Понятие духовности в философии и психологии
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
39
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА 2009. Вып. 2
УДК 155(045)
Я. С. Сунцова
ПОНЯТИЕ ДУХОВНОСТИ В ФИЛОСОФИИ И ПСИХОЛОГИИ
Проведён теоретический анализ подходов к изучению духовности. Рассмотрены периоды и факторы развития духовности, выделены духовные характеристики личности.
Ключевые слова: душа, дух, духовность.
Как отмечают исследователи, в настоящее время в российском общественном сознании происходит формирование новых ценностей и переосмысление старых. Особенно у молодежи наблюдается неуклонный рост интереса к получению знаний, умений и навыков, способствующих росту материального благосостояния человека. Вместе с тем люди задумываются и над тем, какое место в их жизни занимают моральные и духовные ценности. В наши дни проблема духовности привлекает богословов, историков, культурологов, философов, обсуждающих ее в основном в контексте анализа религиозных и историко-культурных корней российского и западного самосознания. Не меньший интерес она представляет и для психологии, особенно психологии понимания, в которой актуальным является вопрос о выявлении психологической сущности духовного Я понимающего мир субъекта [8].
Более пятидесяти лет тому назад известный отечественный психолог В.Н. Мясищев написал, что психология, как это ни парадоксально, остается наукой безличностной. По мнению В.Д. Шадрикова, этот упрек в значительной мере справедлив и сегодня. «Психология изучает психические функции и процессы, свойства и состояния, побуждения и поступки, и все же в ней нет целостной личности. Психология свела свой предмет к душевности, оставив в стороне духовность. Изучая человека, психологи ушли от исследования человечности, составляющей сущность человека» [20. С. 3].
Принцип духовности в человеческой реальности. Различение в составе человеческого существа трех реалий — тела, души, духа — принадлежит религиозной (христианской) антропологии. Именно религиозная точка зрения на человека по преимуществу демонстрирует и настаивает на необходимости и способности целостного видения человеческой природы — в единстве его телесной, душевной и духовной форм жизни.
Не так обстоит дело в современной психологии. Долгое время психологическая наука пыталась изучать психическое как таковое, замкнутое в самом себе, как особый объект, имеющий вполне определенное и неизменное строение. В разных научных школах при изучении психического делался акцент либо на его качество, либо на функции, либо на структуру, либо на предметное содержание, либо на все это вместе. Но всегда психическое рассматривалось все-таки как таковое, в своих достаточно жестких границах.
Постепенно область поиска и исследований природы психического все более расширялась: предметом изучения становились многообразные явле-
ния, возникающие на стыках «души» и «тела»; появились и стали интенсивно развиваться новые науки и целые отрасли психологии: психофизика, психофизиология, нейропсихология, психосоматика и др. Произошел прорыв за пределы замкнутого, феноменального мира психического как такового.
Казалось бы, вполне оправдан интерес психологии и к другому полюсу человеческой реальности — к формам его духовного бытия. Только в этом интервале (телесное существование — духовное бытие) можно было выявить и саму природу и жизненный статус психического. Однако и по сей день собственно научная психология (в своей исследовательской, теоретической части) лишь приглядывается, осторожно примеривается к духовной ипостаси человека, само существование которой в отечественной психологии из идеологических соображений вообще отрицалось. А если и допускалось, то лишь в виде продуктов культуры, форм искусства, норм общежития и др. Психология искусства, психология религии были скорее «психологической археологией», которая по вещественным артефактам пыталась восстановить духовное творчество коллективных субъектов, но не духовную ипостась конкретного человека.
Надо сказать, что и в западной психологии — при всей ее, казалось бы, идеологической раскрепощенности — духовная реальность как особая реальность человеческого бытия также исключалась из научного рассмотрения, за исключением, может быть, специального анализа ценностных ориентации индивида в социуме. И хотя существовала традиция относить психологию к наукам о духе, но собственно психологии духовности так и не было построено. Духовность человека, сам его индивидуальный (субъективный) дух шел, можно сказать, по «ведомству» идеалистической философии, религии, художественного творчества и т.п.
Сегодня ситуация постепенно меняется. Психология человека начинает интенсивно осваивать наследие (и мировое, и отечественное) религиозной философии, духовного опыта исповедников веры, подвижников духа; расширять опыт работы с субъективным миром человека, его сознанием, а главное
— строить новый взгляд, «стереоскопическое или голографическое» видение человеческой реальности в ее субъективной проекции.
В отечественной психологии в работах Б.С. Братуся, В.П. Зинченко, Б.В. Ничипорова, В.Д. Шадрикова и других [1-4; 6; 7; 13, 19; 20], предпринимаются попытки заложить основы подлинно духовной психологии как особой формы рационального знания о становлении субъективного духа человека в пределах его индивидуальной жизни.
С житейской (светской) точки зрения различие душевной и духовной жизни в их качественном своеобразии отражается уже на уровне языка. Когда мы говорим «душевный человек», то тем самым указываем на присущие ему качества сердечности, открытости, способности сопереживать другому, способности понимать и учитывать другого в его самоценности. Говоря о духовности человека, мы имеем в виду прежде всего его нравственный строй, способность руководствоваться в своем поведении высшими ценностями социальной, общественной жизни, следование идеалам истины, добра и красоты.
Раскроем подробнее следующие понятия — душа, душевность, дух индивидуальный, духовность, духовное бытие [15].
Душа — понятие, употребляемое для обозначения внутреннего мира человека, его сознания и самосознания.
Душевность — характеристика человека, проявляющаяся в сердечности, открытости, в способности сопереживать другому, понимать его и принимать его как самоценность.
Дух индивидуальный — принцип предельной интеграции человеческой реальности; представляет собой следование высшим образцам человеческой культуры, принятие ценностей родового бытия человека как своих собственных.
Духовность — родовое определение человеческого способа жизни, связанное с открытием самоценного, очевидного и необходимого смысла собственного существования; с христианской точки зрения духовность — это либо сопряженность человека в своих высших стремлениях с Богом, либо с демоническими силами; не бывает духовности «вообще».
Духовное бытие — высший способ личного существования, связанный с освобождением от давления обыденной жизни, от соблазна влечений, пристрастий и прельщений собственной самости; духовное бытие — это любовь к качеству жизни и воля к совершенству во всех ее областях.
В философско-психологической литературе духовное начало человека связывают с общественным и творчески-созидательным характером его жизнедеятельности, с включенностью человека в мир культуры. Именно поэтому ограниченным является только узко психологический взгляд на человека, где он предстает прежде всего как отдельность и выделенность из рода, со стороны своих индивидно-своеобразных свойств и качеств, как внутренняя взаимосвязь множества психологических способностей и механизмов. В действительности же внутренний мир человека имеет многообразные связи и отношения со всем миром человеческой культуры; и именно здесь он обретает свой смысл и духовное измерение.
