От жертвы до мучительницы. история в трех картинах
Эта история оставила у меня ощущение нескладывающегося паззла.
Сильно пострадав в отношениях с психопатом, героиня намеренно обольстила другого человека и стала мучительницей сама
. И надолго…
Я считаю, что невозможно «обнарцисситься» в 20 лет или старше. Человек уже к 5-7 годам или психопат, или нет. Да и ваши истории подтверждают, что если вы и чувствовали себя «укушенными», и хотели издеваться над другими — то это было временное явление, и по мере восстановления после нарцисса хищничество становилось вам не просто неинтересным, но и омерзительным. Так, как это было до встречи с Роковым. В этом отношении сегодняшняя история выглядит нетипичной. Читаем, думаем.
«Я постоянно читаю ваш журнал, и помню по крайней мере одну историю, в которой девушка писала, что после отношений с нарциссом вела себя в следующих так же, как он. Подобное произошло и со мной. Я никогда не смогу рассказать эти истории тому, кто меня знает. На людях я эдакий поручик Ржевский на вечном позитиве. И все-таки мне очень хочется это рассказать хотя бы анонимно.
Итак, за почти двадцать семь лет своей жизни я умудрилась накосячить, где только смогла. Я вышла замуж за эталонного мудака, потом побывала столь же эталонным мудаком в отношениях с другим человеком и теперь пытаюсь убить в себе мудака в браке с хорошим человеком. Короче, нарциссами не рождаются, ггг…
Я родилась в хорошей полной семье, двое детей. Родители — сама себе завидую, не только родители, но и друзья и помощники. Отец умер, но до сих пор мне снится, с матерью отличные отношения. Я всегда была центром внимания — красивая, талантливая (это я маму цитирую) девочка, хороший голос. Я играла на пианино и пела, занимала призовые места на предметных олимпиадах (в том числе и уровня страны).
При этом — всегда была чувствительна к похвалам, а особенно к их отсутствию. Меня нужно было хвалить, хвалить и хвалить. При этом — я спрашивала маму уже на сегодняшнем уровне развития — я вроде как не была злой, и чужой успех был для меня поводом не обесценивать его, а добиться своего. Хотя сначала я все равно плакала, что кто-то лучше меня…
А потом началось странное.
Картина первая. Я — бедная-несчастная жертва.
После смерти папы мы все были в раздрае. Мама ушла в себя, я в учебу, брат перепробовал наверное всю наркоту, кроме тяжелой. Это состояние продолжалось несколько лет, и именно в нем меня подцепил Слава.
Мне было восемнадцать, а ему двадцать четыре, мы познакомились в поезде Москва-Мойгород. Я ехала домой после проведенных в Петербурге зимних каникул, он — в военное училище, в котором восстановился после отчисления за драку. Как я сейчас понимаю, драка видимо имела тяжкие последствия, но тогда мне это в голову не пришло.
Ехать двое суток, мы были в одном купе. Постоянные разговоры, рассказы о службе, об оружии. Я всегда любила оружие, в школе занималась стендовой стрельбой и играла в зарницы, стояла на Первом посту. Слава же был просто маньяком — как мне казалось, о снайперских винтовках знал все и даже больше. Он рисовал мне схемы, показывал и рассказывал. Потом требовал заучивать новую информацию и строго спрашивал. Это был поезд, первые два дня знакомства. Приехала я уже по уши влюбленная, и мы начали встречаться.
«Ты должна быть чистой»
То есть, как встречаться… он бегал в самоволки, я прогуливала институт. Мы ночевали вдвоем на съемных квартирах, разговаривали, пили вино, где-то до трех часов ночи. Я особенно отмечу, что мы не спали, он говорил: я лишу тебя девственности в первую брачную ночь. Ты будешь в белом платье, я возьму тебя на руки и отнесу на кровать. Ты должна быть чистой.
Мы ложились в одну кровать, и он клал мне руку на голый живот, даже не на грудь. И я думала: какой он несовременно порядочный.
В половине пятого мне надо было встать, чтобы приготовить ему горячий завтрак, как он привык у мамы. Но мне было 18, энергии через край, и так приятно же заботиться о любимом! Причем, он же тоже вставал рано, пусть и на час позже меня, но рано. Нужно было успеть в училище на построение.
