыдно находиться с тобой рядом? Никогда не поверю, что тебе хватило бы на «Твилфитт и Таттинг», – внезапно услышала она за спиной и повернулась, увидев, как Паркинсон смотрит на пакет в ее руке.

– Должно быть, у тебя очень увлекательная жизнь, Паркинсон, если ты потратила столько времени, чтобы рассмотреть надпись на пакете, – равнодушно ответила Гермиона, поворачиваясь к мятным жабкам и стоя в пол оборота.

– Просто, знаешь, мне он совсем недавно покупал оттуда платье, – хмыкнула Пэнси.

– Что ж, больше не будет, – сказала Гермиона, мастерски подавив в себе укол ревности. Она не стоит того.

– Наслаждайся, пока можешь, – шикнула Пэнси, приближаясь к ней на пару шагов. – Но ты ведь не настолько тупая, чтобы думать, что это продлится вечно? Мистер и миссис Малфой никогда не позволят Драко ошиваться с таким отребьем, как грязнокровки. Рано или поздно он женится на Гринграсс и забудет о тебе, как о юношеском наваждении.

– Представляю, как это обидно – знать, что даже в таком сценарии на месте избранницы все равно будешь не ты, – ответила Гермиона с улыбкой, повернувшись к слизеринке.

Ноздри Паркинсон раздулись в злобе, но она упустила свой шанс выплеснуть очередную порцию словесной гнили, потому что через пару секунд Малфой подошел к Грейнджер, прищурив глаза.

– Все в порядке с Даркером? – спросила Гермиона, поворачиваясь к нему.

– Да, с ним все в норме, – кивнул Драко, все еще подозрительно смотря на однокурсницу. – Ты выбрала? Отлично, пойдем, здесь адски душно.

Гермиона посмотрела на небо, которое сыпало мелкие снежинки им на голову, впрочем, совершенно не мешая, в отличие от нескольких прошлых дней, которые полностью были поглощены вьюгой. Открыв рот, она словила несколько снежинок, как в детстве и, услышав сдавленный смех Малфоя, открыла глаза, посмотрев на него.

– Что? Только не говори, что ты никогда так не делал, – произнесла Гермиона, думая о том, что в аристократических семьях слишком мало настоящего детства и слишком много правил поведения.

Он ничего не ответил, приблизившись к ней и подняв ее лицо за подбородок.

– Ты выглядишь немного расстроенной, – утвердительно проговорил Драко. – Она что-то тебе сказала?

И уточнять, о ком речь, не было нужно.

– Нет, ничего такого.

– Я же вижу, – нахмурился он.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Ой, Пэнси пытается выстроить Санта-Барбару в очередной раз, – закатила глаза Гермиона.

– Выстроить что? – поднял бровь Драко, все еще всматриваясь в ее глаза.

– Забудь, – махнула рукой Гермиона. – Лучше скажи, что ты…

– Так, так, так! Разойдитесь! – они услышали слишком знакомый голос, обладатель которого властно распихивал учеников, глазеющих на витрины магазинов.

Гермиона отскочила от Драко на несколько шагов, жалея, что не прихлопнула тогда того жука прямо в банке.

– Мистер Малфой, мисс Грейнджер! Ну что вы, что вы! Я не хотела мешать интимному моменту! – улыбнулась Скитер, дергая за руку фотографа, у которого вот-вот должен был отвалиться палец, судя по количеству сделанных им снимков.

– Вообще-то мы не давали разрешения на размещение фотографий! – воскликнула Гермиона, пораженная такой наглостью.

– Милочка, ни к чему стесняться: вы заполучили одного из самых желанных юношей в магической Англии. Поделитесь впечатлениями, что вы ощущаете, бросив в костер все прошлые убеждения такого влиятельного рода? – затараторила Скитер, щелкая пальцами, чем привела в движение ядовито-зеленое перо, которое уже, видимо, черкало свое представление о происходящем.

– О Мерлин! – всплеснула руками гриффиндорка и, развернувшись, попыталась уйти, но Драко остановил ее, задержав за руку. – Что? Она же снова настрочит эти ее поганые статейки!

– И что? – фыркнул Драко. – Скитер поливает дерьмом всех подряд, не прячься от нее.

