Внешние факторы аттракции
К внешним, то есть не связанным непосредственно с процессом взаимодействия, факторам аттракции можно отнести следующие:
1) степень выраженности у человека потребности в аффилиации;
2) эмоциональное состояние партнеров по общению;
3) пространственная близость.
Напомним, что потребность в аффилиации – это потребность создавать и поддерживать удовлетворительные отношения с другими людьми, желание нравиться, привлекать внимание, интерес, чувствовать себя ценной и значимой личностью (подробнее понятие аффилиации рассматривалось в главе «Потребность в общении»). Степень выраженности данной потребности у того или иного человека в значительной мере определяет тип его межличностного поведения. Человек со слабо выраженной потребностью в аффилиации производит впечатление необщительного, избегающего людей. Человек, у которого данная потребность выражена очень сильно, постоянно ищет контакта с другими, стремится к людям, старается сделать так, чтобы его заметили. Общая направленность на людей, непереносимость одиночества оказывается для человека с ярко выраженной потребностью в аффилиации фактором, усиливающим для него привлекательность другого человека (особенно на начальном этапе взаимодействия) как потенциального партнера по общению.
Эмоциональное состояние в конкретной ситуации общения может быть рассмотрено как внешний фактор аттракции в том случае, если хорошее настроение человека распространяется на все вокруг, включая окружающих людей. Это состояние можно описать словами – «сегодня мне все нравятся», вне зависимости от того, сделали эти люди что-то хорошее для него или нет. Экспериментально установлено, что человек, переживающий положительные эмоции, смотрит на окружающих чаще, чем когда он находится в нейтральном, агрессивном или подавленном настроении. Для человека с негативными эмоциями другие люди либо просто не существуют (он их не видит), либо на них переносится его плохое настроение (они его раздражают, досаждают и т. п.). Таким образом, то, как мы относимся к другим и как они – как нам кажется – относятся к нам, может быть лишь частью нашего общего эмоционального состояния, на которое влияют самые разнообразные факторы внешней среды: политические или экономические новости, характер погоды, звучащая музыка и многое другое.
§
при прочих равных условиях, чем ближе пространственно находятся люди друг к другу, тем вероятнее их взаимная привлекательность.
Пространственная близость – еще одна внешняя детерминанта межличностного предпочтения. Действие этой переменной можно сформулировать следующим образом: при прочих равных условиях, чем ближе пространственно находятся люди друг к другу, тем вероятнее их взаимная привлекательность.
Воздействие данного фактора имеет решающее значение для установления межличностных контактов. В детские годы круг друзей формируется прежде всего из сверстников, живущих в одном подъезде или доме, а также из одноклассников. Вероятнее всего, и брачными партнерами становятся люди, либо живущие недалеко друг от друга, либо те, кто учатся и/или работают вместе. Пространственная близость влияет и на продолжительность отношений. Огромное количество дружеских отношений, влюбленностей, ухаживаний прекращается под воздействием пространственной разделенности. Поговорка «с глаз долой, из сердца – вон» во многом верна именно потому, что указывает на сложность поддержания общения на расстоянии. Сохранение отношений вопреки расстояниям можно объяснить тем, что (пользуясь языком теории обмена) получаемые в результате этих отношений «награды» перевешивают затраченные усилия.
Пространственная близость выступает фактором межличностной аттракции прежде всего потому, что люди, живущие неподалеку, находятся в сходной среде (социальной, экономической, бытовой), пользуются сходной социальной инфраструктурой. В результате они имеют общую информацию, общие вопросы и проблемы, что способствует их социальным контактам и даже взаимопомощи. Следствием может стать близкое личное знакомство между ними.
Другое объяснение связи между пространственной близостью и межличностной аттракцией предложил известный психолог Роберт Зайонц, сформулировав следующую зависимость (Zajonc, 1968): неоднократное использование какого-либо стимула увеличивает привлекательность этого стимула для воспринимающего. Иначе говоря, то, что знакомо, нравится больше, чем то, что незнакомо. В своих экспериментах исследователь находил подтверждение этому выводу. Например, он показывал испытуемым фотографии, варьируя число показов от 1 до 25 раз. Было замечено, что чем чаще человек видит конкретное лицо, тем более привлекательным оно ему кажется. Другой эксперимент: в ходе определенной игры человек встречался со своим партнером от одного до восьми раз; затем игроков просили назвать тех, кто им понравился больше других. Результат был сходен с предыдущим: чем чаще люди встречались в игре, тем больше они нравились друг другу. Правда, было введено важное уточнение – для того чтобы повторная встреча вызывала аттракцию, начальная реакция на партнера должна быть либо нейтральной, либо положительной (хотя бы в слабой степени). Повторный негативный стимул усиливал негативное восприятие партнера.
Таким образом, пространственная близость, оказывая влияние на частоту взаимодействий, соответственно увеличивает степень знакомства между людьми, снижает их настороженность и возможный страх перед новым и незнакомым. Результатом становится возрастающая межличностная аттракция.
Если бы пространственная близость была решающим фактором, влияющим на аттракцию, легко было бы предсказать дружбу между теми, кто живет рядом. Увы, из жизненного опыта хорошо известно, что находящиеся близко люди не только выбирают, но и отвергают друг друга.
Рассмотренные выше факторы определяются как внешние детерминанты аттракции именно потому, что выступают в качестве ситуативных или внутриличностных условий, способствующих или препятствующих сближению между людьми. Помимо того, как только люди вступили в контакт, начинает действовать новая группа факторов, вызванных самим процессом межличностного взаимодействия.
§
Нам нравятся красивые люди. Разумеется, взгляды на красоту субъективны, но тем не менее мы воспринимаем ее как важный элемент установления и развития межличностных отношений. По данным многочисленных исследований, красивая внешность обеспечивает и девочкам, и мальчикам более высокую популярность начиная уже с четырех лет. При беседе со взрослыми дети на вопрос «хорошо или плохо быть красивым» отвечают, что «лучше быть красивым, так как тогда тебя все будут любить и не будут обижать» (свидетельство того, что дети осознают привилегированное положение красивых).
Существует ряд гипотез, объясняющих наличие связи между внешней красотой и аттракцией.
1. Красота является положительным подкреплением: нам приятно видеть красивое.
2. Красивые люди могут быть более коммуникабельными, обладать более развитыми коммуникативными навыками, что может объясняться различными условиями социализации красивых и некрасивых людей. Замечено, что у более красивых мужчин и женщин в общении с другими людьми преобладает ориентация непосредственно на партнера, например, разговор о нем доминирует над ориентацией на достижение какой-либо внешней цели.
3. Популярность красивых людей может быть вызвана определенными выгодами общения с ними. Красивый человек как бы повышает уровень физической привлекательности своего партнера.
4. Действие эффекта ореола – «красивый – значит, хороший»; люди склонны ассоциировать красоту с положительными личными характеристиками, а некрасивость – с отрицательными.
Однако связь между физической привлекательностью и аттракцией находится в сложных, опосредованных другими переменными зависимостях. Некоторые социальные психологи утверждают, что в основе предпочтения красивых или некрасивых лежит не столько стремление человека выбрать в качестве партнера по общению самого красивого, сколько прогноз его реакций на себя. В случае, когда человек уверен в себе, он выбирает наиболее красивого из возможных претендентов, при отсутствии такой уверенности ориентируется на средний или даже низкий уровень физической привлекательности.
Более высокий уровень физической привлекательности не обеспечивает стабильного успеха в долговременных отношениях: влияние внешней привлекательности обычно более высоко в начале знакомства и снижается по мере того, как мы узнаем о других чертах этого человека. Физическая привлекательность супругов не влияет на взаимоотношения в семье и стабильность брака. Нет жесткой связи и между внешностью и успехом в романтических отношениях.
§
Важным фактором межличностной аттракции является манера поведения. Общение с одними людьми приносит нам большее наслаждение, чем с другими. Те, кто проявляет щедрость, великодушие, энтузиазм, нежность, живость, коммуникабельность, решительность, как правило, нравятся больше, чем те, кого воспринимают как скупых, холодных, апатичных, «агрессивно-эгоцентричных» или чересчур робких.
В одном исследовании испытуемых просили описать черты человека, которого они не любят. В полученных описаниях были выделены следующие три группы определенных качеств.
Во-первых, – самовлюбленность, высокомерность, заносчивость, самодовольство, тщеславие. С таким человеком неприятно иметь дело, потому что он больше думает о себе, чем о ком-либо еще. При взаимодействии с ним вы чувствуете отсутствие интереса к себе, к вашему мнению, вашим идеям; результатом этого может стать снижение самоуважения.
ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ПСИХОЛОГОВ
Экспериментальное исследование Е. О. Смирновой и Е. В. Калягиной было посвящено выяснению психологических особенностей популярных и непопулярных детей. В рамках исследования сравнивались эмоциональный, когнитивный и поведенческий компоненты коммуникативной компетентности популярных и непопулярных дошкольников. Полученные результаты показали следующее.
Наиболее существенные различия между популярными и непопулярными детьми были обнаружены в эмоциональном отношении к сверстникам.
Во-первых, популярные дети, в отличие от непопулярных, практически никогда не были безразличными к действиям сверстника, проявляли к ним интерес. Причем эта эмоциональная вовлеченность имела положительную окраску – они одобряли и поддерживали других детей, в то время как непопулярные осуждали и навязывали свой замысел.
Во-вторых, они сопереживали другим в ответ на оценку взрослого. Непопулярные дети оставались безразличными к оценке сверстника либо реагировали неадекватно (положительные эмоции при порицаниях других и отрицательные при поощрениях).
В-третьих, все популярные дети независимо от уровня общительности и инициативности отвечали на просьбы сверстников и иногда бескорыстно отдавали им то, что было нужно им самим. Непопулярные не делали этого никогда.
Наконец, популярные дети даже в позиции «обиженного» предпочитали разрешать конфликты мирным путем, не обвиняя и не наказывая других. Непопулярные, как правило, находили разрешение конфликта в агрессивных действиях и угрозах.
Данные результаты свидетельствуют, что в основе популярности дошкольников лежат не развитие социального интеллекта и не организаторские способности, а прежде всего эмоциональное отношение к сверстнику, которое выражается как в различных эмоциональных проявлениях, так и в отдельных поведенческих актах.
Сам по себе этот факт не является новым. В большинстве работ, несмотря на разнообразие гипотез и методических приемов, в качестве особенностей, которые обеспечивают ребенку привязанность ровесников, отмечают сходные черты. К ним обычно относят: чуткость, отзывчивость, взаимопомощь, доброжелательность и внимание к сверстнику, умение уступить, договориться, доброту, дружелюбие, приветливость и т. д. Именно эти качества делают ребенка популярным и предпочитаемым среди сверстников. Нечувствительность и отсутствие интереса к партнеру, враждебность и агрессивность, напротив, делают ребенка отвергаемым и лишают симпатии сверстников.
Это не означает, что популярные дети не ссорятся, не обижаются, не соревнуются и не спорят с другими. Однако у них, в отличие от непопулярных, потребность оценивать и сравнивать себя с другими не закрывает другого ребенка и не делает защиту, утверждение и признание своего Я главной жизненной задачей. Именно это и обеспечивает признание других и утверждение ребенка в группе сверстников.
(См. Смирнова Е. О, Калягина Е. В. Отношение популярных и непопулярных
дошкольников к сверстникам // Вопросы психологии. – 1998. – № 3)
Во-вторых – догматичность, постоянная склонность не соглашаться, противоречить своему собеседнику. Отчасти такие люди напоминают первый тип – их меньше интересуют чувства и взгляды других людей, чем желание проявить свою волю над ними. Подобное оскорбительное поведение может вызвать несколько вариантов ответных реакций:
- встречное оскорбление;
- пассивное сопротивление в форме молчаливого протеста;
- вынужденное подчинение, при котором сохраняется или даже усиливается негативное отношение к такому человеку.
В-третьих – двуличность, неискренность; в общении с таким человеком возникает ощущение опасности («чего он хочет от меня?», «кому он может передать содержание нашего разговора?»), чувство, что вас хотят использовать в чьих-то целях.
§
нам нравятся и мы скорее нравимся людям, которые похожи на нас, и напротив, нам не нравятся и мы не нравимся людям, отличающимся от нас.
Межличностная коммуникация – это один из способов, с помощью которого мы пытаемся поддержать состояние когнитивного баланса, или симметрии. Самый простой акт коммуникации может быть представлен как ситуация, в которой один человек (А) сообщает информацию другому человеку (Б) относительно какого-то предмета (X). Если А и Б имеют сходные взгляды и чувства относительно X, их отношения симметричны. Если же их взгляды и чувства относительно X расходятся, их отношения асимметричны. Иными словами, люди, имеющие сходные ориентации (социальные установки), испытывают взаимную привлекательность.
Что делает симметричные отношения столь желанными?
Во-первых, чем выше уровень согласия, тем легче предсказать поведение другого человека. Во-вторых, чем более схожи установки А и Б, тем сильнее ощущение реальности и значимости их взглядов, что является важным условием положительной Я-концепции, источником поддержания уверенности в себе, повышения самооценки личности. Напряжение, вызванное расхождением взглядов, создает дискомфорт, от которого человек старается избавиться путем согласования своего поведения с поведением другого человека. Эта базовая мотивация получила название «потребность в консенсусе»; она проявляется в том, что люди пытаются придать силу и значимость своим взглядам путем их согласования с другими людьми.
Теория коммуникативных актов использует схематические модели. Знаки «плюс» указывают на положительные чувства, знаки «минус» – на отрицательные; стрелки указывают направление чувств. Любая ситуация, которая содержит четное число знаков «минус» или их отсутствие, является ситуацией сбалансированной или симметричной; если же число знаков «минус» нечетно, мы имеем несбалансированную или асимметричную ситуацию. Рассмотрим пример.
Нина (А) и Сергей (Б) недавно начали встречаться. Они нравятся друг другу, у них много общих взглядов. Однако, когда разговор зашел о феминизме (X), Сергей заявил: «Женщины уже имеют равные права и не подвергаются никакой дискриминации». Нина выразила свое несогласие.
На рисунке 11.1 показано это состояние дисбаланса.
Рис. 11.2.
Рассмотрим ситуацию с точки зрения Нины. Согласно теории баланса, поскольку ей нравится Сергей, она хочет, чтобы ему нравились те вещи, которые нравятся ей. В нашем примере ей важно, чтобы он был согласен с ее оценкой феминизма. Насколько сильно ее будет беспокоить возникшее расхождение, зависит от силы ее чувства как к Сергею, так и к феминистскому движению. Чтобы восстановить баланс, она может прийти к выводу, что Сергей ее разочаровал. Тогда негативная реакция Сергея к феминистскому движению будет сбалансирована негативными чувствами Нины по отношению к Сергею. Рисунок 11.2 показывает это состояние баланса.
У Нины есть и другой выбор. Она может снизить свою преданность женскому движению. Тогда Нина и Сергей будут продолжать любить друг друга и вместе отрицательно относиться к феминизму. Это состояние баланса показано на рисунке 11.3:
Рис. 11.4.
Наконец, Нина может попытаться изменить отношение Сергея к феминизму. В этом случае, как показано на рисунке 11.4, все элементы будут нести положительный знак: Нина и Сергей любят друг друга и оба восхищаются феминистками.
Множество экспериментов, проводимых в рамках теории когнитивного баланса показывают, что когда мы общаемся с кем-то, кого считаем похожим на нас, мы с большой долей вероятности становимся похожими друг на друга в оценках и взглядах. Кроме того, чем больше мы воспринимаем взгляды другого человека как подобные своим, тем больше вероятность того, что мы нравимся ему. Напомним, однако, о том, что на наши восприятия часто влияют наши ожидания. Мы можем ожидать, что люди, которые нам нравятся, согласны с нами по многим вопросам, и, как следствие, преувеличивать степень их согласия с нами. Подобным же образом можно преувеличить наши различия с теми, кто нам не нравится.
Хотя сходные цели сближают людей, иногда именно сходство может стать фактором, резко снижающим межличностную аттракцию. В ситуациях соперничества два человека, имеющие одинаковые цели, часто начинают ненавидеть друг друга. Вряд ли двое мужчин, добивающихся одной женщины, станут хорошими друзьями. Две женщины, претендующие на одно рабочее место, едва ли понравятся друг другу. Вот почему наличие у двоих людей в чем-то схожих взглядов еще не является достаточным условием для предсказания их взаимной привлекательности.
Некоторые факторы усиливают воздействие сходства на аттракцию. Среди них:
1) число вопросов, по которым люди достигают согласия;
2) важность, значимость тех или иных взглядов;
3) взаимность.
Даже с самыми близкими друзьями мы согласны не по всем вопросам. И все же именно с друзьями число тем, в отношении которых мы достигаем согласия, существенно выше, чем с людьми, которых мы не любим. Мы выбираем наших друзей отчасти потому, что с ними у нас много общего во взглядах, и склонны соглашаться с ними по большому числу вопросов, потому что мы – друзья. Более того, один вопрос не может сформировать или разрушить дружеские отношения, но вот число вопросов, по которым мы достигаем согласия, становится хорошим показателем того, будут ли наши отношения продолжительными.
Некоторые взгляды занимают центральное место в нашем мировоззрении, они более устойчивы, их трудно изменить, даже если это требуется для достижения симметричных отношений. Поэтому согласие по важным мировоззренческим вопросам оказывается зачастую принципиальным моментом в установлении наших отношений с другими. Если разногласия возникают по вопросам, не имеющим большого значения для собравшихся вместе людей, то даже их наличие не повлияет на приятельский характер отношений. Если же обсуждаемая проблема имеет большую важность для кого-то из собеседников, то несовпадение в ее оценке скорее всего скажется на отношениях между ними. Поскольку жизненные установки человека формируются в определенной социокультурной среде, такие личностные характеристики, как образование, прошлый опыт, разделяемые духовные ценности и т. д., могут повлиять на то, будет ли другой человек привлекателен для него. Брак между представителями разных рас, религиозных взглядов, социоэкономических групп, разного уровня образования имеет большую вероятность закончиться разводом, чем брак между людьми, имеющими сходство по этим показателям.
Взаимность – еще одна переменная, усиливающая воздействие принципа сходства на межличностную аттракцию. От того, чувствуем ли мы, что тот, кто нам нравится, испытывает те же чувства к нам, что этот человек к нам не равнодушен, во многом зависит, станет ли наше увлечение сильнее. Знание того, что мы нравимся другому человеку, оказывается своеобразной наградой, повышает самооценку. Если же наше чувство не вызывает взаимности, мы постараемся справиться с ним, уменьшая или утрачивая интерес к этому человеку.
§
Всем нам доводилось встречать пары, в которых люди великолепно уживаются, несмотря на бросающиеся в глаза различия их характеров и взглядов. Теорию, подчеркивающую различия, а не сходство между людьми как основу межличностной аттракции, предложил американский психолог Р. Винч, назвав ее теорией дополняющих потребностей (Цит. по: Гозман, 1987). Ее основное положение можно сформулировать следующим образом: при отборе брачных партнеров и даже друзей мы чаще выбираем тех, кто удовлетворяет наши потребности, а максимальное удовлетворение имеет место тогда, когда два человека имеют скорее дополняющие, а не сходные потребности.