Надо сказать, в тот момент Слава не был жаден или зол. Его стипендия соответствовала зарплате, например, учителя. Он охотно дарил мне дорогие подарки и с особенным удовольствием выбирал одежду, юбки и открытые топы, туфли на каблуках. Покупал дорогой алкоголь, сам очень критично подбирал мне духи. До этого я вообще не пользовалась духами, а он, как заправский парфюмер, говорил, что мне подойдет. Надо сказать, это был первый камень преткновения — ему нравились тяжелые сладкие ароматы, от которых меня подташнивало. Но он говорил: я же вижу со стороны, что тебе идет. Ты такая красивая, ты бриллиант, тебя нужно огранить и вставить в подходящую оправу. Ты еще маленькая, и не знаешь, какая оправа тебе нужна, а я вижу.
Обучение «салажат»
Примерно в это же время он много говорил о себе. Я узнала, что Слава учился в Суворовском училище, оттуда его выгнали — за драку. Потом поступил в некое высшее военное учебное заведение — оттуда его тоже отчислили и тоже за драку, он пошел в армию.
Прослужил два года срочно и год по контракту и восстановился в училище. Там Слава быстро стал командиром отделения, еще бы, старше всех и по возрасту, и по званию. По вечерам он любил мне рассказывать, как «учит салажат службе». В качестве методов обучения присутствовали рукоприкладство и мат, но для меня военное училище было терра инкогнита, и очень долго я думала, что так и нужно.
Через месяц наших отношений Слава сказал: я устал бегать в самоходы, это не дело. Женатым дают свободный выход в город, мы должны пожениться. Я ответила, что так быстро такие серьезные вопросы не решают. Как минимум, я должна познакомить его с мамой. Он ответил: это вовсе не обязательно. Когда он закончит службу, его вряд ли распределят в Мойгород, и нечего привыкать к тому, что в наших отношениях будет мама. Это был второй звонок, и я буквально встала на дыбы. Мы пришли домой на семейный ужин, и когда Слава вышел покурить, моя мама сказала мне: дочь, ты сошла с ума, он психопат. Беги от него. Никакого замуж.
Восемнадцатилетним девочкам такое говорить нельзя;) На следующий день мы подали заявление в ЗАГС, и через месяц расписались. На тот момент мы со Славой были знакомы чуть больше трех месяцев. Свадьба была третьим звонком: никакого белого платья, никакой торжественной регистрации. Он не позвал никого из своих друзей и не дал сделать этого мне. Сказал: это праздник для нас двоих, и я подумала, что он прав. Действительно, это же мы женимся.
Ни платья, ни брачной ночи
Правда, в тот же вечер Слава позвал двоих своих сокурсников с женами, вроде как, отпраздновать. Я сказала, что тогда позову свою институтскую подругу. Он ответил: конечно, милая, а потом весь вечер подкалывал ее, что ей уже девятнадцать, а она не замужем, и даже парня нет. Мол, закончит в сорок лет с сорока кошками. И кстати, в тот вечер он напился и уснул. Блин, ни платья, ни первой ночи;)
Дальше все нарастало, как снежный ком. Он охотно отпускал меня к друзьям, к маме, но потом непременно высказывал: вот, гуляла, а ужин-то не готов, ем картошку жареную. Поэтому я сама перестала общаться с кем-то кроме него и жен его сокурсников, так было проще.
На тот момент я не видела проблем: да, властный, да авторитарный. Но он сам вкладывается в наши отношения. Все деньги — в дом, сам убирает и стирает наравне со мной. Он охотно помогал мне с домашними заданиями, хотя и шутил, что я, дурочка, сама не разберусь. Но шутил так, что я чувствовала заботу, а не обесценивание. Так мне тогда казалось.
«Этот псих тебя уродует»
Первой (кроме мамы, которая по-прежнему была больше погружена в себя) заметила проблему та самая институтская подруга. Она сказала: этот псих тебя уродует. Почему ты перестала носить джинсы?
В тот день я была в жутком леопардовом платье, которое меня саму страшно бесило, но так же страшно нравилось Славе. Он постоянно говорил мне, что девушка должна быть женственной и красивой. Носить платья и длинные волосы. Что жена офицера должна постоянно жертвовать собой ради мужа и его службы. Мне не приходило в голову сказать ему, что он еще не офицер, а я никому и ничего не должна. Я жила как в романе: мой муж — сложный человек, но он меня очень любит.
Я ответила подруге, что платье нравится моему мужу, а мне нравится делать ему приятно. Добавила, что я должна быть женственной. Она спросила: кому ты должна?