Последователь и ученик В. Дильтея, создатель психологии как науки о духе, Э. Шпрангер писал, что «субъект с его переживаниями и образами вплетен в грандиозную систему мира духа, исторического и общественного по своему характеру» [21. С. 289]. Как духовное существо человек не может рассматриваться в положении «уединения, подобного находящемуся на острове», он должен мыслиться во взаимосвязи с обществом, с культурой, с историей. Реально человеческая душа вплетена в межчеловеческие, общественные связи, пронизана общими ценностями жизни. «Эти ценности, — отмечал
Э. Шпрангер, — возникшие в исторической жизни, которые по своему смыслу и значению выходят за пределы индивидуальной жизни, мы называем духом, духовной жизнью или объективной культурой» [21. С. 295]. Духовная жизнь человека всегда обращена к другому, к обществу, к роду человеческому. Человек духовен в той мере, в какой он действует согласно высшим нравственным ценностям человеческого сообщества, способен поступать в соответствии с ними. Нравственность есть одно из измерений духовности человека.
Духовность человека проявляется в его потребности и способности познавать мир, самого себя и свое место в мире, в стремлении создавать новые формы общественной жизни в соответствии с познанными законами человеческой природы. Духовные искания человека фиксируются в продуктах его художественно-эстетической деятельности — произведениях литературы, изобразительного искусства, музыки, драматургии.
Духовность относится к родовым определениям человеческого способа жизни. Дух есть то, что связывает отдельного индивида, субъекта психической деятельности, личность человека со всем человеческим родом во всем его культурном и историческом бытии. Духовность придает смысл жизни отдельному человеку, когда он ищет и находит ответы на вопросы: зачем он живет, каково его назначение в жизни, что есть добро и зло, истина и заблуждение, красивое и безобразное и т.п.
Духовное встраивается в царство предметного мира как транссубъективное, как историческое взаимодействие и суммирование деятельности бесчисленных исторических субъектов; оно представляет собой в высшей степени сложную совокупность духовных норм и ценностей. С общекультурной точки зрения духовность представляет собой идеальный комплекс норм, которые противостоят субъекту и обществу не как данность, а как заданность и требование.
Однако неправильно было бы мыслить духовность человека как только содержание высших образцов человеческой культуры (в виде общественноисторических норм и ценностей). Несомненно, что усвоение этого содержания придаст и придает качественное своеобразие и определенность человеческой субъективности, расширяет ее пределы, и тем не менее — загадка самого индивидуального, неповторимо-уникального духа конкретного человека остается. Через предметное содержание даже высших образцов культуры, имеющих общеродовой характер, индивидуальный дух явным образом не выявляется. У нас появляется уверенность, что он есть, но что он есть и как он возможен — остается неизвестным.
Неправильно было бы также понимать духовность и как новую ступень усложнения индивидуальных психических функций и способностей, «как средоточие всех функций сознания, сконцентрированных в единой индивидуальности» [15. С. 336].
Но что же это такое — «дух», этот новый и столь кардинальный принцип бытия человеческой реальности? Редко с каким другим словом обходились так вольно и путанно. Если главным в понятии духа сделать особый род знания, особый способ существования, которые может дать только он, то тогда основным определением «духовного существа» оказывается личная независимость человека от всего органического (телесного), свобода от принуждения и давления всего, что относится к «жизни», — в том числе и от «душевных структур», ее влечений, пристрастий и прельщений. И это есть подлинная внутренняя, духовная свобода, то есть свобода именно духа, который «веет, где хочет», а не души и не тела.
Духовное бытие, таким образом, существует там, где начинается освобождение человека от чужой и, главное, своей собственной самости. Свобода есть модальное (фактически инструментальное), а не предметносодержательное определение духовного бытия человека; она есть сила, энергия порыва в самоопределении к лучшему и высшему. Дух есть любовь к качеству и воля к совершенству во всех областях жизни. И потому само духовное бытие определимо и описываемо лишь в его значении для нас и в его действии на нас, но не в том или ином содержании человеческой культуры самой по себе.
Итак, как способ, как образ бытия в целом духовность открывает человеку путь к любви, совести и чувству долга; к праву, правосознанию и государственности; к искусству и художественной красоте, к очевидности и науке, к молитве и религии. Только духовность может указать человеку, что есть подлинно главное и ценнейшее в его жизни; дать ему нечто такое, чем стоит жить, за что стоит нести жертвы.
Подходы авторов к проблеме духовности. Проблема духовности привлекла внимание многих крупных российских психологов, были напечатаны интересные книги и статьи. Много споров вызывает вопрос о сходстве и различиях научно-психологического и богословского подходов к анализу проблемы духовности.
Так, В.В. Знаков утверждает, что религиозное и научное направления представляют собой два принципиально различных (хотя и неразрывно связанных) пути познания феномена духовности [8]. Во-первых, это проявляется в поисках главных источников происхождения духа: наука их ищет в человеке (его сознании, созерцании, продуктах деятельности), а религия — в божественном откровении. У богослова нет сомнений в том, что духовность от Духа Святого, а у ученого-атеиста — от человека и человечества. Во-вторых, различия видны в неодинаковости понимания категории «знание» в науке и богословии.
В многообразии современных подходов к этой проблеме можно выделить по меньшей мере четыре основных направления [8. С. 108-112].
Первое направление — поиски корней духовности не столько в самом человеке, особенностях его личности и склонности к рефлексии, сколько в продуктах жизнедеятельности: объективации высших проявлений человеческого духа, творчества, в памятниках старины, произведениях науки и искусства. Духовность субъекта — результат его приобщения к общечеловеческим ценностям, духовной культуре, а дух — прежде всего категория культурологическая, мировоззренческая. С этой позиции дух представляет собой объективное явление, обязательно предполагающее, потенциально содержащее в себе активность субъекта. Активность направлена на опредмечивание идеи, формирование значений, определяющих семантическое поле культуры, духовный опыт человечества.
В социологии весомый вклад в подобное понимание духа внес М. Вебер. Он применял понятие «дух капитализма» для определения такого строя мышления людей, для которого характерно систематическое рациональное
стремление к получению законной и этически безупречной прибыли в рамках своей профессии. Как известно, важнейшим положением христианства является вера человека в спасение души. В протестантской этике в качестве наилучшего средства для обретения внутренней уверенности в спасении рассматривается неутомимая деятельность субъекта в рамках своей профессии: она направлена на пользу общества, рациональное преобразование социального мироздания и потому угодна Богу, приумножает Его славу.
В США одним из великих людей, преисполненных «капиталистическим духом» и проповедовавшим утилитарное обоснование этических норм, был Б. Франклин. В частности, он считал, что честность полезна, ибо она приносит кредит. Так же обстоит дело с аккуратностью, умеренностью, пунктуальностью: все эти качества именно потому и являются добродетелями, что, в конце концов, так или иначе приводят к выгоде в профессиональных делах.