– Не думаю, что ты очень любишь читать о том, как кто-то… как там было? Бросает в костер убеждения твоей семьи? – Грейнджер раздражалась с каждым словом.

– Вряд ли что-то может навредить им больше, чем мой поступок в отношении Волдеморта. И мне плевать, что она пишет, – наклонил голову Драко. – Тебе должно быть тоже.

– Мистер Малфой, дорогой, расскажите, как по вашему мнению, к этому отнеслись бы ваши родители? – спросила Скитер, подходя немного ближе.

– Еще одно слово, и я ей врежу, – произнесла Гермиона шепотом, бросая взгляды на репортершу.

– Я бы на это посмотрел, у тебя неплохой удар справа, – засмеялся Драко, вспоминая свой сломанный нос. – Знаешь, мне кажется, ее поганым статейкам не хватает нескольких колдо, как думаешь? – Гермиона подняла на него глаза, понимая, к чему он ведет. – Иди ко мне.

У нее было всего несколько секунд, чтобы представить, какой бурей разразится волшебный мир, когда «Ежедневный пророк» опубликует эти снимки, но давать деру было поздно. Разве что отказаться от него: сероглазого, хамоватого, сломленного, как и все они – прошедшие школу жизни слишком рано, чтобы самостоятельно залечить все шрамы. Но если быть с ним значило выдерживать эти взгляды, перемывание костей и слухи, то это все равно стоило того. Стоило всего пережитого.

Когда она приоткрыла губы, целуя его, снежинки ускорили свой танец, падая им на щеки, и она подумала, что, черт возьми, эти фото получатся слишком красивыми для таких гнусных целей.

***

Просто поразительно, сколько проблем может принести небольшая тетрадка, пара чернильниц и вдохновение любимым праздником. Все утро Гермиона бегала по Хогвартсу со списком, отмечая квадратики напротив пунктов галочками, а пунктов, кажется, не становилось меньше. Она уже успела сотню раз проклясть себя за излишнюю инициативу в день Валентина, но поделать было нечего.

«Любовная почта» исправно разносила послания, которые ученики бросали в нее несколько дней до четырнадцатого февраля, купидоны осыпали всех сердечками, растворяющимися в воздухе, и в общем весь замок был покрыт розово-малиновым настроением, включая блюда на столах, которые все как один были красного цвета, а каждый из десертов был творением кулинарного искусства – эльфы постарались на славу. И еще она практически прокляла Малфоя.

Проснувшись, Гермиона не застала его рядом и успела немного расстроиться, потому что подарок для него так и остался неоткрытым. Но она никак не ожидала, что слизеринец растворится и оставит ее наедине с обязанностями старост.

– Рон, что насчет игры со вторыми половинками? И Гарри? Где Гарри? – огляделась Гермиона, остановив друга за руку.

Слава Мерлину, друзья сжалились над ней и забрали на себя часть обязанностей, которые она не смогла сгрузить на префектов. Иначе гриффиндорка бы сошла с ума, словно безумный кролик с часами у Льюиса Кэрролл.

– Он смотрит, чтобы весь декор был размещен в нужных местах, как ты и просила. Перестань, Гермиона, все уже почти готово, – ответил Уизли, смотря на измотавшуюся подругу.

– После обеда в Большом зале должны выступать несколько учеников, которые играют на музыкальных инструментах. Предполагается, что они исполнят несколько романтических куплетов, а я не могу найти Чжоу Чанг, которая за это все отвечает, – произнесла Грейнджер скорее для себя, делая новую заметку на листе.

– Могу поклясться, что видел ее на завтраке, поэтому сомневаюсь, что она забыла. И вообще, ты не должна это все делать одна! Где хорек?

– Малфой как сквозь землю провалился! – сжала губы Гермиона. – Слушай, мне нужно бежать, но если встретишь Гарри, попроси его взглянуть на карту Мародеров и найти его, ладно?