Я дико разозлилась и сказала, что это все оттого, что она не замужем и завидует мне. Помню, что я хотела ее обидеть, отзеркалить тот негатив, который услышала от нее. Хотя вроде бы никакого негатива не было. Мы страшно поссорились, я пошла домой и стала думать: почему я так расстроена? Потому что моя подруга мне втайне завидует? Сдуру я спросила об этом у Славы, и он подтвердил. Сказал, что «бабский коллектив — это змеиное гнездо, и единственный настоящий друг женщины — это ее муж». И я перестала общаться со своими девочками. Зачем мне змеиный клубок?..
Конец подаркам
В это время у меня неожиданно начались проблемы со здоровьем. Сначала я стала постоянно простужаться, потом — около месяца держалась температура в районе 37,5. Я очень испугалась, что это онкология. Слава же ворчал, что я пытаюсь привлечь к себе внимание. Я услышала это и неожиданно подумала: я давно ни в чем не участвую. Я больше не выступаю на олимпиадах, я бросила спорт и не хожу в тир. И меня почему-то это устраивает. Может, я действительно привлекаю к себе важное для меня внимание другим способом?
Примерно в тот же момент поток подарков и покупок стал сходить на нет. Объективно это было из-за того, что раньше не нужно было платить за съемную квартиру и за продукты, ведь Слава жил на казарме, а я с мамой.
Но с деньгами в принципе творилось что-то странное. За продуктами мы ходили вдвоем со Славой, расплачивался он. Моя стипендия (1500 рублей) уходил на проезд в институт, на обеды уже не хватало. Слава мне деньги в руки не давал. Говорил: ты еще маленькая, не знаешь, что нужно для семьи. Иногда в конце месяца дело доходило до того, что я не могла поехать в институт, потому что денег не было даже на проезд.
Когда я говорила об этом мужу, он отвечал: ты сама виновата, должна была вовремя вспомнить, что у тебя нет денег и попросить у меня. И ты еще хочешь, чтобы я давал тебе деньги на карманные расходы, ведь ты не умеешь ими пользоваться. Логических противоречий в этой фразе я не видела.
Наступило лето, я сдала сессию (с трудом), и все стало совсем плохо. Если зимой и весной я хотя бы видела людей в институте, летом я по сути оказалась запертой в нашей съемной однушке. Когда мама просила меня помочь на даче, Слава говорил, что помочь «тещиньке» — святая обязанность, а потом устраивал генеральную уборку или большую стирку, а мне говорил: что же ты мне не напомнила? Сама свою маму подставила. С подругами я уже рассорилась.
Целыми днями сидела на кухне за ноутбуком и залипала во вконтактовские паблики. Гуляла и даже ходила по магазинам только с мужем.
Праздник непослушания
Взрыв случился всего через полгода после нашего знакомства: он попытался не отпустить меня на день рождения брата. Сказал: твой брат наркоман, и его друзья наркоманы. Ты хочешь стать такой же? Я ответила, что он все равно мой брат, и что я не видела его несколько месяцев (это была правда). После скандала Слава разрешил мне пойти, взяв обязательство, что я вернусь в восемь вечера;)
Естественно, все вышло иначе. В тот день я была совершенно счастлива. Приглашено было человек двадцать, мы ужасно напились, я в первый и последний раз в жизни покурила травы. Помню, что я смеялась, как идиотка, впервые за полгода чувствовала себя удивительно легко и свободно. Я переоделась в джинсы и футболку брата, которые висели на мне мешком, мы облили мое платье жидкостью для розжига и сожгли его. Я смеялась, прыгала и кричала, я никогда не чувствовала себя такой счастливой.
Позвонила институтской подруге, с которой до сих пор не разговаривала, и кричала, что люблю ее, и что я свободна. Она спросила: ты разошлась со Славой? Я ответила, что нет, я увидела брата и накурилась. Она сказала: позвони, когда разойдешься.
Домой я вернулась утром, Славы не было. У меня начался приступ раскаяния: муж был прав, едва оставшись без его присмотра, я попробовала наркотики, наверное, он прав во всем. Джинсы и толстовку я спрятала в шкаф.
Вечером Слава пришел домой. Он ничего не говорил, просто молчал. Я чувствовала за собой косяк, и подлизывалась к нему, как могла. Он продолжал молчать три или четыре дня. Вообще не говорил ни слова. Кончилось все тем, что я встала на колени перед ним и сказала: Слава, я ужасно виновата, я знаю. Я больше никогда так не буду делать. Что мне сделать, чтобы ты простил меня?