Таким образом, важным источником духовности субъекта являются этические нормы, на которые он ориентируется в повседневной жизни (в том числе обусловленные не только его представлением о должном, нравственном отношении к другому человеку, но и практическими, утилитарными соображениями). В этических, эстетических, юридических и прочих нормах закреплены высшие образцы человеческой культуры. И если субъект усваивает, переживает их как внутренне обязательные образцы поведения, то он приобщается к высшим духовным ценностям бытия. Духовное богатство человека возрастает, когда закрепленные в общественных нормах духовные ценности становятся неотъемлемой частью его духовного мира, субъективной реальности.
Нормы и образцы поведения зафиксированы в языковых значениях, происхождение и структура которых давно интересовали лингвистов, философов, культурологов, психологов. В отечественной психологии идеи, связанные с формированием значений как семантического основания культуры, духовного опыта человечества, развивал А.Н. Леонтьев [10; 11]. В наше время конкретно-научный анализ результатов объективации значений в общественном сознании осуществляет В.Ф. Петренко с сотрудниками [14]. На основании их исследований можно сказать, что духовность человека, каждого члена общества, порождается в процессе усвоения им значений, объективированных в общественном сознании, и выявления «скрытых» за значениями смыслов. С психологической точки зрения духовное Я понимающего мир субъекта формируется именно в процессах смыслообразования — порождения им как смысла конкретных социальных событий и ситуаций, так и смысла жизни в целом. Следовательно, истоки духовности человека надо искать не в значениях, а за ними — в глубинном смысле поступков людей, исторических событий, эпохи и т. п.
Характер процессов смыслообразования, ведущих к порождению духовного, в значительной степени зависит от духовных способностей человека. Есть основания считать, что важными компонентами духовных способностей являются не только направленность и ценностно-смысловая организация личности, но и ее компетентность. Компетентность проявляется в способно-
сти человека приобретать новые знания и умения, справляться с задачами, существенными либо для его профессиональной деятельности, либо в целом для бытия. Компетентность отражает общий уровень интеллектуального, нравственного и эстетического развития личности, включающий опыт порождения смыслов культурно-исторического наследия различных эпох.
Второе направление исследований — изучение ситуативных и личностных факторов, способствующих возникновению у человека духовных состояний. Духовное состояние — это психологический феномен, характеризующийся тем, что человек временно «не замечает» внешнего мира, не ощущает своих органических функций, своей телесности, а сосредоточивается на осмыслении и переживании духовных ценностей, то есть познавательных, этических или эстетических аспектов человеческого бытия. Условно говоря, духовные состояния противостоят материальной природе человека и мира: к вершинам духовного бытия субъект поднимается в редкие моменты интеллектуальных озарений и разрешения нравственно трудных этических конфликтов. В такие моменты в его личностном знании, индивидуальном опыте саморазвития появляется нечто большее, чем «приземленный» образ, модель внешних событий: возникает их внутренний смысл — психологическая основа формирования духовной сущности того, что стало предметом интеллектуальной и нравственной рефлексии субъекта.
В психологии анализ духовных состояний неразрывно связан с поисками корней духовности в нерефлексируемых глубинах бессознательного Я человека. По мнению В. Франкла, «человеческая духовность не просто неосознанна, а неизбежно бессознательна. Действительно, дух оказывается нерефлектирующим сам себя, так как его ослепляет любое самонаблюдение, пытающееся схватить его в его зарождении, в его источнике» (цит. по: [8. С. 110]).
От 3. Фрейда и К. Юнга к современным психологам перешло представление о том, что психическая жизнь по большей части бессознательна, охватывает сознание со всех сторон. Естественно, что важным направлением поиска корней духовности являются попытки анализа взаимодействия вершин самосознания субъекта и глубинных слоев его психики (личностного бессознательного и архетипов коллективного бессознательного). Неудивительно, что в качестве одного из эмпирических методов постижения духовности предлагается диалог человека с сокровенными глубинами своей души, устремляющий его к добру, совершенствованию и способствующий тому, чтобы в земных созданиях услышать голос вечности.
В рамках третьего направления духовность рассматривается как принцип саморазвития и самореализации человека, обращения к высшим ценностным инстанциям конструирования личности. Развитие и самореализация духовного Я субъекта начинается тогда, когда он осознает необходимость определения для себя того, как он конкретно должен понимать общечеловеческие духовные ценности — истину, добро, красоту. Появление у человека хотя бы приблизительного осознанного представления о последних свидетельствует не только о признании субъективной значимости духовных цен-
ностей (соответственно интеллектуальных, этических и эстетических), но и о психологической готовности к их усвоению и формированию.
Мотивационной основой психологической готовности являются духовные влечения субъекта. Духовными влечениями К. Ясперс называл «стремление к постижению определенного состояния бытия и к посвящению себя этому состоянию, проявляющемуся в ценностях — религиозных, эстетических, этических или относящихся к воззрениям субъекта на истину, — переживаемых как абсолютные» (цит. по: [8. С. 111]). Духовные влечения отражают сложную психическую реальность, существование фундаментального переживания, «проистекающего из преданности человека духовным ценностям; это инстинктивная тоска по ним, когда их не хватает, и ни с чем не сравнимое наслаждение от ее удовлетворения» (там же).
Важнейший момент формирования и развития духовных ценностей в нравственно-рефлексивном сознании познающего и понимающего мир субъекта — появление у него чувства «внутренней, личностной свободы», «свободы как духовного состояния, самоощущения человека». Развитие духовности как самореализации личности невозможно без чувства свободы. «Духовность
— это способность переводить универсум внешнего бытия во внутреннюю вселенную личности на этической основе, способность создавать тот внутренний мир, благодаря которому реализуется себе- тождественность человека, его свобода от жесткой зависимости перед постоянно меняющимися ситуациями» [9. С. 25].
Духовное состояние личностной свободы возникает у человека при осознании им наличия внешних возможностей выбора и сформированной внутренней готовности осуществить этот выбор. Однако этого недостаточно: мы практически никогда не совершаем поступков на основе механического перебора альтернатив. Мы включаем их в контекст личностного знания и смыслообразования, создаем новые смысловые отношения, то есть творчески преобразуем и понимаем ситуацию выбора. В этом и заключается суть личностной свободы.
Четвертое, религиозное направление (исторически оно является первым) имеет четко заданные границы: в нем духовное выступает только как божественное откровение: Бог есть дух. А жизнь духовная — это жизнь с Богом и в Боге.
Продуктивная попытка изложения основ психологии как такой науки о духе, которая направлена на поиски выхода из противоположности материалистически и идеалистически ориентированных психологических систем, представлена в работах С.Л. Франка [17]. В его философской психологии развивается удивительно созвучное современной науке положение о неразрывном единстве субъективного и объективного, человека и мира.
