- Вадим калацей, поэт, композитор, музыкальный продюсер, сооснователь легендарной группы «новый иерусалим», пастор церкви «надежда для народов», (киев, украина):
- Я никому не доверяю: что такое травма отвержения и как от нее избавиться
- Александр величко, пастор, епископ, директор «славянской внешней миссии», (богуслав, беларусь)
- Дерек принс, известный писатель и учитель библии:
- Дмитрий маслак, старший пастор церкви «слово жизни», (иркутск, россия)
- Дмитрий мещихин, миссионер, пастор, (великие луки псковской обл, россия)
- Нона паулаускене, пастор церкви «новое поколение» (нортгамптон, англия):
- Invictory теперь на youtube, instagram и telegram!
Вадим калацей, поэт, композитор, музыкальный продюсер, сооснователь легендарной группы «новый иерусалим», пастор церкви «надежда для народов», (киев, украина):
Возможно, он и есть, этот самый дух отверженности, но я никаких упоминаний о нем в Библии не встречал. Знаешь, кого я встречал? Массу людей, которые сваливают причины своих неудач на непринятие и отвержение. Психологи называют это комплексом жертвы. Жертве не надо брать никаких обязательств и нести ответственности.
Ты скажешь, психологи — сами больные люди. Возможно, но подумай: если есть отверженный, должны быть те, кто его отверг.
Итак, кто же гипотетически мог отвергнуть наших предполагаемых отверженных?
- БОГ
Нет, нет и нет. И хотя человеку часто свойственно в церкви Бога прославлять, а дома обвинять, послушай, что говорит Писание:
Еф 1:3-5: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей…»
Благословить, чтобы потом отобрать? Усыновить, чтобы потом отвергнуть?
Глупости. Бог за нас 200%. Он безусловно принял нас. И, скорее всего, у тех, кто чувствует себя отверженными, поверхностные отношения с Богом. Кстати, это можно начать исправлять уже сегодня.
- ЛЮДИ
Нигде, и даже в Библии я не читал, что все нас должны принимать с распростертыми объятиями. Люди не постоянны. Сегодня они носят своих кумиров на руках, а завтра на — вилах, они с легкостью снимают лавровые венки и одевают терновые. Это проверил на практике Сам Христос. Да, кстати. Он же и сказал:
Лук 6:22: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы».
Быть христианином — значит быть под прессом, иногда в абсолютном меньшинстве.
Извини, если ты научен по-другому. Нам не дан богатый выбор средств защиты от непринятия. Пожалуй, только терпение и еще долготерпение. История показала, что каждый раз, когда христиане применяли что-то больше этого, получалась инквизиция. Поэтому возможное отвержение обществом — повод не смуреть, а радоваться. У меня в Библии так написано.
- СЕМЬЯ, РОДНЫЕ И БЛИЗКИЕ
И вот тут сложно. Иногда очень сложно. Родители игнорируют детей, дети — родителей. В семьях между супругами горячая любовь со временем трансформируется в лютую ненависть. И вот тут, кажется, и может прочно зацепиться этот самый дух отверженности. Но послушай! Поэтому-то самая главная заповедь и гласит:
Матф 22:39: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
Нет заповеди любить весь мир — это уже сделал Иисус. А наша задача — любить тех, кто рядом с нами. Проще убежать в работу, служение, на поля всемирной евангелизации, чем начать строить отношения любви в своем доме, потому что это — большая работа, которая включает недуховную уборку в комнате и мытье грязной посуды.
Так что в данном случае отверженность — часто придуманный повод уйти из зоны ответственности, необходимости меняться и упражняться в любви. Проще любить 2 часа братьев и сестер по вере в собрании, чем жену, мужа, родителей, детей, кровных сестер и братьев, которых ты знаешь до болтика.
- ОБЩЕСТВО
Ты знаешь, общество всегда отвергало людей трех принципов: не хочу, не умею, не буду. Понимаешь обществу все равно, в какую церковь ты ходишь, в каком служении ты находишься. Ему важно то, что ты умеешь делать, и что ты можешь ему дать. И ты нужен и востребован лишь тогда, когда что-то умеешь.
Я никому не доверяю: что такое травма отвержения и как от нее избавиться
Эмоциональная холодность родителей травмирует ребенка. Во взрослой жизни эта травма мешает человеку выстраивать близкие отношения с другими. Люди с травмой отвержения рассказали «Снобу», через что им пришлось пройти в детстве и как их недоверие к миру портит им жизнь, а психологи — как прожить негативные чувства, простить родителей и научиться любить, чтобы исцелиться.
