Что такое жадность — откуда берется, последствия и как с ней бороться

     Понятие «жадность» можно использовать в нескольких смыслах. Это может быть овладевшее человеком стремление взять себе, человек, поведение, подражать, подражание, подросток, жизнь, мода, ребенок, личностный, заполучить, иметь у себя как можно больше чего-либо, причём, больше, чем это необходимо. Это может быть острое и сильное желание постичь что-либо, проникнуть во все стороны интересующего предмета (человек с жадностью, с увлечением отдаётся своему занятию, делу; нетерпеливо, с напряжённым волнением и интересом отслеживает всё, касающееся предмета его увлечения). Наконец, это может быть всепоглощающее желание, во что бы то ни стало, сохранить что-либо только для себя при упрямом нежелании поделиться с кем-то хотя бы ничтожной долей присвоенного себе. В этом последнем смысле чаще всего и употребляется слово «жадный», т.е. скупой, корыстолюбивый, алчный человек.

     Жадность всегда указывает на то, что человек хочет активно заполучить нечто извне, чаще в готовом виде, а заполучив, сделать его своим непременным, неотторжимым достоянием. Это желание заполучить, захватить, присвоить происходит, как правило, из ощущения свербящей внутренней недостаточности, заставляющей такого человека с жадностью восполнять чем-либо своё ущербное самоощущение, причём, чем более активно он делает это, присваивая себе что-то извне, тем опустошеннее и ненасытнее становится – внутренняя ущербность никак не может быть восполняемой внешним приобретательством. Происходит этакая дьявольская подмена – свой личностный рост он подменяет ростом своего материального благосостояния, по существу тем же, кем и был. Поэтому нет ничего удивительного в том, что индивиды, удивляющие окружающих своими несметными материальными возможностями, нередко, одновременно, поражают своей личностной недоразвитостью, душевной убогостью и духовным ничтожеством.

     Жадный человек любит прибедняться, дабы кто-то не вознамерился просить его о материальной помощи. Отдать что-либо без вознаграждения, хотя бы «в небольших процентиках», он просто неспособен – для него это равносильно утрате части своего тела – настолько он отождествляет себя со своей собственностью. Он нередко при этом имеет ещё и тайную надежду получить помощь себе, «несчастному», прямо по пословице: «Со своей ложкой да по чужим обедам».

     Жадных не любят не потому, что им завидуют, хотя именно этим они чаще всего объясняют эту нелюбовь к себе окружающих. Человека можно любить даже вопреки какому-то его дефекту или изъяну, но нельзя любить сам дефект, само уродство, это противно природе любви. Поэтому нужно быть каким-то совершенно безнадёжным извращенцем, чтобы возлюбить саму жадность в человеке – гноище его души, которым он смердит вокруг себя, принюхавшись к собственному тлению и понимая естественное отвращение от него окружающих как банальную зависть.

     Жадный человек про себя очень хорошо знает, что он жадный, но оправдывает себя тем, что он «бережливый», он – «рачительный хозяин», сметливый, расчётливый, ответственно смотрящий в будущее, а не какой-то мот и шалопай, живущий одним днём. Такое самооправдание даёт ему возможность с большим самоуважением, даже почтением, относиться к самому себе, ведь всегда неприятно от мысли, что тебя кто-то, какой-то «неудачник» и «завистник», оценивает как вороватого скрягу и жмота. Жадный желает казаться милым в чём угодно, но только не в том, что касается его накоплений, «нажитых непосильным трудом». Здесь, обыкновенно, он натужно и угрюмо замыкается, давая понять, что тема разговора исчерпана и в принципе бесперспективна.

    Жадность почти всегда сочетаема с такими качествами, как подозрительность, мелочность, равнодушие, самодовольство, спесивость. Поэтому общение с жадным человеком не может быть задушевным, тёплым, живым. Оно может быть «нужным», особенно тем лицам, которые хотели бы манипулировать им, чтобы при удобном случае его «слопать». Понятно, что подозрительность скупого скряги вполне оправдана, поскольку он почти всегда окружён таким низким сортом людей, которым доверять не приходится, но какая-то сила влечёт его к ним. Приличным людям в таких кампаниях делать нечего, да и сам жадный никогда не вызывает к себе доброй человеческой симпатии. Радость простых, задушевных отношений с людьми оказывается для него недоступной. В этом отношении он сам обкрадывает себя как никто другой, а потому, в конце концов, начинает видеть во всех без разбору своих потенциальных недругов, которые, как ему кажется, только и мечтают о том, чтобы завладеть его «добром». И точно: вьются вокруг него, словно бесы, всякого рода подхалимы, проходимцы и пройдохи, жадные, как и он, до всяческих материальных благ, тайно желающие его подсидеть, подставить, предать. Он не любит никого, да и его никто не любит – вот он, самый крупный просчёт расчётливого и жадного человека. Живому общению с живыми людьми он предпочитает «общение» с неодушевлёнными предметами и мёртвыми душами. Именно поэтому, наверное, от него и несёт какой-то душевной мертвечиной, отвращающей от него полноценно развитых людей.

