Как обрести бессмертие с помощью автомата Калашникова и диссертации американского физика по квантовой механике / Хабр

Что о детерминизме думает современная наука

В науке детерминизм переживал периоды подъёма и упадка. С XVII века учёные противопоставляли теорию мистике и вере в волю случая. Они считали, что всё во Вселенной можно предсказать путём сложных вычислений. Однако в первой половине XX века открытие принципов относительности и неопределённости пошатнуло эти представления.

Вновь интерес к детерминизму у учёных появился в 1960‑е годы из‑за развития нейронаук. Результаты экспериментов по изучению активности мозга заставили исследователей сомневаться в реальности свободы воли.

Оказалось, что при принятии решения наши действия могут опережать мозг на несколько секунд. Например, когда из двух кнопок надо выбрать одну и нажать на неё. Поэтому некоторые современные учёные полагают, что наше поведение зависит от колебаний уровня гормонов серотонина и дофамина.

Однако не все разделяют эту точку зрения. Критики считают, что подобные опыты никак не относятся к процессу принятия решений, а лишь фиксируют спонтанные движения. Также есть мнение, что опережающая активность связана с особенностями работы мозга. У него бывают пиковые моменты, когда человек соображает очень быстро, если это требуется.

Наконец, эксперименты вообще не фиксируют опережающих действий при принятии более сложных решений. Например, когда испытуемым предлагают пожертвовать деньги.

Что такое детерминизм

Детерминизм — это теория о взаимосвязи и взаимообусловленности. Согласно ей, поступки человека, природные и социальные явления можно объяснить предшествующими событиями и законами природы. Ещё так называют веру в предопределённость всего происходящего.

Обычно считается, что детерминизм полностью исключает свободу воли. Однако не стоит путать его с понятиями предсказуемости и судьбы и приравнивать к фатализму. Последний основан на мистической убеждённости в неотвратимости событий. Детерминизм же объясняет предопределённость будущего законами природы.

[править] восточная философия

Вопрос о причинности — первый в истории индийской философии. Так называемые ортодоксальные (брахманические) и неортодоксальные (джайны, буддисты) школы разделяются именно вопросом: существует ли причина в следствии или следствие само по себе?

Судя по сутрам, детерминистов троллил и Будда, и Махавира, и кто-то до них, чьи имена история не сохранила за ненужностью. Окончательно же допилил аргументы критиков буддист Нагарджуна в III веке нашей эры.

Во-первых, мы не можем сказать, что следствие отлично от причины. Потому что в таком случае невозможно доказать, что данное следствие является следствием именно этой, а не какой-либо другой причины. Событие-следствие и событие-причина должны буквально прорастать друг в друга.

Во-вторых, следствие не тождественно причине, потому что тогда их вообще бессмысленно различать. Раз они так тесно связаны, то их намного проще считать одним событием.

В-третьих, причина и следствие не могут быть и тождественны, и различны, потому что это будет противоречить первым двум утверждениям.

В-четвёртых, причина не производит следствие. Потому что тогда придётся придумывать, как она это делает:

• Следствие уже присутствовало в причине? Тогда они просто были одним и тем же событием.

• Следствие не предсуществовало в причине, но появилось заново? А где тогда гарантия, что из причины ВНЕЗАПНО не может выскочить другое следствие? Раз уж что-то берёт и появляется заново, то почему не может самозародиться что-то другое?

Таким образом, причина не порождает следствие, ничто вообще не может быть произведено.

А как же тогда механические часы работают? Очевидно же, потому что они не цепочка причин и следствий, а единый винрарный механизм. Одно колесо крутит другое, другое — третье, а результат потому и предсказуем, что все колёса связаны в единое целое.

Одним словом, с точки зрения канонiчнейшей буддистской логики причинность пуста. Не в том смысле, что её нету, а в том, что она не существует сама по себе и зависит от модели, которую мы выбрали. Например, цепь событий можно нарезать на отдельные события хоть крупными кусками, хоть мелкими, по-разному группировать составные части и явления, прятать куски в чёрные ящики и т. п.

