250 лет со дня рождения бетховена
Маэстро умер в возрасте 56 лет во время грозы, грохот которой одному из его друзей, композитору Карлу Черни, показался как две капли воды похожим на первые такты знаменитой Пятой симфонии. Голос рока, это самое “та-та-та-там!” напоминали “удары молотком в ворота Судьбы”, сказал он.
Всю свою жизнь Бетховен не мог похвалиться хорошим здоровьем: он страдал хроническим гепатитом, колитом, некоторыми кожными заболеваниям, ревматизмом и циррозом печени, но настоящая причина его смерти до сих пор так и не установлена. Есть даже предположение, что композитор отравился свинцом — в те времена его добавляли в вино, а Бетховен был большим любителем этого напитка. Который, кстати и пил из кружки, сделанной с добавлением свинца. Версия продвигается американскими учеными, которые исследовали несколько волос композитора, сохранившихся на его черепе. Останки музыкального гения попали в XIX веке в качестве реликвии в семью калифорнийцев Кауфманов. Но гипотеза пока так и остаётся официально неподтверждённой теорией.
Как и причина смерти маэстро, последние слова Бетховена также обросли “воспоминаниями”-легендами.
Некоторые источники утверждают, что, получив от кого-то ящик дорогого вина в подарок, Бетховен сказал: “Жаль, жаль, слишком поздно”. Другие предполагают, что это были слова “Plaudite, amici, comedia finita est”, что означает “аплодируйте, друзья мои, комедия окончена”. А третьи говорят, что его последние послание в этом мире звучало так: “На небесах я буду слышать”.
Бетховен скрывал свою глухоту
К 30 годам Людвиг уже завоевал признание венской публики, уже сочинив шесть струнных квартетов, первую симфонию, пару фортепианных концертов, а также прославился, как сильнейший пианист Вены. Согласитесь, неплохая перспектива для молодого музыканта!
Однако параллельно с этим Людвига все сильнее и сильнее доставал посторонний звон в его ушах. Естественно, набирающего популярность композитора это явление волновало чрезвычайно сильно.
Известно, что в первое время Бетховен скрывал эту проблему от людей даже из самого близкого окружения. Однако в конце концов он не выдержал и в письме от 1 июня 1801 года рассказал о своем недуге своему очень хорошему старому другу — скрипачу Карлу Аменде.
Текст не будем цитировать дословно, но смысловое содержание было примерно таким:
«Самое драгоценное, чем я владею — это мой слух. И он совершенно испортился. Когда ты был со мной, я уже чувствовал симптомы, но ничего о них не говорил. Теперь они стали намного хуже…».
Стоит отметить, что по содержанию письма было понятно: композитор все еще имел надежду на излечение от данного недуга. Бетховен также попросил Аменду держать это в секрете.
Ну а 29 числа этого же месяца Людвиг посылает письмо другому другу — Вегелеру, который к тому времени уже был серьезным врачом. Это письмо было примерно похожим в плане содержания, как и предыдущее. Людвиг также пожаловался Вегелеру, что не слышит высокие ноты инструментов и голоса вокалистов.
Ну а через несколько месяцев, 16 ноября 1801 года, композитор снова написал Вегелеру письмо, где пожаловался на врачей, которые, по его мнению, совсем не пытались останавливать стремительно развивающееся ухудшение его слуха. Некоторые врачи, по мнению Людвига, практиковали на нем какие-то странные и устаревшие методы лечения.
Гейлигенштадское завещание бетховена
В 1802 году Людвиг по совету своего лечащего врача — профессора Иоганна Адама Шмидта, проживает в потрясающей своей живописностью местности — Гейлигенштадт, который в наше время является пригородом Вены, а тогда находился в северной части черты города. Из окон его дома открывался поразительный вид на поля и реку Дунай.