Она ускакала, не дожидаясь ответа. Все утро было сумасшедшим, но зато, успев на окончание завтрака, гриффиндорка услышала подбадривающие слова от профессора Спраут и ее восторг от приготовлений. Малфоя не было за слизеринским столом и Гермиона поклялась, что оторвет ему голову в ту же секунду, как увидит. Сегодня, как на зло, у них не было ни одного занятия со Слизерином, поэтому девушка не имела возможности высказать ему все как можно раньше.

Чары с ЗоТИ пролетели очень быстро, несмотря на то, что на Чарах они проходили ускоренную программу, в попытках выучить весь упущенный материал, а ЗоТИ вел Снейп, на чем можно было и закончить, но сегодня, постоянно прерываемый «Любовной почтой», он, кажется, был просто в бешенстве. Поэтому, забежав в Большой зал, у Гермионы отлегло от сердца, когда она увидела, что Забини и Чанг уже выстроили всех выступающих согласно очереди, а староста Пуффендуя позаботилась о том, чтобы все инструменты стояли на сцене.

После того, как Гермиона проверила последние приготовления, студенты потихоньку заполнили зал. Немного расслабившись и поняв, что самое страшное позади, Грейнджер присоединилась к группке гриффиндорок, где громче всех была Джинни: она пищала от восторга, рассказывая о букете цветов, который ей утром подарил Гарри. Заметив убийственно-завистливый взгляд Ромильды Вэйн, Гермиона сделала себе пометку в голове, попросить Джин быть предельно осторожной, зная, насколько Ромильда тяготеет к подмешиванию всякой дряни в еду. Лаванда буквально цвела, одаренная всеми видами шоколада и разномастных сладостей от Рона, что было действительно мило. Пусть Гермиона и считала Браун совсем недалекой и за любовь к нелепым бантам ее можно было бы судить в Визенгамоте, ей все же нравилось, что она совершенно искренне влюблена в Уизли и этого было достаточно, чтобы ее терпеть. Девушки рассказывали о своих подарках, и злость в гриффиндорке испарилась, сменяясь грустью.

Профессор Макгонагалл произнесла поздравительную речь в стиле Дамблдора, в которой говорилось о любви и прощении, что заставило сердца многих сжаться. Но все же, сосредоточившись на позитивной ноте, директор пригласила на сцену первых выступающих, которыми оказалась пара из Когтеврана: парень играл на фортепиано сложную медленную партию, а девушка пела песню на итальянском, о смысле которой Гермиона могла лишь догадываться, но мотив трогал до глубины души. Все слушали, приоткрыв рты, что еще раз доказало ей: все старания были не зря.

– Она фальшивит, – услышала Грейнджер над ухом.

Повернувшись, Гермиона увидела самодовольную ухмылку и руки, спрятанные в карманы брюк.

– Ты! Драко Люциус Малфой, где ты был?! – воскликнула она, пожалуй, слишком эмоционально, обратив на себя внимание рядом стоящих людей, которые недовольно на них покосились. – Я чуть с ума не сошла со всеми этими приготовлениями!

– А я предупреждал тебя, что половина этих выкупанных в розовых соплях мероприятий явно лишние, – лениво протянул он. – К тому же я оставил тебе Забини.

– С тем объемом обязанностей не справились бы и десяток Забини! А ты, между прочим, староста, если забыл!

– Ты не даешь мне об этом забыть даже на минуту, – фыркнул Малфой, положив руки ей на талию и прижав спиной к себе. – Ты сегодня такая буйная, не порть людям впечатление от выступления.

Ей хотелось еще много раз проговорить ему о невероятной безответственности, но Гермиона ненавидела свое тело, которое постоянно предательски реагировало на него. Сейчас стоило оттолкнуть его руки, но оно будто замерло, не давая хозяйке двинуться даже на миллиметр. Что за несправедливость! Смотря на все эти счастливые парочки сегодня, она скучала по нему, поэтому сейчас, прижав голову к его плечу, перестала злиться на парня слишком быстро.

После концерта всем дали перерыв между уроками в сорок минут, чтобы выступающие могли спокойно собраться, а зрители настроиться на учебный лад, хотя во всем замке царило довольно не учебное настроение, что было видно даже по преподавателям. Драко нужно было взять верхнюю одежду, потому что следующим у него стоял Уход за магическими животными, который Хагрид проводил на улице, несмотря на беспощадность погоды, а Гермиона просто решила заскочить в башню, чтобы немного перевести дух, хотя сорока минут для такого стресса явно было слишком мало.