Так, например, если бы карма определяла 100% всего, что происходит в этом мире, то у человека не было бы ни одного шанса её исправить. Ведь чтобы исправить карму, надо сделать что-то хорошее, а как ты это сделаешь, если твоё поведение тоже детерминировано?

С другой стороны, проблемы человека нередко вызваны его собственными косяками, так что какая-то карма в жизни всё же присутствует. Как же решить этот парадокс? А очень просто: карма есть, но она неустойчива (или, как иногда переводят, пуста). То есть даже порядочно наломавший дров человек может раскаяться и прокачаться до полного просветления. Вот такой дзен.

Или пример попроще: те же самые часы. Например, если бы причиной работы часов были колёсики и заводной механизм, то по-разному сделанные часы показывали бы разное время. Но время-то они показывают одинаковое! А значит, колёсики — это ещё не всё. Нужна чёткая идея часов, с циферблатом и стрелками.

И даже этого недостаточно — нужно, чтобы человек умел определять по часам время. А ещё чтобы механизм работал, заводили регулярно, не роняли и не теряли. Если ты найдёшь чужие часы, то нет никакой гарантии, что они работают правильно, показывают правильное время и выставлены именно для того часового пояса, в которым ты находишься. Так что для работы часов одних часов маловато, нужно сознание-наблюдатель, которое следит за временем.

Мусульманские богословы считают детерминизм хуитой, на которую правоверному мусульманину и внимания обращать не стоит. Ведь Аллах неизмеримо велик и мудр и для него не проблема сотворить любое чудо, причём так, что никто ничего и не заметит.

[править] детерминизм и наука

Детерминизм, в том числе в самой упоротой, лапласовской форме сыграл огромную роль в формировании науки, причём не какой-то конкретной, а вообще науки как деятельности. И действительно, если на всё

воля Божия

есть причины, то их можно изучать и, как только они будут изучены, наступит благорастворение воздухов, и мы получим абсолютное знание о мире, о том, что было, что будет и чем сердце успокоится. Из этой идеализированной картины вырисовывалось одно очень важное следствие, которое и привело к

науке

: наблюдая за окружающим миром, мы можем задавать не только вопросы «

чтокак

происходит?», но и «

почему

это происходит так, а не иначе?». Собственно, поиск ответов на вопросы «почему?», то есть установление и изучение причин наблюдаемых явлений, и есть предмет науки. Если же мы чего-то не можем предсказать, то просто не все причины знаем, или не можем посчитать, или точности измерений не хватает. Поэтому надо пилить

и улучшать показометры.

Первый звоночек прозвучал в конце XIX века. Страшно подумать, но в то более-менее просвещённое время не все научные зубры разделяли «молекулярно-корпускулярную теорию», считая атомы и молекулы умозрительной выдумкой, без которой можно обойтись.

Но были и другие — Больцман, например, — которые сказали: ну и хрен, что не можем измерить начальные условия для каждой частицы; мы можем описать систему в целом, не заморачиваясь с отдельными атомами. В итоге появились статистическая физика и термодинамика, а в последней — понятие необратимых процессов.

Грубо говоря, одно и то же состояние системы могло быть следствием разных начальных состояний. Ах ты ж ёбаный ты нахуй, демон Лапласа лишился сверхспособности рассчитывать прошлое. Не все разделяли эту точку зрения, и Больцман был подвергнут травле, впал в депрессию и повесился на шнурке от штор. Потом, конечно, вклад оценили и признали гением.

Дауну дали цветные мелки и ЛСД

(спойлер: На самом деле — это орбиты трёх абсолютно одинаковых тел, изначально находившихся в вершинах неравнобедренного треугольника)

Нельзя сказать, что в XIX веке не изучали случайные процессы: как раз в его начале Гаусс придумал функцию имени себя, настолько эпическую, что в теории вероятности такое распределение стали называть нормальным. А в середине того же века Мендель вывел первые законы природы, имеющие вероятностный характер.