«Я не умею выстраивать здоровые отношения с людьми»: Анна, 31 год
Мой папа — невротичный и жесткий, а мама — замкнутая и эмоционально холодная. У них обоих были сложные отношения со своими родителями. Папу родители тиранили и унижали лет до 20. Мама вообще не знала ласки и любви: ее родители пили и дрались, мать била. Когда маме было восемь лет, ее мать зарезали в пьяной драке. Дедушка женился, и мачеха тоже била маму. Потом мама долгое время жила у своих теток и была предоставлена сама себе.
Я росла под гиперконтролем. Папа бил меня в наказание за проступки, а мама никогда не заступалась. Пару раз я убегала из дома, потом возвращалась и получала еще. Я старалась быть хорошей девочкой, пока в какой-то момент мне не стало безразлично, накажут или нет. Я просто делала то, что считала нужным, и получала за это. Меня это не останавливало. Став взрослой, я съехала от родителей. Они чуть-чуть переросли свои собственные травмы, и на расстоянии я получала от них больше тепла.
В моей душе по-прежнему жила боль и обида на родителей, но со временем эти чувства вытеснились: всякий раз, когда меня отвергали или критиковали, я понимала, что мне должно быть неприятно, но ничего не чувствовала. Два с половиной года назад у меня начались панические атаки, и я пошла к психологу. Мы стали углубляться в мое прошлое и прорабатывать травмы. По заданию психолога я решила поговорить с родителями. Не помню точно, как начала разговор. Сказала, что отношения у нас были непростыми и мне крайне важно услышать от них, что они меня любят. Родители сказали это, поплакали чуть-чуть. На время мне полегчало: месяц-два я ходила радостная, а потом все вернулось на круги своя. Обида никуда не ушла. Сейчас я почти не общаюсь с родителями: время от времени звоню маме, но давно уже не приезжаю в родительский дом.
Я не умею выстраивать нормальные здоровые отношения с людьми. Меня пугает их теплое отношение ко мне. Никому не доверяю, думаю, что меня хотят обмануть или просто обращаются со мной хорошо из вежливости, и я так же вежливо держу дистанцию, никому ничего не рассказывая о себе. Я перестала говорить о своих чувствах с мужем, потому что это бесполезно. Любой брак, на мой взгляд, обречен на угасание в нем любви и нежности. Я разочаровалась в отношениях и не ищу их. Когда недавно влюбилась, просто отогнала чувства как ненужные, понимая, что все закончится и мне будет больно. Пусть лучше мне будет больно сейчас, чем потом, когда все зайдет слишком далеко.
Сейчас у меня переходный период: заново учусь открываться и доверять людям, но это дается мне очень тяжело. За травмой отвержения лежит глубокий дефицит любви, но без проживания эмоций, которые сопровождали эту травму, невозможно исцелиться. Это не избавление, но новый опыт. И я в процессе.
Ирина Кутянова, психолог семейного центра «Печатники»:
В истории Анны четко прослеживается негативный семейный сценарий, когда жестокое обращение и отсутствие любви повторяется из поколения в поколение. Эмоционально холодная мать не дает достаточно тепла и любви своему ребенку, и у него уже во взрослой жизни в каких-то стрессовых ситуациях (ссора с партнером, критика коллег и т. д.) активизируется травма отвержения. Постепенно человек приходит к выводу: «Это не я вам не нужен, это вы мне не нужны». Он, боясь боли и разочарований, пресекает на корню позитивные чувства к другим людям и не верит в искренность таких чувств по отношению к себе.
Хотя Анна понимает, что ее родителей просто не научили любить их собственные родители и они растили ее как могли, она не может их простить, а значит, и освободиться. Нужно прожить свои негативные эмоции по отношению к родителям, принять часть их опыта и закрыть ситуацию для себя. Это можно сделать как в группе, так и одному, под наблюдением специалиста, используя, например, технику «пустого стула». Нужно представить, что перед вами на стуле сидит человек, который вас обидел, и высказать ему все свои обиды. Потом сесть на стул и ответить на эти обиды с позиции оппонента, отыграв его роль. Таким образом реконструируется диалог и отрабатываются самые глубокие и табуированные чувства.