В наше время традиции христианской психологии продолжаются в работах Б.С. Братуся [4]. В частности, он анализирует четыре ступени развития личности и так описывает высшую, просоциальную, гуманистическую ступень: «Ее можно назвать духовной или эсхатологической. На этой ступени человек начинает осознавать и смотреть на себя и другого не как на конечные
и смертные существа, но как на существа особого рода, связанные, подобные, соотносимые с духовным миром. Как на существа, жизнь которых не кончается вместе с концом жизни земной. Иными словами, — это уровень, в рамках которого решаются субъективные отношения человека с Богом, устанавливается личная формула связи с Ним. Если говорить о христианской традиции, то субъект приходит здесь к пониманию человека как образа и подобия Бо-жия, поэтому другой человек приобретает в его глазах не только гуманистическую, разумную, общечеловеческую, но и особую сакральную, божественную ценность» [13. С. 163, 164].
Несмотря на, казалось бы, ограниченные религиозными догматами рамки этого подхода к изучению духовности, идеи, содержащиеся во многих богословских трудах и работах по психологии религии, дают богатую пищу для размышлений не только религиозным людям, но и неверующим.
Итак, проблема духовности занимает существенное место в психологии. Верующие и неверующие ученые решительным образом расходятся лишь в одном пункте — в вопросе о первоисточнике духовного (Бог или человек). Светские психологические и богословские труды удивительно сходны: основным предметом внимания их авторов являются особенности внутреннего мира человека, его самосознания и субъективных путей восхождения к духовным вершинам бытия.
Основные периоды и факторы развития духовности. В основу духовного становления человека можно положить несколько факторов: творчество, свободу, сознание, саморегуляцию, игру, учебу, социальную детерминацию, смысловую детерминацию, моральную детерминацию, смерть. Стремясь сохранить существующую периодизацию: детство, отрочество, юность, посмотрим, каким содержанием духовности характеризуется каждый из этих периодов, какова феноменология духа на разных этапах развития человека.
Детство отличается свободой и творчеством. Овладевая своим телом, ребенок накапливает волевой опыт, который раскрывает перед ним путь свободы. На этом этапе у него еще отсутствуют моральное сознание и его диктат. Он делает, что хочет, а не что должен. В произвольных действиях постепенно формируется воля ребенка — залог будущих свободных поступков. Без произвольных поступков нет воли, нет свободной личности.
В овладении своим телом, а в дальнейшем и произвольными действиями формируется не только воля, но и интеллект — интеллект практического действия. В совокупности знаний и умственных действий интеллект совместно с волей создают условия для проявления человека в качестве самостоятельной личности (субъекта деятельности и общения). На этом этапе закладываются основы личности ребенка, которые будут проявляться на всем жизненном пути.
Постепенное развитие интеллекта и воли проявляется в творчестве ребенка и прежде всего в игре, которая выступает в качестве ведущего фактора развития в детстве. Особенно важно, что объект игры частично берется из реального мира, а частично творится воображением (Гросс, В. Зеньковский). В игре ребенок свободен, действительность не подавляет его, он достаточно
произвольно обращается с предметами внешнего мира. Игра есть свободное творчество, в котором ребенок реализует себя и развивает свои способности. В игре ребенок творит мир и социальные отношения, но одновременно усваивает социальные отношения внешнего мира.
Для игры характерен постоянный взаимопереход между реальным и воображаемым, а поэтому в игре наблюдается переход от произвольности к непроизвольности, от детерминированности к свободе поведения. Игра закладывает глубинные основы свободы личности. Можно сказать, что кто мало играл в детстве, тот внутренне несвободен, его подсознание не несет в себе силы свободы и творчества. Свобода для такого человека выступает только «как познанная необходимость», а не как внутренний источник. В игре же закладываются и источники творчества. Свобода, творчество и игра неразделимы.
Для детства характерен еще малообъяснимый факт чрезвычайного развития эстетической жизни. Дети любят рисовать и лепить, любоваться цветами. Искусство и эстетическое чувство позволяют проявиться творческой активности ребенка. Можно предположить, что в эстетическом чувстве находят выход эмоции, которые переполняют ребенка. В силу недостаточного развития воли и непосредственного восприятия мира дети горячо переживают каждое событие своей жизни. Отсутствие диктата сознания и недостаток опыта проявляются в творческом воображении. Дети — естественные импрессионисты. Если дать ребенку трех — четырех лет краски и попросить что-нибудь нарисовать, то можно увидеть половодье настроения, эмоциональное отражение мира, непроизвольное бессознательное проявление душевного состояния.
Следует отметить важную особенность поведения ребенка: его действия становятся все более произвольными, в то время как эмоции сохраняют непроизвольность и яркость выражения. Действия все более и более регулируются сознанием, а эмоции неподвластны ему, ребенок не осознает их смысловую сущность. В эмоциях ребенок остается более свободным, и они в какой-то мере ведут за собой поведение, выступая в качестве источника активности. В этой разведенности произвольности и эмоциональности заложена одна из движущих сил развития.
Эмоциональность и творчество, присущие детству, являются основой его духовности, которая базируется на свободе ребенка, понимаемой как внутренний источник, как жизненная сила. Свобода эта сочетается с формирующейся саморегуляцией.
В игре ребенок включается в систему человеческих отношений. Но для межличностных отношений в игре характерны воображение и творчество, и вместе с тем эти отношения достаточно жесткие. Соблюдение правил игры обязательно. Здесь наблюдается сочетание произвольности и детерминированности, свободы и ограничения, творчества и реализма.
Важнейшим фактором формирующейся духовности ребенка является стремление к проникновению в сферу смыслов. В игре ребенок узнает смысл и роль предметов внешнего мира. Он осознает значение других детей, межличностных отношений и свою роль вначале в конкретной игровой ситуации, а в дальнейшем и в жизни. В общении ребенок узнает значения отдельных
слов и выражений и таким образом осваивает язык. От конкретного значения ребенок переходит к познанию сущности, предназначения, а затем ценности для себя и других определенных предметов, отношений, явлений.
Познание смысла, предназначения, ценности предметов и явлений мира и себя в этом мире является важнейшей частью духовного становления личности. Начавшись в детстве, процесс познания продолжается всю жизнь. При этом смысл предметов может меняться, они могут переосмысливаться, раскрываться в системе новых отношений. Ребенок переосмысливает и свое поведение, и свои личностные качества. Можно сказать, что сущность духовного становления есть процесс постоянного переосмысливания себя, своего поведения, своих качеств и своих действий, поступков и отношений.
Значением и смыслом наделяются не только предметы и явления внешнего мира, но и эмоции, и эстетические восприятия ребенка.