    Жадность в человеке происходит от его болезненно-надрывного отношения к своей собственности. Его собственность представительствует его «Я», и чем эта собственность грандиознее, тем большую значимость он сам себе придаёт. По сути, у него вместо «Я» – «Моё», он компенсирует своей собственностью свою личностную недостаточность, иначе ему нечем будет о себе заявить. Он жадно цепляется за свой имущественный статус, потому что сам чувствует свою душевную ущербность, и имеет неодолимую потребность прикрыть яркими «заплатами» своего имущественного положения зияющие прорехи в собственной личности. Попробуйте оторвать у него эти «заплаты» – он не выносит даже намёка на это ваше намерение, ведь для него утратить собственность – значит стать никем.

     У жадного человека в отношении собственности доминирует почти маниакальная идея присвоения, в отношении которой он лишён всякой критики. Ему становится необходимым накапливать и присваивать себе имущество, потому что, в противном случае, он будет чувствовать себя совершенно раздавленным. Для него его собственность – наглядное подтверждение его существования, ничем другим он заявить о себе не может, он настолько духовно убог и одномерен, что другие измерения человеческого существования оказываются для него недоступными. Как личность он ограничен до примитивизма. Именно эта примитивность и помогает ему не стесняться в борьбе за обретение и присвоение собственности любыми путями и даже сомнительными способами. Единственная жизненная ценность для него – прибыль, желательно, сверхприбыль! Всё прочее для него – труха, пыль, так – утеха для «неудачливых» недоумков.

    Жадным человек становится не потому, что он реально беден, а потому, что жаждет быть материально богатым. Он не только бдительно охраняет свою собственность, но и ревностно отслеживает имущественное положение других, и ему не даёт покоя то, что кто-то сумел поиметь больше, чем он. Он может завидовать даже тем, кто явно беднее его, потому что у них могут оказаться такие вещи, которых у него нет. Кто-то из древних мудрецов очень верно заметил: «Бедняку не хватает многого, алчному – решительно всего».

    Известный психоаналитик Э.Фромм даёт великолепное описание так называемого «накопительского типа характера». Человек с таким стяжательским характером основывает свою жизненную безопасность на накоплении и сохранении уже накопленного. Всякие траты, даже необходимые, воспринимаются им как угроза. Его жадность и скупость одинаково распространяется и на деньги, и на чувства, и на мысли. Любви такой человек не знает, он живёт только для себя, не желая делиться с кем-либо даже крохами своего нередко солидного состояния. Он любит, и любит с упоением, со страстью только деньги, много денег! Одно сознание того, что они у него есть, да ещё в большом количестве, дарит ему пьянящее ощущение достижимого счастья. Только делиться этим «счастьем» он ни с кем не собирается, не для того он так упорно шёл к желанной цели. Поэтому в отношении всяческих просьб, обращённых к нему, у него всегда готовая, доведённая до автоматизма реакция в виде безапелляционного «нет». Сочувствие и жалость – не его чувства, он полагает, что люди, оказавшиеся в бедственном положении, сами виноваты в нём – «им надо было быть умнее» (и он, конечно же, имеет в виду самого себя, «умника»). В его отношении к окружающим почти всегда сквозит спесиво-холодное презрение, чуть прикрытое формально-дежурным «приличием», и бездушная чёрствость в сочетании с тотальной подозрительностью. Он жаден, невеликодушен, агрессивен. «Любить» такого можно только за деньги, поэтому вокруг него роятся, обыкновенно, всякого рода проститутки, как по профессии, так и по мировоззрению.

    Весьма характерны движения и жесты такого человека: они угловаты, чопорны, нарочиты, он как-будто хочет установить непроходимую границу между собой и внешним миром, закрыться от возможных притязаний со стороны. При этом он жадно берёт, и тащит отовсюду, но ничего не отдаёт, а если и отдаёт, то, конечно же, «с процентиками» и быстрым возвратом, что лишь приумножает его собственность. Характерная черта этого типа – приверженность к бытовому порядку до педантизма. Он не терпит, когда вещи находятся не на их привычном месте, и постоянно раскладывает их по своим местам – так их всегда легче найти и убедиться, что они никуда не пропали. Это уменьшает постоянно саднящий его страх быть обворованным. Такой человек осторожен, экономен, практичен, методичен, но при этом у него довольно скупое воображение – оно касается исключительно его шкурных интересов, в отношении всего другого он душевно слеп.