Часто из-за зашкаливающих эмоций человеку бывает сложно выразить свои мысли. В этом случае можно прописать все свои обиды в письме (его даже не нужно отправлять). Важно, чтобы письмо заканчивалось прощением. Обида, даже справедливая, разрушает того, кто обижается. Непроработанные негативные чувства, которые человек копит в себе и не хочет отпускать, могут перерасти в психосоматические заболевания. Стремясь к прощению, человек должен думать в первую очередь о себе и своем здоровье.
Человек с травмой отвержения не умеет любить. Для того чтобы разморозить это чувство и культивировать его в себе, нужно бескорыстно делать добрые дела. Начать можно с малого: например, сказать доброе слово прохожему, помочь пожилой соседке донести тяжелую сумку. Можно устроиться волонтером в приют. Когда человек делает что-то бескорыстно и получает взамен искреннюю благодарность и положительные эмоции, он постепенно учится любить и наполняет себя этой любовью.
«Я всегда боюсь, что меня прогонят и назовут никчемной»: Ольга, 35 лет
Я с детства ощущала свою ненужность и неважность. Приходя с работы, отец сразу уходил со мной гулять. Мать потом рассказывала, что я часто плакала, кричала и мешала его родственникам, у которых мы жили, и потому он много со мной гулял. Я росла очень активным ребенком, всегда собирала вокруг себя детей из ближайших дворов. В четыре года на меня уже оставляли младшую сестру. При этом я постоянно слышала от родителей: «не мешай», «будь тише», «отойди» или «займись уже чем-нибудь». Лет в пять в качестве наказания за какой-то проступок родители пригрозили отдать меня в детдом. Вечером отец надел на меня шубку и сказал: «У нас есть другая девочка, а такая нам не нужна. Мы отдадим тебя в детский дом». Мать сидела рядом с младшей сестрой в подтверждение его слов. Я сильно испугалась, попросила прощения и пообещала быть хорошей и послушной.
В школе я была активной и участвовала во всем, в чем только можно, до того момента, пока там не ввели экспериментальную учебную программу. Я училась в шестом классе, и учителя решили, что наш класс не справится, посчитали его отстающим. Это ударило по самолюбию моей матери, и она перевела меня в другой класс. Новые одноклассники меня не приняли: пару лет они напоминали, что я из отстающего класса и там мне и место, хотя у меня была нормальная успеваемость. Тогда же меня отвергли и бывшие одноклассники. Кто-то из них меня спросил, почему я перешла в другой класс. Я ответила то же, что говорили учителя: «Класс слабый, с программой не справится» — и они от меня отвернулись. Я осталась одна, без друзей. Мне очень хотелось общения, и я старалась всячески его заслужить. Я подстраивалась под других: с сильно умными корчила из себя зубрилу, с оторвами была оторвой. Если получалось с кем-то подружиться, вела себя так, как удобно этому человеку, боясь вновь остаться в одиночестве.
Поддержки от родителей не было — мои чувства никогда их не волновали. Они ни разу не сказали, что меня любят, ни разу не обняли. В моей семье вообще не принято было говорить о чувствах. Я должна была только приносить хорошие оценки и ни о чем другом не думать. При этом мне всегда внушали, что я ничего не умею, не могу, ни на что не способна. Мать говорила, что я никому не буду нужна и меня никто не будет любить. Ей часто говорили, что такую энергичную девочку надо отдать, например, на танцы (я была не против, но кого интересовали мои желания?), но она воспринимала это иначе: ее учат, как обуздать ребенка, которого слишком много, поэтому я должна стать незаметной. Матери всегда было стыдно за меня, а эти разговоры обо мне ей были невыносимы. Если вдруг ей рассказывали обо мне что-то плохое или я делала что-то, что ей не понравилось (а ей не нравилось 95% того, что я делаю), она говорила, что лучше бы убила меня еще в утробе и что проклинает день моего рождения. Зачастую это сопровождалось побоями, наказаниями (например, месяц без прогулок) и длительным игнором. Отец не вмешивался и не защищал меня. Он всегда говорил, чтобы я терпела и вела себя тише. Через какое-то время родители разошлись, и отца в моей жизни почти не стало. Однажды, когда мать меня довела, я спросила: «Ты вообще меня хотела?» Она рассмеялась и ответила: «Нет. Мы с твоим отцом просто трахались под забором».