Одновременно с раскрытием сферы значений и смыслов начинает формироваться моральное мироощущение. И если в раннем детстве ребенок свободен от диктата действительности, то освоение значений и смыслов влияет на его поведение, оно начинает детерминироваться этими значениями. Особенно следует выделить моральную сферу, которая по мере взросления ребенка играет все большую роль. Поведение ребенка определяется уже не только свободой творчества, но и моральной нормой, которая может перерасти в нравственный закон внутри личности. Этот процесс взаимодействия свободы и нравственности может пойти разными путями. Один путь — когда мораль извне, как цензура, регулирует поведение, другой — когда свобода органически соединяется с нравственностью, превращаясь в нравственную свободу. Но это наблюдается на более поздних периодах жизни. Вместе с моральным сознанием в жизнь ребенка приходит и чувство ответственности за свои поступки.
С формированием морального сознания ребенок начинает понимать, что такое добро и что такое зло. В нем пробуждается вкус к добру и злу. Последнее хотелось бы подчеркнуть особо. Формирование морального сознания не ведет ребенка автоматически по пути добра. Духовное становление личности предполагает возможность творения не только добра, но и зла. Причем зло может доставлять удовлетворение субъекту злодеяния. Зло, как и добро, составляет часть духовной жизни ребенка.
Развитие морального сознания приводит к тому, что ребенок начинает понимать наказание за дурной поступок. Вне морального сознания ребенок понимает, что его наказали за такой-то поступок, но он еще не осознает, что это дурной поступок, что это зло. Понимание наказания за дурной поступок не предполагает понимания наказания и за дурную мысль, за стремление к совершению зла. За намерение проступка не наказывает и правосудие. Но по мере развития духовности человек может достичь такой ступени нравственного сознания, когда будет способен осудить сам себя за дурные мысли, только за стремление к злу. Возвращаясь к детскому творчеству как проявлению духовности, необходимо отметить важнейшую его особенность — целостность функционирования психики. Эта целостность выступает:
— в нерасчлененности психики на сознательные и бессознательные процессы;
— в отсутствии диктата сознания в целом и морального сознания в частности;
— в единстве интеллектуальных и эмоциональных процессов;
— в единстве рациональных и интуитивных моментов познания (эти творческие интуиции проявляются в зрелом возрасте, если оказываются востребованными).
По целостности функционирования психики ребенок находится на вершине творчества. Подобной целостности человек практически уже не достигает никогда. У взрослого больше знаний и умений, он развивает свои способности, у него шире возможности, несравнимо большая продуктивность, но нет той целостности психики, которая наблюдается у ребенка. И только в моменты наибольшего творческого подъема и напряжения, при счастливом стечении обстоятельств человек достигает этой целостности. И тогда создаются шедевры. И тогда говорят, что каждый человек в отдельные моменты жизни бывает гениален.
В подростковом возрасте продолжают развиваться основные тенденции духовности, заложенные в детстве: подросток стремится все глубже проникнуть в сферу смыслов и ценностей, формируются моральное сознание, чувство ответственности за поступки, развивается интеллектуальная сфера; интересы, влечения, вкусы и запросы составляют определенную систему, складывается характер подростка. На смену игре в качестве ведущего фактора приходит учеба. В школе ребенок осваивает систему знаний, у него создается научное мировоззрение.
Важнейшим фактором в отроческий период является половое созревание. В этот период снижается продуктивность основных психических функций, в яркой форме проявляется негативизм и критицизм по отношению к окружающим, особенно взрослым. Но самые значительные перемены происходят в духовной жизни подростка. Новая сила — пол выступает на первый план. Ярко и глубоко этот период описывает В.Зеньковский. У подростка рушится устоявшийся порядок мира, меняются сложившиеся вкусы и привычки. Духовный мир подростка снова становится эгоцентричным, все вращается вокруг его личности. Вся жизнь подростка освящается мечтательностью.
Лишь в этот период начинается настоящее самосознание, вкус и влечение к своему внутреннему миру, острое самоподчинение своих желаний и порывов. Внутренний мир, оказывающийся бесконечным и бездонным, иррациональным и непостижимым для самого же подростка, выдвигает различные «мечты» — чувства, желания, планы, — совершенно не считаясь с тем, насколько они реализуемы. Острый и упорный иррационализм, нежелание считаться с реальностью, уверенность в праве жить своим миром и придает всем замыслам и желаниям характер мечты, которая изолирует подростка от социального мира. Этот период характеризуется стремлениями к асоциальности -к уединению и одиночеству, к трагическому чувству непонятости и ненужности никому, вообще оторванности от всего и всех.
Важно подчеркнуть еще раз, что именно в этот период человек начинает в полной мере ощущать свой внутренний мир, его безграничность, иррациональность, эмоциональную активность и моральную конфликтность, свою противопоставленность социальному миру. И это имеет важнейшее значение для формирования его духовности.
Юность — период жизненного определения и самоопределения, пора завершения учебы и вступления в самостоятельную жизнь. Это время творческих планов, героических решений, время увлечений и вдохновения, энтузиазма и доверчивого отношения к миру и людям. Юность характеризуется сложившимся характером, моральной чистотой, определенным мировоззрением, в большинстве случаев школьным, не прошедшим через столкновение с эмпирической действительностью.
Духовная жизнь этого периода во многом идеализирована. Юность стремится делать добро. Юность устремлена в будущее, она не знает границ, стремится познать все. Юность не думает о смерти и вечности жизни. Она вся — в делах и поступках. Юность нерасчетлива, ибо она богата и ей легко жертвовать всем. В интеллектуальном отношении человек в этот период достигает значительного расцвета. Мир кажется ясным, а человеческие отношения простыми. В юности в наибольшей степени проявляется стремление к свободе, самовыражению и самоутверждению. В юности формируются идеалы и вера в идеалы, и эта вера воспламеняет души, насыщает жизнь высокой духовностью. Юность — это период любви, в отличие от любви отрочества, укрощенной, обычно находящей свой объект.
В зрелой жизни человек достигает пиков духовности в моменты наивысших творческих достижений или жертвенных поступков, исполненных любви к другим, во имя веры в свои идеалы. Важнейшим фактором духовной жизни в зрелом возрасте является смерть, осознание конца жизни. В детстве смерть воспринимается как отвлеченное событие, не затрагивающее личность ребенка, даже когда из жизни уходит близкий человек. Она переживается скорее через состояния отца и матери, братьев и сестер, чем в своей сущности. Ребенок не связывает смерть с собой, своим жизненным путем. В отроческом и юношеском возрасте смерть насыщается глубокими эмоциональными переживаниями, связанными с уходом близких. Она воспринимается как невосполнимая утрата.
В зрелом возрасте смерть заставляет задуматься о конечности жизненного пути. Смерть ставит вопрос: что будет за ней? И это наполняет духовную жизнь человека новым содержанием, приводит к переосмысливанию и переоцениванию предшествующей жизни. Многое из того, что казалось важным, теряет значение. Другие ценности и смыслы начинают определять поведение человека. Изменяется строй духовности личности.
Таким образом, «даже на этом, предельно обобщенном, уровне описания ступеней духовного развития становится понятным, что в нашем духовном развитии не все мы можем «от себя», но и не все происходит «без нас»» [12. С. 138].