    Всякую близость такой человек воспринимает как угрозу, а потому в отношении других – либо отстранённость, либо полное подчинение их себе. Он убеждён как младенец, что те люди, которые оказались рядом с ним, должны обязательно, так или иначе, работать на него, преумножая его богатства.

    Самого себя такой однобоко развитый субъект оценивает весьма высоко. Критерием самооценки для него служит лишь достигнутая им «крутизна» имущественного положения, а сами пути такого достижения, нередко аморальные, скользкие и сомнительные, им во внимание не принимаются – зачем осложнять себе жизнь? «Бери от жизни всё!» — вот жизненный принцип последних времён. Уровень развития нравственного сознания у такого «успешного» субъекта, как правило, на уровне клинического дебилизма, а потому никаких угрызений совести или чего-то подобного в этом роде у него не может быть по определению. «Рождённый ползать летать не может»!

     Давно известно: мы владеем вещами настолько, насколько вещи владеют нами. Есть немало людей, которые весь смысл своей жизни видят в обладании как можно большим количеством всевозможных вещей. И вещи действительно могут овладевать всеми помыслами человека, его душой и судьбой. Вот почему Христианство словами Апостола говорит: «Имейте, как если бы не имели», т.е. пользуйтесь собственностью, но не будьте рабски зависимы от неё, душа человеческая должна быть свободной от похоти наживы, от отягощающего и унижающего её «вещизма». «Вещизм», увы, весьма распространённая, плоская и мещанская по своей сути, жизненная «философия», усматривающая весь смысл существования человека на земле в непрерывном приобретательстве и присвоении себе как можно большего количества вещей. «Вещизм» получает особое укоренение и распространение в «обществе потребления» с его идеологией частой смены всех, специально недолговечных, вещей, потому что такая смена непрерывно обогащает тех, кто кормится от продаж всех этих вещей, причём, сами производители получают от этого крохи, а наживаются, имея хороший «навар» с продаж, многочисленные полчища прохиндеев-посредников. Обывателю-мещанину кажется, чуть ли не раем, возможность приобретения многочисленных вещей, он падок на всякого рода рекламу, моду, пропагандируемый стиль «достойной жизни», а потому с лёгкостью раскошеливается на всякие покупки, недолговечные или быстро выходящие из моды, чтобы вновь впрячься в добывание средств для следующих покупок, пополняющих его деньгами карманы ловких торгашей. Общество потребления по сути своей существует не для того, чтобы прочно удовлетворять материальные нужды людей, а для лукавого выманивания и вылавливания денег из их карманов и непрерывного обогащения всякого рода нелюди из числа «успешных» коммерсантов. Причём всю эту нелюдь беспокоит лишь прибыль, а лучше сверхприбыль, все прочие проблемы, связанные, скажем, с утилизацией вышедших из употребления вещей или с ограниченными материальными ресурсами планеты для их непрерывного производства, этих бездумных особей не заботят совершенно – они тупо безразличны к таким серьёзнейшим вопросам современного мира.

    «Вещизм», как жизненная идеология превращения человека в пошлого потребителя, блокирует полноценное развитие его личности. Конечно, было бы нелепостью утверждать, что человеку не нужна собственность, она ему необходима для жизни, без неё он оказывается в унизительном для человеческого достоинства положении, но в его отношении к собственности совершенно необходима мера. Для полноценного развития личности нужен достаток, т.е. то, чего достаточно, а не богатство, т.е. то, что излишне. Собственность, когда она чрезмерна, когда все помыслы человека устремлены лишь к её разрастанию, становится, образно говоря, раковой опухолью человеческой души, перерождающую её в какого-то ненасытного, гнусного монстра, пожирающего всё, что только возможно. Люди, помешанные на бесконечном приобретательстве, постепенно и незаметно для себя утрачивают человечные черты, становятся чёрствыми, расчётливыми, холодными, наглыми, бесстыдными, лицемерными, скупыми, лживыми, безликими, оценивающими всех и всё с позиции исключительно своего меркантильного интереса. «Падалью человеческой» назвал таких типов Н.В.Гоголь.