Какого цвета будет цветок вот из этой горошины — хуй его знает, но если горошин будет много, то во втором поколении цвета будут в пропорции три к одному. Но законы Менделя были благополучно забыты (переоткрыты заново только спустя полвека) — и действительно, если всё зависит от воли случая, то это не закон, а какая-то хренова закономерность.

А демон Лапласа коварно нашёптывал, что случайные процессы только кажутся случайными, а на самом деле есть скрытые пока ещё причины, и вот как только их установим, то сможем сказать, какого цвета будет цветок вот из этой конкретной горошины. Поэтому снова пилим матан и улучшаем показометры.

Ну и напилили — например уравнения Навье — Стокса[2], некоторые решения которых приводили к тому, что самые незначительные отклонения в начальных условиях вели к значительным, кардинальным изменениям состояния в будущем, возникала всякая турбулентность, вихри, причем когда, где и какой силы — зависело от мельчайших изменений в начальных условиях.

Да и с такой простой штукой как движение в поле гравитации творилась какая-то невразумительная хренота: при некоторых начальных условиях орбиты становились вида «дауну дали цветные мелки и ЛСД». Такой поворот ухудшил здоровье демона Лапласа.

Зашибись, улучшили показометры, начали изучать мельчайшие частицы. И намерили этими показометрами что-то такое, что не лезло ни в какие ворота существующих теорий. Запилили ещё одну новую, квантмех, она как-то объяснила наблюдаемые показания, но сорвала головы и отправила демона Лапласа в реанимацию.

Например, Гейзенберг вывел принцип неопределённости имени себя, который гласит, что нельзя одновременно точно измерить импульс и координату частицы. Опа! А это значит, что нельзя в точности задать начальные условия. Гении с сорванной башней начали троллить квантмех, придумывая всякие парадоксы.

Надо сказать, что это нормально и даже необходимо — таким способом теория проверяется на внутреннюю непротиворечивость. Чтобы потроллить квантмех, расовый земляк Гейзенберга, Шрёдингер, придумал котика и уравнение имени себя любимого. Котика просто пожалели, а на уравнение Шрёдингера одна часть научного сообщества сказала: «Офигеть!

Это именно то, чего не хватало», и записала тролля в отцы-основатели. Другая же часть сказала: «Стоп-стоп, это же означает, что события на самом деле случайны, а не кажутся такими. На самом деле, Карл!». Им ответили: «Да и хрен с ними, пусть будут случайными, вероятность считать умеем, нам достаточно».

Демон Лапласа издал предсмертный хрип. Но вмешался Эйнштейн и ещё два каких-то ЕРЖ, которые не согласились с такой постановкой вопроса, и в 1935 году придумали очередной парадокс, кагбэ намекавший, что у частиц есть скрытые параметры, которые всё и детерминируют. А это значит, что нужно копать дальше.

Нужный матан пилили почти тридцать лет до 1964 года, когда некто Белл вывел и доказал неравенство имени себя. Стало всё просто: выполняется неравенство — есть дополнительные параметры; не выполняется — нет дополнительных параметров, и нет детерминизма.

Ещё восемь лет улучшали показометры, пока в 1972 году не поставили эксперимент, который и показал: неравенство не выполняется. Тяжело больной демон Лапласа подох окончательно, но перед этим научные деятели вынули из него душу в виде принципа причинности (который оставили себе), а мумифицированный трупик сдали в Кунсткамеру в отдел забавных заблуждений, где он и находится между дистиллированным флогистоном и светоносным эфиром. После чего продолжили пилить матан и улучшать показометры.

Конечно, напилили всякого интересного, типа марковских процессов или теории детерминированного хаоса.

Если в текущем историческом моменте почитать популярные источники про науку, научный метод и даже про философию науки, то ни отдельного понятия, ни просто использования слова «детерминизм» там не найдет ни вдумчивый читатель, ни Ctrl-F ввиду невероятно давнего и глубокого взаимопроникновения, по-видимому, навсегда оставившего однокоренное «determine» у буржуев и его аналогов из других языков в научных работах.