Прикусив нижнюю губу, гриффиндорка попыталась совладать с волнением. Это совсем не неловко. И совсем не дико. Просто сделай это. Выйдя в гостиную из своей комнаты, она увидела Малфоя, сидящего на диване и читающего какой-то рекламный журнал, который сова принесла несколькими днями ранее и который так и остался валяться ненужным хламом на столе. Присев рядом с ним, Гермиона еще раз ощутила, насколько все изменилось. Когда-то ее бы бросило в холодный пот от возможности сидеть рядом с ним на одной поверхности, да еще и так близко.

– Знаешь, сегодня день святого Валентина… – проговорила она несмело, не зная, как начать.

– Я догадался, увидев летающих купидонов, – кивнул Драко, смотря, как странно она себя ведет.

– И я знаю, что ты не любишь этот праздник, но… – Гермиона нервно облизала губы. – В общем, это тебе.

Он перевел взгляд на протянутый ею конверт, которого не заметил раньше. Взяв в руку изумрудный кусок бумаги, Драко медленно извлек оттуда лист из какого-то маггловского блокнота и всмотрелся. Там был изображен довольно несуразный рисунок парня с платиновыми волосами и слизеринской вышивкой на груди, а черты лица подозрительно напоминали ему его собственные.

– Это я? – спросил он, поднимая на нее взгляд.

– Очень давно, на первом курсе, в первые недели, когда я еще не начала дружить с мальчиками, меня не очень-то все любили, потому что я была такой всезнайкой и…

– О, совершенно на тебя не похоже, – произнес Драко с сарказмом, и она легко ударила его по плечу.

– В общем, да. Так вот, тогда ты мне показался очень симпатичным. И… я нарисовала это, – Гермиона еще раз посмотрела на рисунок, выведенный ее рукой в одиннадцатилетнем возрасте, который девушка нашла совсем недавно среди своих старых вещей в доме Уизли.

– То есть… – улыбка медленно расползалась по лицу Драко.

– Не смей смеяться! – ткнула она в него пальцем, но было уже поздно.

– То есть, ты сохла по мне с одиннадцати лет? – гостиная заполнилась его смехом, когда он неотрывно смотрел на ее краснеющие щеки.

– Мерлин, нет! Ты мне нравился дней пять, максимум неделю, ровно до того момента, пока я не услышала, как ты открываешь рот! – закатила она глаза.

– О, ну что ж, Грейнджер, теперь то ты меня заполучила, какая ты коварная! – издевался он над ней, подхватив ее и усадив к себе на колени, несмотря на вялые попытки противиться.

– Какой ты придурок, просто сил нет, – покачала Гермиона головой, опуская руки ему на плечи.

Драко смотрел в янтарные радужки ее глаз и чувствовал, насколько жив. Вот бывают моменты, когда мир словно щелкает пальцами и сосредотачивает все твое внимание на нескольких секундах. Обхватив ладонью ее затылок под волосами, слизеринец поцеловал девушку, чувствуя привкус печенья, которым сегодня были завалены столы в Большом зале. Драко почувствовал, как все было неправильно, как сильно он налажал.

Память, словно самый жестокий судья, подкинула ему несколько картинок, где одиннадцатилетняя Гермиона еще не представляет, какой Малфой ублюдок. Что было бы, если бы они начали общаться раньше? Если бы он не так много слушал и впитывал все то, что отец неустанно талдычил ему с пеленок?

– Прости меня, Гермиона, – произнес Драко, оторвавшись от нее.

На ее лице промелькнуло замешательство, но она ничего не сказала, ожидая, что будет дальше. Он редко называл Гермиону по имени и тогда, в первый раз, когда девушка это услышала, стоя в ванной, в каком-то совершенно будничном предложении, гриффиндорка зависла секунд на тридцать.

– Это все… Этого всего не должно было происходить.

Не должно было быть этой ненависти, оскорблений, глупых предубеждений. Было бы легче, если бы это был кто-то другой. Было бы плевать. Но сейчас, держа ее за талию, обводя щеку большим пальцем, он чувствовал, насколько это все было неправильно с ней.