Видимо, профессор Шмидт считал, что Людвигу нужно лечить не сколько слух, сколько привести в порядок его душевное состояние, а также вылечить те самые заболевания органов брюшной полости. Скорее всего он полагал, что таким образом слух перестанет покидать композитора.
И вправду, Бетховен любил совершать долгие прогулки в живописных окрестных лесах Гейлигенштадта. Ему очень нравилась местная природа, он любил отдыхать в этой спокойной сельской атмосфере.
Однако лечение, может быть, и помогало в нормализации душевного состояния, но уж точно не останавливало прогрессирующую глухоту. Как-то раз Бетховен гулял по лесу недалеко от Гейлишенштадта вместе со своим другом и учеником, Фердинандом Рисом.
Рис уже тогда заметил, что Людвиг не мог расслышать мелодию, которую играл пастух. При этом, по словам самого Риса, музыка была очень красива, но Бетховен ее не слышал. Пожалуй, это был первый случай, когда кто-то из близкого окружения Людвига узнал об этой проблеме самостоятельно, не от слов самого композитора.
Лечение, продолжавшееся с апреля по октябрь, к сожалению, так и не помогло Бетховену забыть о проблеме глухоты. Наоборот, чем дальше шло время, тем сильнее композитор осознавал, что от этой проблемы ему уже не избавиться.
Диагноз для гения
Существует несколько
объяснений болезни композитора. Одно из них — версия Ромена Роллана и
парижского врача Маража. По мнению доктора, болезнь началась с левой
стороны и была вызвана повреждением внутреннего уха, откуда исходят различные
ответвления слухового нерва. Мараж пишет:
“Если бы у Бетховена был склероз, то
есть если бы он был внутри и снаружи погружен в слуховую ночь начиная с 1801
года, то, возможно, чтобы не сказать — несомненно, он не написал бы ни одного
из своих произведений. Но его глухота, лабиринтного происхождения, представляла
ту особенность, что, отделяя его от мира внешнего, она зато поддерживала его
слуховые центры в состоянии постоянного возбуждения, производя музыкальные
вибрации и шумы”.
Люди с больным лабиринтом нередко слышат
восхитительную музыку. Однако они ее не запоминают и не могут воспроизвести.
Бетховен обладал цепкой памятью, которая позволяла ему эту музыку сохранять в
воображении. К тому же он владел профессиональными навыками для ее
“аранжировки”.
Воспроизводить музыку композитор мог на своем фортепиано со
специальным резонатором. Он брал палочку в зубы, вставлял в инструмент и
улавливал колебания.Мараж приходит к выводу: “При заболевании
нервного слухового аппарата прежде всего страдает восприятие высоких тонов…
Наконец, следует указать на субъективные расстройства слуха в виде жалоб на шум
и восприятие мнимых звуков, характерных для начальной стадии некоторых
заболеваний слухового нерва.
Иногда подобные шумы вызываются сосудистыми
заболеваниями, аневризмами, спазмами вблизи слухового нерва”.Можно предположить, что если бы не было глухоты,
то не было бы и Бетховена. Отгораживая его от внешнего мира, глухота
способствовала концентрации внимания — необходимого для творчества.
Потеря слуха
Бетховен начал терять слух около 1796 года. Он страдал тяжелой формой тинита, «звон» в ушах мешал ему воспринимать и оценивать музыку, на более поздней стадии болезни он избегал и обычных разговоров. Причина глухоты Бетховена неизвестна, высказываются такие предположения, как сифилис, отравление свинцом, тиф, аутоиммунные расстройства (такие, как системная красная волчанка), и даже привычка окунать голову в холодную воду, чтобы не заснуть. Объяснением, основанным на результатах посмертного исследования, является воспаление внутреннего уха, которое со временем усугубляло глухоту. Из-за высокой концентрации свинца обнаруженной в пробах волос Бетховена, эта гипотеза была обстоятельно проанализирована. Хотя вероятность отравления свинцом, очень высока, глухота связанная с ним, редко принимает форму, которая отмечена у Бетховена.