Во взрослой жизни все это вылилось в то, что мне очень трудно вступать в отношения с людьми — это касается и работы, и дружбы, и личных отношений. Я ищу того, кто меня полюбит и примет, и всегда боюсь, что меня прогонят, скажут, что я никчемная. Я жду оценки, подтверждения, что мне можно быть / жить, что мне скажут: «Ты нужна, ты не мешаешь, ты меня устраиваешь». Я всегда думаю, что делаю недостаточно много или недостаточно хорошо. Раньше я вообще не могла брать и требовать свое, вступать в конфликт. Мне страшно было высказывать свое мнение, потому что в детстве я слышала от матери: «Кто ты такая? Ты должна слушать других, которые важнее, умнее и лучше». Я долго могла терпеть недовольство, а потом оно выливалось в истерики.
Раньше я велась на любого мужчину, который на меня посмотрит, и мной пользовались. Однажды в попытке сбежать от матери я чуть не вышла замуж. Мы с этим мужчиной постоянно ругались, как это обычно бывает в созависимых парах. Он выпивал. По стечению обстоятельств свадьбу пришлось отменить. В конце концов мы, к счастью, расстались. Теперь я просто избегаю отношений.
Сейчас я живу с матерью, но мы не общаемся. Отец не звонит. Раз в полгода я забегаю к нему на пять минут на чай. Особо не разговариваем: ему не нужны подробности моей жизни, а я постепенно перестаю искать его заботы и защиты.
Человек, в жизни которого было много абьюза, долго верит в свою ненужность и никчемность. Но когда я решила работать над этим, стала встречать людей, которые показали мне, что я им нужна и не мешаю, и один из них привел меня к психологу. Сейчас, кроме психотерапии, я занимаюсь духовными практиками и получаю психологическое образование. Иллюзии, что я навсегда избавлюсь от травмы отвержения, у меня нет. Она слишком глубоко во мне и, думаю, случилась еще в перинатальном периоде. Меня радует, что я могу ее отследить, знаю, как она проявляется. Я научилась с ней жить и давать людям право выбирать не меня и не принимать это на свой счет. Научилась говорить самой себе: «Я всегда с тобой, я тебя люблю, ты мне нужна, ты — самое дорогое, что у меня есть, и я тебя не брошу».
Елена Шохина, психолог семейного центра «Зеленоград»:
Отвержение проявляется в нечувствительности родителя к эмоциональным потребностям ребенка. Оно может быть явным, как в истории Ольги, или скрытым. Часто отвержение передается из поколения в поколение как форма взаимодействия. Например, в послевоенные годы родителям некогда было говорить детям, что они нужны и любимы. Повзрослев, дети воспринимали это как норму и бессознательно относились так же к своим детям.
История Ольги очень травматична — ее отвергли оба родителя: мать была более агрессивна, использовала физическое и эмоциональное насилие, отец же предпочитал не вмешиваться. Что сильнее сказалось на Ольге — еще вопрос, потому что девочка берет поведение отца за образец мужского отношения с себе. Возможно, Ольга будет искать мужчину или уже пыталась строить отношения с мужчиной, который игнорировал ее, как и отец.
Отец и мать Ольги подпитывали распространенный детский страх быть не любимым родителями ребенком, угрожая сдать ее в детдом. И у нее сформировался защитный механизм: «Если я не нужна миру такая, какая есть, я буду такой, какой меня хотят видеть другие». Это поведение жертвы. То есть травма расщепила детскую личность. Задача психолога эту личность собрать: помочь той маленькой Оле с ее желаниями и потребностями вырасти — прожить свои желания и стать опорой самой себе.
Помимо отвержения, Ольга столкнулась еще и с парентификацией — ситуацией, когда родители вынуждают ребенка рано взрослеть и перекладывают на него свои обязанности. Вообще, четыре-пять лет — знаковый возраст для формирования детской психики и дальнейшей судьбы человека. Благоприятная семейная система способна раскрыть потенциал ребенка и стать хорошим трамплином в жизни, неблагоприятная — искалечить.
Самостоятельно проработать такую травму практически невозможно. Одна из функций родителя — дать ребенку базовое доверие к миру, ощущение, что он любим и у него все получится. Лишенный этого ребенок, повзрослев, не знает, на что способен и что может. Поэтому тут потребуется долгая и кропотливая работа с психологом. Его задача — помочь взрослому человеку принять все, что было в его детстве, и отпустить обиду, которая сжигает колоссальное количество внутренней энергии и не дает человеку двигаться дальше. Психолог также поможет человеку выразить свои агрессивные эмоции. Когда ребенку было обидно и страшно, он не мог высказать это родителям. Но сейчас, став взрослым, он не только может, но и должен выплеснуть эмоции, которые разрушают его изнутри, а потом сказать своемувнутреннему ребенку: «Что бы ни случилось, я с тобой. Я тебя люблю и всегда поддержу». Что и делает Ольга.