Мгновение, и она осознает то, что Драко сказал. Второе, и все остальное становится неважным, будто забывается. Самая несправедливая особенность. Но разве не в этом вся сила и весь ужас этого чувства? Предыдущие годы превращались в карточный домик под мощным потоком шторма, который сравнивал их с землей, будто стирая с памяти.

Он почувствовал, как его привычно охватило волной жара, когда она медленно обводила языком его губы. Разве это не должно было стать менее волнующим, когда перестало быть запрещенным? Но, кажется, его тело реагировало на любые ее движения так, будто было оголенным проводом.

Малфой обожал, когда она сжимала губы, злясь на какую-то его очередную колкость и изо всех сил делала вид, что ей не хочется. Но стоило ему приблизится, Гермиона сдавалась, словно забывала, в форму какого факультета была одета. Полная капитуляция. Пройдясь руками по ее бедрам, он поднял ткань к талии, в который раз благодаря себя за покупку этой юбки.

– Драко, нам нужно на занятия, – проговорила она хриплым голосом, вызывая его улыбку.

Ответственная Грейнджер. Но ответственность гриффиндорки слабела, как только он касался губами ее шеи где-то под ухом, чтобы почувствовать, как руки комкают его рубашку в районе плеч. Она прикрывала глаза от наслаждения, и этот вид был одним из любимых в его сознании, который Драко запоминал, собирая по крупицам приоткрытые губы, звуки, которые Гермиона издавала, потому что что-то внутри него все еще боялось, что это исчезнет, рассеется, как только слизеринец проснется. И ему чертовски нужно было запомнить.

Малфой расстегнул ее блузку, спуская ее на плечи и видя, как она так привычно подставляет шею под его губы.

– Ты так вкусно пахнешь, – прошептал он, кусая девушку где-то над ключицей, зная, что там останутся небольшие неровные следы, которые не сходили с тела Гермионы никогда. – Всегда так вкусно пахнешь сладостями.

Она застонала, и Драко улыбнулся, зная, как на нее действуют его слова. Умница, Грейнджер. Он двигал ее бедра, чтобы Гермиона терлась об него так, как ему было нужно, так, чтобы ее глаза все больше закатывались в удовольствии. Черт, а ведь она еще даже не раздета.

– Боже, Драко, мы не должны… – Гермиона загребла губами воздух, обрывая собственное предложение, когда он поднял таз, толкнувшись к ней резче.

Еще пара касаний языка по телу, и она уже сама выгибает спину, знакомо подстраивается под его желания, делая движения интенсивнее, заставляя его член в брюках практически болеть от желания.

– Да, да… – шептала Гермиона, закрывая глаза и больше не контролируя свои реакции.

Его любимое состояние. Он смотрел, как девушка часто облизывает дрожащие губы и точно знал, что она близко. Очень близко. Малфой поднял уголок губ, придумав небольшую пакость.

Он сжал ее бедра, останавливая движения, и ссадил гриффиндорку на диван.

– Я подумал, это было бы очень безответственно – пропустить занятия, – нарочито невинно произнес Драко, кивая головой на часы, которые говорили о том, что до звонка оставалось меньше пяти минут.

– Что? – спросила Гермиона, опешив, когда он встал. – Ты такой козёл, Малфой.

– Держи себя в руках, Грейнджер, – ухмыльнулся он. – Потому что вечером придется умолять.

Скользнув по ней взглядом в очередной раз и вдоволь насладившись видом возмущения и алых щек, слизеринец вполне удовлетворился собственной выходкой.

***

Пропустив ужин, она сидела в комнате на кровати и читала книгу, закутавшись в плед. Обычная художественная литература – ничего особенного. Гермиона уже давно не имела возможности почитать что-то легкое, ненапрягающее, из-за попыток что-то разнюхать, кого-то спасти, найти на что-то ответы. Обычная книга, спокойный вечер. Она вообще в последнее время редко бывала в своей комнате, возвращаясь сюда только за одеждой, поэтому посидеть здесь в одиночестве тоже было некоторым удовольствием. К штруделю, который Гермиона унесла с праздничного стола, на который сегодня вечером уже не было сил, было добавлено любимое кокосовое мороженное и этого было достаточно, чтобы считать день святого Валентина удавшимся праздником. Не хватало только того, из-за которого она постоянно сверяла часы просто на автомате. Было всего-то шесть вечера, но ей не терпелось его увидеть – сегодня Гермиона слишком по нему соскучилась.