С причинами и причинно-следственными связями ещё сложнее. С одной стороны, принцип причинности уже является неотъемлемой частью физических теорий, то есть из философского понятия он стал вполне физическим. С другой стороны, хотя «построение причинно-следственных связей с конечной целью прогнозирования» декларируется, как задача науки, ни что такое причинно-следственные связи, ни их характер научный метод не определяет.

Просто предполагается, что они есть и их можно изучать. А какой у них характер: детерминированный (как в классической физике), неустранимо вероятностный (как в квантовой механике), или вероятностный из-за пока неполного знания — с этим предлагается разбираться в каждом конкретном случае отдельно. Благо матана для всех случаев хватает, да и новый пилится непрерывно.

[править] детерминизм и свобода воли

Принцип жёсткого детерминизма однозначно предполагает отсутствие свободы воли, ведь в детерминированной системе всё взаимосвязано и нет места случайностям. Соответственно, любые действия человека заранее предопределены, потому что имеют в своей основе какую-либо причину.

Все душевные метания, всяческое шекспировское «быть или не быть», становятся лишь иллюзией, ведь принятое решение было заранее предопределено (пусть не Богом, а возникшими ранее причинами). Анна Каренина не могла не броситься под поезд, ведь в момент её рождения звезды и всё мельчайшие частицы сложились в такую комбинацию, что исход

чемодан-вокзал-Израиль

адюльтер-вокзал-

был неизбежен.

Некоторые, впрочем, благодаря сверхразмытости понятия «свободы воли», умудряются дать последней определение таким образом, что она уживается даже с детерминистскими концепциями. Но это уже совсем другая история…

[править] жёсткий детерминизм, или демон лапласа

Идея «часового механизма Вселенной» весьма доставляла учёным мужам. Одним из них был французский математик Лаплас, абсолютно невменяемый детерминист, предложивший мысленный эксперимент: если бы гипотетическое разумное существо могло узнать положение и скорость каждой частицы во Вселенной в некий момент времени, то оно смогло бы совершенно точно узнать эволюцию Вселенной как в прошлом, так и в будущем.

Это существо впоследствии назвали демоном Лапласа. Сам Лаплас считал, что внешние причины и факторы, действующие на материальную систему и её начальное состояние, жёстко и однозначно определяют её развитие, историю всех дальнейших событий и состояний.

[править] западная философия

Английский философ Дэвид Юм разнёс классический детерминизм в пух и прах, заявив, что необходимость причинности — это вымысел нашего ума. Ибо реально мы не наблюдаем универсальной причинной необходимости, но можем наблюдать только неоднократное соединение одних событий с другими, смежность этих событий в пространстве, а также предшествие одних событий другим по времени.

Всё остальное мы не наблюдаем, а фактически домысливаем к эмпирически фиксируемым событиям. Если забить болт на эту метафизику, то получается, что идея причинной необходимости заключается всего лишь в ожидании того, что за сходными причинами будут следовать сходные действия. То есть, соединение событий может наблюдаться, а необходимость — нет.

Поппер зашёл с другой стороны и предложил сравнить два объекта: облака и часы. Часы символизируют физические системы, поведение которых регулярно и точно предсказуемо. Но разве возможно столь же точно предсказать появление и исчезновение облаков, ураганы или извержения вулканов?

Хотя эти явления также подчиняются физическим законам, они мало напоминают работу механизмов. А теперь представим, что все остальные вещи, явления и процессы располагается между этими крайними полюсами — облаками и часами. К примеру, логично будет поместить животных ближе к облакам, а растения — поближе к часам.

[править] немного истории

С тех пор как у людей проявился интерес к философии, они заметили, что в окружающем мире не всё так просто, стали подмечать причинно-следственные связи, осознали, что даже явления, кажущиеся случайными, могут иметь какую-нибудь простую и объективную причину.

На заре умственного развития человечества незначительный багаж накопленных знаний ещё не давал удовлетворительного ответа на все главные вопросы, но пытливость уже свербила в мозгах, и людишки нафантазировали себе неких могущественных существ, которые и являются причиной всего. Так появились духи и тотемизм/анимизм, а затем боги и религия.