Винч выделял два типа дополнительности. Во-первых, два человека могут удовлетворять разные потребности друг друга. Например, А имеет сильную потребность в том, чтобы кого-то защищать, а Б – сильную потребность в зависимости от кого-то. Во-вторых, два человека могут удовлетворять одну и ту же потребность, например когда А имеет сильную потребность в доминировании, а у Б эта же потребность выражена значительно слабее. Причем такие дополнения не зависят от того, имеем мы дело с мужчиной или женщиной. Хотя немало примеров подтверждают данную теорию, многие исследователи не разделяют ее, полагая, что она носит гипотетический характер и нуждается в дополнительной проверке.
§
аттракция возникает в ответ на положительные действия, неприязнь — на отрицательные.
Мы с большей вероятностью будем положительно относиться к тем людям, кто нас хвалит, любит, сотрудничает с нами, чем к тем, кто нас критикует, ненавидит или является нашим конкурентом. Впрочем, замечено, что эмоциональная реакция на положительные действия со стороны другого человека определяется не столько самими действиями, сколько тем, как они интерпретируются, какие мотивы приписываются субъекту, какой субъективный смысл имеет для человека данное подкрепление. Важно, воспринимает ли человек чти действия как адресованные ему лично или как безличные, как часть привычного для субъекта поведения в данной ситуации. Кроме того, если партнер «перебирает» в комплиментах, похвалах, возникает вопрос об искренности и мотивации такого поведения.
Поддерживающий стиль поведения можно определить как любое поведение, в результате которого другой человек начинает больше себя ценить. Неподдерживающий стиль – поведение, в результате которого другой человек оценивает себя ниже, ценит себя меньше.
Отказы в поддержке иногда могут быть ненамеренными, являться результатом непонимания важности поддержки для личностной самооценки. Однако в обоих случаях результатом становится использование индивидом психологических защит.
Следующие виды сообщений воспринимаются скорее как поддержка:
- обращение к партнеру по имени: имя символизирует личность человека, соответственно, такое обращение демонстрирует внимание к данной личности. Восприятие его, как правило, окрашено положительной эмоцией;
- комплименты, то есть похвала, содержащая небольшое преувеличение положительных качеств того, кому делается комплимент;
- прямое признание: с собеседником соглашаются и прямо сообщают ему об этом, что проявляется в поддержании разговора, заинтересованности в разговоре и т. п.;
- выражение положительных чувств, при котором слушающий сообщает (вербально или невербально) о положительных эмоциях, вызванных тем, что было сказано;
- благодарности.
Среди сообщений, вызывающих чувство отказа в поддержке, можно выделить:
- уход от обсуждения, когда собеседник реагирует на сказанное, но быстро переводит разговор в другом направлении. Например:
– Сегодня был сложный материал на лекции?
– Не очень. Скажи, эта юбка не слишком длинная?
Или собеседник не делает даже попытки связать свой ответ с тем, что услышал:
– У меня был трудный день, я страшно устала.
– Удивляюсь, почему Аня не позвонила, думаешь, она забыла?
- безличные предложения – подчеркнуто правильная, наукообразная речь, отказ от личного обращения;
- прерывание говорящего;
- противоречие между вербальным и невербальным содержанием сообщения, или неконгруэнтное сообщение. Например, фраза «разумеется, решение должен принимать только ты» говорится раздраженным тоном.
Таким образом, межличностная аттракция определяется действием целого ряда факторов. Положительное восприятие другого человека может зависеть от эмоционального состояния самого воспринимающего, от степени выраженности у человека потребности в аффилиации, от того, находится данный человек рядом с вами или он далеко от вас. Людям скорее нравятся те, кто имеет взгляды, образование, ценности, статус, сходные с их собственными; те, чье поведение и стиль общения поддерживают их самоуважение и достоинство.
§
Поиск методических приемов, позволяющих осуществить измерение межличностной аттракции, тесно связан с разработками в области измерения социальных установок. В 1925 году Е. Богардус сделал одну из первых систематизированных попыток измерения социальных установок (аттитюдов), предложив Шкалу социальной дистанции. Это был вопросник, выявляющий степень приемлемости другого человека как представителя определенной социальной группы. Респондентам предлагался перечень национальностей; каждого просили указать, какую степень близости он допускает для себя с людьми из той или иной группы. Возможные степени близости:
1. До близкого родства посредством брака;
2. До принятия в члены моего клуба в качестве друга;
3. До соседства на моей улице;
4. До разрешения выполнять какую-либо работу в моей стране;
5. До гражданства в моей стране;
6. Только до посещения моей страны в качестве туриста;
7. Не допускать или выслать из моей страны.
Как мы видим, Шкала представляет собой континуум социальной близости, в котором «1» указывает на самую высокую степень допускаемой близости, а «7» – на самую низкую степень. С незначительными вариациями этот метод использовался для измерения дистанции, связанной с расовой и региональной принадлежностью, возрастом, полом, профессией, религией, для измерения дистанции между родителями и детьми. В типичном исследовании человек может сделать до 1000 суждений, например, ранжировать 50 вариантов отношений к людям, используя 20 рейтинговых шкал для каждого (По: Tubbs S. L., Moss S. Human Communication. An Interpersonal Perspective, 1974).
Тесты такого типа сообщают огромный объем информации о социальных установках людей в отношении различных групп, однако эти установки связаны с гипотетическими ситуациями и мало говорят о чувствах в отношении людей, которых мы знаем и с которыми общаемся повседневно: членов семьи, друзей, однокашников, соседей, сослуживцев.
Для измерения межличностных предпочтений в рамках конкретных групп между хорошо знакомыми людьми Дж. Морено предложил социометрический тест, также предполагающий ответы на вопросы, но уже о людях, которых респонденты знают в действительности (Морено, 1958).
§
метод измерения межличностных предпочтений в рамках конкретных групп между хорошо знакомыми людьми; по форме представляет собой ответы на вопросы о том, с кем человек хотел бы выполнять какую-нибудь работу или действие или, напротив, с кем ему не хотелось бы участвовать в каком-либо деле.
По своей форме социометрический тест очень прост: человеку предлагают назвать тех людей, с кем он хотел бы выполнять какую-нибудь работу или действие, а также тех, с кем ему не хотелось бы участвовать в каком-либо деле. Например:
- Кому бы вы доверили представлять интересы вашей группы на ответственном мероприятии?
- С кем вам было бы интереснее всего обсуждать научную проблему?
- Кого из своей группы вы пригласили бы к себе на день рождения? и т. д.
Очевидно, что с изменением ситуации меняются имена выбранных людей.
К достоинствам социометрического теста можно отнести то, что 1) его легко адаптировать для изучения предпочтений в самых разных группах – от детских до взрослых; 2) его легко комментировать; 3) его результаты для наглядности могут быть сведены в таблицы, диаграммы, статистические матрицы. На рисунках 11.5 и 11.6 изображены примеры социограмм.
На этих двух диаграммах («социограммах») хорошо видно, как с изменением критерия выбора меняются результаты. Власть и популярность часто требуют различных качеств. Хотя Петя и Иван чаще других были выбраны в качестве лидеров, ни тот ни другой не являются «душой компании», уступая это место Сергею. На социограммах легко увидеть непопулярных людей в группе, среди которых, в свою очередь, выделяют так называемых «изолированных», то есть не имеющих ни выборов, ни отклонений, и «отверженных», то есть не имеющих выборов или имеющих незначительное их число, но при этом получивших большое число отклонений.
Рис. 11.5. Кого бы вы предпочли в роли лидера?
Рис. 11.6. С кем бы вы предпочли вместе отдыхать?
Также на социограммах видны подгруппы; например, на рис. 11.6 Иван – Борис – Сергей, Коля – Петя – Даня. Таким образом, социограмма обобщает информацию о межличностных предпочтениях среди членов данной группы, а также выявляет коммуникационные связи между ними.
Наряду с перечисленными тестами используют и другие графические приемы для измерения психологической близости в общении.
Например, испытуемому предлагается отрезок прямой, в одну из крайних точек которого условно помещается его Я. Он должен указать на отрезке точку, символически отмеряющую субъективное расстояние от Я до другого человека. Это задание выполняется заново для каждого из значимых лиц, в результате чего появляется возможность сравнивать между собой психологические дистанции и судить о большей или меньшей близости каждого. Отрезки прямых могут располагаться на плоскости по-разному.
Модель, в которой Я выступает организующим и определяющим центром некоторого поля симпатий и антипатий к другим людям, получила название эгоцентрической модели (см. рис. 11.7).
Рис. 11.7Кто из Других Мне ближе?
Иной способ измерения психологической близости состоит в том, что значимые другие во всех возможных сочетаниях по два условно помещаются в конечные точки отрезков прямых, а испытуемому следует найти и обозначить точкой свое место между ними. Затем подсчитывается среднее значение от Я до Д1, от Я до Д2, от Я до ДЗ. В результате все интересующие нас лица могут быть проранжированы но степени психологической близости. Этот прием соответствует социоцентрической модели и по существу является методом парных сравнений (рис. 11.8).
Рис. 11.8Кому из Других Я ближе?
Работа над новыми способами измерения межличностной аттракции продолжается.
Выводы
1. Процесс предпочтения одних людей другими, взаимного притяжения между людьми, взаимной симпатии получил название «межличностная аттракция». Особенность аттракции в сравнении с другими чувствами и эмоциями состоит в том, что ее предметом является другой человек (а не социальная группа или социальный институт), тем самым она всегда включена в межличностный контекст и, таким образом, выступает одним из ключевых факторов формирования и реализации межличностных отношений.
2. Среди причин, оказывающих наибольшее влияние на процесс межличностной аттракции, можно выделить внешние, то есть непосредственно не связанные с процессом межличностного взаимодействия (иногда их называют экологическими), и внутренние, то есть те, что возникают в процессе взаимодействия, или собственно межличностные детерминанты аттракции.
3. К внешним факторам аттракции можно отнести: 1) степень выраженности у человека потребности в аффилиации; 2) эмоциональное состояние партнеров по общению; 3) пространственную близость.
4. К внутренним факторам, или собственно межличностным детерминантам аттракции можно отнести: 1) физическую привлекательность партнера по общению; 2) демонстрируемый стиль общения; 3) фактор сходства между партнерами по общению; 4) выражение личного отношения к партнеру в процессе общения (поддержка или отказ в поддержке).
5. Для измерения психологической близости в общении предлагаются различные способы, в частности такие, как шкала социальной дистанции; социометрический тест; эгоцентрическая и социоцентрическая модели.
Основные понятия
Отношения
Межличностная аттракция
Межличностные отношения
Потребность в аффилиации
Фактор пространственной близости
Фактор поддержки
Фактор сходства
Социометрический тест
Шкала социальной дистанции
Вопросы для самопроверки
1. Почему межличностная аттракция выступает одним из ключевых факторов формирования и реализации межличностных отношений?
2. По какому основанию разделяются внешние и внутренние факторы аттракции?
3. Согласны ли вы с тем, что на наше отношение к другим и на то, как, на наш взгляд, они относятся к нам, влияют политические и экономические новости, характер погоды, звучащая музыка?
4. Как объясняется связь между внешней красотой и аттракцией?
5. Какие личностные качества способствуют, а какие затрудняют аттракцию?
6. Почему сходство между людьми может вызывать межличностную аттракцию?
7. При каких условиях сходство усиливает аттракцию?
8. Чем похвала отличается от лести?
9. Перечислите виды вербального и невербального поведения, вызывающие чувство отказа в поддержке.
10. Как построен социометрический тест?
Учебные задания
Задание 1. Прочтите отрывок из повести И. С. Тургенева «Ася». Выделите факторы (внешние и внутренние), вызвавшие взаимную привлекательность героев.
«… Чем больше я узнавал его, тем сильнее я к нему привязывался. Я скоро его понял. Это была прямо русская душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нем ключом; она светилась тихим светом. Он был очень мил и умен, но я не мог себе представить, что с ним станется, как только он возмужает. Быть художником… Без горького, постоянного труда не бывает художников… а трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь, – нет! трудиться ты не будешь, сжаться ты не сумеешь. Но не полюбить его не было возможности: сердце так и влеклось к нему. Часа четыре провели мы вдвоем, то сидя на диване, то медленно расхаживая перед домом; и в эти четыре часа сошлись окончательно…».
Задание 2. Вспомните своих самых близких друзей. Что вам больше всего нравится в них? Чем эти люди отличаются от других ваших знакомых?
Задание 3. Сергей обожает мотоциклы, сам – рокер. Лена, подруга Сергея, ненавидит мотоциклы, считая их опасными.
а) Используя теорию баланса, нарисуйте диаграмму, изображающие эти отношения.
б) Укажите варианты, доступные для Лены, с помощью которых она может сбалансировать ситуацию, и составьте диаграмму для каждого варианта.
Дополнительная литература
Крижанская Ю. С., Третьяков В. П. Грамматика общения. – М., 1999.
Кроник А. А., Кроник Е. А. В главных ролях – вы, мы, он, ты, я… – М.: Мысль, 1989.
Обозов Н. Н. Психология межличностных отношений. – Киев: Лыбидь, 1990.
ПанасюкА. Ю. Управленческая коммуникация. – М., 1994.
Руденский Е. В. Основы психотехнологии общения менеджера. – М.; Новосибирск, 1997.
Сатир В. Как строить себя и свою семью. Пер. с англ. – М.: Педагогика-Пресс, 1992.
§
Человеческие эмоции и чувства представляют собой специфические способы реагирования людей на изменения, происходящие во внутренней или внешней среде. Основное отличие между ними связано с такими параметрами, как длительность/кратковременность, устойчивость/изменчивость.
Сравним поэтические формулы, в которых эти различия представлены образно:
«…Без вас мне скучно, – я зеваю; При вас мне грустно, – я терплю; И, мочи нет, сказать желаю, Мой ангел, как я вас люблю! Когда я слышу из гостиной Ваш легкий шаг, иль платья шум, Иль голос девственный, невинный, Я вдруг теряю весь свой ум. Вы улыбнетесь – мне отрада; Вы отвернетесь – мне тоска; За день мучения – награда Мне ваша бледная рука…» «Признание» А. С. Пушкин | «Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя! Одна в глуши лесов сосновых Давно, давно ты ждешь меня. Ты под окном своей светлицы Горюешь, будто на часах, И медлят поминутно спицы В твоих наморщенных руках. Глядишь в забытые вороты На черный отдаленный путь; Тоска, предчувствия, заботы Теснят твою всечасно грудь». «Няне» А. С. Пушкин |
Переживания, описанные Пушкиным в «Признании», – пример эмоционального состояния в конкретной ситуации: они достаточно сильны, ярки, но скорее всего быстро проходят. Чувство к няне – глубоко и относительно постоянно, оно продолжает существовать в самых различных ситуациях.
Определения чувств и эмоций, предлагаемые в словарях, отражают выделенные особенности.
Эмоции – особый класс психических процессов и состояний, связанный с инстинктами, потребностями и мотивами, отражающий в форме непосредственного переживания (удовлетворения, радости, страха и т. д.) значимость действующих на индивида явлений и ситуаций для осуществления его жизнедеятельности.
Чувство – устойчивое эмоциональное отношение человека к явлениям действительности, отражающее значение этих явлений в связи с его потребностями и мотивами. В отличие от собственно эмоций и аффектов, связанных с конкретными ситуациями, чувства выделяют явления, имеющие для человека стабильную потребностно-мотивационную значимость.
Эмоции
особый класс психических процессов и состояний, связанный с инстинктами, потребностями и мотивами, отражающий в форме непосредственного переживания (удовлетворение, радость, страх и т. д.) значимость действующих на индивида явлений и ситуаций для осуществления его жизнедеятельности.
Факторы аттракции
К внутренним факторам аттракции, а также межличностным детерминантам аттракции относят инфантильную внешность, фактор сходства партнёров по общению, физическую привлекательность, демонстрируемый стиль общения, фактор поддержки.
Инфантильная внешность отмечается чертами характера взрослого человека, но с детской внешностью. Если облик человека пусть и в незначительных деталях напоминает детский облик, то это зачастую воспринимается людьми доброжелательно. Особенности детской внешности говорят о слабости, беззащитности, доверчивости, что не ведет к развитию опасения и тревоги у других людей.
Большинство людей испытывают потребность в самоутверждении, однако желают этого достичь легко и быстро, через доминирование над более слабыми индивидами. Чтобы удовлетворить эту потребность они взаимодействуют с теми, кто даст эту возможность повысить самооценку.
Поэтому существует две причины, которые делают привлекательными инфантильных людей. Это невосприятие их как несущих угрозы и возможность над ними доминировать. Зачастую мнение об инфантилизме оказывается ошибочным и вполне за детской внешностью скрывается твёрдый, решительный характер.
Одновременно с тем, связь между аттракцией и физической привлекательностью неоднозначна. Бывает, что симпатию вызывают люди, которые на первый взгляд не предстают приятными. Но в процессе взаимодействия люди меняют свое отношение к ним и, если наблюдается ум, обаятельная улыбка, доброжелательные жесты и взгляды, возникает желание пойти навстречу.
Это связано с тем, что в формировании симпатии играет целый спектр позиций: какая личная жизнь человека, какой образ жизни ведет, отношения с коллегами, друзьями, родственниками, его моральные достоинства и принципы, отношение к делу, характер и поведение.
Привлекательные люди зачастую более охотно улыбаются; обладают хорошим чувством такта и юмора; смеются над собой; ведут себя ровно и естественно в разных ситуациях; жизнерадостны, веселы, оптимистичны; охотно и часто говорят комплименты; дружелюбны, уверены в себе, контактны; достаточно легко выводят человека на разговор о нем; демонстрируют готовность помочь, откликаются на просьбы, радуются чужим успехам, умеют работать в команде, приятны внешне (со вкусом одеты, эстетичны).
Психологические исследования подтверждают, что когда человек в себе уверен, он выбирает красивого партнера. Отсутствие такой уверенности заставляет ориентироваться на низкий или средний уровень физической привлекательности другого индивида. При общении ценится умение быть коммуникабельным и приятным гораздо больше, чем внешняя природная красота при неразвитой аттракции.
Факторы аттракции и их характеристика
Относительно устойчивые эмпирические основания межличностной аттракции также являются объектом многочисленных социально-психологических исследований и получили название факторов аттракции. В широком спектре исследований данной проблемной области было изучено достаточно большое количество факторов, на анализе наиболее существенных из которых мы и остановимся.
Физическая привлекательность. В качестве одной из детерминант появления аттракции выступают свойства ее объекта. Обыденное сознание также уделяет особое внимание этой группе характеристик. Внешние данные, социально-демографические характеристики, поведенческие паттерны человека традиционно считаются главной причиной симпатии или антипатии к нему со стороны других людей.
На первых этапах общения заметнее всего будет воздействие наиболее открытых для наблюдения характеристик человека, не требующих для своего опознания сколько-нибудь длительного времени, таких, как социально-демографическая принадлежность, символы социального статуса и т. д. Главной из таких характеристик является внешность, степень физической привлекательности (Hogg M.A., Vaughan G.M., 1995).
Эмоционально положительный образ начинает как бы позитивно достраиваться. Внешне привлекательный человек, как это наглядно демонстрируют Linda Jackson (1992), а также Bull Ray и Nicholas Ramsey (1988), наделяется рядом положительных свойств и качеств — эмоциональностью, теплотой, успешностью и т.п. Подтверждение этому может быть найдено и в народных сказках, в которых положительный герой всегда привлекателен или, в конечном итоге, становится таковым, а негативный персонаж наделен неприятной внешностью, примером чему является Баба-Яга. Другое дело, что в жизни часто все случается наоборот. Реальная интерпретация может быть опосредована личным эмпирическим опытом межличностных отношений конкретного человека, спецификой его интересов, ценностей, вкуса, привязанностей и т.п. Безусловным является лишь то, что для развития отношений необходимо, особенно на начальном этапе, уделять внимание своей внешности как усилителю продуктивности будущих взаимоотношений. При отсутствии привлекательной формы мало у кого возникнет интерес пусть даже и к богатейшему содержанию.