Он толкнул меня в плечо и сказал: за тобой косяк (это его, училищное выражение). «Если ты хочешь стать человеком, тебе придется поработать над собой. С этого дня у нас начинается новая жизнь, если уж ты поняла, что я прав, и без меня ты никто, так изволь это показывать не только словами, но и действиями«.
День «бурундука»
И у нас действительно началась новая жизнь. У меня была задержка около трех недель, на следующий день после этого разговора я сделала тест и увидела, естественно, бурундучка;)
Сказала мужу, думала, он будет счастлив, вот она, наша новая жизнь. А он ударил меня по лицу и сказал, что я шлюха, что я «пере*балась со всеми наркоманами на районе, и от кого-то из них залетела, а теперь хочу, чтобы он воспитывал моего наркоманского выбл*дка».
Я пыталась ему объяснить, что все не так, что задержка у меня была давно, до этой чертовой вечеринки с травой, и мы уже говорили о ней, что если бы я забеременела тогда, сегодня тест еще ничего бы не смог показать.
Это была ошибка. Слава пришел в какое-то безумие, он ударил меня, я упала, и он принялся избивать меня ногами, стараясь попасть по животу. В какой-то момент я подумала: какого хрена я закрываюсь, пусть бьет. Выкидыш от этого урода меня устроит гораздо больше, чем переломанные руки. Он как будто почувствовал это, резко сорвался и ушел.
Сейчас я даже рада, что все вышло именно так. Будь он умнее — блин, да я, может, до сих пор жила бы с ним. А такое откровенное чудовищное насилие оказалось для меня шоковой терапией. Я мгновенно вспомнила, за что Славу неоднократно отчисляли из училищ, как мама называла его психопатом, а подруга — психом.
Под защитой брата
Решение у меня созрело очень быстро. Я смыла с лица кровь, собрала ноутбук и какие-то вещи (очень немного, все поместилось в городской рюкзак) и собралась уходить. Но оказалось, что нет ни моих ключей, ни денег, не знаю, сама я на нервах не могла их найти, или муж специально забрал все. Тогда я специально оставила дверь нараспашку, мне хотелось, чтобы Славин драгоценный компьютер вынесли воры, и форму его курсантскую украли, позвонила брату и пошла к нему пешком.
По дороге меня становил патруль ППС, у меня жутко заплыл глаз, и вообще я вела себя неадекватно. Я очень благодарна ребятам, услышав, что меня, беременную, избил муж, они стали уговаривать меня ехать в отдел и писать заявление. Это были хорошие мальчики чуть старше меня, только-только после армии.
Потом, когда я начала рыдать, они хотели отвезти меня в больницу, я отказалась. Попросила, чтобы довезли меня до брата (мы с ним жили в разных концах города). ППСники, по-моему, столкнулись с такой ситуацией в первый раз и не знали, что делать. Они растерялись едва не больше меня, и один из них все время повторял: девушка, давайте мы вас все-таки отвезем в травмпункт, надо снять побои. В итоге я не согласилась, за мной приехал брат со своим другом на машине и забрал меня.
Он был в диком ужасе, знал, что у меня не все гладко дома, но даже не догадывался, насколько. Предложил пожить у него, а маме ничего не говорить. Это была хорошая идея. Хотя бы потому, что на следующий день Слава явился забирать меня.
Он не учел, что брат был на него ОЧЕНЬ зол. Он видел все мои кровоподтеки, и легко нарисовал себе картину «моих неадекватных беременных истерик», на которые пытался ссылаться Слава. В итоге произошла безобразная драка, когда брат и его «друзья-наркоманы» минут десять избивали моего мужа толпой. Причем в тот момент мне было его очень жалко, я хотела выбежать во двор и просто закрыть Славу собой. Мне приходилось силой напоминать себе, что еще вчера он также избивал меня. В итоге он ушел.
Потом было еще много веселого — аборт, мои откровенные фотки на досуговых сайтах, с комментариями, что я даю за дозу, ночные звонки с разных номеров энд соу он. Меня это жутко бесило, я прямо хотела его убить.
До конца лета я, как считала, более-менее пришла в себя — в основном, благодаря брату. Он заставил меня пройти институтскую практику, постоянно таскал по каким-то тусовкам, свозил на базу отдыха, на которой его приятель работал охранником. Осенью я вернулась жить к маме. И жили долго и счастливо, пока у меня не появились следующие отношения, и я сама не стала жуткой тварью.
(Продолжение в следующем посте)