Долгое время идея божества полностью удовлетворяла человечество. Как образовался мир? Его сотворил Аллах. Почему Солнце встаёт на востоке и садится на западе? Это боженька каждый день едет на своей огненной колеснице. Почему гром гремит и молнии сверкают? Это Зевс бомбит. Etc.

Чем больше явлений приписывалось божествам, тем могучее они становились. И однажды человек полностью вверил себя богам и решил: раз они такие всемогущие, значит, наши судьбы тоже полностью в их руках. Пофантазировав ещё немного, человек догадался: ёпта, они же заранее уже всё определили и предназначили каждому свою участь!

А иначе как ещё объяснить все эти странности? Почему один живёт долго, а другой мало? Почему кто-то пашет как проклятый и по жизни нищеброд, а другой всю жизнь нихуя не делает и загребает себе все ништяки? Почему один силён и ничем не болеет, а другой постоянно загибается от всяких болячек? Ответ прост: судьба-с, так предначертано свыше — и предначертанное непременно исполнится.

Так появился фатализм.

[править] от фатализма к детерминизму

Со временем ушлые людишки заметили, что предопределено всё не просто так, но в силу какой-то причины. Уже атомист Демокрит говорил, что «предпочёл бы найти одно причинное объяснение, нежели приобрести себе персидский престол». Он выступал против случайности и видел фатализм в понимании действия законов природы. Аристотель пошёл ещё дальше и выдал на-гора учение о четырёх видах причин: формальных, материальных, движущих и целевых.

Постепенно люди накапливали всё больше знаний, додумались изобрести научный метод и ВНЕЗАПНО поняли: мир предсказуем! То есть, для данного набора обстоятельств есть лишь один возможный (и предсказуемый) исход. Это и есть детерминизм. От фатализма он отличается следующим: фаталист верит в предопределение и объясняет предначертание указанием

из ZOG

«свыше». Детерминист же

верит, что можно узнать конкретную причину

, по которой всё произойдёт именно так, а не иначе.

В качестве примера детерминированной системы можно привести сочетание законов механики Ньютона и его же закона всемирного тяготения. Допустим, мы применим эти законы к единственной планете, вращающейся вокруг звезды, и запустим планету с заданного места с заданной скоростью.

Тогда мы сможем предсказать, где она будет в любой момент времени в будущем. Введём в систему ещё пару-тройку планет, кучку астероидов и мешок спутников планет. Задача сильно усложняется, ведь каждое тело действует на все остальные. Но система остаётся детерминированной — она всё так же описывается теми же уравнениями движения, просто их становится больше. Такая модель напоминает работу часового механизма.

Будущее тоже непредсказуемо

Детерминисты прошлого считали: чтобы спрогнозировать будущее Вселенной, достаточно знать её первоначальное положение и все действующие в ней силы. Однако сегодня как сторонникам, так и противникам этой концепции понятно, что для этого нужен такой интеллект, который вряд ли может существовать.

Не стоит ждать, что всё будет складываться так, как вы задумали. Жизнь непредсказуема, и нужно уметь адаптировать планы к меняющимся обстоятельствам.

Вина и невменяемость

Суть этого аспекта проблемы заключается в этичности осуждения преступников. Представим, что полиция ловит Ивана Иванова и все улики указывают на то, что именно он угнал автомобиль Пети Петрова. С прагматической точки зрения Иван Иванов должен понести наказание и сесть в тюрьму. Но с этической точки зрения всё не так просто.

Предположим, мы открываем биографию Ивана и видим, что он вырос в семье алкоголиков, которые регулярно его избивали, в глухом селе, где единственным развлечением было распитие самогона, а единственной жизненной перспективой умереть от цирроза печени в тридцать лет.

То есть мы обнаруживаем, что в жизни Ивана был сплошной негатив — для описания его жизни полностью справедливы строки из детской песни «Только от жизни собачей собака бывает кусачей». То есть обстоятельства, которые Иван не выбирал, привели его туда, куда привели. Вероятно, родись он в благополучной семье в крупном городе, он бы не стал угонщиком машин.