Еще в 1801 году Бетховен описывал друзьям свои симптомы и трудности, с которыми он сталкивается как в профессиональной, так и в обычной жизни (хотя вполне вероятно, близким друзьям, уже было известно о его проблемах). С апреля по октябрь 1802 года Бетховен, по совету его врача, провел в небольшом городке Гейлигенштадт (Heiligenstadt) недалеко от Вены, пытаясь улучшить свое состояние. Однако лечение не помогло, и результатом подавленного состояния Бетховена стало письмо, известное как Гейлигенштадтское завещание (Оригинальный текст, Дом Бетховена в Гейлигенштадте), в котором он заявляет о своем решении по-прежнему жить для и с помощью своего искусства. Со временем его слух настолько ослаб, что в конце премьеры его Девятой симфонии он должен быть обернуться, чтобы увидеть бурные аплодисменты зрителей; ничего не слыша, он плакал. Потеря слуха не мешала Бетховену сочинять музыку, однако, ему становилось все труднее выступать с концертами — что было важным источником его дохода. После неудачной попытки исполнения своего фортепианного концерта № 5 («Император») в 1811 году, он никогда больше не выступал публично.
Большая коллекция слуховых трубок Бетховена находится в доме-музее Бетховена в Бонне. Несмотря на очевидное ухудшение слуха, Карл Черни отмечал, что Бетховен мог слышать речь и музыку до 1812 года. В 1814 году, однако, Бетховен был уже почти полностью глухим.
Одним из результатов глухоты Бетховена стал уникальный исторический материал: его разговорные тетради. Бетховен использовал их для общения с друзьями в течение последних десяти, или около того, лет. Он отвечал на письменные реплики или устно, или также вписывая ответы в тетрадь. Тетради содержат споры о музыке и по другим вопросам, позволяют получить представление о его личности, взглядах и отношении к искусству. Для исполнителей его музыки они являются важным источником, позволяющим узнать авторское мнение по вопросам интерпретации его сочинений. К сожалению, 264 из 400 тетрадей были уничтожены (а оставшиеся отредактированы) после смерти Бетховена Антоном Шиндлером, который стремился сохранить идеализированный портрет композитора.
Читать дальше →
Профессиональный мизантроп
Бетховен знал, что обречен. В
те времена, как, впрочем, и ныне, глухота почти не поддавалась лечению. Меняя
врачей, он им не верил, но цеплялся за каждый шанс. Однако ни один не приносил
исцеления.Он все больше отдалялся от людей. “Моя жизнь
жалка, — писал Бетховен, — уже два года я избегаю всякого общества”.
Кому
приятно разговаривать с глухим, которому в лучшем случае надо кричать на ухо?
Приходилось расстаться и с надеждой завести семью — много ли девушек, желающих
выйти замуж за глухого?А ведь еще совсем недавно он был элегантным,
общительным, светским щеголем.
Столь пленительным в своем кружевном жабо. Он
был талантливым музыкантом. Имел известность как композитор-новатор, чье
творчество вызывало жаркие споры. У него были поклонники и поклонницы. Теперь
приходилось уходить в себя и свое горе. Постепенно превращаться в
человеконенавистника.
Сначала мнимого, затем настоящего.Самым страшным было то, что глухота отрезала путь
к музыке. Казалось, навсегда. “Если бы у меня была другая специальность, то это
бы куда ни шло, — говорит Бетховен в одном из писем. — Но при моей
специальности это состояние ужасно; притом что скажут мои враги, которых не так
уж мало!
”Бетховен всячески старался скрыть свою болезнь.
Он напрягал остатки слуха, старался быть предельно внимательным, учился читать
по губам и лицам собеседников. Но шила в мешке не утаишь. В 1806 году он пишет
самому себе: “Пусть твоя глухота не будет более тайной, даже в искусстве!”.