Оценка физической привлекательности или красоты другого человека определяется степенью соответствия его одному из существующих стандартов внешности, одинаковых для людей, принадлежащих к одной или близким субкультурам. Распространенность и жесткость таких стандартов можно связать с воздействием кино и телевидения, рекламирующих одни и те же образцы внешности.
Наиболее распространенным результатом исследования связи физической привлекательности объекта и симпатии к нему является констатация преимущества более красивых. Это преимущество проявляется и в более высоком социометрическом статусе в группе сверстников начиная с раннего детства (по данным К. Дайон, 1979), красивая внешность обеспечивает и мальчикам и девочкам более высокую популярность начиная с четырех лет, отрицательная зависимость фиксируется лишь у девочек от 5 лет 5 месяцев до 6 лет 10 месяцев), и в диадическом межполовом общении. Так, Э. Уолстер и др. [1978] еще в начале 60-х годов установили, что удовлетворенность партнером на танцах определяется только его физическими данными и не зависит от интеллекта, социально-демографической принадлежности и других характеристик.
Можно выдвинуть ряд гипотез, объясняющих наличие такой связи. Во-первых, не исключено, что красота является безусловным положительным подкреплением, что в свою очередь связано с особенностями филогенеза человека. Действительно, есть данные, что субъект осуществляет выбор красивых, даже и не предполагая общаться с ними и вообще имея весьма ограниченный опыт контакта с людьми.
Во-вторых, предпочтение более красивых может вызываться большим развитием у них коммуникативных навыков. Данные по этому вопросу различаются для мужчин и женщин. Так, Г. Рейс и др. (1980) обнаружили, что физическая привлекательность мужчин способствует интенсификации их контактов с женщинами и снижению уровня контактов с мужчинами. У женщин же уровень физической привлекательности вообще не влияет на интенсивность социального взаимодействия. Эти же авторы показали, что физическая привлекательность влияет не столько на интенсивность, сколько на содержание общения. У более красивых мужчин и женщин в общении с другими людьми ориентация непосредственно на партнера, например разговор о нем, доминирует над ориентацией на достижение какой-либо внешней по отношению к общающимся индивидам цели.
В-третьих, положительная связь между красотой и популярностью может быть вызвана какими-либо «выгодами» общения с более физически привлекательными. В пользу такого прагматического объяснения свидетельствует так называемый эффект «иррадиации красоты». Как показали Г. Сигал и Э. Аронсон (1969), оценка физической привлекательности мужчины существенно зависит от внешних данных женщины, считающейся его постоянным партнером. Таким образом, красивый партнер как бы позволяет повысить уровень собственной физической привлекательности, к чему стремится большинство людей.
В-четвертых, ориентация на более красивых может задаваться существованием стереотипов, связывающих отдельные внешние характеристики или уровень физической привлекательности в целом с определенными характерологическими чертами. Так, мужчины воспринимают женщин с расширенными зрачками (в условиях эксперимента — вследствие пребывания в помещениях с контрастной освещенностью) как сексуально возбужденных (по данным Berscheid E., Walster E., 1974). Более красивым из изображенных на фотографии объектов испытуемые обоего пола чаще приписывают положительные личностные черты и сулят счастливое будущее, людей же с физическими недостатками стигматизируют, приписывая им различные пороки (по данным Berscheid E., Walster E., 1974).
В серии исследований, проведенных под руководством К. Дайон (1979_, было показано, что внешность объекта существенно влияет на атрибутивные процессы. Все эксперименты были построены по одной схеме: группе судей сообщали информацию о проступке, совершенном незнакомым им человеком (это мог быть ребенок-дошкольник, младший школьник, школьник старших классов или студент), и давали его фотографию. В качестве судей выступали преподаватели соответствующих учебных заведений и для двух последних возрастных групп — сверстники «обвиняемых». Задача судей состояла в том, чтобы на основании имеющихся сведений сделать вывод о личностных особенностях «обвиняемого» и предложить меру наказания. Оказалось, что во всех группах судьи выносили более жесткие решения и приписывали более негативные личностные свойства в случае, когда проступок совершал некрасивый человек.
Отметим, однако, что наряду с тенденцией выбора наиболее красивых существует и иная: предпочтение партнеров того же, что и у себя самого, уровня физической привлекательности. Такая зависимость была обнаружена в ряде полевых и лабораторных исследований. Например, в работе И. Сильвермана (1971) осуществлялось наблюдение за парами пришедших в бар юношей и девушек. Независимые судьи оценивали физическую привлекательность обоих партнеров и по поведенческим признакам — степень удовлетворенности отношениями. Оказалось, что исследуемая характеристика зависит не от абсолютных оценок внешних данных партнеров, а от сходства этих оценок. Отметим, что тенденция предпочтения сходных, хорошо описываемая с точки зрения представлений о социальном обмене, действует гораздо слабее, чем склонность к выбору наиболее красивых.
Есть основания предположить, что в основе предпочтения красивых или некрасивых лежит не столько стремление выбрать себе «равного» или самого красивого партнера, сколько прогноз его реакций на себя — хотя общения как такового еще нет, есть уже попытка представить себе его будущее развитие. Как показал Т. Хастон, в случае уверенности испытуемого в отношении к себе со стороны партнера он выбирает наиболее красивого из всех возможных, при отсутствии такой уверенности — ориентируется на средний или даже низкий уровень физической привлекательности.
На прогноз отношения к себе влияет и состояние субъекта, в частности ситуативные аспекты самооценки внешности и общей самооценки. Так, С. Кислер и Р. Барал путем фальсификации информации о результатах личностного тестирования варьировали самооценку испытуемых (мужчин) и затем в перерыве между экспериментами «случайно» знакомили их с девушкой. Физическая привлекательность девушки варьировалась с помощью одежды и косметики: в одном случае она была привлекательна, в другом — уровень красоты резко снижался. Оказалось, что испытуемые с завышенной самооценкой проявляли большую аттракцию (и по поведенческим признакам, и по результатам ретроспективного тестирования) к красивой девушке, а испытуемые с заниженной самооценкой — к некрасивой.
Социальные характеристики человека. Помимо внешности, на аттракцию влияют и другие свойства ее объекта, например социальные характеристики человека, такие, как статус, образование, профессия и т.д. В большинстве случаев аттракция положительно коррелирует с достоинствами объекта. У этого правила есть, однако, серьезные ограничения: «слишком» большая выраженность у человека положительных характеристик снижает аттракцию к нему. Такие данные, в частности, получил Э. Аронсон (1972), изучавший влияние на аттракцию некой обобщенной характеристики, свидетельствующей о степени подготовленности человека к различным видам деятельности.
Это связано с более общей проблемой возможности выбора отдельных характеристик при оценке другого человека. Часть исследователей считает, что в любой конкретной оценке проявляется общее отношение к объекту (см., например, Эткинд А. М., 1983).
На проявления аттракции может оказать влияние и такая характеристика человека, как компетентность (владение широким классом навыков, умение общаться с людьми и т.д.). Кажется очевидным, что вне соревновательной ситуации, когда другой человек не является противником, конкурентом, более компетентный субъект будет нравиться больше, чем менее компетентный, — ведь он обладает большим набором положительных качеств (ловкий, умелый, сообразительный и т. д.).
Естественно, на аттракцию влияют и некоторые особенности вербального и невербального поведения объекта. Так, большей популярностью пользуются люди, предпочитающие смотреть в глаза собеседнику, резко повышает аттрактивность человека улыбка, влияют на аттракцию и ряд индивидуальных характеристик объекта, таких, как тембр голоса, конституциональный тип и т. д.
Значимой детерминантой аттракции является и склонность человека к самораскрытию (Rubin Z., Hill C, Peplau L, 1980). Влияние этой переменной (как и вообще поведенческих переменных) зависит от соответствия тех или иных актов определенным правилам. Так, в целом самораскрытие связано с аттракцией положительно, но лишь до определенного предела. Если объектом самораскрытия между незнакомыми людьми становятся интимные моменты жизни человека, особенно те, которые находятся в противоречиях с общественной моралью, то аттракция снижается. Таким образом, аттракция и самораскрытие находятся аналогично аттракции и компетентности в криволинейной зависимости (Гозман). Точка перегиба, в которой происходит смена знака зависимости, определяется здесь нормами данной субкультуры, диктующими определенный уровень откровенности и открытости между малознакомыми или незнакомыми людьми.
Еще одной особенностью объекта, влияющей на аттракцию к нему, является характеристика, не столько в действительности присущая человеку, сколько приписываемая ему, — это его удачливость, т. е. представление о том, что даже в ситуации, не зависящей от собственной воли и поступков, его шансы на успех выше, чем у других. Обладание такими «свойствами» нередко повышает аттракцию к человеку (по данным Berscheid E., Walster E., 1978). Недаром полководцы распространяли среди солдат легенды о своей неуязвимости и военном счастье. Такая зависимость может быть объяснена с точки зрения выдвинутой М. Лернером (1974) теории «веры в справедливый мир», согласно которой большинство людей склонно считать что мир, даже в своих физических, чисто случайных проявлениях, в целом справедлив, следовательно, и добро и зло вознаграждаются по заслугам (разумеется, такая концепция может влиять на поведение и оставаясь неосознанной).
Следствием веры в «справедливый мир» является и возникновение антипатии к жертвам каких-либо несчастий (таким образом можно объяснить дискриминацию людей с физическими недостатками). Так, М. Лернер демонстрировал своим испытуемым видеозапись обучающего эксперимента, в котором в качестве отрицательного подкрепления использовались сильные удары электрическим током, вызывавшие резкие болевые реакции «ученика» (в действительности ток, конечно, не давался, вся сцена просто разыгрывалась по определенной программе). Испытуемые должны были оценить, насколько им нравится или не нравится «ученик» и в какой степени он заслужил свою участь. Результаты неопровержимо свидетельствуют о том, что чем сильнее страдания жертвы, тем большую антипатию она вызывает и тем в большей степени испытуемые склонны оправдывать происходящее.
Есть, правда, одно условие, при наличии которого эта с этической точки зрения явно негативная закономерность не действует. Часть испытуемых считали, что они наблюдают не видеозапись, а следят по монитору за происходящим в соседней комнате, половине испытуемых при этом было сказано, что они могут в любой момент прервать этот эксперимент, т. е. избавить жертву от страданий. В последнем случае аттракция к жертве была значительно выше, чем тогда, когда испытуемый не имел возможности вмешаться. Чувство ответственности за другого человека и реальная возможность помочь ему способствуют таким образом росту аттракции. Итак, мы видим, что влияние на аттракцию даже столь эфемерной характеристики, какой является удачливость, не может быть выражено однозначной зависимостью, оно опосредуется взаимодействием между субъектом и объектом (Л.Я. Гозман, 1987).
В целом психологические исследования зависимости эмоциональных отношений на первом этапе их развития от свойств их объекта позволяют сделать ряд выводов. Во-первых, наибольшее влияние на аттракцию оказывают такие легко наблюдаемые параметры, как внешность и социально-демографические характеристики. Во-вторых, наряду с ориентацией на людей с максимальной выраженностью положительных характеристик действует и стремление к выбору «равных». Доминирование той или иной тенденции определяется прогнозом поведения партнера — в случае гарантированного принятия с его стороны в большей степени выражена первая зависимость в случае неуверенности в его отношении — вторая. В-третьих, между положительными свойствами объекта и аттракцией к нему существует криволинейная зависимость — с какого-то момента дальнейшее увеличение выраженности данной характеристики (например, интеллекта или физической привлекательности) ведет не к увеличению, а к уменьшению симпатии к объекту. И, в-четвертых, ни одна из характеристик объекта не определяет однозначно аттракции — связь между свойствами объекта и аттракцией опосредуется состоянием субъекта, соотношением свойств и взаимодействием между субъектом и объектом (Л.Я. Гозман, 1987).
Пространственная близость или дистанция общения. Межличностная аттракция определяется также и пространственной дистанцией между партнерами. Неоднократно было продемонстрировано и влияние на аттракцию расстояния (Т. Ньюком, 1961; М. Сигал, 1969), на котором живут друг от друга члены пары, — положительная зависимость между аттракцией и близостью зарегистрирована здесь как для однополых пар, так и для разнополых, например, при изучении закономерностей брачного выбора. Объяснение этой зависимости, по-видимому, состоит в том, что пространственная близость с другим человеком облегчает получение информации о нем, т. е. формирование его достаточно дифференцированного образа, и повышает вероятность взаимодействия с ним.
Частота же взаимодействия повышает вероятность возникновения аттракции. Еще в 1950 г. Дж. Хоманс отмечал, что «если частота взаимодействия между двумя людьми возрастает, то возрастет и степень их симпатии друг к другу, и обратно». Иллюстрацией этого положения могут служить факты, свидетельствующие о большей популярности тех жителей многоквартирных домов, чьи квартиры находятся вблизи от лифтов и лестничных клеток или рядом с почтовыми ящиками (Berscheid E., Walster E., 1958).
Более того, оказалось, что не только само взаимодействие, но и простое ожидание контакта с человеком повышает его привлекательность в глазах субъекта. Величина аттракции положительно связана с ожидаемой длительностью и интенсивностью взаимодействия (Berscheid E., Walster E., 1958). Ожидание общения делает субъекта более толерантным к приписываемым объекту негативным личностным характеристикам (Byrne D., Gnffitt W., 1973). Сформированная ожиданием общения положительная установка по отношению к объекту оказывается настолько устойчивой, что сохраняет свою силу даже тогда, когда в ходе экспериментального воздействия испытуемым сообщают об отмене прежнего императива на общение с этим человеком и дают возможность сделать новый, самостоятельный выбор — прежний объект конкурирует в этом случае с объектом, которому приписываются положительные личностные и социальные черты (Berscheid E., Walster E., 1958). Таким образом, в основе связи аттракции с пространственной близостью лежит воздействие параметров ситуации на возможность установления и поддержания контактов. Однако в процессе общения мы получаем не только позитивную, но и негативную информацию друг о друге, интенсивные контакты могут породить и неизбежно порождают не только положительные, но и отрицательные чувства и действия по отношению к партнеру. Так, жертвами 40% совершающихся в США убийств становятся члены семьи преступника (Aronson E., 1978), — максимальную ненависть, как и максимальную любовь вызывают не посторонние, а те, с кем мы постоянно общаемся. Тем не менее, тенденция роста симпатии при интенсификации общения действует значительно сильнее, чем тенденция роста враждебности и агрессивности.
Кроме того, исследования показывают, что с увеличением привлекательности изменяется и дистанция общения. Чем ближе друг к другу люди в личностном смысле, тем комфортнее они себя ощущают в общении на пространственно более близкой дистанции. В данном случае не срабатывает эффект отрицательной реакции на вторжение в личностную зону. Любое же приближение в эту зону человека, не вызывающего положительных эмоций, может вызывать рост дискомфорта. В частности, данное явление связано и с полем контроля за партнером — чем более знаком и приятен партнер, тем меньше источников информации о нем человек удерживает в поле контроля (влюбленному достаточно фиксировать в поле внимания глаза партнерши), и, наоборот, чем менее позитивны отношения, тем больше источников информации необходимо контролировать на случай негативного развития взаимоотношений.
Пространственная близость имеет значение и в самом непосредственном контексте: лишь пересекаясь с человеком в пространстве (мысленном или физическом), получаешь возможность развития взаимоотношений с ним.
Знакомство. Знакомство с человеком также может выступать в качестве фактора аттракции. Зайонц (Zajonc, 1968) показал что повторное предъявление многих стимулов приводит к более положительному отношению к ним. Это же происходит и с фотографиями незнакомых людей при их повторном разглядывании. У данного факта может быть много объяснений. Одно из них заключается в том, что неопределенность прогноза в отношении объекта, человека или события часто повышает уровень тревожности, в то время как наличие информированности о них приводит к повышению ощущения контролируемости. В частности, во многих исследованиях был зафиксирован факт возникновения внутреннего напряжения при столкновении с объектами, которые не могут быть категоризированы в собственном эмпирическом опыте человека.
Доступность. Легко доступные люди, взаимоотношения с которыми не требуют сверхусилий, воспринимаются более положительно. На этом моменте, в частности, нередко строятся так называемые «выходы в народ» политических деятелей в период предвыборных кампаний. Хотя в данном случае надо иметь в виду, что факт доступности начинает приобретать свою силу лишь после исходной недоступности, чем также пользуются квалифицированные бюрократы, первоначально создавая массу искусственных преград, а потом милостиво снисходя к человеку. Постоянная же доступность с течением времени снижает привлекательность объекта.
Ожидание продолжения взаимодействия. В логике уже известной теории баланса Хайдера (Heider, 1958) антиципация будущего развития позитивных взаимоотношений увеличивает привлекательность человека, конечно, при условии, что эти отношения носят позитивный характер.
Весьма важной особенностью тех условий, в которых протекает взаимодействие двух людей, является его конкурентный или кооперативный характер. При этом сотрудничество способствует росту, а конкуренция — снижению уровня аттракции в паре (В.В. Абраменкова, 1980; В.Е. Иноземцева, 1981). Наибольшей известностью из экспериментов, посвященных этой проблеме, пользуется полевой опыт М. Шерифа и К. Шериф (1953), которые, поместив подростков в соперничающие отряды (эксперимент проходил в летнем лагере для мальчиков), добились высокой сплоченности внутри каждой из групп, но получили одновременно исключительно высокий уровень межгрупповой враждебности — причем объектом негативного отношения выступала не только группа «противника» в целом, но и каждый из ее членов. Враждебность между группами удалось преодолеть только после включения членов обеих групп в совместную деятельность, направленную на достижение значимой для всех цели (подробнее об этом см. Агеев, 1983). Можно с уверенностью сказать, что совместная деятельность является важнейшим фактором возникновения и стабилизации аттракции.
Взаимность. Симпатия или антипатия к человеку во многих случаях подчиняется принципу взаимности, в соответствии с которым нам нравятся те люди, которым нравимся мы, и наоборот. Тем не менее, проявления этого фактора не носят универсального характера. Отнюдь не все люди, симпатизирующие нам, вызывают положительные эмоции, как и не все люди, которым не нравимся мы, вызывают исключительно негативное отношение.
Исследования показывают, что лица с высокой самооценкой более самодостаточны, в то время как лица с заниженной самооценкой более подвержены воздействию данного фактора. Влияние взаимности может быть детерминировано и природой конкретной ситуации. Если влияние взаимности основывается на величине поощрения, то результат будет во многом определен отношением к этому поощрению. Фактор взаимности обладает рядом особенностей, учет которых важен для понимания социально-психологической феноменологии. В частности, он может лежать в основе объяснения «рационально необъяснимой» тяги благополучного ребенка к бомжам, у которых он получает то, чего ему не дают родители.
Сходство. Фактор сходства проявляется в тенденции позитивного отношения к людям сходных взглядов, поступков, убеждений и т.п. Не вызывает сомнений, что факт обнаружения сходства с партнером имеет едва ли не решающее значение на этапе установления межличностных отношений. Даже для начала беседы с незнакомым попутчиком в транспорте необходимо найти общую тему диалога, что способствует быстрому развитию взаимоотношений и формированию позитивного эмоционального фона.