    Иногда – для душевного здоровья – следует задуматься над тем, что в жизни «моё», а что «не моё». Если внимательно присмотреться, то стоит признать, что все объекты на земле, которые могут называться «моими» (в юридическом смысле), даны мне, образно говоря, только в «долговременный прокат», не более. Даже тело своё – единственную, пожалуй, неотъемлемую от меня пожизненную собственность – я получаю от природы и отдаю ей по окончании жизни. Впиваться и вгрызаться в собственность как в какое-то своё материальное продолжение – обычная иллюзия несчастного, весьма уплощённого сознания. В отношении вещественного мира можно следовать более человечному и здравому жизненному принципу: возьми, обогати своей личностью, творчески преобрази и отдай, обязательно отдай – это будет действительно благородный след твоего существования на земле! А материальная собственность? Так она всё равно будет у тебя изъята, потому что самого тебя не будет, и все, так сказать, «комплектующие» твоего земного существования рассеются в прах. Поэтому бери только то, что ты можешь преобразить, обогатить, оплодотворить, одухотворить собою, своим творческим отношением к материи. Всё остальное – не твоё, а только так или иначе присвоенное тобою себе.

     Сказано на века: «Не хлебом единым жив человек»! В личностном росте человека заложен тот духовный потенциал, который он должен актуализировать в своей жизни. Если этого не происходит, то человек как личность останавливается в своём развитии, замыкается на своём почти животном эгоцентризме, и не видит никакого смысла своего существования, кроме поклонения самому себе, доходящего у некоторых, особо застрявших индивидов, до какого-то помешательства на самом себе. Именно на этой основе начинается бесконечный поиск самых разных приятных ощущений и будоражащих впечатлений, бесконечное выстраивание жизненного комфорта, в котором, как кажется такому эгоисту, его ждут «райские наслаждения» бытия. Духовный потенциал такого человека оказывается замурованным в нём самом, а потому его жизнь, особенно во второй половине (после 35-ти лет) становится пустой и совершенно бессмысленной, несмотря на все ублажающие его ощущения и впечатления. Начинается бегство от собственной пустоты, от самого себя, куда угодно – в алкоголь, в наркотики, в сексуальный разврат, во всякого рода экстрим и т.д. – лишь бы только не чувствовать себя абсолютным ничтожеством и пустоцветом по жизни. Одна из форм такого невротического эскапизма, т. е. бегства от самого себя, это материальное накопительство, жадное присваивание себе как можно большего количества собственности. Совершенно очевидно, что в отсутствии духовных сдержек и противовесов, человек бросается во все тяжкие, лишь бы жадно урвать для себя кусок жирного пирога, который ему, по существу, уже не нужен – он уже пресыщен всевозможными «пирогами» донельзя.

    Человек, если он полноценен как личность, призван творить, а не вытворять чёрт знает что, лишь бы обвеситься впечатляющими олухов атрибутами грандиозного, «сногсшибательного» материального избытка. Такое может позволить себе только нравственный урод, кичащийся своей моральной невменяемостью и ошарашивающий людей своими истеричными выходками.

    Для жадного, исступлённого бесконечным приобретательством собственника, с его заматерелым сознанием, мир заканчивается там, где нечего больше хапать и присваивать себе. Безмерное стяжательство и накопительство становится для него жизненным «смыслом» существования, другие смыслы оказываются для него недоступными, никаких духовных аспектов человеческого бытия он не знает, да и знать не хочет, хотя иногда и произносит как «попка-дурак» штампованные, дежурные фразы на сей счёт.

    Чем больше в мире жадных людей, тем больше в нём взаимонеприязни, вражды, злобы. Индийский философ и поэт Р.Тагор говорит: «Алчность – один из главных внутренних врагов человечества. Лишь только человек начинает собирать и накапливать, он увлекается количеством и склонен забывать о цели накопления. Копит ли он деньги для наполнения своего сейфа или вербует членов для своей секты, дух накопления стихийно увлекает его в водоворот и своей бешеной быстротой заслоняет от него конечную цель: человек забывает, что количество не может быть мерилом истины». «Мерило истины»! Может ли понять это человек с узколобым сознанием, одурелым от бесчисленного приобретательства и собственной финансовой «крутизны»? Может ли вообще одномерное существо понять, что такое многомерность? «Мерилом истины» у такого «одномера» становятся нахапанные отовсюду деньги и вещи, и больше ничего! Здесь логика примитивнейшая: если у меня много денег, значит я «состоялся»; если же у кого-то денег мало, значит он – никто и ничто, и не идёт ни в какое сравнение со мною. Здесь всё ясно: стремление такого «состоятельного» к владению значительными материальными средствами есть не что иное, как стремление повысить свою самооценку, которая, в противном случае, будет у него, как говорится, «ниже плинтуса». Такой проблемный, нравственно пустой, недоразвитый индивид готов чуть ли не грабить на большой дороге, лишая тысячи людей элементарного достатка, и всё только для того, чтобы почувствовать себя «полноценным», превратив своё нравственное недоразвитие и личное ничтожество в почтенную «состоятельность», вызывающую трепетный восторг у всякого рода недоумков. У него проблемы с личностным недоразвитием, а страдать от этого урода приходится тысячам нормальных людей!

