Плюшкин (“мертвые души”)
Плюшкин (“Мертвые души”)
Многие писатели первой половины 19-го века огромную роль в своем творчестве отводили теме России. Как никто иной, они видели всю тяжесть положения крепостных крестьян и безжалостную тиранию чиновников и помещиков.
Нравственные ценности отходят на второй план, а на первый выходят деньги и положение в обществе. Крепостное право лежит в основе государственной системы России. Люди не стремятся к лучшему, не интересуются науками и искусством, не пытаются оставить потомкам никакого духовного наследия. Их цель – богатство.
В своем стремлении к наживе человек не остановиться ни перед чем: будет воровать, обманывать, продавать. Все это не может не волновать людей мыслящих, которым не безразлична судьба России.
И, конечно же, НВГ не мог оставить это без внимания. Смысл названия “М-ых душ” очень символичен. Г не жалеет красок, показывая читателю духовное убожество, грозящее России. Мы можем только посмеяться над тем, что не в силах исправить.
Целая галерея помещиков проходит перед читателем по мере продвижения сюжета “М-ых душ”, направление этого движения очень знаменательно.
Начав изображение помещиков с пустого праздного мечтателя и фантазера Манилова, Г завершает эту портретную галерею “страшной прорехой на человечестве” – Плюшкиным.
Автор использует следующие художественные средства, когда описывает своих героев: “говорящие фамилии”, фольклор, символику, устойчивые эпитеты, зоологические сравнения, художественные детали (вид имения, дома, интерьер, внешность хозяина, обед, разговор о мертвых душах).
Наконец, он заключил, что это верно, ключница.
Предположение Чичикова многозначительно. Подобно ключнице, Плюшкин раб вещей, а не хозяин их.
Ненасытная страсть приобретательства привела к тому, что он утратил реальное представление о предметах, переставая отличать полезные вещи от ненужного хлама.
Плюшкин гноит зерно и хлеб, а сам трясется над маленьким кусочком кулича и бутылкой настойки, на которой сделал пометку, чтобы никто воровством не выпил.
Даже от собственных детей Плюшкин отказался. Где уж тут думать о просвещении, искусстве, нравственности. Г показывает, как постепенно распадаются человеческие личности. Когда-то Плюшкин был простым бережливым хозяином.
Жажда обогащения за счет подвластных ему крестьян превратила его в скрягу, изолировала от общества.
Плюшкин прервал всякие отношения с друзьями, а затем и с родственниками, руководствуемый соображениями, что дружба и родственные связи ведут за собой материальные издержки.
Скупость плюшкина (цитаты из «мертвых душ») — русская историческая библиотека
В «Мёртвых душах» Плюшкин – олицетворение мелочности. В русском языке его фамилия стала нарицательной для обозначения скупца, который собирает и копит ненужный хлам. Не в силах расстаться с ним, он доходит в этой своей страсти до помешательства.
Сцена беседы Чичикова с Плюшкиным (см. её полный текст) изобилует яркими деталями на сей счёт. Ниже мы приведём самые памятные и хлёсткие гоголевские цитаты, подтверждающие скупость Плюшкина.
Чичиков у Плюшкина
Едва познакомившись с Чичиковым, обладатель более тысячи крепостных душ Плюшкин начинает сетовать ему на свою бедность и уверяет, что совсем не богат:
– Я давненько не вижу гостей, – сказал он, – да, признаться сказать, в них мало вижу проку. Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения… да и лошадей их корми сеном! Я давно уж отобедал, а кухня у меня низкая, прескверная, и труба-то совсем развалилась: начнешь топить, еще пожару наделаешь.
«Вон оно как! – подумал про себя Чичиков. – Хорошо же, что я у Собакевича перехватил ватрушку да ломоть бараньего бока».
– И такой скверный анекдот, что сена хоть бы клок в целом хозяйстве! – продолжал Плюшкин. – Да и в самом деле, как прибережешь его? землишка маленькая, мужик ленив, работать не любит, думает, как бы в кабак… того и гляди, пойдешь на старости лет по миру!
– Мне, однако же, сказывали, – скромно заметил Чичиков, – что у вас более тысячи душ.
– А кто это сказывал? А вы бы, батюшка, наплевали в глаза тому, который это сказывал! Он, пересмешник, видно, хотел пошутить над вами. Вот, бают, тысячи душ, а поди-тка сосчитай, а и ничего не начтешь!
Плюшкин выражает большую радость, когда Чичиков предлагает заплатить ему деньги за мёртвых крестьян, однако сникает, вспомнив, что оформление купчей крепости потребует некоторых расходов:
– Да мы вот как сделаем: мы совершим на них купчую крепость, как бы они были живые и как бы вы их мне продали.
– Да, купчую крепость… – сказал Плюшкин, задумался и стал опять кушать губами. – Ведь вот купчую крепость – всё издержки. Приказные такие бессовестные! Прежде, бывало, полтиной меди отделаешься да мешком муки, а теперь пошли целую подводу круп, да и красную бумажку прибавь, такое сребролюбие! Я не знаю, как священники-то не обращают на это внимание; сказал бы какое-нибудь поучение: ведь что ни говори, а против слова-то Божия не устоишь.
«Ну, ты, я думаю, устоишь!» – подумал про себя Чичиков и произнес тут же, что, из уважения к нему, он готов принять даже издержки по купчей на свой счет.