«Раньше я ставила мать выше себя, мужа и детей»: Анна, 34 года
Мама растила меня одна. Будучи беременной мной, она психанула и ушла от моего отца, а он не стал ее возвращать. Его мать быстро нашла ему молодую невесту и убедила, что я «нагулянная». Я родилась в июле, а отец женился в октябре того же года.
У мамы было много подруг, которые часто приходили в гости. Я всегда радовалась толпе народа в доме, мне очень нравилось общаться с людьми — могла заболтать любого. Я была очень активным ребенком. Мать внушала мне, что я нерадивая, неуклюжая, неаккуратная и невнимательная. Она постоянно ставила мне в пример мою двоюродную сестру. Например, что она аккуратно носит вещи, а на мне вещи буквально горят, я их быстро снашиваю. Случались черные дни, когда я делала что-то не по нраву матери: огрызнулась в ответ на ее критику или что-то сломала. Она меня никогда не била, но орала так, что стены тряслись. Иногда угрожала сдать меня в детдом или говорила, что она заболеет от моего поведения и я точно туда попаду. Если в этот момент ей звонил кто-то из подруг или приходили гости, она сразу меняла тон и становилась радостная. Я надеялась, что она отошла, но, когда мы оставались вдвоем, мама обычно снова разговаривала со мной сквозь зубы в приказном тоне, жестко и твердо, или могла долго меня игнорировать и молчать. Я пыталась разрулить ситуацию, угодить маме, но все было бесполезно. В подростковом возрасте мне даже домой идти не хотелось в такие дни. Но я боялась за ее здоровье, боялась потерять ее и потому не заставляла ее беспокоиться и всегда возвращалась. (До сих пор, если куда-то еду, надо ей отзвониться, что доехала, даже если к доктору или на работу.) Мама меня сильно опекала, а у меня был страх, что только вдвоем мы выживем, хотя мамины родственники, к которым мы часто ездили, нас любили и принимали. При этом я никогда не сомневалась в том, что мама любит меня. Не помню, чтобы она говорила об этом прямо, но я знала, что любит.
В школе у меня были сложные отношения с классом. Я не хотела быть изгоем, но и подстраиваться под лидеров тоже не собиралась, поэтому болталась в одиночестве, беря под крыло новеньких, чтобы не быть одной. У меня была одна подруга, которая все десять лет школы портила мне жизнь. Я боялась оставаться одна и долго с ней общалась, пока классе в седьмом она меня не подставила. Тогда я поняла, что мир жесток и доверять никому нельзя. С тех пор я никому не доверяю и всех подозреваю. Не доверяю даже мужу. Если он уйдет к другой, это станет ударом, я буду раздавлена, но не удивлюсь. Было время, когда я подстраивалась под людей, сейчас стала прямее. За это качество многие меня ценят.
Года четыре назад я начала психологически сепарироваться от матери, с которой продолжаю жить под одной крышей. Только к 30 годам я поняла, что считать свою мать важнее мужа, детей и себя — ненормально. Раньше я готова была горы свернуть ради ее хорошего настроения. Как раз тогда у матери начался открытый конфликт с моим мужем. Она перевернула все факты в свою пользу, и я стала задумываться. У меня был довольно долгий период злости на мать. Я винила ее во всем, даже страшно было, что я могу так плохо о ней думать. Чувство вины за эти мысли сменялось еще большей озлобленностью за то, что я запрещала себе так думать. Я прочитала много статей про сепарирование, видела картинки из своей жизни и снова злилась на мать. Потом спустя какое-то время вдруг поняла, что она на тот момент давала мне все, что у нее было, и вела себя со мной так не со зла. Просто она растила меня одна, и у нее не было времени погружаться в психологию. У меня получилось посмотреть на наши отношения со стороны.
Позже я посмотрела уже на себя в роли матери, проанализировала свои ошибки. Узнала, что у меня, как и у моих детей, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Мне стало проще принимать свои несовершенства и не ругать детей за те же проявления СДВГ. Они так же, как и я когда-то, что-то роняют, проливают или разбивают, легко отвлекаются и не замечают течения времени. Я рада, что мои дети твердо знают, чего хотят, и не боятся говорить, что думают. Я не пытаюсь манипулировать ими, игнорируя, ругаюсь и злюсь минут пять-десять, потом мы миримся. Я научилась слушать себя: если на сердце камень, значит, я делаю что-то не то и надо остановиться. Я не считаю себя идеальной матерью, знаю, что мои дети найдут на что пожаловаться своим психологам. Но для меня главное, что я делаю все возможное и честна перед ними.