В качестве механизма, определяющего значимость сходства как детерминанты аттракции, различными исследователями определяется механизм валидизации собственной «Я-концепции» и мировоззрения. По теории самоверификации Swann, людям присуща необходимость в поддержании обратной связи с другими людьми в порядке уточнения верности собственных представлений. Получение таких подтверждений, как бы в знак благодарности, увеличивает привлекательность людей, подтверждающих их. Другое объяснение предполагает, что «аттрактивность» (В.А. Янчук) сходных других связана с тем, что взаимоотношения с ними более комфортны. Однако этот же фактор лежит и в основе «ошибки репрезентативности», согласно которой люди, находясь в состоянии сомнения по какому-либо вопросу, начинают обращаться за советом к значимым другим. При этом часто не учитывается, что они, как правило, придерживаются сходных взглядов и оценок (собственно говоря, почему они и выбираются в качестве значимых) и не отражают всего существующего спектра мнений. Кроме того, в ситуации психологически безопасной действенность принципа сходства снижается, увеличивается тендениция к общению с непохожими по взглядам людьми, что с точки зрения развития человека является безусловно предпочтительным. Такая ситуация безопасности может возникать либо вследствие особым образом организованного общения, либо вследствие некоторых личностных характеристик его участников, делающих их нечувствительными в определенных пределах к негативным оценкам.
Изложенное вовсе не означает, что фактор сходства универсален в формировании аттракции. Доминирующий характер сходства установок для продолжения отношений — явление временное. Этот принцип действует в начальный период знакомства как основание для выбора партнера. Однако во многих работах было показано, что, начиная с определенного периода (обычно после нескольких месяцев общения), степень сходства между партнерами, по крайней мере, сходства установок, перестает оказывать существенное влияние на их эмоциональные отношения (по данным Карцевой Т. Б., 1981; Kerckoff A., Davis K., 1962; Murstein B., 1971). Так, в эксперименте Т. Ньюкома (1965) с семнадцатью студентами было обнаружено, что через две-три недели после знакомства «экологические» переменные, игравшие вначале ведущую роль, стали терять свое значение, а на первый план в качестве детерминанты уровня аттракции вышло предварительно замеренное сходство установок по различным вопросам. Аналогичные данные были получены и другими авторами (исследования Byrne D., Gnffitt W. , 1973; . Cook M., 1981; . Huston T., Levinger G., 1978).
Поэтому на более поздних стадиях в качестве доминирующих могут выступать и другие факторы, например, взаимодополняемость.
Взаимодополняемость. В разные периоды развития экспериментальной социальной психологии выдвигались различные гипотезы относительно того сочетания личностных свойств, которое является условием стабильного и продуктивного общения. Так, Р. Винчем (1958) был выдвинут принцип дополнительности потребностей, согласно которому условием стабильного взаимодействия является такое сочетание систем потребностей двух людей, при котором удовлетворение потребности одного будет одновременно и удовлетворением потребности другого. Примером такого дополнения могут служить потребность в доминировании у одного из партнеров, сочетающаяся с потребностью в подчинении у другого. Предположение Винча получило подтверждение в его собственных эмпирических исследованиях, а также в ряде работ других авторов, в частности в работе А. Керкофа и К. Дависа, которые обнаружили, что после 18 месяцев знакомства принцип дополнительности действительно играет существенную роль в детерминации взаимоотношений. До этого срока, по их данным, важнее соответствие систем установок.
В пользу этой гипотезы свидетельствует жизненная практика, заключающаяся в том, что люди часто проявляют склонность к установлению тесных взаимоотношений с теми, с помощью кого они получают возможность решить прагматические задачи. Часто в таких позитивных оценках имеет место и своеобразная компенсация каких-либо собственных недостатков (например, человек со слабым здоровьем идеализирует здоровых людей и т.п.).
Однако в большинстве посвященных этой проблематике работ принцип дополнительности не получил эмпирической поддержки. Не исключено, что это связано с временным характером его действия так же, как и действия других детерминант развивающихся эмоциональных отношений.
Эмпатия. Особая роль в формировании аттракции играет эмпатия, представляющая собой сочувствие, сопереживание человеку. Rosenfeld (1966), объясняя эмпатийный аспект аттракции, указывал на его связи прежде всего с чувством защищенности, неодинаковости человека. Наличие подобного рода отношений позволяет человеку уменьшить негативное эмоциональное напряжение, что и приводит к чувству благодарности к их носителю.
Но и эмпатия не всегда выступает универсальным фактором аттракции. Как минимум, она должна быть ожидаемой. В случае проявления эмпатии в ситуации, когда человек ее не ждет, эффект может быть противоположным (В.А. Янчук, 1998).
Помощь в достижении личностно значимых целей. Очевидно, что человек, способствующий достижению актуальной цели, обладает высоким потенциалом «аттрактивности», и наоборот, люди, фрустрирующие ее достижение, менее аттрактивны. Этот вывод находится в полном соответствии с предположением Дойтч (Deutch, 1962) о том, что кооперативное взаимодействие или представления о нем ведут к возрастанию межличностной аттракции. Очевидно, что если кто-либо, обладающей необходимым потенциалом, оказывает вам содействие в достижении значимой цели, то аттракция будет высока. Еще Аристотель говорил, что люди любят тех, кто делает им добро и заботится о них. Аттракция таким образом возникает в ответ на положительные действия (услуги, высокую оценку и т.д.), неприязнь — в ответ на негативные.
Тем не менее, данныйфактор также срабатывает не всегда. Исследователи установили своеобразную дифференциацию на апатию и восхищение чьей-либо компетентностью и симпатию к социэмоциональным качествам. В частности, эта дифференциация проявляется при разделении инструментального и социоэмонального лидерства. Решающим условием аттракции в данном случае является синтез инструментальности и социоэмоциональности. Этим объясняется нежелание обращаться за помощью к человеку, не вызывающему положительного отношения (В.А. Янчук, 1998).
Личностная гармония. Понимание сложной взаимообусловленности различных факторов и исследования гармоничных супружеских пар вели к выдвижению В. Шультцем (Shultz, 1957) фактора личностной гармонии. Выдвинув в качестве ведущего основания гармоничных взаимоотношений потребности включенности, контроля и привязанности, он предположил, что именно их гармоничное сочетание и приводит к высокой аттракции. Под потребностью включенности понималось чувство собственной необходимости для других; под потребностью контроля — необходимость участия в выработке и принятии значимых решений; под потребностью привязанности — необходимость в аффилиативных, эмпатийных отношениях.
В концепции Шутца, по мнению В.А. Янчука, впервые достаточно убедительно показана необходимость взаимных усилий партнеров в формировании аттракции. Отчасти пересекаясь с построениями теоретиков социального обмена, Шутц показал, что если одна из сторон не прилагает усилий к развитию взаимоотношений, то с течением времени ее «аттрактивность» будет падать. Данный вывод особенно важен для практики подбора партнеров. Ориентация на нахождение гармонирующих факторов не дает гарантии в главном — длительности взаимоотношений и развитии аттрактивности. Лишь наличие совместных усилий и их высокий потенциал инерции с некоторой степенью вероятности гарантируют позитивную динамику аттракции.
В последние годы становится очевидным, что наиболее уязвимой характеристикой перечисленных факторов является излишняя статичность и претензии на универсальность. Вместе с тем, считает В.А. Янчук, данные факторы отражают важные аспекты развития аттракции и при определенном сочетании условий в определенном времени могут играть существенную роль.
Итак, на первых этапах развития эмоциональных отношений в паре на аттракцию положительно влияет сходство социально-демографических характеристик и близость систем социальных установок и ценностных ориентации двух людей. Наибольшее влияние при этом оказывает близость взглядов по принципиальным для обоих субъектов и обобщенным предметам. Различные варианты соотношения личностных свойств партнеров оказывают противоречивое и не до конца понятное воздействие на аттракцию. С уверенностью можно лишь констатировать неадекватность «простых» формул типа «противоположности сходятся». Симпатия к похожим на самого себя людям и соответственно выбор их в качестве партнеров по общению носят консервативный характер и могут быть следствием стремления к обеспечению психологической безопасности. У субъектов, ощущающих себя психологически комфортно (уверенных в положительном отношении к себе со стороны других людей, способных верно прогнозировать поведение окружающих и т. д.), принцип сходства нарушается, они способны испытывать аттракцию к людям, отличающимся от них по социально-демографическим характеристикам и придерживающимся иных по сравнению с их собственными взглядов.
В ситуации же продолжающегося взаимодействия важен и такой фактор аттракции, как подкрепление. В реальном кратковременном общении подкрепления, исходящие от другого человека, выступают чаще всего в виде демонстрации им на вербальном или невербальном уровне своего отношения к субъекту. Тогда возникают две возможности для объяснения связи между аттракцией и подкреплением — либо мы начинаем испытывать аттракцию к другому человеку потому, что он проявляет позитивное отношение к нам, либо, испытывая к нему аттракцию мы декодируем и интерпретируем его действия так, чтобы сделать вывод о его к нам положительном отношении. Ведущиеся начиная с 50-х годов экспериментальные исследования показали, что одновременно действуют обе зависимости: подкрепление порождает аттракцию, но и аттракция заставляет субъекта переоценивать уровень получаемого подкрепления. При этом первая зависимость действует значимо сильнее. Выводы этих исследований таким образом соответствуют предсказаниям «здравого смысла».
По мнению Л.Я. Гозмана (1987), при получении подкрепления происходит своеобразная генерализация, перенос позитивного отношения к подкреплению (услуге, предмету, похвале и т. д.) на его источник. Непосредственная связь симпатии и подкрепления четко проявляется у маленьких детей, межличностные выборы и оценки которых в большинстве случаев определяются непосредственными причинами: «Вова хороший, так как дает играть своими игрушками» (см. об этом исследования Я.Л. Коломинского, 1976)
Однако действуют и иные закономерности. Так, помощь или иное подкрепление вызывают аттракцию не только у объекта подкрепления к его субъекту, но и обратно, у субъекта к объекту, причем величина аттракции во втором случае значительно больше, чем в первом. Такой эффект обнаружен, например, в эксперименте Дж. Джекера и Д. Лэнди (1969). Эксперимент был платный, однако после его окончания к двум третям испытуемых, ссылаясь на истощение фондов, обращались с просьбой отказаться от гонорара в пользу экспериментатора, который вынужден оплачивать работу из своих средств. В половине случаев с такой просьбой обращался сам экспериментатор, в половине — его ассистент, после того как экспериментатор покидал экспериментальную комнату. Остальные испытуемые получали гонорар в соответствии с предварительной договоренностью — с просьбой об отказе от него к ним не обращались. После просьбы об отказе от гонорара (на нее положительно откликнулись все испытуемые) или после выплаты его для контрольных групп замерялась, аттракция испытуемых к экспериментатору. Оказалось, что те, кто помог ему (пожертвовал в его пользу деньгами) испытывали к нему большую симпатию, чем те, к кому с такой просьбой не обращались. Причем, аттракция была выше у тех, к кому экспериментатор обращался с просьбой о помощи лично (в сравнении с беседовавшими с ассистентом). Аналогично этим результатам в других экспериментах было показано, что зло, причиненное другому человеку, например жестокое или несправедливое обращение с ним, снижает его привлекательность в глазах субъекта этого действия.
Таким образом, перефразируя Д. Карнеги, можно сказать, что, для того чтобы понравиться другому человеку, важно не столько оказывать услуги ему, сколько сделать так, чтобы он оказывал или думал, что оказывает услуги тебе.
Такая зависимость между аттракцией и подкреплением объясняет ряд не только научных, но и житейских феноменов. Например, большая обычно любовь родителей к детям, чем детей к родителям, может быть следствием того, что родители вложили в своих детей больше времени, сил и т. д., чем дети в родителей. А отсюда может быть сделан вывод о том, что одним из путей налаживания отношений в паре, в частности в паре родитель — ребенок, является увеличение взаимных подкреплений в виде помощи, заботы и пр.
Возрастание аттракции со стороны субъекта подкрепления к объекту вызывается, по мнению Л.Я. Гозмана, стремлением к поддержанию когнитивного баланса: если я делаю что-то хорошее этому человеку, значит он и сам хороший. В своих эмоциональных отношениях человек, может быть, еще больше, чем в других сферах жизни, выступает не только как «делатель», но и как «думатель». Именно с этим качеством человека связаны нарушения или ослабления положительной связи между подкреплением и аттракцией, или, как еще называют эту связь, правила реципрокности.
При этом эмоциональная реакция на положительные действия со стороны другого человека определяется не столько самими этими действиями, сколько тем, каким образом они интерпретируются объектом, какие мотивы он приписывает субъекту, какой субъективный смысл имеет для него данное подкрепление. В этом смысле очень важно, воспринимает ли объект вербальные или невербальные действия субъекта как адресованные ему лично, выражающие отношение субъекта к нему, или как безличные, являющиеся привычным для субъекта паттерном поведения в данной ситуации. Во втором случае сенситивность к поступкам другого человека резко снижается — то же самое положительное подкрепление вызывает значительно меньшую аттракцию, аналогично снижается чувствительность и к негативным действиям. Так, если человек убеждается, что полученная им высокая оценка является как бы принадлежностью ситуации — ее получают и все остальные, аттракция к субъекту этой оценки будет ниже, чем если бы такой оценки был удостоен он один. Принципиально важно, кроме того, воспринимаются ли поступки субъекта как свободные или вынужденные. Например, причинение, физического неудобства попутчиком в переполненном автобусе не вызывает сильных отрицательных чувств в его адрес, но те же самые действия, совершаемые не вынужденно, а специально, будут восприниматься как акт агрессии. Подобные зависимости, получившие название «принципа персонализма», достаточно надежно подтверждены эмпирически.
Реакция на похвалу или другое подкрепление зависит, конечно, не только от величины этого подкрепления. Общение осуществляется не между изолированными индивидами и не ограничивается одним коммуникативным актом, — оно пролонгировано и включено в контекст взаимодействия с другими (Гозман, 1987). К сожалению, пишет Л.Я. Гозман, в экспериментальных исследованиях учесть и эту протяженность во времени и эту включенность удается далеко не всегда, сама идеология эксперимента диктует стремление к изоляции изучаемых феноменов, получению чистых зависимостей. Такая методологическая установка приводит к существенному обеднению, упрощению выводов, что хорошо видно на примере зависимости аттракции от подкрепления.
Так, подкрепление может восприниматься как нормативное действие, аттракция в этом случае хотя и возникает, но в значительно меньших размерах, а в ряде ситуаций — вообще не возникает. Строго говоря, ответ на вопрос: «Который час?» — тоже является подкреплением, однако трудно ожидать здесь сильной эмоциональной реакции как следствия благодарности за услугу. Если же ответа не будет, то при отсутствии «уважительной причины» (нет часов, например), возникает враждебность. Взаимные мелкие услуги, такие, как в приведенном примере, являются нормой поведения, следование которой никаких чувств не вызывает.
Эмоциональное состояние. При анализе влияния на аттракцию самооценки индивида, проведенном Л.Я. Гозманом (1987), было показано, что существенное значение имеют не только стабильные, но и ситуативные особенности самосознания субъекта, т.е. не только его свойства, но и состояния. При этом, согласно многочисленным экспериментальным данным, как положительное, так и отрицательное по знаку эмоциональное возбуждение способствует росту склонности субъекта испытывать аттракцию к другому человеку. Влияние положительного по знаку эмоционального возбуждения исследовалось в основном в русле изучения проблем альтруизма и взаимопомощи (Hornstein H., 1976; . Lerner M. , 1974). Оказалось, что любое повышение настроения субъекта делает его более доброжелательным по отношению к другим людям, в том числе и к тем, которые никак не способствовали этому улучшению.
§
При прочих равных условиях люди легче принимают позицию того человека, к которому испытывают эмоционально положительное отношение. Если проанализировать поведение людей, которые живут и работают, практически не имея врагов и недоброжелателей, то можно заметить, что в деловом и личном общении они используют ряд морально-психологических приемов, направленных на формирование у партнеров по общению аттракции — возникновения при восприятии человека человеком эмоционально положительного отношения, привлекательности одного для другого. Для управленца владение этими приемами является служебной необходимостью.
Общий механизм формирования аттракции основывается на том, что всякий сигнал, поступающий к человеку через его органы чувств, может исчезнуть без следа, а может сохраниться в зависимости от его значимости и эмоционального заряда.
Эмоционально значимый сигнал, посылаемый партнеру, остается в сфере бессознательного и оказывает свое влияние в виде эмоционального отношения. В этом случае человек, оценивая свое отношение к другим людям, говорит, что не знает, почему он относится к ним так, а не иначе.
Если в процессе общения посылать партнеру сигналы так, чтобы сигнал имел для него эмоционально положительное значение и при этом он этот сигнал не осознавал, то возникает эффект, при котором партнер будет утверждать, что общение было приятным и собеседник располагает к себе.
Если же повторить это несколько раз, то у партнера будет вырабатываться достаточно стойкое эмоционально-позитивное отношение. Расположив к себе таким образом человека, т.е. сформировав аттракцию вы с большей вероятностью добьетесь принятие им вашей позиции, его внутреннего согласия с ней.
Какие же существуют приемы формирования аттракции?
Необходимо отметить, что приемы аттракции предназначены только для того, чтобы расположить к нам собеседника, а не убедить его в чем-то или что-то доказать.
Прием «Имя собственное» — обращение к партнеру по имени означает для него внимание к нему как к личности, утверждение его претензии на то, что он личность. Звук собственного имени вызывает у человека не всегда осознаваемое им чувство приятного. Поэтому как можно чаще при общении с другими обращайтесь к ним по имени и отчеству, удовлетворяйте их потребность осознавать себя личностью.
Прием «Зеркало отношения» — то, что изображено на вашем лице: улыбка, мимика, гораздо в большей степени соответствует вашим мыслям, нежели слова, которые вы произносите. Говорят, что лицо — это зеркало души. Доброжелательная улыбка на вашем лице воспринимается партнером как сигнал: «Я ваш друг». Друг — это тот, кто обеспечивает нашу защищенность. Каждый из нас нуждается в защите, и удовлетворение потребности в ней привлекает нас к тому, кто ее нам предлагает. При общении с людьми старайтесь иметь на лице доброе и приятное выражение, легкую улыбку.
Прием «Терпеливый слушатель» — терпеливо и внимательно выслушивая партнера по общению, обратившегося к вам, вы удовлетворяете одну из высших потребностей человека — потребность в самовыражении.
Прием «Личная жизнь» — большинство людей имеют свои личные интересы, увлечения, склонности. Если с человеком вести разговор в русле его личных интересов, он начинает считать вас чутким и внимательным человеком.
Прием «Золотые слова» — способность и умение говорить людям комплименты, т.е. слова или фразы, в которых содержится небольшое преувеличение положительных качеств человека. Противопоказаний к применению комплиментов практически нет. Любой разговор, деловую встречу или совещание можно и нужно начинать с комплиментов в адрес присутствующих.
Использовать приемы аттракции следует комплексно и постоянно. Следует знать, что эффект от их применения наступает не сразу, а через определенный промежуток времени. Применяя эти приемы, необходимо понимать, на что вы воздействуете, что происходит с другими, чего вы добиваетесь.