Духовные характеристики личности. В.И. Слободчиков [15] отмечает, что человеку даны от Бога и от природы определенный способ телесного существования, особая форма душевной жизни и интегрирующий человеческую реальность принцип духовного бытия, которые могут быть удержаны одновременно в едином представлении об индивидуальном духе. Всякая теория и всякая педагогика, которые с ним не считаются, пытаются игнорировать личную определенность, самодеятельность и самоценность человеческого существа, вступают на ложный и обреченный путь.
Ложность этого пути очень быстро обнаруживается в наступающем снижении качества жизни как отдельного человека, так и сообщества в целом: снижается уровень внешне-телесного существования (вплоть до органических заболеваний), уровень душевной дифференцированности (вплоть до «первобытной» упрощенности душевного строя), снижается качество всей жизни (труда, творчества, нравственности). И это верно на всех этапах жизненного пути человека — и в младенчестве, и в старости. Именно с культивированием индивидуального, личного духа связано творение и возрастание качества жизни.
Как уже отмечалось, духовность субъекта, индивидуальный дух представляет собой естественное принятие и следование высшим образцам человеческой культуры, переживание нравственных норм общежития как внутреннего «категорического императива», принятие высших ценностей бытия человека как своих собственных. Можно сказать, что человек духовен в той мере, в какой объективный и абсолютный дух стали его субъективным (индивидуальным) духом.
Индивидуальный дух человека предстает в различных обликах, раскрывающих не только различные стороны, но и уровни человеческой реальности. Можно говорить о таких обликах субъективного духа, как личностное (целостное); индивидуальное (единично-уникальное); универсальное (родовое) бытие человека.
Они являются и ступенями становления духовного мира человека, мерой освоения и принятия им духовного опыта человечества, мерой его духовности в целом. Предпосылкой, основой их является душевная жизнь человека, его субъективность. Многообразные душевные способности, механизмы душевной жизни выступают функциональными органами становления и способами реализации духовности человека, где и сами эти способности продолжают совершенствоваться и утончаться.
Иными словами, становление человека субъектом собственной жизнедеятельности — освоение норм и способов человеческой деятельности, правил и максим общежития, основных смыслов и ценностей совместной жизни людей — и есть предпосылка и предистория становления индивидуального духа человека. Это та основа, на которой начинает осуществляться конвергенция (сворачивание в точку) всей предшествующей психологической организации человека.
Душевная жизнь (во всем ее богатстве и многообразии) в качестве субъективного непосредственного самобытия (бытия самости) есть целый
особый мир и в этом смысле — непосредственно очевидная реальность. Однако в этой своей непосредственности и очевидности душевная жизнь все же не есть окончательная, в самой себе завершенная, полноценная реальность. Иллюстрацией здесь могут быть знаменитые переживания подросткового, а впоследствии и юношеского кризисов, которые связаны с обнаружением того, что в содержании собственного «Я» ничего собственного нет, а есть только присвоенное из внешней культуры, что в пределах собственной жизни собственного смысла нет (есть лишь окружающие чужие смыслы). Кризис идентичности, аутотентичности и есть симптом безосновности, незавершенности, своеобразной призрачности собственной самости, который настоятельно, остро требует выхода (трансцендирования) души за свои собственные пределы, в иное, укореняющее ее.
Тот выход и есть вопрос о цели и смысле. Понять свою самость в истинном, полном значении этого слова — значит не просто констатировать ее фактическое наличие («Я есть такой-то и такой-то») и не просто волевым напором утвердить ее в мире людей и вещей («Я — сам!»), а прежде всего усмотреть ее идеальную, самоценную очевидно осмысленную необходимость бытия. Трансцендирование к данному смыслу, его откровение нам — это и есть то, что мы переживаем как «дух» или «духовную реальность», без чего по существу не может обойтись наше субъективное непосредственное само-бытие — наша самость.
Самость (субъективность) человека стоит, таким образом, всегда на пороге между душевным и духовным бытием. Есть место, где духовное (значимое в самом себе бытие — таинственная способность человека) проникает в душу.
На этой способности (ранее мы обозначали ее как рефлексию) конституируется та реальность, которую можно назвать в точном смысле этого слова личностью.
Эту высшую инстанцию самости — личность — имеет каждый человек и во всяком своем духовном состоянии. На этой ступени духовного развития формулой бытия для самого человека, а главное — для другого становится «Я
— лично!», так как личность — это, прежде всего, персонализированная, самоопределившаяся самость среди других, для других и тем самым — для себя. Именно личность есть то, что составляет подлинное единство нашей душевной жизни, ее субстанциональную и вполне определенную форму. Поскольку духовное бытие человека конституирует личность, к его существу принадлежит и индивидуальность.
Тайна человека как личности, делающая его потенциально бесконечно богатым и в то же время актуально незавершенным, заключается в той главной (выше отмеченной) способности личности рефлектировать саму себя, возвышаться над собой, за пределами самой себя, вне всякого фактического своего состояния, даже своей фактической обшей природы. Работа и культивирование этой способности и поднимает, выводит человека на следующую ступень духовного бытия — на ступень индивидуальности.
Человек как индивидуальность раскрывается в самобытном авторском «прочтении» социальных норм жизни, в выработке собственного, сугубо индивидуального (уникального и неповторимого) способа жизни, своего мировоззрения, собственного («необщего») лица, в следовании голосу собственной совести. Индивидуализация душевной жизни есть кардинальная и глубочайшая инверсия (обращение) индивидуального духа, пристрастное и неустанное рассекречивание собственной самости, которая зачастую складывалась не по воле, а по неведению самого человека. В свете высших смыслов и высших ценностей (убеждений, верований, жизненных принципов) любой фрагмент своей самости, любая душевная способность проходят испытание на подлинность, истинность и неотторжимость их в составе истинного, внутреннего Я человека.
Рассмотрение личности как способа, орудия формирования отношений к родовой человеческой сущности, прежде всего к другому человеку (как самоценности на одном полюсе, как вещи — на другом), и является, по мнению Б.С. Братуся (цит. по: [3]), тем самым общим критерием, водоразделом, отделяющим собственно личностное в смыслообразовании от неличностного, могущего быть отнесенным к иным слоям психического отражения.
Воспользовавшись этим критерием, он выделяет уровни смысловой сферы личности [1. С. 100-102].
Нулевой уровень — это собственно прагматические, ситуационные смыслы, определяемые самой предметной логикой достижения цели в данных конкретных условиях. Так, зайдя в кинотеатр и увидя перед самым началом сеанса большую очередь и объявление о том, что в кассе осталось мало билетов, мы можем сказать: «Нет никакого смысла стоять в этой очереди -билеты нам не достанутся». Понятно, что такой смысл вряд ли можно назвать личностным, настолько он привязан к ситуации, выполняя служебную регулятивную роль в ее осознании.