Словно почувствовав ее желания, она услышала радостный отклик монаха из входной картины, который сегодня сделал исключение для своего обычного брюзжащего настроения и даже улыбался прохожим. Гермиона подняла глаза, когда он, заглянув в свою комнату, прошелся вперед по коридору и оперся о дверной косяк плечом.

– Чем занимаешься? – спросил Драко.

– Читаю, – улыбнулась она, радуясь, что он так скоро вернулся.

– Почему тебя не было на ужине?

– Сегодня у меня какое-то не слишком бодрое настроение под конец дня, – пожала плечами девушка.

Малфой молчал, смотря, как ее глаза опускаются к книжным строчкам, и позволил себе понаблюдать за ней несколько минут. Каждый раз, вспоминая, как ему приходилось одергивать себя, теперь возможность просто так смотреть на нее, наблюдать, как она делает какие-то совершенно будничные вещи, могла сделать его до приторности счастливым.

– Ты знаешь, я не люблю день Валентина, – произнес Драко, возвращая к себе ее внимание, – но я знаю, что это один из твоих любимых праздников. И у меня для тебя кое-что есть.

Грейнджер подняла брови, немного ошарашенная этим заявлением.

– Ладно, – протянула она, закрывая книгу и ожидая продолжения.

– Оденься тепло, я буду ждать тебя в гостиной через десять минут.

Будучи заинтригованной, девушка быстро собралась и, посмотрев в окно, захватила с собой шапку на случай, если через полчаса погода вновь озвереет, как это бывало очень часто.

– Мы идем в Хогсмид? – спросила Гермиона, когда они вышли из замка, и она узнала знакомую дорогу.

– Да.

– Но ты же знаешь, что отбой довольно скоро, а ты больше не любимчик Амбридж, которому позволено делать все, что угодно, – усмехнулась она, смотря на его размеренную походку рядом.

– Я и без Амбридж могу делать все, что мне вздумается, тебе ли не знать, – стрельнул в нее глазами Драко, и Гермиона в который раз поразилась тому, как он всегда выигрывает в их взаимных подтруниваниях, посредством своих вгоняющих в краску намеков.

Малфой повернулся к ней, когда на горизонте стали видны вечерние огни заведений, которые в этот день были полны посетителей, желающих отметить романтический праздник.

– Очисти сознание и возьми меня за руку.

– Мы будем аппарировать? – спросила она, подняв брови.

– Очевидно, Грейнджер, – от этой его фразы у нее пошли неприятные мурашки по шее, вспомнив последний раз, когда он ей так говорил, а потом они перенеслись в самое пекло.

Невидимый крючок дернул Гермиону за пупок, и уже через секунду Малфой подхватил ее за талию, прижав к себе, зная ее способности к элегантным приземлениям после аппараций. Несколько раз кашлянув, девушка оглянулась и дала глазам привыкнуть к темноте.

– Ты затащил меня в темный переулок, чтобы сделать какие-то грязные делишки? – усмехнулась Гермиона, понимая, что окажись она с ним в такой ситуации год назад, обомлела бы от страха, наверное.

– Чтобы делать с тобой грязные делишки, мне не нужен темный переулок, Грейнджер, – закатил глаза он и, взяв ее за руку, потянул в сторону людной улицы.

Хватило нескольких взглядов, чтобы понять.

– Это маггловский район Лондона, – нахмурилась она.

– Десять очков Гриффиндору, – лениво ответил Драко. – Ищи вывеску “Velvet Cafe”.

– Ты заказал нам столик в маггловском кафе? – ее тон был настолько шокированным, что если бы он подарил ей драконье яйцо, это и то было бы менее неожиданным.

– Вот, кажется оно, – Драко кивнул головой на заведение, в котором горел теплый вечерний свет, а в больших окнах отражались огни города.