Важно помнить, что высокий уровень аттракции между участниками общения способствует обычно и большей точности межличностного восприятия. В некоторых ситуациях, особенно стрессовых, это может оказаться весьма полезным как для жизнедеятельности группы, так и для каждого из ее членов. Кроме того, аттракция способствует и достижению группой высокой эффективности (понимаемой, согласно Р.С. Немову, как «успешность решения всех социально значимых задач»). На это указывают, например, данные Л.С. Цветовой и др. (1980), свидетельствующие о том, что терапевтическая группа больных афазией функционирует более успешно в том случае, когда между членами группы устанавливаются доброжелательные отношения, т. е. тогда, когда они испытывают аттракцию друг к другу (терапевтический эффект в данном случае вполне может считаться адекватным индикатором эффективности групповой деятельности).
ЛИТЕРАТУРА
Андреева Г.М. Социальная психология. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. — 376 с.
Андриенко Е.В. Социальная психология: Учебное пособие для вузов / Под ред. В.А.Сластенина. – М.: Академия, 2001. – 264 с.
Гозман Л.Я. Психология эмоциональных отношений — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. — 166 с.
Изард К, Эмоции человека / Пер, с англ. — М., 2001.
Казаринова Н.В. Межличностное общение: Конспект лекция. – СПб. 2000. – 64 с.
Куницина В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение. – СПб. 2001. – 544 с.
Проблема «затрудненного общения»
Понятие «затрудненное общение»
Современная психология постоянно обращается к изучению человека как субъекта многообразных видов деятельности и в целом его жизнедеятельности. Как правило, независимо от трактовки самого понятия субъект деятельности и уровней его рассмотрения выстраивается логика изучения данного явления в направлении поиска тех характеристик активности человека, которые приводят к позитивным изменениям себя и окружающего мира. В то же время, как указывает В.А. Лабунская (1997), личность как субъект деструктивного поведения, субъект разрушения отношений, трудностей взаимодействия еще недостаточно изучена в отечественной социальной психологии, несмотря на огромный интерес, проявляемый к этой проблеме в смежных отраслях психологии.
Одним из направлений, сложившимся в результате усилий психологов, психотерапевтов, этнографов, социологов, философов, культурологов, в котором представлены различные аспекты изучения личности как субъекта «неэффективной», разрушающей, деструктивной деятельности и общения, является социальная психология затрудненного общения. В ней рассматривается возникновение ситуаций затрудненного общения как объективное явление, обусловленное самим фактом формирования человеческой общности, особенностями развития личности в определенной социокультурной среде, социально-психологической природой общения, механизмами отражения и взаимодействия, уровнями их функционирования. Рассматривая «затрудненное общение» как объективное явление, многие авторы (Аржакаева Т.А., 1995; Бодалев А.А., Ковалев Г.А., 1992; Куницина В.Н., 1985 и др.) указывают на субъективную природу трудностей общения, подчеркивая, что следствием этих «субъективных трудностей» является объективная картина затруднений: от легких сбоев и трений до конфликта между партнерами.
Однако, как считает Е.В. Цуканова (1985), до сих пор в науке не сложилось четкого представления о проблеме затрудненного общения. Как пишет автор, «понятие «затрудненное общение» может употребляться как для определения общения, характеризующегося незначительными сбоями, которые не останавливают коммуникативного процесса и преодолеваются самими участниками процесса общения, так и для определения общения, протекающего в форме крайне выраженной затрудненности, когда коммуникативный процесс жестко блокируется и расстраивается настолько, что дальнейшее общение невозможно».
Что же такое затрудненное общение, каковы причины его возникновения и какими особенностями характеризуется «субъект затрудненного общения»?
И.Э. Стрелков (1990) предлагает понимать под психологическими трудностями общения «нарушения контактов в ходе взаимодействия партнеров, возниконовение всякого рода препятствий развития отношений, вплоть до их разрыва, когда общение складывается неблагоприятно и партнеры (или один из них) испытывает эмоциональное неблагополучие, напряжение, что сопровождается дезадаптацией поведения».
По мнению Е.В. Цукановой (1985, С. 19), трудности общения — это «специфический социально-психологический феномен, проявляющийся и реальных ситуациях взаимодействия в форме непонимания людьми друг друга».
В.Н. Куницина (1995) рассматривает трудности общения в качестве субъективного феномена, представленного в сознании субъекта в виде эмоциональных переживаний дискомфорта, возникающих в ситуации взаимодействия как на межиндивидуальном уровне, так и на межгрупповом. Она пишет: «Трудности общения – явление субъективной природы, острые эмоциональные переживания субъекта в ходе общения в определенных ситуациях, сопровождающихся внутриличностным и нервно-психическим напряжением».
В своих исследованиях А.А. Бодалев и Г.А. Ковалев (1990, С. 65) так описывают явление трудностей общения: «В процессе общения могут возникать объективные трудности, следствием которых оказывается полное или частичное недостижение целей, неудовлетворение побуждающего мотива или неполучение желаемого результата в той деятельности, которую общение обслуживало».
Таким образом, затрудненное общение рассматривается в психологии в нескольких аспектах (В.А. Лабунская, 2001, С. 9):
В качестве социально-психологического феномена, проявляющегося только в ситуации взаимодействия, социального общения;
Как явление объективное, представленное в несоответствии цели и результата, выбранной модели общения и реально протекающего процесса;
Как явление субъективное, заявляющее о себе в различного рода переживаниях человека, в основе которых могут быть неудовлетворенные потребности, мотивационный, когнитивный, эмоциональный диссонансы, внутриличностные конфликты и т.д.
§
Само общение, в силу его социально-психологической природы, является «трудной» деятельностью, поскольку в нем содержаться элементы, затрудняющие оптимальный уровень функционирования. Особенности экспрессии и речи, социально-перцептивной сферы личности, системы ее отношений, форм обращений, уровень развития навыков взаимодействия и условий общения превращают любой акт общения в задачу, в сложную многоаспектную деятельность, считает В.А. Лабунская (2001).
С точки зрения Братуся Б.С. (1988), Кагана М.С., Эткинда А.М. (1988), Петровского В.А. (1996), Рюмшиной Л.И. (1996), «ядром настоящего» общения, общения с человеческим лицом является отношение к другому и к самому себе как к субъекту, неповторимому в своей активности, как к ценности. Следовательно, несоответствие наличного общения, то есть отношение к другому и к себе как к объекту, непризнание уникальности «Я», ограничение свободы выбора способов и средств самовыражения заданным рамкам, концептуальным ориентирам общения должно расцениваться, по мнению В.А. Лабунской, как неэффективное, неоптимальное, разрушающее личность, то есть и «объективно и субъетивно затрудненное общение». Таким образом, субъект затрудненного общения — это индивид, для которого является характерным сочетание объектного, неценностного отношения к другому и к самому себе, обладающего низким уровнем осознания, непринятия себя таковым (В.А. Лабунская).
В.А. Кан-Калик и Г.А. Ковалев (1987), опираясь на представления В.Н. Мясищева и А.А. Бодалева о трехкомпонентной структуре общения, разработали следующие критерии выделения типов общения: особенности отражения (когнитивная сложность — простота), вид отношения (личностное — ролевое), форма обращения (открытое — закрытое). Сочетание этих характеристик в плане субъектов общения дает несколько типов, среди которых «диалогический тип» рассматривается как высший уровень организации общения. Для данного типа характерно сочетание когнитивно-сложного отражения партнерами друг друга, с личностным отношением и открытым обращением, поведением относительно друг друга. Важным условием диалогического типа общения становится принцип взаимности: личностное отношение, открытое обращение, глубокое и разностороннее понимание обоих партнеров. Если придерживаться этой модели оптимального общения, утверждает В.А. Лабунская (1997), то из нее следует, что в случае, если один из партнеров не обладает когнитивной сложностью в отражении других людей, объектен в отношении к другому, неискренен, то такое общение объективно становится затрудненным.
Понятно, что результаты общения всегда несколько иные, чем первоначальные намерения и установки партнеров. То, что рождается в общении не поддается полной операционализации, осмыслению и сведению к сочетанию каких-либо интегральных характеристик личности и общения. В.А. Петровский (1996, С. 82) отмечает, что не сама по себе эгоцентрическая установка партнера или партнеров является фактором разрушения общения, а «в тенденции такая позиция заключает в себе непреодолимое зло самоутраты … подвигая другого (других) к той или иной форме эксплуатации первого….».
Другим источником создания психологических моделей субъектов затрудненного общения могут служить представления о личности и ее взаимодействии с окружающим миром, сложившиеся в рамках определенных психотерапевтических школ.
В истории различных психологических ориентаций и примыкающих к ним психотерапевтических направлений, прослеживается смена не только представлений о личности, ее природе, психологической структуре, но и в соответствии с появляющимися изменениями наблюдаются трансформации представлений о базовых факторах возникновения затруднений в общении.
Психоаналитическое направление в социальной психологии одно из первых обратилось к поиску причин и объяснений нарушений межличностного общения, раскрытию природы «затрудненного общения», исходя из особенностей развития и формирования личности человека. Представители этого направления, обращаясь к идеям сложности и противоречивости внутреннего мира человека, к роли последствий неудовлетворённости его потребностей в организации им взаимодействия с миром, к тезису о противеречивости между желаемым и должным, к теории защитных механизмов личности, видят именно в этих характеристиках человека и причины, и объяснения неизбежности затруднений, нарушений в общении. Некоторые характеристики человека, такие, как защитные механизмы личности расцениваются и как способ выхода из ситуации затрудненного общения, и как важный параметр поведения субъекта затрудненного общения.
Психоанализу как одной из объяснительных схем поведения в социальной психологии принадлежит мысль о неосознаваемых факторах затрудненного общения и, соответственно, идея о роли бессознательного в возникновении психологических трудностей общения. На основе идей психоанализа о соотношении сознательного и бессознательного, основных элементов структуры личности, этапов ее развития можно выстроить различные сочетания характеристик личности как субъекта затрудненного общения. Но каковы бы не были описания субъекта затрудненного общения, в них главное место следует отвести системе отношений, сложившихся между родителями и детьми. Детско-родительские отношения выступают в роли источника многих проблем взрослого человека, в том числе и трудностей общения, которые переживаются им как внутренний или межличностный конфликт. Превращение этих отношений в малоосознаваемые комплексы личности является источником формирования способов поведения, приводящих к затруднениям в общении.
Исходя из этого, В.А. Лабунская (1997) считает, что на основе сочетания «комплексов» личности можно построить классификацию субъектов затрудненного общения. Как известно, особая роль в формировании комплексов, акцентуаций личности отводится фрустрации в процессе общения с близкими людьми базовых социальных потребностей индивида. Такие особенности поведения личности, как тревожность, агрессивность, чувство обиды или вины, которые постоянно обсуждаются как условия и результат затрудненного общения, во многом являются следствием неудовлетворенных социальных потребностей личности. Например, фрустрация стремления к превосходству или к самосовершенствованию становится основой для возникновения внутриличностных конфликтов и развития на этой базе таких черт личности, как зависть, недоверие, ненависть и т.д. Проявление их в общении неизбежно приведет к возникновение различных форм затрудненного общения.
Особенно важными для понимания особенностей субъекта затрудненного общения являются работы К. Хорни (1993) и Э. Фромма (1994). Так, с точки зрения К. Хорни, неудовлетворенность социальных потребностей личности, порождает устойчивое состояние тревоги, которое выступает, по мнению многих исследователей, глобальным фактором саморазрушения личности и разрушения ее межличностных отношений. Э. Фромм, как и К. Хорни, не использовал в своих работах термин «затрудненное общение». Он обращался к понятию «деструктивное поведение». Но описанные им особенности деструктивного поведения могут быть интерпретированы как характеристики субъекта затрудненного общения. Э. Фромм подчеркивает, что современный человек постоянно испытывает чувство зависимости от других, отсутствия социальной безопасности, чувство беспомощности, неполноценности, поэтому он деструктивен в своем общении, наполнен отрицательными переживаниями по поводу его.
Сочетание степени выраженности социальных потребностей, а также интенсивности их фрустрации также, с точки зрения В.А. Лабунской, может являться одним из критериев психологической классификации субъектов затрудненного общения.
Таким образом, в контексте психоаналитического направления в социальной психологии затрудненное общение может быть интерпретировано как состояние напряжения, порожденное недостаточно осознаваемыми внутриличностными конфликтами, природа которых кроется в системе отношений ребенка с близкими ему людьми, человека с окружающим миром, по-разному удовлетворяющем его базовые социальные потребности.
В то же время, как указывает В.А. Лабунская (2001, С.44), субъектом затрудненного общения в рамках данного направления может быть индивид:
1) с несбалансированной структурой личности;
2) неспособный преодолевать кризисы развития;
3) застревающий на выборе одной из возможных стратегий межличностных отношений;
4) направляющий свое стремление к превосходству в деструктивное русло;
5) выбирающий стиль жизни, характеризующийся низким социальным интересом и деформациями во взаимодействии, допускающими психологическое и физическое уничтожение другого.
В такой трактовке затрудненного общения и основных характеристик субъекта затрудненного общения он предстает как индивид, определяющий свои отношения с другими с помощью различного рода защитных механизмов, вплоть до избегания общения и вытеснения самого факта затруднений в общении.
В контексте социально-ориентированного психоанализа объяснительная схема «объективности», неизбежности затрудненного общения включает особенности функционирования мотивационно-потребностной сферы личности субъекта общения, соответствующую ей систему отношений к себе и другим, противоречивость тенденций адаптации к окружающему миру (см. В.А. Лабунская, 1997).
Безусловно, возможны и другие основания для определения субъекта затрудненного общения, например, с точки зрения теории взаимодействия, разработанной Э. Берном (1992). В этом случае главная причина затруднений — это выбор партнерами неадекватной ролевой позиции в общении, выбор неадекватной формы обращения к партнеру, это выбор доминантных способов организации взаимодействия. Субъект затрудненного общения в контексте транзактной теории — это субъект с негармоничным развитием личности, для которого характерно стремление к доминированию в общении с другими, демонстрация «родительской позиции», отсутствие ролевой гибкости, заданность «сценариев» взаимодействия.
В рамках различных теорий диадического взаимодействия как зарубежных (см. Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А., 2001) , так и некоторых отечественных выделены главные источники позитивных отношений в общении — это получение материальной или психологической выгоды (повышение статуса, изменение роли, улучшение самооценки и т.д.). При этом «позитивность» общения опосредована внутренними и внешними факторами, среди которых чаще всего указывается на меру сходства между субъектами в их установках, ценностях, на наличие способностей к общению. С точки зрения исследователей (Д. Тибо, Г. Келли), способным считается тот, кто обладает большим «потенциалом для вознаграждения другого». В то же время, несовместимые, соперничающие тенденции рассматриваются авторами как условия, увеличивающие вероятность негативных результатов и прерывания общения. Кроме того, на оценку «позитивности» общения оказывает влияние степень соответствия полученных в данный момент «вознаграждений» и имевших место в прошлом опыте взаимодействия, а также превосходство имеющегося результата в отношении возможных альтернатив. Считается, что субъекты общения не будут продолжать взаимодействие, если «позитивность» полученного результата, ниже, чем та, которая была в этом взаимодействии раньше, или если у партнеров есть лучший выбор. «Эти и многие другие соображения относительно того, что определяет успех — неуспех, длительность, постоянство — прерывность общения приводят к выводу о том, что трактовка затрудненного диадного общения будет строиться на основе того, что выступает в определенной концепции внешним фактором, а что является внутренними условиями. В вышеобозначенном контексте, затрудненное общение — это общение, в котором преобладают негативные «исходы» над позитивными, а субъектом затрудненного общения выступает индивид с неразвитой способностью к «вознаграждениям» других людей, демонстрирующий в своем поведении несходство между своими и партнера установками и ценностями, отличающийся завышенными требованиями относительно наличного результата общения» (В.А. Лабунская, 1997).
Совершенно иной возникает образ субъекта затрудненного общения, если его конструировать, исходя из ряда положений гуманистически-ориентированной психологии. Как известно, в работах этого направления рассматриваются такие явления, как конгруэнтность переживания и выражения, эмпатия, принятие, самоактуализация, самоопределение, ряд социальных экзистенциональных потребностей личности (поиск смысла жизни, стремление к самоактуализации, к познанию и самопознанию, к взаимопониманию, к подтверждению и т.д.). Исходя из характеристик личности фасилитатора, можно создать противоположный ей портрет субъекта затрудненного общения. Прежде всего — это «несамоактуализирующаяся личность, несамоопределяющаяся, неконгруэнтная, имеющая значительные рассогласования между «Я» реальным, идеальным и воображаемым, это неподтвержденная как извне, так и изнутри личность» (В.А. Лабунская, 1997).
В работе отечественных представителей гуманистического подхода к общению М.Р. Кагана и А.М. Эткинда (1988) подчеркивается влияние мотивации на возникновение нарушений в общении. С их точки зрения, субъект затрудненного общения – это индивид, у которого в процессе общения внешняя мотивация одобрения, достижения, обладания преобладает над внутренним стремлением к сохранению уникальности и ценности другого и самого себя.
Ю.А. Менджерицкая (1996) составила социально-психологический портрет личности с неудовлетворенной потребностью в подтверждении. В обобщенном виде это субъект, постоянно неудовлетворяющий свою базовую социальную потребность — потребность в подтверждении его наличности, субъектности, не находящего в кругу значимых для него людей необходимой системы отношений, в результате чего у него возникают деформации на различных уровнях организации личностной структуры.
Б.С. Братусь (1988), рассуждая о критериях аномального развития личности, приходит к выводу, что центральным системообразующим отношением, характерным для аномального развития, является отношение человека как к средству, эгоцентризм и неспособность к самоотдаче и любви, подчиняющийся внешним обстоятельствам характер жизнедеятельности, неспособность к свободному волепроявлению и самопроектированию, отсутствие стремления к обретению сквозного общего смысла своей жизни и т.д. Совокупность этих характеристик личности «ведет человека к отъединению, к отрыву от его всеобщей родовой сущности» (Братусь, 1988, С.51). С точки зрения В.А. Лабунской, аномальное развитие личности также может быть источником формирования ее как субъекта затрудненного общения, так как субъект затрудненного общения реализует во взаимодействии с другим человеком некоторую часть результатов своего аномального развития, а также потому, что «аномальную личность» и субъекта затрудненного общения объединяет характерная для них система отношений человека к миру, другим людям. Поэтому, утверждает В.А. Лабунская, можно считать, что «стержневой характеристикой субъекта затрудненного общения является его «отъединенность» от самого себя и других, проявляющаяся в различных результатах общения, но приводящих к одному знаменателю — к феномену затрудненного общения».
В современной отечественной психологии личности и социальной психологии применяются для анализа личности как субъекта разнообразных деятельностей наряду с категориями потребность, отношения, личностные смыслы — категория активности. По мнению К.А. Абульхановой-Славской (1987), активность — это единство отражения, выражения и реализации внешних и внутренних тенденций в жизни личности, ценностный способ моделирования, структурирования и осуществления личностью деятельности, общения и поведения, это — качество удовлетворения ценностных потребностей и способ их выражения, это, одновременно, — способ соотнесения себя с другими людьми и осуществление самоопределения. Такая трактовка активности личности раскрывает новые грани проблемы субъекта затрудненного общения и сообщает подход к ней как к личности, определенным образом сочетающей «внутренние и внешние социально-психологические опоры». Как пишет К.С. Абульханова-Славская, субъекты, стремящиеся в своем взаимодействии с людьми к использованию внешних социально-психологических «опор» не могут снять внутренние трудности. А «у других — внутренние трудности таковы, что не создают мотива для принятия внешних опор, оценок для превращения в собственные. В свою очередь, тип, который изменяет себе, соглашаясь на одобрение, хотя его неуспех очевиден ему самому, открывает своего рода глубины конформизма…..» (К.С. Абульханова-Славская, 1987, С.13).