И хотя очевидно, что государственная система всегда будет руководствоваться прагматическими соображениями, с этической точки зрения возникает громадная проблема: человека судят исходя из предположения существования у него свободы воли, полностью отвергая влияние внешних обстоятельств и полностью игнорируя закон причинно-следственных связей в формировании его личности.

Единственный случай, когда человека не судят, за содеянное — при доказательстве невменяемости, то есть невозможности вменить ему вину. Такое случается, если врачи докажут наличие у человека психиатрических заболеваний, сподвигнувших его на совершение преступления.

И хотя с юридической точки зрения случаи гипотетического Ивана Иванова и реального казанского стрелка разные, то с этически-философской точки зрения разницы между ними нет.

Мы не можем контролировать всё на свете

Наше понимание мира очень далеко от объективного. Мы плохо знаем Вселенную и самих себя, не можем изменить прошлое и игнорировать законы природы. Мы даже не уверены в том, что сами принимаем решения. Примите мысль, что вы не можете контролировать всё и вся.

Не стоит переживать из‑за прошлого

Детерминизм в социальных науках нашёл выражение в идее исторической преемственности. Этот принцип означает, что человек и общество зависят от тех условий, которые им передало предыдущее поколение.

Тем не менее мы несём ответственность за свои поступки

Далеко не все детерминисты отрицают моральную ответственность. Некоторые из них считают, что именно детерминизм помогает человеку трезво оценивать себя и мир и предвидеть результаты своих действий. Ещё с XVII века существует концепция компатибилизма.

Её сторонники полагают, что детерминизм совместим со свободой воли. Хотя будущее Вселенной предопределено, люди всё ещё могут поступать в соответствии с собственным разумом. Точка в споре о том, сами ли мы принимаем решения, ещё не поставлена. Поэтому именно нам жить со своими поступками и отвечать за них, если придётся. И выбор у нас есть только здесь и сейчас.

Фатализм и свобода воли

Поговорим сначала проблеме в её религиозном аспекте — противостоянии фатализма и свободы воли. Христианские, исламские и иудейские богословы на протяжении долгих веков вели ожесточенные споры существовании у человека свободы воли, ведь именно она являлась главным внутренним противоречием этих религий.

Приводящая к парадоксу цепочка рассуждений такова: если Бог создал мир, как огромный часовой механизм, и заставил работать его согласно закону причин и следствий, то это значит что все действия всех без исключения людей заранее предопределены, и плохой человек стал плохим только потому что так сложились обстоятельства — в таком случае как может Бог судить душу этого человека на Страшном Суде, если у человека даже не было выбора не быть плохим и его судьба была предписана?

В ответ на это некоторые богословы говорили о неисповедимости путей Господних, другие же предполагали, что Бог даровал людям свободу воли, то есть свободу решать как поступить независимо от обстоятельств. Правда, наличие у человека свободы воли противоречило другому постулату авраамических религий — Божьему всеведению, ведь если человек обладает свободой решать, как поступить в той или иной ситуации, Бог не может знать грядущее наперед.

Очевидно, что эта проблема возникает исключительно из-за логической противоречивости самого постулата о всеведении Бога и смешивании в его образе метафизической роли Творца и исключительно религиозной роли Судьи. Поэтому религиозный спор о фатализме и свободе воли в современном мире представляет скорее исторический интерес, но зато он подводит нас к более актуальному аспекту проблемы — юридически-этическому.

Чему детерминизм может нас научить

Хотя статус детерминизма в современной науке неоднозначен, эта концепция всё ещё может быть полезной.

Заключение

В классическом сборнике коанов «Бездверная дверь» есть такой коан:

Монах спросил у Чжаочжоу:

— Обладает ли собака природой Будды?

И Чжаочжоу ответил:

— Му!

«Му» в японском и корейском языках означает «без», «отсутствие», «никакой», поэтому ответ Чжаочжоу можно перевести как «ни да, ни нет». Так что если вас спросят, является ли наш мир строго детерминированным или в нём всё-таки существует случайность, вспомните старину Хью Эверетта и смело отвечайте: «Му!»