Как только они зашли, перед ними тут же возник приятный парень, которому Малфой сообщил о резервации на его имя и хостес. Управляющий, сказав, что их столик десятый, повел их коридорами. В этой части все места для посетителей были огорожены уютными кабинками, которые практически полностью скрывали гостей от посторонних глаз. Указав рукой на нужную им нишу, парень удалился, сказав, что официант подойдет с минуты на минуту.

Драко помог Гермионе раздеться, и она, сделав несколько шагов вперед, застыла, почувствовав такой ступор, если бы невидимая пуля врезалась ей прямо в грудь. Этого не могло происходить. Трясущимися руками она закрыла рот, полностью шокированная. Ее родители сидели на одном из вельветовых диванов, сложив руки на столе возле нескольких чашек чая. Мать и отец еще не видели Гермиону и вели между собой беседу.

– Они… Как? – все слова, весь лексикон, кропотливо пополняемый юной волшебницей при помощи книг, вылетел у нее из головы, и она была не способна связать пару слов в обычное предложение.

– Вместе с Макгонагалл, хотя найти их было нелегко, – тихо произнес Драко. – Профессор восстановила им память, но все равно некоторые пробелы остались, как она объяснила. Ты действительно хороша в чарах забвения, – Гермиона почувствовала его улыбку. – Со временем все восполнится, но все равно будь осторожна.

Гермиона ощущала, как из глаз текут слезы, и даже не делала попытки их остановить. Ей казалось, что до выпуска из Хогвартса найти ее родных будет невозможно – на это нужно слишком много времени. Но он его потратил.

– Ты сделал это для меня? – спросила она, поворачиваясь к нему и все еще чувствуя ком в горле, который, кажется, был стальной, пригвоздивший ее к полу.

Все было будто во сне, и она боялась сделать шаг, который мог разрушить этот мираж.

– С днем всех влюбленных, Грейнджер, – улыбнулся Драко, вытирая пальцем дорожки слез на ее щеках.

Она обняла его, всхлипнув ему в шею и выкроив себе еще несколько секунд, чтобы привести дыхание в порядок, все же ступила несколько шагов вперед. Миссис Грейнджер, сидящая лицом к проходу, заметила движение и, подняв глаза, прислонила руку к груди, обращая внимание своего мужа на девушку.

– Гермиона, доченька… – растеряно произнес отец, поднявшись, пока мама вытирала слезы салфеткой.

Услышав голос папы, все ее опасения вмиг развеялась, и она бросилась им на шею, едва ли не сбивая с ног.

Малфой дал им время, чтобы насладиться моментом единения, прежде, чем подойти. Смотря на ее слезы счастья, он понимал, что это стоило всех часов поиска, постоянных аппараций, связей в Министерстве, которые все еще остались у Малфоев, времени, проведенного с Макгонагалл. И стоя здесь, в полном осознании того, что она действительно влюблена и теперь счастлива, а он был готов потратить на это все свое время, все мыслимые ресурсы, Драко осознавал, что существует, вероятно, обычная любовь – взаимное тяготение двух сердец, двух душ. Но существует, несомненно, и другая любовь – тягостная, жгучая, безжалостная – необоримое влечение двух несхожих людей, которые одновременно ненавидят и обожают друг друга.* Она могла бесить его своим всезнайством, вздернутым подбородочком так, будто нет никого достойного ее внимания, своими командами, но не было ничего такого, что могло остановить то притяжение, тот импульс, который он ощущал, находясь в сантиметре от ее губ, просыпаясь и каждое утро осознавая, что это происходило по-настоящему, происходило с ним, неважно, насколько сильно Драко был этого недостоин. И глупо было сомневаться: их жизнь никогда не будет тихой и спокойной, им никогда не стать стабильной парой, примером для других, но у них есть все шансы найти в этом свою искру, и они точно смогут пережить любой шторм, любую истерику друг друга, потому что не зря в латинском языке влюбленность и безумие разнится всего одной буквой. И это тот вид помешательства, который не хотелось вытравливать из себя, пытаться излечить, его хотелось пережить каждой секундой своей чертовой жизни, даже если был риск захлебнуться, опустившись на самое дно.