По другому показателю активности — соотношению притязаний с характером саморегуляции также вырисовывается контур субъекта затрудненного общения. Он включает при понижении требований к себе увеличение претензий к другим, ожидание легкого результата, амбициозность; при повышении требований к себе, при чрезмерной рефлексивности наблюдается увеличение жесткости самоконтроля, снижающего общую активность и т.д. Таким образом, в рамках концепции активности личности ситуация затрудненного общения — это определенный ценностный способ моделирования, структурирования и осуществления личностью общения, а субъект затрудненного общения — это личность, отличающаяся качеством удовлетворения ценностных потребностей и способами их выражения (см. В.А. Лабунская, 1997, 2001).
В рамках подхода, рассматривающего в качестве основного фактора затрудненного общения невербальный, под субъектом затрудненного невербального общения понимается личность, для которой являются характерными глубокие внутриличностные конфликты, находящие выражение в дисгармонии экспрессии, жесткости экспрессивного репертуара, в кинесико-проксемических паттернах «распространения — уменьшения себя», в степени соответствия (конгруэнтности) внешнего и внутреннего в поведении личности, в степени осознания и целенаправленного управления степенью предъявления своих интенций, состояний, отношений и т.д. (В.А. Лабунская).
Приведенные модели субъекта затрудненного общения, построенные на основе представлений о личности и общении, сложившихся в различных школах и направлениях психологии, свидетельствуют, что феномен субъекта затрудненного общения относится к вариативным и имеет не универсальный, а индивидуализированно-типологический характер. Поэтому поиск как некоторого устойчивого набора внутренних и внешних детерминант, так и сочетаний между ними будет только множить «модели» субъета затрудненного общения, координаты его описания. Вместе с этим, представленные в этой главе попытки создания «моделей» субъектов затрудненного общения убеждают в том, что «вне этих координат «пространства личности» и «пространства общения» осуществить психологическое моделирование субъектов затрудненного общения, выделить их виды, практически, невозможно» (В.А. Лабунская).
Несмотря на многообразие вариантов субъектов затрудненного общения, их объединяет дисгармония внутренного мира, проявляющаяся в рассогласовании мотивов, отношений, сложившихся образов и ожиданий. В этом плане представления о субъекте затрудненного общения приближаются к представлениям о невротической личности, неподтвержденной личности, деструктивной личности. Психологические характеристики этих «личностей» дают основание считать их субъектами затрудненного общения. Собирательный портрет субъекта затрудненного общения, составленный с учетом базовых характеристик неподтвержденной, невротической, деструктивной личности, представляет из себя субъекта, раздираемого противоречиями, защищающегося от себя и окружающего мира, испытывающего постоянные внутренние конфликты, тревожного, неконгруэнтного либо, наоборот, самодостаточного, агрессивного, стремящегося к личному превосходству.
Из приведенных выше представлений о личности, ее общении и интерпретаций субъектов затрудненного общения также следует, что субъект общения, в том числе и затрудненного не сливается полностью с его личностью, с демонстрируемыми им качествами, отношениями. Он не становится субъектом затрудненного общения только потому, что ему свойственно определенное сочетание личностных особенностей. Для формирования его как субъекта затрудненного общения необходимо, чтобы конкретное сочетание его свойств и характеристик, представленных в поступках и действиях в отношении партнера отразилось бы на определенном уровне «ценностно-смысловой плоскости сознания» и не только его, но и окружающих его людей (В.А. Лабунская).
Однако утверждение, что человек является субъектом затрудненного общения никак не означает, что он всегда сознательно, целенаправленно преобразует общение в сторону затрудненного, ставит задачи создать коммуникативные, социально-перцептивные, смысловые, интерактивные и другие барьеры, преследует цель вызвать состояние эмоционального напряжения, тревоги и т.д. Утверждение, что человек является субъектом затрудненного общения означает прежде всего то, что сочетание его особенностей объективно ведет к затруднениям в общении. Но он может этого не осознавать, даже тогда, когда последствия его действий получают ценностно-смысловую оценку со стороны других людей. Особенность субъекта затрудненного общения как раз и заключается в том, что он редко сознательно выбирает способы общения, разрушающие само общение, что он не всегда осознает последствия своих действий, поступков, что он в принципе недостаточно осознает себя как субъекта общения и в том числе затрудненного общения. На шкале «субъект затрудненного — субъект оптимального общения» к крайнему ее полюсу («субъект затрудненного общения») может быть отнесен тот, кто не испытывает никаких затруднений в общении, не переживает чувство стыда, страха, тревоги, не осознает и не пытается осознать свой «вклад» в возникновение затрудненного общения.
Для других людей субъект затрудненного общения представлен в совокупности его умений и навыков, в демонстрируемых отношениях. К их числу могут быть отнесены: экспрессивно-интонационные, социально-перцептивные навыки, навыки и умения взаимодействия, различные виды отношений к себе и другому. Для себя субъект затрудненного общения раскрывается благодаря преломлению отраженных умений и навыков через качественно-специфическое сочетание его внутренних, личностных особенностей, включающих сложившуюся систему отношений, способы понимания, эмоционального реагирования и переживания ситуации затрудненого общения (В.А. Лабунская).
Исходя из вышесказанного, субъект затрудненного общения — это «непожизненное наказание» (В.А. Лабунская). Человек как субъект затрудненного общения означает, что на определенном этапе его развития возникает специфическое сочетание его свойств, качеств, процессов, которые объективно изменяют общение в сторону затрудненного. Но при определенных жизненных обстоятельствах происходят изменения в специфических сочетаниях свойств, качеств, процессов субъекта и он перестает быть субъектом затрудненного общения. Более того, учитывая природу общения и его различные виды, субъект может при одних и тех же сочетаниях свойств, качеств, процессов быть в одних ситуациях субъектом затрудненного общения, а в других не быть им.
Таким образом, типы субъекта затрудненного общения могут быть представлены в пространстве нескольких координат:
1) степень воздействия субъекта на результаты общения (трения, незначительные сбои — конфликт);
2) степень осознания субъектом последствий своих воздействий на результаты общения (осознанное целенаправленное создание ситуации затрудненного общения — неинтенциональное, малоосознаваемое поведение);
3) качество и сочетание способов и умений общения.
Объединяющим фактором этих параметров субъекта затрудненного общения, источником появления их специфического сочетания (уровня, степени, качества, способов выражения), по мнению В.А. Лабунской, является соотношение личностных образований. В первую очередь, пишет автор, данную функцию выполняет соотношение показателей мотивационно-потребностной сферы личности, доминирующей системы отношений к себе и другим, способов понимания и выражения. Сочетание этих характеристик личности является базовым в процессах актуализации «трудностей» общения, формирования различных вариантов субъектов затрудненного общения внутри одного типа, и в придании наличному общению официального статуса «затрудненного общения».
§
Создание оптимального общения в противовес затрудненному предполагает выявление факторов, создающих трудности в общении, с целью их корректировки или устранения. Поэтому многие исследователи, работающие в этом направлении, стремятся дать как можно более полное и подробное описание этих факторов, в связи с тем, что «феномен затрудненности общения как специфическое социально-психологическое явление обладает слишком обширным спектром реальных проявлений» (Цуканова Е.В., 1985, С. 24).
Анализ работ свидетельствует, что существуют разнообразные взгляды на причины и факторы возникновения нарушений и трудностей общения. Так, выделяют мотивационно-содержательные и операциональные трудности (Н.В. Гришина, 1990; А.А. Рояк, 1988; И.П. Шкуратова, 1990. 1994); социально-перцептивные, психолингвистические и коммуникативные (А.А. Бодалёв, Г.А.Ковалёв, 1992; А.А. Брудный. 1989; Г. Гибш, М. Форверг, 1972; Е.В. Цуканова, 1987); первичные и вторичные; внутренние, субъективные и внешние, объективные (А.А. Брудный, 1977, 1989; В.Н. Куницына, 1991; В.А. Лабунская, 1990, 1997; Б.Д. Парыгин, 1975; А.А. Рояк, 1988), инструментальные (И.П. Шкуратова, 1994: Е.В. Улыбина, 1990).
При этом особый вид трудностей общения состоит в невозможности реализации значимых для личности мотивов с субъектами, окружающими её. Данный вид трудностей, вызванных особенностями мотивации, является основным, затрагивающим глубинные причины затруднения общения. И.П. Шкуратова (1994) и Е.В. Улыбина (1990) используют в своих работах понятие «инструментальные трудности общения», которые проявляются в том, что партнер по общению, чьё поведение недостаточно понятно субъекту, воспринимается последним как неприятный человек. Таким образом, инструментальные трудности общения оказывают влияние на эмоционально-смысловую оценку партнера.
С точки зрения А.А. Бодалева и Г.А. Ковалева (1990), одной из основополагающих причин возникновения трудностей взаимодействия являются социально-перцептивные особенности субъектов. Авторы указывают на то, что трудности и барьеры общения могут возникать в результате:
а) искаженного восприятия ситуации как таковой;
б) неадекватного восприятия собственной роли субъекта в данной ситуации;
в) неадекватного восприятия роли его оппонентов;
г) искаженных рефлексивных представлений о ситуации и роли участников общения и т.д.
Е.В. Цуканова, в свою очередь, различает: 1) социально-перцептивные трудности, которые наблюдаются уже на первых этапах процесса общения и связанны с эффектом первого впечатления, стереотипами и т. д. (основаны на действии механизмов стереотипизадии, идеализации, проецирования); 2) психолингвистические трудности (включают в себя те трудности, которые связаны с нарушением механизмов кодирования-декодирования; приема-передачи сообщения).
По мнению немецких психологов М Форверга и Г. Гибша (см. Цуканова Е.В., 1985), трудности могут возникать в результате разнообразных причин и предпосылок интуитивного характера, социально-перцептивных и коммуникативных особенностей общающихся. При этом под коммуникативными трудностями авторы понимают явления, обусловленные различиями «специфического установочного стереотипа» субъектов, вступающих в общение и несогласованием их поведенческих реакций, что приводит к непониманию партнерами друг друга и нарушает процесс общения. Трудности могут возникать также в результате несовпадения, неприятия, непонимания, сокрытия мотивов партнерами по общению. Классификация Г. Гибша и М. Форверга разработана преимущественно как классификация факторов, облегчающих и затрудняющих коммуникативный процесс. Ими были выделены шесть типов трудностей общения.
Первый — это ситуативные трудности, которые возникают в общении из-за различного понимания ситуации, вызванного неодинаковой степенью включенности общающихся в ситуационный контекст. Основные трудности общения, возникающие в этом случае, проявляются в форме непонимания партнерами друг друга.
Ко второму типу относятся смысловые трудности, которые возникают из-за «непонимания одним человеком другого по причине отсутствия необходимого контекста, когда какое-либо высказывание воспринимается вне смысловой связи с предыдущим сообщением».
Следующий тип составляют мотивационные трудности, которые проявляются в двух случаях: «либо в результате сокрытия коммуникатором мотива коммуникаций, либо из-за того, что они недостаточно ясны ему самому».
Четвертый тип трудностей обозначается как «барьеры представлений о другом». По мысли авторов, они возникают из-за того, что коммуникатор не имеет точного представления о своем партнере, «ошибочно оценивает его культурный уровень, потребности, интересы, политические позиции, установки.
Кроме того, были выделены и такие трудности коммуникации, которые проявляются в результате отсутствия обратной связи, а также из-за «отсутствия некоторых особенностей формы подачи сообщения». Авторы объясняют это следующим образом: «При отсутствии обратной связи коммуникатор не может наблюдать, как воспринято его сообщение реципиентом, какое воздействие оно оказывает на него. А что касается формы подачи сообщения, то тут особое значение имеют уровень синтаксической сложности речевых сообщений и стиль коммуникации».
И, наконец, последний тип трудностей — это прагматические, которые возникают из-за неправильной сформированности мотивов общения, при преобладании мотивов эгоистического характера.
В. А. Лабунская (1996, С. 35) подчеркивает, что причины трудностей общения могут быть «объективными» и «субъективными»; при этом, пишет автор, «субъективные» трудности не менее «объективны», если они приводят к реальным изменениям в общении, если их причиной становятся реально существующие сочетания личностных образований субъекта общения».
В.А. Лабунская (1996) выделила пять факторов затрудненного общения: экспрессивно-речевой, социально-перцептивный, отношение-обращение, навыки взаимодействия и условия общения. Каждый фактор представляет собой группу характеристик личности, как субъекта общения, оценивая которые необходимо совмещать «поле» трудностей обоих партнеров. По мнению исследователя, экспрессивные и речевые компоненты поведения партнеров, выступая в качестве совокупности действий, которые рассматриваются партнерами как показатели их отношений друг к другу, состояний, переживаемых в момент общения, статусных позиций, качеств личности (скромности, агрессивности, застенчивости), могут являться внешним, объективным фактором возникновения затруднений в общении. При этом невербальные компоненты как динамической, так и статической структуры личности, с точки зрения В.А. Лабунской (1997), выступают в роли объективных факторов затрудненного общения не потому, что они внешне представлены, а потому, что они и есть часть личностных образований, форма их существования. Попытки воздействовать только на невербальные компоненты личностных образований, статусно-ролевых характеристик личности, системы ее отношений с целью перевести общение из разряда затрудненного в разряд оптимального обречены на провал, считает ученый.
В ряде других работ в качестве факторов затрудненного общения анализируются пол, возраст, индивидные, личностные характеристики партнеров общения. Так, например, А.А. Бодалев и Г.А. Ковалев отмечают, что трудности общения могут возникать из-за принадлежности его участников к разным возрастным группам, что накладывает отпечаток не только на имеющийся у них образ мира, но и на конкретное поведение в основных жизненных ситуациях. Авторы подчеркивают, что несходство жизненного опыта представителей разных возрастных групп выражается в различном уровне развития и проявления познавательных процессов, неодинаковом характере переживаний, богатстве форм поведенческих ответов при контактах с другими людьми.
В настоящее время проблема половых особенностей субъектов, вступающих во взаимодействие, становится особенно актуальной в области исследования делового общения, поскольку нарушение культурного стандарта (связанного с мужской и женской ролью в обществе) по каким-либо причинам может вызывать проявление характерных трудностей общения у субъектов как мужского, так и женского пола.
Субъекты, вступающие во взаимодействие, обладают уникальным набором индивидуально-психических особенностей. Особенности мышления, связанные с индивидуальным характером суждений, специфика процессов внимания, памяти, восприятия также отражается в процессе общения и может выступать в качестве детерминант трудностей. Н.Н. Обозов отмечал, что причиной подобных нарушений может выступать несовпадение психических процессов по следующим параметрам: различная точность восприятия простых и сложных объектов, а также восприятия времени; несовпадающая степень продуктивности памяти; различные уровни концентрации внимания (цит. по И.П. Шкуратовой, Н.В. Новокшоновой, 1999).
Тип эмоциональности (оптимизм-пессимизм) рассматривается А.П. Кепалайте и В.В. Суворовой (1991) как фактор проявления различных положительных и отрицательных эмоциональных состояний. В работе И.В. Пацявичюса (1985) отмечается, что лица с выраженной склонностью к переживанию отрицательных эмоций чаще испытывают трудности в общении, сопровождающем деятельность.
В ряде исследований отмечается, что такие особенности как экстраверсия — интроверсия, мобильность — ригидность, тревожность определяют появление характерных трудностей общения. В работах А.В. Махнач, Ю.В Бушова (1988) показано, что экстравертированные индивиды при строго регламентированном характере деятельности в большей степени, чем интровертированные ощущают блокирование коммуникативных потребностей и это служит причиной повышенной напряженности и появления затруднений в общении. Исследователи выявили, что характер динамики эмоциональной напряженности и рост затруднений в общении находится в устойчивой положительной корреляции с уровнем ригидности. Высокий показатель ригидности свидетельствует о настороженности, тенденции к накоплению отрицательно окрашенных эмоций у лиц, склонных к переоценке сложности ситуации, что может приводить к появлению трудностей в общении.
Т.В. Ивановой было установлено, что чаще всего трудности общения испытывают индивиды, характеризующиеся повышенным уровнем тревоги, эмоциональной неустойчивостью, высоким самоконтролем поведения, экстернальностью. Она считает, что этот комплекс черт отражает явления психической неустойчивости, неуравновешенности, а также ипохондричность, уклонение от ответственности, внутреннее ощущение неспособности справиться с трудностями. Автор указывает на то, что индивиды, обладающие комплексом лабильных, сенэитивных, астено-невротических черт, свидетельствующих о чрезмерной впечатлительности, а также робости и застенчивости, наиболее часто испытывают трудности в общении. Это обусловлено тем, что индивиды с таким набором характерологических черт испытывают выраженную потребность в дружеском общении, которая не может быть удовлетворена в достаточной степени вследствие чрезмерной застенчивости и робости, проявляющихся в ситуации вступления в контакт с окружающими.
Исследователями (Т.В. Иванова, 1990) было также выявлено, что адекватность реагирования в эмоционально трудной ситуации, а также появление затруднений в общении зависит от самооценки, особенностей образа «Я», уровня принятия себя и уровня притязаний.
Поскольку содержание общения во многом определяется социальными ролями индивидов, вступающих в контакт, их социальным статусом, то в ряде работ отмечается, что социальная роль субъекта общения выступает как корректирующий фактор ого поведения.
К появлению специфических «барьеров» и трудностей общения может приводить несоответствие между профессиональными навыками и умениями партнеров, разное «профессиональное» видение мира, отношение к значимым объектам действительности.
В современной литературе (В.С. Агеев, 1985; В.А. Лабунская, М.Т. Ногерова, 1996) большое внимание уделяется изучению национальных, этнических, культурных особенностей и их влиянию на общение. Так, в исследованиях B.C. Агеева (1985) показано, что при восприятии и оценке незнакомого человека существенную роль играют фактор культурной принадлежности, опыт межкультурных контактов и половая принадлежность. В различных культурах, отмечает ученый, имеются специфические способы, так называемые «ключи», для «восприятия другого человека с одновременной или последующей интерпретацией и оценкой его как личности». Однако эти «ключи» являются неадекватными и недостаточными при оценивании представителей других культур и могут вызывать появление трудностей в общении.
Одним из факторов, влияющих на саморегулирование и успешность общения, является когнитивный стиль, под которым понимаются устойчивые индивидуальные различия в способах организации и переработки информации и приобретаемого опыта (И.П. Шкуратова, 1994). Интерес психологов к когнитивному стилю связан с его всепроникающим влиянием на разные аспекты поведения человека в сфере общения, поведения, работы. Зная когнитивный стиль человека, можно делать прогноз относительно многих особенностей его деятельности и общения, считают И.П. Шкуратова и Н.В. Новокшонова (1999, С.130)..