Воспрянув духом от готовности Чичикова взять на себя все расходы, Плюшкин решает даже угостить такого приятного гостя: попотчевать его залежалым сухарём. Плюшкин зовёт крепостного мальчика Прошку:
– Вот посмотрите, батюшка, какая рожа! – сказал Плюшкин Чичикову, указывая пальцем на лицо Прошки. – Глуп ведь как дерево, а попробуй что-нибудь положить, мигом украдет! Ну, чего ты пришел, дурак, скажи, чего? – Тут он произвел небольшое молчание, на которое Прошка отвечал тоже молчанием. – Поставь самовар, слышишь, да вот возьми ключ да отдай Мавре, чтобы пошла в кладовую: там на полке есть сухарь из кулича, который привезла Александра Степановна, чтобы подали его к чаю!.. Постой, куда же ты? Дурачина! эхва, дурачина! Бес у тебя в ногах, что ли, чешется?.. ты выслушай прежде: сухарь-то сверху, чай, поиспортился, так пусть соскоблит его ножом да крох не бросает, а снесет в курятник. Да смотри ты, ты не входи, брат, в кладовую, не то я тебя, знаешь! березовым-то веником, чтобы для вкуса-то! Вот у тебя теперь славный аппетит, так чтобы еще был получше! Вот попробуй-ка пойти в кладовую, а я тем временем из окна стану глядеть. Им ни в чем нельзя доверять, – продолжал он, обратившись к Чичикову, после того как Прошка убрался.<…> – Ведь вот не сыщешь, а у меня был славный ликерчик, если только не выпили! народ такие воры! А вот разве не это ли он? – Чичиков увидел в руках его графинчик, который был весь в пыли, как в фуфайке. – Еще покойница делала, – продолжал Плюшкин, – мошенница ключница совсем было его забросила и даже не закупорила, каналья! Козявки и всякая дрянь было напичкались туда, но я весь сор-то повынул, и теперь вот чистенькая; я вам налью рюмочку.
Но Чичиков постарался отказаться от такого ликерчика, сказавши, что он уже и пил и ел.
– Пили уже и ели! – сказал Плюшкин. – Да, конечно, хорошего общества человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт; а как эдакой какой-нибудь воришка, да его сколько ни корми…
Когда Чичиков отказывается от угощения плесневым сухарём, Плюшкин не скрывает радости:
– А я приказал самовар. Я, признаться сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. <…>
Мания подозревать, что все кругом его обворовывают, в Плюшкине неистребима. Плюшкин ищет листок бумаги, чтобы написать на нём для Чичикова список умерших крестьян. Листка сразу не находится. Плюшкин тут же предполагает, что его украли слуги.
– Лежала на столе четвертка чистой бумаги, – сказал он, – да не знаю, куда запропастилась: люди у меня такие негодные! – Тут стал он заглядывать и под стол и на стол, шарил везде и наконец закричал: – Мавра! а Мавра!
На зов явилась женщина с тарелкой в руках, на которой лежал сухарь, уже знакомый читателю. И между ними произошел такой разговор:
– Куда ты дела, разбойница, бумагу?
– Ей-богу, барин, не видывала, опричь небольшого лоскутка, которым изволили прикрыть рюмку.
– А вот я по глазам вижу, что подтибрила.
– Да на что ж бы я подтибрила? Ведь мне проку с ней никакого; я грамоте не знаю.
– Врешь, ты снесла пономаренку: он маракует, так ты ему и снесла.
– Да пономаренок, если захочет, так достанет себе бумаги. Не видал он вашего лоскутка!
– Вот погоди-ка: на Страшном суде черти припекут тебя за это железными рогатками! вот посмотришь, как припекут!
– Да за что же припекут, коли я не брала и в руки четвертки? Уж скорее другой какой бабьей слабостью, а воровством меня еще никто не попрекал.
– А вот черти-то тебя и припекут! скажут: «А вот тебе, мошенница, за то, что барина-то обманывала!», да горячими-то тебя и припекут!
– А я скажу: «Не за что! ей-богу, не за что, не брала я…» Да вон она лежит на столе. Всегда понапраслиной попрекаете!
Плюшкин увидел, точно, четвертку и на минуту остановился, пожевал губами и произнес:
– Ну, что ж ты расходилась так? Экая занозистая! Ей скажи только одно слово, а она уж в ответ десяток! Поди-ка принеси огоньку запечатать письмо. Да стой, ты схватишь сальную свечу, сало дело топкое: сгорит – да и нет, только убыток, а ты принеси-ка мне лучинку!
Когда Чичиков уезжает, Плюшкин
…это странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел ворота тот же час запереть, потом обошел кладовые, с тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех углах, колотя деревянными лопатками в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после того заглянул в кухню, где под видом того чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился в свою комнату.
Описание скупости Плюшкина Гоголь завершает знаменитой фразой:
И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! мог так измениться! И похоже это на правду? Все похоже на правду, все может статься с человеком. Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости. Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом! Грозна, страшна грядущая впереди старость, и ничего не отдает назад и обратно! Могила милосерднее ее, на могиле напишется: «Здесь погребен человек!», но ничего не прочитаешь в хладных, бесчувственных чертах бесчеловечной старости.