Следующий, первый уровень личностно-смысловой сферы — это эгоцентрический уровень, в котором исходным моментом являются личная выгода, удобство, престижность и т. п. При этом все остальные люди ставятся в зависимость от этих отношений, рассматриваются как помогающие (удобные, «хорошие») либо как препятствующие («плохие», враги) их осуществлению.
Второй уровень — группоцентрический. Определяющим смысловым моментом отношения к действительности на этом уровне становится близкое окружение человека, группа, которую он либо отождествляет с собой, либо ставит ее выше себя в своих интересах и устремлениях. Отношение к другому человеку существенно зависит при этом от того, является ли он «своим» или «чужим», «дальним».
Третий уровень, который включает в себя коллективистскую, общественную и, как свою высшую ступень, общечеловеческую (собственно нравственную) смысловые ориентации, можно назвать, используя принятый в психологии термин, просоциальным. В отличие от предыдущего, где смысловая, личностная направленность ограничена пользой, благосостоянием, укреплением позиций относительно замкнутой группы, подлинно просоциальный
уровень, в особенности его высшие ступени, характеризуется внутренней смысловой устремленностью человека на создание таких результатов (продуктов труда, деятельности, общения, познания), которые принесут равное благо другим, даже лично ему незнакомым, «чужим», «дальним» людям, обществу, человечеству в целом.
Если на первом уровне другой человек выступает как вещь, как подножие эгоцентрических желаний, а на втором уровне другие делятся на круг «своих», обладающих самоценностью, и «чужих», ее лишенных, то на третьем уровне принцип самоценности становится всеобщим, определяя собой главное и единственно верное направление приобщения к родовой человеческой сущности. Пожалуй, в литературе нет недостатка в описаниях, которые могут служить иллюстрациями последнего уровня. Психологи же этих «вершинных» проблем касались крайне редко, вот почему так ценны следующие два высказывания классиков отечественной психологии. Одно принадлежит А.Н. Леонтьеву и взято из его лекции, обращенной к молодежи: «Растите в себе чувство ответственное и беспокойства за общее дело, развивайте сознание своего долга перед обществом, человечеством! Привыкайте быть соучастником всех событий окружающего мира. Определяйте свое место в нем. Вершина сотворения себя — вырасти «в человека Человечества». Желаю вам достичь этой вершины!» [11. С. 102]. Второе принадлежит С. Л. Рубинштейну. Он заканчивает свою последнюю (посмертно опубликованную) работу «Человек и мир» такими замечательными словами: «Смысл человеческой жизни — быть источником света и тепла для других людей. Быть сознанием Вселенной и совестью человечества. Быть центром превращения стихийных сил в силы сознательные. Быть преобразователем жизни, выкорчевывать из нее всякую скверну и непрерывно совершенствовать жизнь» (цит. по: [1. С. 102]).
Различение смысловых уровней улавливается даже в самом языке описания человеческого поведения. Так, в плане действенного поля и соответствующего ситуационного, прагматического смысла мы говорим о действиях и, если они неудачны, — об ошибках, промахах. Как только мы переходим в план смыслового поля, нравственных смыслов, мы говорим о поступках, деяниях, которые бывают низкими (то есть определяемыми эгоцентризмом, себялюбием, как бы прижатыми к прагматическим смыслам) и высокими (то есть устремленными к общечеловеческим идеалам).
Судят также о падении или возвышении человека через его поступки и деяния, подразумевая тем самым как бы некоторую плоскость, относительно которой можно возвыситься или пасть. В применении к этому говорят уже не об ошибке, сбое, промахе, а о поступке, преступлении, грехе. Очень красиво различие действия и поступка выразил однажды в лекции профессор П.Я. Гальперин: «Действуем мы бесконечно: обуваемся, садимся в автобус, обедаем. Поступок — изменение судьбы; возвеличение или гибель наших ценностей, переосмысление жизненно значимого… » (Там же). Имея это в виду, мы уже не ошибемся в оценке личности, зная, что она проявляет себя не в действиях, а в поступках, то есть действиях, соотнесенных с ценностями и
идеалами, с определенными уровнями нравственного сознания, действиях, требующих морального выбора.
Необходимо добавить, что поступок — это тот объект, в котором прямо пересекаются интересы и психологии, изучающей личность, и философии, прежде всего этики. Многие видные психологи говорили о важности поступка для характеристики личности, рассматривали поступок как «начало личности».
В своей книге «Происхождение человечества» В.Д. Шадриков [20. С.53-58] выделяет классы духовных качеств человека. Рассмотрим некоторые из них.
1. Качества человека, характеризующие его отношение к Богу:
— благочестивый, почитающий Бога;
— веротерпимый, терпимый к чужой вере, признающий ее право на свободное существование и т.д.
2. Качества человека, характеризующие его отношение к другим людям:
— альтруистичный, готовый бескорыстно действовать на пользу другим, не считаясь со своим личным интересом;
— великодушный, обладающий высокими душевными качествами, снисходительный к другим до готовности пожертвовать своими интересами; величие души, соединенное с разумом и т.д.
3. Качества человека, характеризующие его отношение к добру и злу:
— благородный, чувствующий добро и отвечающий тем же; восприимчивый к добрым делам и словам;
— добродетельный, высоконравственный, проявляющий добродетель;
— добрый, делающий добро другим, отзывчивый;
— милостивый, не помнящий зла, отвечающий добром на зло и т. д.
4. Интеллектуальные качества человека:
— дальновидный, предусматривающий последствия;
— даровитый, обладающий способностями, талантом;
— здравомыслящий, обладающий здравым рассуждением и т.д.
5. Качества человека, характеризующие его отношение к труду:
— активный, деятельный, энергичный;
— действенный, активный;
— деятельный, энергичный;
— добросовестный, честно выполняющий свои обязательства, обязанности;
— исполнительный, выполняющий порученное дело и т.д.
6. Борцовские качества человека:
— воинственный, обладающий воинским духом;
— доблестный, отважный, мужественный, самоотверженный в работе;
— жизнеспособный, способный к выживанию в различных условиях и т.д.
7. Качества человека, характеризующие его отношение к богатству (собственности):
— бережливый, бережно относящийся к имуществу, расчетливый, экономный;
— бескорыстный, не видящий цели жизни в наживе, в приобретении;
— умеренный, довольствующийся немногими благами и т.д.
8. Качества человека, характеризующие отношение к родине и государству:
— верный, стойкий и неизменный в своих чувствах, отношениях, в исполнении обязанностей, долга;
— державный, стремящийся к укреплению государства, державы;
— патриотичный, проникнутый любовью к родине.
9. Волевые качества человека:
— волевой, преодолевающий препятствия на пути к благу, поставленной
цели;
— выдержанный, способный следовать правильному суждению, терпеливый в печали;
— обязательный, исполняющий порученное, взятое обязательство;
— терпеливый, способный перенести различные тяготы во имя долга, веры, прекрасного.