А. Л. Южаниновой (1990) была выявлена зависимость между уровнем когнитивной сложности личности и характером трудностей, которые она испытывает в общении. Показано, что повышение уровня когнитивной сложности свидетельствует о высокой «коммуникативной компетентности», что выражается в успешном общении (без трудностей и барьеров) с широким кругом возможных партнеров. Напротив, низкий уровень когнитивной сложности свидетельствует о высокой степени вероятности появления «барьеров», вызванных искажениями в формировании представлений о личности другого человека, отсутствием определенных умений взаимодействия с людьми, преобладанием аффективной сферы и прочее.
Многих исследователей интересовало, как коммуникативный стиль связан с отдельными личностными свойствами или их комплексом. При решении этой проблемы в центре внимания оказался параметр полезависимости — поленезависимости. Впервые этот стилевой параметр был введен Г. Виткиным (1954) в русле психологических исследований влияния перцептивных свойств частей поля на восприятие его визуальной структуры в целом. В результате поленезависимость стала рассматриваться как умение преодолевать видимое поле и структурировать его. Человек с высоким показателем поленензависимости располагает большими возможностями дифференцировать ситуацию, более точно и быстро выделить отдельные элементы из общего поля. Полезависимость, соответственно, означает противоположное качество познавательной деятельности, когда все элементы видимого поля оказываются жестко связаны, детали переживаются как трудно отделимые от их пространственного «фона» (см. И.П. Шкуратова и Н.В. Новокшонова, 1999, С.131).
Коммуникативный стиль человека проявляется в особенностях непосредственного взаимодействия с другими людьми и в его социально-перцептивных характеристиках. Отсюда важное значение для понимания проблем общения имеет изучение особенностей поведения в межличностном взаимодействии лиц с противоположным по параметру полезависимости — поленезависимости коммуникативным стилем.
В результате проведенных исследований (И.П. Шкуратова, М.В. Бородина, 1997, С.124) было выявлено, что «поленезависимые индивиды имеют высокую когнитивную компетентность, а полезависимые — высокую социальную компетентность. Полезависимые люди разного возраста больше стремятся к общению, лучше понимают своих партнеров по сравнению с поленезависимыми людьми.
По мнению Г. Виткипа и Д. Гудинафа, полезависимые лица, которые в целом в большей мере полагаются на внешние референты (в данном случае — на других людей), оказываются, вследствие этого, более социально ориентированными. Они более чувствительны к социальным воздействиям, склонны держать более короткую интерперсональную дистанцию в ситуации взаимодействия, особенно внимательны к социальным источникам информации, деликатны по отношению к другим людям, зависимые от поля люди, ждут от окружающих поддержки и помощи. Им легче отвечать на вопросы, слыша в ответ одобрительные междометия или получать оценку своих ответов, для них характерна склонность к коллективным видам деятельности. В итоге, будучи межличностно ориентированными, зависимые от поля люди получают больше информации в процессе общения, легче ладят с другими людьми, легче разрешают конфликтные ситуации, реже высказывают негативное отношение к другим. Эти люди склонны изменять свои взгляды в направлении устойчивых авторитетов
В свою очередь поленезависимые индивиды, как отмечают Г. Виткин и Д. Гудинаф (см. И.П. Шкуратова, 1994, С.46), предпочитают находиться на большей дистанции от собеседника, демонстрируют меньшую склонность к раскрытию своих чувств и черт личности при общении с людьми, обнаруживают меньшую чувствительность на всякого рода социальные помехи и худшую память на лица, подчеркивают свою независимость скрещиванием рук и принятием расслабленной позы.
Полезависимые индивиды в общении спокойны, расслаблены, действуют в деликатной манере, имеют более развитую технику общения, воспринимают круг намеков. Поленезависимые, наоборот, проявляют повышенную чувствительность к критике, раздражительность негативизм, недисциплинированность, борются за сохранение дистанции между собой и группой, поскольку участие в работе группы, как им кажется, угрожает их самооценке. Полезависимые же имеют фобию одиночества, они считают, что изоляция угрожает их самооценке. В основе таких отличий лежат различия в мотивах и ценностных ориентациях полезависимых и поленезависимых субъектов.
Полезависимые индивиды лучше владеют мимикой, активно посылают информацию о себе в форме невербальных выражений, возможно, рассчитывая на ответную реакцию. Они также больше склонны к раскрытию своих чувств, чем поленезависимые.
Полезависимые и поленезависимые равны в социальной компетентности. На первый взгляд, полезависимые гораздо успешнее устанавливают контакты с другими людьми. Но при более тщательном анализе выясняется, что они не всегда являются желательными партнерами и в некоторых ситуациях предпочтение отдаётся поленезависимым субъектам. И те, и другие могут овладеть профессией, требующей установления межличностных. отношений Правда при этом каждый выберет стиль общения, соответствующий его коммуникативному стилю (Е.В. Улыбина, 1990, С.12).
Представленный обзор характеристик субъекта затрудненного общения показывает, что практически все психологические особенности индивида, личности и субъекта деятельности реально или потенциально, ситуативно или константно могут оказывать влияние на возникновение трудностей общения.
Следует учитывать, что феномен субъекта затрудненного общения имеет не универсальный, а вариативный характер. Как отмечает В.А. Лабунская (1996, С. 39), «субъект может при одних и тех же сочетаниях свойств, качеств, процессов быть в одних ситуациях субъектом затрудненного общения, а в других не быть им».
Таким образом, трудности, возникающие в общении, могут быть вызваны следующими причинами (В.А. Лабунская, 2001, С.13 — 14):
§ объективные, порожденные реальными взаимодействиями, и субъективные, имеющие отношение к различным аспектам функционирования личности или группы;
§ первичные (природные условия жизни группы или личности, история формирования и отношений с другими группами, людьми) и вторичные, порожденные различными психогенными и социогенными воздействиями;
§ осознаваемые, реально присутствующие в ситуации общения и неосознаваемые, субъективно не переживаемые личностью и группой; представленные в сознании личности, но реально несуществующие;
§ ситуативные или устойчивые;
§ межкультурные и культурно-специфические;
§ общевозрастные и гендерные (маскулинность – феминность), половые;
§ индивидуально-психологические, личностные, социально-психологические;
§ когнитивно-эмоциональные (представления, мнения, стереотипы, установки, настроения, превалирующие эмоциональные состояния, ценностные ориентации и т.д.), мотивационные и инструментальные (навыки общения, правила этикета, принятые в группе способы обращения и т.д.);
§ компоненты структуры общения (социально-перцептивные, коммуникативные, интерактивные);
§ вербальные и невербальные.
Субъект затрудненного общения не только может не осознавать свой «вклад» в возникновение трудностей, но и, осознавая данный факт, не всегда может самостоятельно изменить способы и формы своего общения, те личностные образования, которые лежат в их основе.
Литература
Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Зарубежная социальная психология XX столетия: Теоретические подходы. – М., 2001. – 288 с.
Бодалев А.А., Ковалев Г.А. Психологические трудности общения и их преодоление // Педагогика. 1992. № 5-6. С. 65-70.
Бэрн Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений. – Л.,1999.
Горянина В.А. Психологические предпосылки непродуктивности стиля межличностного взаимодействия // Психологический журнал. – 1997. Т. 18. № 6.
Каган М.С., Эткинд А.М. Общение как ценность и творчество // Вопросы психологии. – 1988. № 4. С. 25-34.
Кан-Калик В.А., Ковалев Г.А. Классификация психологических типов общения// Вопросы психологии – 1987. № 3. С. 23-28.
Куницина В.Н. Нарушения, барьеры, трудности межличностного неформального общения // Актуальные проблемы психологической теории и практики – СПбГУ, 1995, С. 82 – 92.
Лабунская В.А. От проблемы затрудненного общения к постановке проблемы «Субъект затрудненного общения» // Психологический вестник. Ростовский университет. 1996, вып. 1. часть 1, С. 24 – 40.
Лабунская В.А., Менджерицкая Ю.А., Бреус Е.Д. Психология затрудненного общения: Теория. Методы. Диагностика. Коррекция. – М. 2001. – 288 с.
Менджерицкая Ю.А. Феномен «подтверждения — неподтверждения» и развития личности // Психологический вестник РГУ — вып.1, — ч.2. – 1996. С.115-132.
Рюмшина Л.И. Диалог – игра – манипуляция // Психологический вестник РГУ. – Ростов-на-Дону. 1996. С.206 — 222.
Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М. 1994.
Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. – М. 1993.
Цуканова Е.В. Психологические трудности межличностного общения. – Киев. 1985.
Шкуратова И.П., Новокшонова Н.В. Представления о трудном партнере по общению полезависимых и поленезависимых индивидов // Психологический вестник РГУ. Вып. 4. 1999. С. 127 – 137.
СТРАТЕГИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ:
§
Стратегии межличностного взаимодействия:
продуктивные и непродуктивные стили общения.
По словам известного специалиста в области психолингвистики профессора Татьяны Слама-Казаку: «Мы живем во времена интенсивной коммуникации. Человечество еще никогда не разговаривало так много, как теперь… «. При этом следует учитывать, что общение между людьми — это не просто передача информации, но и стремление убедить в своей правоте, навязать собственное мнение.
В основу различения типичных стратегий контакта может быть положена ценностная ось «отношение к другому как к ценности — отношение к другому как к средству». Первый полюс конституирует отношение к партнеру как к ценности. В этом отношении можно выделить моральную и психологическую стороны. Моральная сторона состоит в признании другого человека в качестве свободного, ответственного, имеющего право быть таким, каков он есть. Психологическая сторона состоит в стремлении к сотрудничеству, равноправным партнерским отношениям, к совместному решению возникающих проблем, в готовности понять другого, умении децентрироваться, видеть человека во всей его многосложности, уникальности, изменчивости. В поведенческом плане — это установка на диалог и сотрудничество.
Второй полюс характеризуется отношением к партнеру как к средству, объекту, орудию достижения своих целей: нужен — привлечь, не нужен — отодвинуть, мешает — убрать. Подобная установка базируется на обесценивании человека, на ощущении собственного превосходства над другими в чем-либо, доходящем до чувства собственной исключительности. В психологическом плане эта позиция проявляется в эгоцентризме — непонимании другого, отсутствии попыток увидеть ситуацию его глазами, в упрощенном, одностороннем видении своего партнера, в использовании стереотипных представлений, расхожих суждений о нем. В поведенческом плане — это опора на однонаправленность воздействия, его монологичность с использованием стандартных, привычных, автоматических приемов.
Большинство случаев взаимодействия людей между собой не находится ни на одном из описанных полюсов. В чистом виде объектное отношение проявляется нечасто, поскольку, во-первых, вызывает моральное осуждение со стороны окружающих, и во-вторых, часто технологически невыполнимо, так как приходится считаться с сопротивлением адресата воздействия, отстаивающего свое право на субъектность.
Обозначенные полюсы в своем переплетении создают силовое поле противоположно направленных тенденций. Каждый человек оказывается перед проблемой выбора своей собственной позиции, своего участка на оси. Для описания взаимопереходов между полюсами психологи предлагают выделить несколько уровней, каждый из которых соответствует определенной стратегии межличностного взаимодействия.
Доминирование. Отношение к другому как к вещи или средству достижения своих целей, игнорирование его интересов и намерений, стремление обладать, распоряжаться, получить неограниченное одностороннее преимущество. Стереотипное представление о другом, открытое без маскировки императивное воздействие — от насилия, подавления, господства до внушения, приказа с использованием грубого простого принуждения.
Манипуляция. Возникает на том этапе, когда открыто переиграть
соперника уже не удается, а полностью подавить нет возможности. При этом сохраняется тенденция к игнорированию его интересов и намерений, однако стремление добиться своего происходит с оглядкой на производимое впечатление. Воздействие скрытое с опорой на автоматизмы и стереотипы, с привлечением сложного опосредованного давления. Наиболее частые способы воздействия — провокация, обман, интрига, намек.
Соперничество. Партнер представляется опасным и непредсказуемым, с силой которого приходится считаться, но основная задача — переиграть его. Если манипуляция строится на маскировке как цели воздействия, так и самого факта воздействия, то соперничество допускает признание факта воздействия, но цели еще скрываются Интересы другого учитываются в той мере, в какой это диктуется задачами борьбы с ним.
Партнерство. Отношение к другому как к равному, с кем надо считаться, но в то же время стремление не допустить ущерба себе, раскрывая цели своей деятельности. Отношения равноправные, но осторожные, основанные на согласовании интересов и намерений. Способы воздействия строятся на договоре, который служит и средством объединения и средством оказания давления.
Содружество (соучастие). Отношение к другому как к самоценности. Стремление к объединению в совместной деятельности для достижения близких или совпадающих целей. Основной инструмент воздействия уже не договор, а согласие (консенсус).
Лишь последние две установки, строго говоря, могут быть отнесены к продуктивному стилю взаимодействия, который понимается как плодотворный контакт в межличностном взаимодействии, способствующий установлению отношений взаимного доверия, раскрытию личностных потенциалов и достижению эффективных результатов совместной деятельности.
Продуктивный стиль не существует между людьми изначально, он устанавливается, требуя от участников коммуникации значительных психологических и энергетических затрат. К сожалению, люди часто не могут приспособиться друг к другу, прийти к согласию, преодолеть психологические барьеры, установить доверительные отношения. Иногда, достигнув доверия на первых этапах развития отношений, они не способны сохранить его. Результатом является использование непродуктивного стиля взаимодействия, блокирующего реализацию личностных потенциалов и достижение оптимальных результатов совместной деятельности; в нем находят воплощение первые три установки на шкале межличных отношений.
Обобщая исследования зарубежных и отечественных психологов, можно выделить несколько основных критериев продуктивности стиля межличностного взаимодействия:
§ характер активности в позиции партнеров: в продуктивном — оба партнера как соучастники деятельности занимают активную позицию (партнер рядом с партнером); в непродуктивном — имеет место активная позиция ведущего партнера и пассивная позиция подчинения — ведомого (партнер над партнером);
§ характер выдвигаемых целей: в продуктивном — партнеры совместно разрабатывают как близкие, так и дальние цели; в непродуктивном — доминирующий партнер сообщает только о ближайших целях, не обсуждая их с подчиненным;
§ характер ответственности: в продуктивном — за результаты деятельности ответственны все участники взаимодействия; в непродуктивном — всю ответственность несет доминирующий партнер;
§ характер отношений, возникающих между партнерами: в продуктивном — доброжелательность и доверие; в непродуктивном — агрессия, обида, раздражение.
Манипуляции в общении.
Каждая стратегия построена на использовании конкретных поведенческих моделей. Остановимся кратко на некоторых механизмах манипулятивной стратегии и стратегии соучастия.
В коммуникации с себе подобными, сами того не осознавая, люди часто используют манипулятивные методы, особенно, когда они хотят от другого человека чего-то добиться. Манипуляция в общении — это вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его действительными желаниями. Ключевое слово здесь – «скрытое». При манипуляциях внешний смысл слов, обращения или действия по отношению к другому человеку не совпадает со смыслом внутренним. Внешний смысл слов, как правило, является невинным, не содержащим какого-то ущемления потребностей другого человека, зато внутренний смысл несет содержание, подводящее этого человека к тому, что хочет от него автор манипуляции. Получается, что человек, которым манипулируют, делает то, что нужно его партнеру по общению, будто бы сам это выбирая. В действительности его к этому выбору мягко подвели, и этот его выбор является несвободным и неосознанным.
На технологическом уровне как минимум два фактора способствуют манипуляции:
1) хитрить приходится потому, что грубо добиваться от человека требуемого непозволительно, а по-хорошему — не все умеют;
2) успешная манипуляция провоцирует в манипуляторе ощущение скрытого превосходства, следовательно, может влиять на самооценку.
Выгода при манипуляции может быть не только материальная, но и психологическая: повышенное внимание значимых людей, повышение самооценки и, следовательно психологического комфорта. А также ради приобретения более высокого статуса, авторитета, уважения и положения. Ради так называемого высокого «ранга» среди себе подобных и благ, следующих из этого более высокого положения в обществе.
Например, за искрометными шутками в адрес других людей обычно имеет место именно такой скрытый смысл, прячущийся за внешним желанием просто повеселить и развлечь товарищей. Человек, отпускающий шутки в адрес других, как правило, не видит другой возможности завоевать авторитет в компании и пользуется таким накатанным для себя способом. То, что при этом он задевает других, снижает их авторитет, он либо не осознает, либо пренебрегает этим незначительным фактом. Таким образом, юмор на других людей тоже носит манипулятивный характер.
Способность манипулятора добиваться своих целей в значительной степени обусловлена тем, насколько ему удается опереться на автоматизмы адресата, т.е. на сокращенные схемы внутриличностного взаимодействия, обращение к которым позволяет быстро и точно возбудить нужную активность — будь то внешние действия или внутренние процессы принятия решения.
Среди психических автоматизмов, обеспечивающих манипулятивный эффект, можно выделить:
§ эффекты социального восприятия;
§ возбуждение определенных эмоций (например, чувства вины,
любопытства, страха и т.д.);
§ социальные схематизмы — сценарии, правила, нормы поведения (благодаря искусной компоновке внешних условий или имитации некоторой узнаваемой ситуации манипулятору удается достичь своих целей). Примерами могут служить уловки детей: «А другие родители разрешают» (при этом стимулируется стремление быть нормальными родителями), или фраза продавца: «Все берут»;
§ инерция, сила привычки, навыки выполнения какой-то работы.
В басне «Ворона и лиса» для того, чтобы ворона захотела раскрыть рот, лиса вывела операцию раскрывания рта из состава одного действия и поместила в рамки другого («спой, светик»). Схожий прием с маленькими детьми — показать нечто более привлекательное, чтобы отнять опасный предмет;
§ эксплуатация личности, соответствующих черт характера адресата. Например, использование в своих интересах доброты, обидчивости, жадности и т.п.
Таким образом, основная цель манипулятивного воздействия личностные структуры. Успех манипулятора немыслим без создания союзника в душевном мире адресата. Соответственно и защита от манипуляции становится в первую очередь защитой собственной личности, сопротивлением созданию пятой колонны в ней. Борьба между манипулятором и адресатом разворачивается за контроль над автоматизмами.
Однако прежде чем оказывать сопротивление манипулятору, его жертва должна распознать, почувствовать, что ею манипулируют. На этом этапе такие навыки компетентного коммуникатора, как «считывание» и декодирование невербальных знаков в поведении другого человека, ситуативная наблюдательность играют решающую роль.
В психологии невербального поведения описание знаков, свидетельствующих о неискренности, обмане, национальных особенностях в их проявлении, занимает важное место, а полученные результаты активно используются в практической психологии.
Приведем перечень наиболее часто наблюдаемых признаков обмана, составленный Дж.Баргун и Д. Баллером:
§ повышение высоты голоса и напряженность в голосе, сигнализирующие о повышенном возбуждении или тревоге;
§ на мгновение появляющиеся и моментально исчезающие неприятные выражения лица;
§ неприятный голос;
§ покачивание головой, по-видимому, скрывающее чувство вины или страх разоблачения;
§ замедление речи;
§ отсутствие синхронности, расхождение в сигналах, передаваемых разными каналами;
§ несообразные или преувеличенные реакции, обусловленные, по-
видимому, трудностями в процессе изобретения лжи.
Насколько характерно проявление всех описанных реакций в поведении россиян, требуется проверить дополнительно. Однако часть из них, безусловно, воспринимается нами как признак неискренности партнера.