После проработки своей травмы я поняла, что все люди разные и они не обязаны соответствовать моим ожиданиям. Я просто отделила маму от себя: вот тут моя реакция и мои ощущения, а там — мамины. Я не имею права запретить ей реагировать так, как она хочет. Она взрослый человек и сама ответственна за себя. Я же буду отвечать за себя и своих детей. Мама в возрасте и уже не может поменять привычные паттерны поведения, поэтому лавировать приходится мне. С ней сложно, конечно. Она растеряла всех подруг и требует от меня погружения в ее проблемы, чтобы я общалась только с ней. Она и сейчас манипулирует мной, лишая меня общения. Если раньше я пыталась угодить, наладить отношения, то сейчас позволяю ей насладиться тем, что она сама для себя создала. Теперь она первая возвращается к контакту со мной, и эти ее выпады случаются все реже.
Зульфия Исмагулова, психолог семейного центра «Отрадное»:
Травма отвержения чаще формируется до шестилетнего возраста, исключения случаются редко. В некоторых случаях — даже когда ребенок еще находится в утробе матери: например, когда мать думает об аборте. Чем раньше эта травма сформировалась, тем сложнее ее исцелить. Некоторые люди имеют внутреннюю предрасположенность к этой травме — в зависимости от темперамента, генетики и прохождения внутриутробного периода. Наличие или отсутствие этой предрасположенности можно узнать, пройдя «опросник отверженности».
Признаки травмы отвержения — недоверие к миру, страх близости, недовольство собой, отрицание своих потребностей и собственной значимости, чувство неполноценности, стертые личные границы, неспособность отстоять свое мнение, чувство стыда, внутриличностные конфликты и боязнь сепарации от родителей.
Задача родителей — удовлетворить потребность своего ребенка в безопасности, привязанности и близости. Ведь от этого будет зависеть отношение ребенка к миру. Отец покинул Анну. Ее мать была эмоционально нестабильна, тревожна и непредсказуема. Анна не знала, чего ей ожидать от матери, а значит, и от мира, потому что мир ребенка — его родители. В семье у ребенка формируются некие убеждения. Анна с детства была убеждена, что она нерадивая, что может выжить только в слиянии с матерью, что миру доверять нельзя.
Травма отвержения включается обычно только для значимого человека, которого страшно потерять. «Если я буду в близких отношениях, человек узнает меня настоящую и я ему не понравлюсь. Поэтому я буду избегать близких отношений или буду выбирать мужчин, которым не нужны серьезные отношения». Наша психика всегда стремится к стабильности, для нее такая схема проще. Психолог поможет изменить ее в безопасных условиях, как здоровый взрослый, которому можно раскрыться, не боясь, что тебя бросят.
Травмированный ребенок отвергает ту часть себя, которую не признают родители. Чтобы вернуть целостность, необходимо эмоционально сепарироваться от родителя, что и сделала Анна. Некоторые люди считают, что сепарироваться — значит высказать родителям, какие они были плохие, и сбежать от них. Но речь идет именно об эмоциональной сепарации, когда нужно разобраться, где свои чувства, а где чужие, и разграничить их. Тут советую почитать книги психологов Линдси Гибсон «Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» и Джеффри Янга «Прочь из замкнутого круга! Как оставить проблемы в прошлом и впустить в свою жизнь счастье».
Анна поняла и приняла, что ее мать не переделать. Многие в процессе терапии начинают переносить свои чувства на родителей: «Почему вы ко мне так относились?» Но тут важно не «почему», а «как я сам буду относиться к поведению родителей». Обычно процесс сепарации сопровождается злостью и чувством вины, которые также надо проработать и отпустить. Анна, надо отдать ей должное, провела большую работу по сепарации и самопринятию и позволила себе быть неидеальной.
Александр величко, пастор, епископ, директор «славянской внешней миссии», (богуслав, беларусь)
Одно из самых сильных орудий сатаны – это отверженность.
Враг желает, чтобы мы были отверженными. Это приводит не просто к отрыву от общности, но и к озлобленности, ранам сердечным, которые лишают нас возможности мыслить здраво. Озлобленный верующий – это человек, который приносит в свою жизнь много проблем и, как это не странно звучит, является орудием сатаны.