10. Эмоциональные качества человека:
— веселый;
— воздержанный, обладающий умеренными страстями;
— жизнеутверждающий, проникнутый оптимистическим отношением к жизни и т. д.
11. Качества человека, характеризующие осознание им самого себя:
— гордый, исполненный чувства собственного достоинства, сознающий свое превосходство;
— самобытный, не похожий на других, идущий своим путем;
— самодовлеющий, достаточно значительный сам по себе.
12. Качества, характеризующие свободолюбие:
— вольный, свободный, независимый, свободолюбивый;
— самостийный, независимый, самостоятельный;
— свободолюбивый, стремящийся к независимости во всем, стремящийся жить по-своему; независимый в действиях и мыслях.
Следует отметить, что в классификации приводятся только положительные качества человека. Но каждому из них можно противопоставить отрицательное качество.
По мнению Б.А. Душкова [5], типология развития высших форм духовности личности представляет процесс становления разнообразных характеристик, объединенных типологическими особенностями, которые отражают сущность качеств человека как субъекта исторического развития.
К первому типу духовности можно отнести интеллигентность, которая характеризуется с точки зрения индивидных и личностных качеств. Индивидные качества интеллигентности указывают на приспособительный к природной среде характер, а личностные качества характеризуют интеллигентность с точки зрения адаптации к социуму, к объективным условиям развития интеллекта, а также образованности, высокой культуры поведения.
Второй тип духовности характеризуется внутренней активностью и интенсивностью психических состояний, некоторым постоянным для личности и индивида проявлением духовной напряженности. Можно выделить периоды высокого нарастания состояния духовности и периоды его падения. Второй тип духовности Б.А. Душков назвал «этноактивная духовность».
При характеристике развития этноактивной духовности в целом следует подчеркнуть ее двунаправленность. Первое направление определяет развитие духовности этноактивности индивида. Второе направление связано с развитием непосредственно личности, ее духовности. Все стороны этноактивно-сти, характеризующие личностные аспекты, подчеркивают социальные ценности, которые выступают как общественные идеалы, произведения материальной и духовной культуры, а также являются одним из источников мотивации поведения личности.
Третий тип духовности характеризуется психологической свободой, под которой подразумевается возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества. Психологическая свобода характеризуется степенью проявления психического состояния как отдельных, так и обобщенных характеристик волевых, эмоциональных и поведенческих аспектов психики субъекта как в неопределенно широкий, так и в относительно ограниченный отрезок времени. Психологическое проявление свободы выражается в способности человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на заложенные в нем способности и таланты, для свободного доступа к накопленному человеческому опыту, знаниям и остальным духовным ценностям.
К четвертому типу развития высших форм духовности личности Б.А. Душков относит социоодаренность, под которой понимается формирование качественно своеобразных сочетаний социальных способностей, представляющих устойчивые типы отношений, которые позволяют компенсировать недостаточность отдельных форм духовности преимущественно за счет развития других. Четвертый тип развития высших форм духовности личности (социоодаренность) отличается по своим фазам формирования. В первой фазе (на уровне индивидных особенностей) социоодаренность характеризуется преимущественно такими показателями, которые раскрывают социобиологи-ческие ее основы, характеризующие индивидуальность и неповторимость развития человека. Во второй фазе индивидное развитие как бы продолжается и переходит в личностное развитие. Личностный аспект социоодаренности особенно ярко проявляется в таких формах развития духовности личности, как нравственность и право.
Итак, по мнению большинства авторов, духовные характеристики личности выражаются в симптомокомплексе качеств человека, определяющих его отношение к другим людям, в действиях и поступках, характеризующихся с позиций добра и зла.
Несмотря на то что термин «духовность» употребляется сегодня достаточно часто, общепринятого его определения не существует. Академик
Б. В. Раушенбах объясняет это тем, что духовность не является понятием рациональной логики и поэтому строгая терминология излишня.
Однако в завершение все же отметим, что в рамках психологии духовность может пониматься как родовое определение человеческого способа жизни, связанное с открытием самоценного, очевидного и необходимого смысла собственного существования. Существования, связанного с освобождением от соблазна влечений, пристрастий и прельщений собственной самости. Духовность — это любовь к качеству жизни и воля к совершенству во всех ее областях [16].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Братусь Б.С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988. 301 с.
2. Братусь Б.С. Нравственное сознание личности (психологическое исследование). М.: Знание, 1985. 64 с.
3. Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии. М.: Знание, 1985.
4. Братусь Б.С. Смысловая сфера личности // Психология личности в трудах отечественных психологов. Спб., 2000. С. 135-137.
5. Душков Б.А. Психология типов личности, народов и эпох. Екатеринбург: Деловая книга, 2001. 736 с.
6. Зинченко В.П. Посох Осипа Мандельштама и Трубка Мамардашвили. К началам органической психологии. М.: Новая школа, 1997. 336 с.
7. Зинченко В.П. Проблемы психологии развития // Вопр. психологии. 1991. №4.
8. Знаков В.В. Духовность человека в зеркале психологического знания и религиозной веры // Вопр. психологии. 1998. № 3. С. 104-114.
9. Крымский, С.Б. Контуры духовности: новые контексты индивидуальности // Вопр. философии. 1992. № 12. С.21-28.
10. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975. 304 с.
11. Леонтьев Д. А. Очерк психологии личности. М., 1993.
12. Начала христианской психологии / под ред. Б.С. Братуся, С.Л.Воробьева и др. М.: Наука, 1995. 236 с.
13. Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию: Размышления священни-ка-психолога. М.: Школа-Пресс, 1994. 192 с.
14. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. Смоленск,1997.
15. Слободчиков, В.И. Реальность субъективного духа // Психология личности в трудах отечественных психологов. СПб.: Питер, 2000. С. 380-395.
16. Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Психология человека.Т.1. Введение в психологию субъективности. М.:1995. Гл. 9.
17. Франк С.Л. Душа человека. Опыт введения в философскую психологию. М., 1917.
18. Фромм Э. Душа человека / пер. с англ. М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. 572 с.
19. Шадриков, В. Д. Духовные способности // Психология личности в трудах отечественных психологов. СПб.: Питер, 2000. С. 420-425.
20. Шадриков В. Д. Происхождение человечности. М.: Логос, 1999. 200 с.
21. Шпрангер Э. Два вида психологии // Хрестоматия по истории психологии / под ред. П.Я. Гальперина, А.Н. Ждан. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. С.286-300.
Поступила в редакцию 02.02.09
Ya.S. Suntsova, candidate of psychology, senior lecturer The concept of spirituality in philosophy and psychology
The paper provides a theoretical analysis of approaches to studying spirituality. It considers the periods and factors of spirituality development with a focus on the spiritual characteristics of a personality.
Сунцова Яна Сергеевна, кандидат психологических наук, старший преподаватель ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 6)
Е-mail: kafedra104@mail.ru