     Владение богатством кружит голову, «сносит крышу», нередко сводит с ума, особенно тех, кто разбогател в одночасье, кто «подскочил вверх» прямо по поговорке: из грязи в князи.

     Есть очень хорошая книга московского профессора А.Белкина «Запах денег». В этой книге автор говорит о том, что многие психиатры в наше время всё чаще стали встречаться с таким патологическим отклонением в поведении, мышлении и эмоциональном состоянии быстро разбогатевших пациентов, которое можно обозначить как «синдром денег». Как проявляется этот синдром? Прежде всего, это полная охваченность личности сверхценной идеей денег («идея фикс»), граничащая с бредообразованием. Из сознания человека вытесняется всё прочее – интересы, желания, связи, дружеские отношения, любовь. Тема денег становится насильственной, она вплетается во все мысли, желания, фантазии, мечты, сновидения. На деньги активируются все органы восприятия. Острое возбуждение вызывает один только вид денег, их шелест, их специфический запах. У человека может возникать неодолимая потребность то и дело открывать портмоне и пересчитывать его содержимое. Иногда болезнь прорывается острыми приступами, родственными вспышкам настоящего психоза. Больной приходит в состояние безудержной эйфории – патологически возбуждённой радости, которая перехлёстывает через край, срывает все тормозные системы психики. Резко возрастает агрессивность. В сознании сдвигаются границы реальности. Меняется представление о самом себе. Появляется ощущение всемогущества, исключительного значения собственной персоны, дающего право на то, что между людьми считается запретным – вплоть до убийства. Поведение становится неестественным, нелепым – не только по общим меркам, но и главным образом по логике данного, давно установившегося характера. Человек может отстранённо, бестрепетно рассказывать о совершённых им убийствах во всех подробностях – клиника близкая некоторым видам наркомании. Больного захлёстывает прилив неотвязных желаний, которые нередко вполне можно назвать бредовыми – так они вычурны, так бесконечно далеки от естественных человеческих потребностей. Часто стремление издеваться над людьми. Психика и без того перевозбуждена и потому её может пронять только нечто особо острое, рискованное, запретное – отсюда страсть к игре (карты, рулетка, бега, собачьи бои, бои без правил и т.д.), к экстравагантным зрелищам, к шумным непристойным кутежам. Очень часто в ход идут наркотики. Требуется только то, что приносит кайф – позволяет забыться, бьёт по нервам, давая выход затаённым комплексам. Разительные перемены в сексуальной жизни. Она становится либо не по возрасту бурной, беспорядочной, либо, наоборот, полностью замирает. Обостряются черты нарциссизма. Всё поведение становится нарочитым, демонстративным. При этом желание выделиться, поразить, парадоксально сочетается с абсолютной безликостью. В последующем эйфория сменяется тревогами, страхами, часто совершенно объективно необоснованными. Безрассудная расточительность сменяется прижимистостью, мнительностью. Это не совсем обычная скупость: ему по-настоящему страшно расставаться со своими деньгами. Даже неизбежные выплаты он старается оттянуть до последнего. Ведущим мотивом в разговорах становятся жалобы на отсутствие денег и т.д. Болезнь настолько деформирует личность больного, что нельзя утверждать, что она излечима.Есть очень хорошая книга московского профессора А.Белкина «Запах денег». В этой книге автор говорит о

     Невольно напрашивается вопрос: если шальные деньги доводят некоторых «особо продвинутых» индивидов до состояния, граничащего с невменяемостью, то может быть им место не в финансово-экономической сфере, в которую они лезут всеми правдами и неправдами и в которой окончательно свихиваются рассудком, а в лечебнице для душевнобольных, где они, несмотря на бесперспективность лечения, будут, хотя бы изолированы от нормальных людей, и не будут распространять на них свою психическую заразу? Ведь видя «крутизну» и безграничное своеволие иного «успешного» деятеля, любой нормальный человек задаётся резонным вопросом: а не сумасшедший ли он? И ответ на этот вопрос, увы, может оказаться, скорее, положительным, чем отрицательным. Аморальный беспредел, который овладевает душой человека, размывает границы между адекватным поведением и безумием, а его жадность и алчность, как ничто другое, толкает его к пропасти безумия.