Первое, что стоит сделать, чтобы избежать отверженности – не строить отношения на душевном. Перестань судить критерием «нравится, не нравится» – это душевно. Не смотри на мир глазами «хорошо или плохо» – это тоже душевно. И то и другое полностью зависит от точки зрения и настроения, которые, как известно, легко меняются. Чтобы уберечь себя от отверженности, нужно посмотреть на мир глазами духа – «от Бога или нет». Это трудно, но необходимо.
Второе, что нужно сделать – посвятить себя Богу. Он единственный истинный друг и никогда не отвергнет нас. Если Иисус станет твоим лучшим другом, то любые другие твои отношения будут подчинены этим отношениям и в случае проблем не смогут тебя настолько сильно ранить.
https://www.youtube.com/watch?v=CrxNnvzIizM
Третье – это избирательность. Никогда не начинай что-то делать с тем, что не вызывает у тебя доверия. Я много раз на этом обжегся. Если есть сомнения, то лучше попридержать серьезные отношения и проекты. Так было недавно с одним из пасторов, который утверждал, что он мой друг.
Четвертое – это соразмерность. Никогда не входи в отношения, особенно в служении, с теми, кто заведомо считает тебя ниже себя, если это не твой пастор, который любит тебя и желает твоего роста. Те же, кто по положению равны тебе, но считают тебя ниже – это люди, которые ищут повода отвергнуть тебя. Не доверяй таким.
И пятое – никого не суди. Просто живи Богом. Он все уладит и даст тебе все, в чем ты нуждаешься. Его общение – это залог стабильности в твоей душе. Поэтому, имея общение с Ним, ты обязательно больше всего будешь ценить точно такие же отношения в других, а это, в свою очередь, даст тебе стабильные отношения принятия.
Дерек принс, известный писатель и учитель библии:
Отверженность может быть скрытым внутренним состоянием, которое мы носим в себе повсюду. Проблема находится в духовной сфере. Мне пришлось научиться на опыте, что каждая негативная реакция, эмоция и каждое негативное отношение — все они связаны с соответствующим духом. За страхом есть дух страха, за ревностью есть дух ревности, за ненавистью — дух ненависти.
Это совсем не означает, что каждый человек, который испытывает, например, страх, имеет дух страха. Но человек, который неспособен взять себя в руки и постоянно впадает в страх, или не может ему противиться, вероятнее всего позволил духу страха войти в него. После этого человек уже не способен себя полностью контролировать.
То же самое касается и других эмоций, таких как ревность или ненависть. Но в большинстве случаев именно отверженность открывает дверь другим отрицательным духам. И, как уже было сказано, отверженность является тем корнем, из которого могут произрасти многие деструктивные эмоции и отношения.
Дмитрий маслак, старший пастор церкви «слово жизни», (иркутск, россия)
Сегодня, в молодом русском христианстве, существует целое движение, когда различные личностные проблемы и неурядицы приписываются неким духам — так появились «дух лени», «дух эгоизма», «дух невнимательности» и т.п. К этой категории можно отнести и так называемый «дух отверженности».
Сразу вижу в этом влияние анимизма, который процветал на Руси ещё до принятия христианства, но продолжает жить в нашей культуре и сегодня. Так, например, в славянской мифологии, «Лень» это дух, развращающий человека и мешающий ему нормально жить и трудиться.
Но, когда мы отворачиваемся от человеческих басен, и изучаем Слово Божье, мы увидим, что большая часть проблем человека связана именно с личным выбор самого человека (осознанного или нет, но, тем не менее, подчеркну слово ЛИЧНЫМ). Например, в Книге Притчей 15:13 мы читаем:
«Веселое сердце делает лице веселым, а при сердечной скорби дух унывает». Этот стих не просто описывает состояние человеческого сердца, но согласно всей книге Притч, предлагает некий выбор человека, за которым следуют определенные последствия.
Что касается разочарования и подобным вещам, то практически каждому из нас приходилось испытать так называемую — отверженность.
Отверженность можно охарактеризовать как ощущение того, что человек переживает свою ненужность.
Вы, например, желаете, чтобы люди вас любили, хотите быть частью общности, но чувствуете себя исключенным и нелюбимым.
Дмитрий мещихин, миссионер, пастор, (великие луки псковской обл, россия)
Правда жизни заключается в том, что отверженность — это обязательное условие жизни каждого человека.
Я не стану утверждать, что духа отверженности не существует, но у меня закрадывается подозрение, что мы сами спровоцировали его появление, и постоянными разговорами об этом наделяем его силой, вместо того, чтобы обратить свой взор к Начальнику и Совершителю нашей веры.
Я вообще убежден, что для христиан видеть бесов и демонических духов за каждым углом и их происки, это не то, к чему призывает нас здравое библейское учение (Мк.16:15-18).
Удивительные слова говорит Иисус самарянке возле колодца Иакова: «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Иоан.4:13-14).
Получается, через Слово Божие мы не только избавлены от пагубного влияния той самой отверженности, но и становимся способны изливать исцеление души на других.
Апостол Павел говорит о том, что старое все прошло, теперь все новое (2Кор.5:17). Мы новое творение. Успех нашей настоящей и будущей жизни, если мы приняли Иисуса Христа своим Господом и Спасителем, зависит только от того, что говорит Его Слово, и того, насколько мы верим и доверяем Ему.
Бог нас избрал и усыновил не для того, чтобы отвергнуть. Все Писание говорит о том, что момент встречи с Ним, это тот счастливый билет, который выпал тебе, и никто никогда не сможет у тебя его забрать.
Писание учит нас, что христианство – это само по себе уже отвержение от этого мира и принадлежность другому. Именно это обстоятельство и делает нас тем источником, где мы не только сами получаем исцеление души, но и можем быть примером для других, а это уже противоположность отверженности – «Прославляющих Меня и Я прославлю!»
Поиски признания, как антипода отверженности в этом мире, неизбежно подпортят нам нашу духовность. Дружба с миром – вражда против Господа. А если мы с ним не дружим, то он нас обязательно отвергнет. Но не это должно быть основой наших молитв и желаний, а устремление нашего взора к небесам, к той вечной славе, которую нам гарантирует Иисус, когда мы следуем за Ним.
Символом христианства является крест. Богословы и теологи толкуют этот символ, как проявление любви Бога к человеку – вертикальная линия, и трансформация полученной любви в любовь к ближнему — горизонтальная.
Нигде не сказано в Писании, что ближний должен тебя возлюбить, как самого себя.
Нигде ни сказано мужу, что жена должна его любить, а жене, что муж должен её боготворить. В моей Библии есть слово «возлюби», причем стоит в повелительной форме, как заповедь. Моя Библия обращается ко мне и мне говорит, что я должен отвергнуть себя вместе с отверженностью и всем остальным багажом прошлого, потому что мой Бог приготовил мне лучшее, что даже не слышало ухо, не видел глаз, и не приходило мне на сердце.
Нона паулаускене, пастор церкви «новое поколение» (нортгамптон, англия):
Писание говорит о том, как подавленный дух влияет на человека.
Притчи 18:14: «Дух человека переносит его немощи; а пораженный дух — кто может подкрепить его?»
Бодрый дух поможет человеку преодолеть самые большие трудности, но угнетение духа произведет подкашивающий эффект во всех сферах его жизни. Самый ранящий вид отверженности возникает тогда, когда ребенок ощущает отвержение со стороны родителей. Мать вынашивает ребенка, которого не хочет.
Зачатие произошло вне брака. Она может испытывать горечь и ненависть, поскольку случившееся вызовет проблемы в ее жизни. Ребенок в утробе беспомощен и очень чувствителен — он чувствует отношение к себе со стороны своей матери и может родиться уже с духом отверженности.
Важна даже первая мысль, состояние, эмоции, когда родители узнали а беременности. Например, слова: «Беда пришла, как мы прокормим ещё один рот», «Да я не могу делать аборт, я христианка, но этот ребёнок точно не вовремя». Или при очень сложных родах, боли, закрадывается негативные мысли, послание проклятия.
Слышала реальную историю как мамочка из хорошей семьи, при сложных родах, боли, проклинала малыша. Позже проходит боль, кажется, все уладилось, но глубоко в духе, душе, рана остаётся. Маленький человечек так часто мешается под ногами, или становится изгоем.
Есть и другие моменты, когда дух отверженности вкрадывается глубоко в наше сердце. Стыд, страх, измена, пренебрежение и подобное. Бог задумал человеческую натуру таким образом, что каждый младенец, рожденный в этот мир, испытывает огромную потребность в подобной защите.
Invictory теперь на youtube, instagram и telegram!
Хотите получать самые интересные материалы прямо на свои любимые платформы? Мы готовим для вас обзоры новых фильмов, интересные подкасты, срочные новости и полезные советы от служителей на популярных платформах. Многие материалы выходят только на них, не попадая даже на сайт! Подписывайтесь и получайте самую интересную информацию первыми!