Рассматривая ситуативные признаки с целью выяснить, нет ли здесь манипуляции, следует обратить внимание на следующее соотношение элементов ситуации:
§ дисбаланс в распределении ответственности за совершаемые действия и принимаемые решения (мы вдруг замечаем, что что-то должны, не зная, откуда это взялось, или напротив, проявили безответственность, неожиданную и непонятную для нас);
§ деформация в соотношении выигрыш — плата: получаемый результат не соответствует вложенным усилиям. Это может быть результатом ошибок, но может быть и чьей-то манипуляцией;
§ наличие сильного давления — одна из подсказок, указывающая на возможность манипуляции;
§ нарушение сбалансированности элементов ситуации, выражающаяся в некоторой степени необычности ситуации взаимодействия: а) необычность темы разговоров, необычное проявление внимания (например, Вас знакомят с человеком, и он, неясно почему, большую часть времени посвящает Вам, или кто-то оказывает любезности или услуги, выходящие за рамки привычного); б) необычность компоновки или подачи информации — смещение акцентов значимости на второстепенные детали (например, долго решается вопрос, как расположиться, при этом Ваш партнер все время стремится сесть у окна, так что солнце неприятно слепит Вам глаза);
§ неконгруэнтность в поведении;
§ стремление стереотипизировать поведение адресата — обращение к его ролевым позициям («Вы — мужчина или нет?»), его привычкам («Я ведь знаю, ты это любишь») либо сложившемуся ритуалу («Не будем нарушать заведенный порядок»).
Эверетт Шостром (1992, с. 23) считает, что «в каждом из нас сидит манипулятор. …Я скажу вам еще более страшную вещь: в каждом из нас сидит несколько манипуляторов. В разные моменты жизни то один, то другой из них берется руководить нами. Среди них есть главный, т.е. в каждом человеке преобладает один, характерный для него тип манипулятора».
Манипуляторы – это люди, основная цель которых (сознательная или бессознательная) – контроль над ситуацией. Манипулятор не принимает себя как личность, не ценит себя и видит вокруг только «вещи», то есть объекты для манипуляции. Он исходит из допущения собственной неполноценности, распространяя ее на всех людей. При этом он предполагает, что эта неполноценность может быть преодолена путем борьбы с собой и другими.
Итак, существует восемь основных манипулятивных типов, и вы их наверняка с легкостью узнаете, поскольку каждый из них есть среди ваших друзей или знакомых.
ДИКТАТОР. Он, безусловно, преувеличивает свою силу, он доминирует, приказывает, цитирует авторитеты — короче делает все, чтобы управлять своими жертвами. Разновидности ДИКТАТОРА: Настоятельница, Начальник, Босс, Младшие Боги.
ТРЯПКА. Обычно жертва Диктатора и его прямая противоположность. Тряпка развивает большое мастерство во взаимодействии с Диктатором. Она преувеличивает свою чувствительность. При этом характерные приемы: забывать, не слышать, пассивно молчать. Разновидности Тряпки — Мнительный, Глупый, Хамелеон, Конформист, Смущающийся,
Отступающий.
КАЛЬКУЛЯТОР. Преувеличивает необходимость все и всех контролировать. Он обманывает, увиливает, лжет, старается, с одной стороны, перехитрить, с другой — перепроверить других. Разновидности: Делец, Аферист, Игрок в покер, Делатель рекламы, Шантажист.
ПРИЛИПАЛА. Полярная противоположность Калькулятору. Изо всех сил преувеличивает свою зависимость. Это личность, которая жаждет быть предметом забот. Позволяет и исподволь заставляет других делать за него его работу. Разновидности: Паразит, Нытик, Вечный Ребенок, Ипохондрик, Иждивенец, Беспомощный, Человек с девизом «Ах, жизнь не удалась, и поэтому…».
ХУЛИГАН. Преувеличивает свою агрессивность, жестокость, недоброжелательность. Управляет с помощью угроз разного рода. Разновидности: Оскорбитель, Ненавистник, Гангстер, Угрожающий. Женская вариация Хулигана — Сварливая Баба («Пила»).
СЛАВНЫЙ ПАРЕНЬ. Преувеличивает свою заботливость, любовь, внимательность. Он убивает добротой. В некотором смысле столкновение с ним куда труднее, чем с Хулиганом. Вы не сможете бороться со Славным Парнем. Удивительно, но в любом конфликте Хулигана со Славным Парнем Хулиган проигрывает. Разновидности: Угодливый, Добродетельный Моралист, Человек организации.
СУДЬЯ. Преувеличивает свою критичность. Он никому не верит, полон обвинений, негодования, с трудом прощает. Разновидности: Всезнающий, Обвинитель, Обличитель, Собиратель улик, Позорящий, Оценщик, Мститель, Заставляющий признать вину.
ЗАЩИТНИК. Противоположность Судье. Он чрезмерно подчеркивает свою поддержку и снисходительность к ошибке. Он портит других, сочувствуя сверх всякой меры, и отказывается позволить тем, кого защищает, встать на собственные ноги и вырасти самостоятельным. Вместо того чтоб заняться собственными делами, он заботится о нуждах других. Разновидности: Наседка с цыплятами, Утешитель, Покровитель, Мученик, Помощник, Самоотверженный.
Необходимо помнить, что манипулятор безошибочно находит себе партнера, наиболее подходящего ему по «типу». Например, жена-Тряпка скорее всего выберет себе мужа-Диктатора с тем, чтобы наиболее эффективно управлять им с помощью своих подрывных мер.
Иногда мы кажемся совершенно различными разным людям. И дело тут отнюдь не в их восприятии. Просто разным людям мы демонстрируем разных манипуляторов, живущих в нас. «Вот почему мы должны быть весьма осторожны в своих суждениях о людях, если эти суждения основываются на чужих мнениях. Помните, они видели лишь часть личности. Может быть, отнюдь не главную», — считает Э. Шостром (1992, с. 24).
Кроме того, Э. Шостром утверждает, что можно выделить различные типы манипулятивных систем:
Активный манипулятор пытается управлять другими с помощью активных методов. Его философия основана на том, чтобы главенствовать и властвовать во что бы то ни стало. Как правило, он пользуется при этом своим социальным положением или рангом (родитель, учитель, руководитель и т.п.).
Пассивный манипулятор прикидывается беспомощным и глупым. Его философия – никогда не вызывать раздражения. В то время как активный манипулятор выигрывает, побеждая противника, пассивный манипулятор выигрывает, терпя поражение. Лучший его помощник – вялость и пассивность.
Соревнующийся манипулятор воспринимает жизнь «как постоянный турнир, бесконечную цепочку выигрываний и проигрываний» (Шостром, 1992, с. 31). Для него жизнь – это постоянная битва, а люди – соперники и даже враги, реальные или потенциальные. Философия соревнующегося манипулятора – выиграть любой ценой.
Безразличный манипулятор играет в безразличие и индифферентность; старается уйти, устраниться от контактов. Его девиз: «Мне наплевать», философия – отвергать заботу. Однако, на самом деле, ему далеко не «наплевать», иначе он не затевал бы столь сложные манипулятивные игры с окружающими людьми.
Однако быть манипулятором достаточно сложно, ведь в итоге происходит разрушение не только межличностных отношений (дружеских, супружеских, производственных), но и возникают непоправимые изменения в личности самого манипулятора. Впрочем, человек не рождается манипулятором. Это результат взаимодействия с социальной средой.
Каковы же причины манипулирования? Ученые выделяют следующие причины:
а) вечный человеческий конфликт между опорой на себя и опорой на внешнюю среду, в результате чего возникает проблема доверия себе и другим людям (данная точка зрения Э. Шострома совпадает с позицией Ф. Перлза);
б) большинство людей не осознают, что истинная сущность человека – это любовь. Они не понимают, что мы не можем любить ближнего своего, пока не полюбим самих себя. Мы подвержены иллюзии, что чем более совершенными, чем более безупречными мы станем, тем более нас будут любить. В действительности же, чем больше мы принимаем себя со всеми своими слабостями и недостатками, тем более мы любимы. В свою очередь, манипулятор пытается заменить любовь властью над другим человеком (Э. Фромм);
в) риск и неопределенность вокруг нас столь велики, что современный человек чувствует себя беспомощным (Дж. Бугенталь);
г) страх перед затруднительным положением (Э. Берн, Дж. Хейли, В. Глассер);
д) каждый на протяжении жизни обучается некоторым алогичным допущениям относительно жизни, одним из которых является потребность получать одобрение от любого из окружающих (Альберт Эллис).
Как же можно нейтрализовать действие манипуляции? Назовем некоторые способы.
Первое. Важно понять, увидеть, осознать скрытый мотив общения в вашем партнере. Это возможно, если вы внимательны, имеете психологический опыт и доверяете своей интуиции. По микродвижениям глаз, минимальной мимике лица, интонациям голоса, жестам и малоуловимым движениям тела психологически компетентный человек может догадаться о наличии фальши в действиях и речи человека. Следующий шаг – понять, что же он действительно хочет. Для этого поставьте себя на его место — чтобы вы сами делали, как бы себя вели, какие идеи попытались бы реализовать? Дело в том, что мы все очень похожи (как ни хочется верить в собственную уникальность) и то, что вы придумаете, скорее всего, придумал и он.
Второе. Если манипуляция предполагает наличие скрытого мотива, а это и есть ее основное оружие, то нейтрализацией оружия будет освещение, прояснение скрытого мотива в вашем общении. Образно говоря, «высвечивание фонарем» лишает манипуляцию скрытого смысла, того, что ее и делает манипуляцией. Например, если человек при людях направляет свой юмор на вас, высмеивает вас или ваши ценности, и вы догадались, в чьих глазах он хочет подняться, можно спокойно ему сказать: «Я понимаю, что ты очень хочешь казаться остроумным в глазах Марины – мы уже оценили твой юмор, он великолепен, спасибо». Когда вскрыт смысл – крыть уже нечем, игра теряет свое продолжение и смысл.
В качестве альтернативы манипуляторам Э. Шостром предлагает поведение человека-актуализатора, который себя и других воспринимает личностями, открыто и свободно выражая свои чувства. Актуализатор, в отличие от манипулятора, может ошибаться, но способен исправлять свои ошибки, готов оказать помощь, когда нужно, и способен к совместной творческой работе.
При этом ученый считает, что человек может переделать манипулятивные грани своей натуры в актуализационные. Так, по мнению Шострома, из Диктатора может развиться прекрасный Лидер. Разница в том, что Лидер не диктует условия, а ведет. Из Тряпки может получиться Сочувствующий. Он не только говорит о своей слабости, но и реально ее осознает. Он может требовать хорошей работы, но лояльно относиться к тому, что любой человек склонен ошибаться. Из Калькулятора может развиться Внимательный, а из Прилипалы может получиться Признательный: он не просто зависит от других, но и высоко оценивает труд других и их мастерство. Это существенное отличие, поскольку классический Прилипала никогда не уважает труд тех, за чей счет он существует, ему все время все не так и всего мало. Признательный же с уважением относится как к другому образу жизни, так и к другим точкам зрения и не испытывает потребности в том, чтобы все думали так, как он.
Кроме того, из Хулигана развивается Напористый. Он искренне радуется стоящему противнику и отличается откровенностью и прямотой. Он больше не стремится к доминированию, как Хулиган, и не страдает жестокостью. Из Славного Парня появляется Заботливый: он действительно расположен к людям, дружелюбен, способен на глубокую любовь. И в нем нет (это главное!) раболепия Славного Парня.
Из Судьи, с точки зрения Э. Шострома, развивается Выразитель. Он обладает редким умением выражать свои принципиальные убеждения, не критикуя и не унижая других. Из Защитника может получиться Водитель. Он не учит и не защищает слепо всех подряд, но помогает каждому найти свой собственный путь, не навязывая своих взглядов.
Интересно вот еще что: манипулятор, как правило, попадает под классификацию одного какого-нибудь из манипулятивных типов; актуализатор же никогда не бывает так примитивен и интегрирует в себе несколько типов. Он и Напористый, и Заботливый, поскольку энергичен в своих межличностных отношениях и заботится о них. Он может интегрировать и Выразительность, и Водительство, поскольку думает не за других, а вместе с ними.
Стиль жизни манипулятора базируется на четырех «китах»: ложь, неосознанность, контроль и цинизм. Актуализатор «стоит» на честности, осознанности, свободе и доверии.
Переходный период от манипуляции к актуализации представляет собой движение от апатии и нарочитости к жизненаполненности и спонтанности.
Назовем основные контрастные характристики крайних типов (Э. Шостром, 1992, с. 34 – 35).
Таблица
§
Манипуляторы | Актуализаторы |
1. Ложь (фальшивость, мошенничество). Используют приемы, методы, маневры. «Ломают комедию», разыгрывают роли, всеми силами стремятся произвести впечатление. Чувств не испытывают, а старательно подбирают и выражают их в зависимости от обстоятельств. | 1. Честность (прозрачность, искренность, аутентичность). Способны быть честными в любых чувствах, какими бы они ни были. Их характеризует чистосердечность, выразительность. |
2. Неосознанность (апатия, скука). Не осознают действительного значения жизни. У них «туннельное видение», то есть видят и слышать лишь то, что хотят видеть и слышать. | 2. Осознанность (отклик, жизненаполненность, интерес). Хорошо видят и слышат себя и других. Способны сами сформулировать свое мнение о произведениях искусства, о музыке и своей жизни. |
3. Контроль (закрытость, намеренность). Для них жизнь – это шахматная игра. Стараются контролировать ситуацию; их тоже кто-то контролирует. Внешне сохраняют спокойствие для того, чтобы скрыть свои планы от своего оппонента. | 3. Свобода (спонтанность, открытость). Обладают свободой выражать свои потенциалы. Они – хозяева своей жизни; субъекты. |
4. Цинизм (безверие). Не доверяют никому – ни себе, ни другим. В глубине своей натуры не доверяют человеческой природе вообще. Делят людей на две большие категории: те, кого контролируют, и те, кто контролирует. | 4. Доверие (вера, убеждение). Глубоко верят в других и в себя, все время стремятся установить связь с жизнью и справиться с трудностями здесь и теперь. |
Если в поведении партнера или в каких-то особенностях ситуации замечается манипуляция, то следующим важным шагом становится способность ей противодействовать.
Наиболее универсальный защитный прием — непредсказуемость. Если адресата нельзя просчитать, то манипулятору не к чему пристраиваться, труднее подбирать ключи. Правда, непредсказуемое поведение часто вступает в конфликт с социальными нормами и потому не поощряется.
Второй универсальный прием — задержка автоматических реакций. Она может проявиться в том, что адресат будет действовать несколько осторожнее, чем обычно, или затрачивать больше времени на принятие решения.
Стараниям манипулятора можно противопоставить встречную активность, разрушающую его действия. Так, в ответ на его воздействие нужно постараться вскрыть его намерения, для чего можно использовать уточнения с интонацией недоверия, сомнения, цепляние за слова, прямые вопросы («куда клоните», «да скажите прямо»).
Возможно встречное использование манипулятивных приемов, в том числе и тех, к которым прибегает манипулятор. Например, манипулятор задал тягуче медленный темп, постепенно выматывая терпение и выжидая момент, когда можно произвести основную атаку. Адресат может задать темп еще более медленный, включаясь в разговор поочередно с размышлением о своих делах.
Заметив, что манипулятор уводит разговор в сторону, адресат может помочь и поддержать отвлечение на иную тему, но на такую, которая не менее выгодна для него самого, или, сделав петлю, вернуть разговор к начальной теме. Если мы начинаем понимать намек манипулятора, можно спросить, правильно ли мы поняли его намерение, — в случае неблаговидной цели он, скорее всего, откажется.
Подчеркнем: избежать манипуляции вряд ли возможно, более того, она может быть конструктивно использована в управленческой, педагогической, психотерапевтической практике. Следовательно, вопрос не в том, чтобы отказаться от манипуляции, но в том, чтобы ограничить ее в пределах адекватного применения — манипуляция уместна и допустима лишь там, где используется как адекватное ситуации и задачам вспомогательное средство. Парадокс состоит и в том, что чем более тонка манипуляция, тем меньше она отличается от партнерских отношений, в которых многие результаты достигаются путем компромиссов.
Стратегии партнерского взаимодействия.
Стратегия партнерского взаимодействия предполагает владение такими механизмами взаимопонимания, как децентрация; эмпатия; точность и ясность в выражении потребностей, чувств, эмоций; искренность.
Децентрация представляет собой психологическую способность отойти от своего «Я» и приблизиться к «Я» другого человека, встать на точку зрения другого, посмотреть на мир его глазами. Противоположностью децентрации является эгоцентризм. Эгоцентрик — человек, у которого снижена или полностью отсутствует способность ориентации на другого, о чем он может даже и не подозревать (в отличие от эгоиста; поэтому не следует путать эгоцентризм как психологическую характеристику с эгоизмом как нравственной характеристикой человека).
Механизм децентрации лежит в основе эмпатии — этого сложнейшего средства межличностого общения. Кратко определить эмпатию можно как понимание другого посредством эмоционального проникновения в его внутренний мир, чувства и мысли. Быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков, но при этом не переходить к состоянию идентификации с другим (то есть не занимать позицию «я точно такой, как ты», «я=ты»). При эмпатии наше уважение к другому проявляется в нашем внимании к нему, полностью направленном на то, о чем нам говорят в данный момент. Очень легко подменить эмпатию советом, поучением, подбадриванием, сочувствием, выспрашиванием или рассказыванием историй о самом себе. Все приведенные способы оказания поддержки могут быть важны сами по себе, но прямого отношения к эмпатии не имеют, более того, будучи неудачно использованы, могут вызвать у собеседника острое чувство непонимания, эмоциональное отторжение.
Компетентность коммуникатора как раз и состоит в том, чтобы почувствовать, когда требуется эмпатия, а когда нет. Одним из признаков такой потребности могут служить очень сильные эмоциональные переживания собеседника, окрашивающие его сообщение. Повторим еще раз — при эмпатии мы не берем на себя ответственность за переживаемые нашим партнером чувства, мы не демонстрируем согласия с ними, мы надеваем «сочувствующие уши» и этим создаем атмосферу взаимопонимания. Способность к эмпатии предполагает не только психологическую чуткость как личностную характеристику, но и вполне определенные навыки, которые приобретаются и оттачиваются на практике. Соответственно, основными приемами эмпатии являются: эмпатическое выслушивание, включая «отзеркаливание» фраз собеседника (т.е. их точное повторение); их перефразирование; сообщение партнеру о переживаемых им эмоциях и чувствах; указание на смысл переживаемого им.
К навыкам, характеризующим именно партнерское общение, относят умение различать наблюдение и оценку и, когда это необходимо, ясно выражать результаты наблюдений, не смешивая их с оценкой. Психологический смысл такого навыка — способность отказаться от языка стереотипов, сообщая о том, что вижу (слышу) без однозначной интерпретации содержания увиденного (услышанного).
Требование ясности и точности распространяется и на сообщения об эмоциональных состояниях.
Эмоции в общении — самостоятельная и чрезвычайно важная проблема межличностной коммуникации. В контексте данной главы отметим следующие аспекты этой проблемы.
Эмоциональные реакции — один из важнейших механизмов проявления обратной связи в общении. Вот почему правило — «не скрывайте свои эмоции, но контролируйте форму их выражения» — настойчиво повторяется практическими психологами. Основной формой контроля в данном случае выступает вербализация эмоций, т.е. сообщение партнеру о своих чувствах и переживаниях в форме словесных посланий. Можно выделить следующие способы управления эмоциями:
§ ненастойчивый — используется для того, чтобы скорее скрыть подлинные эмоции;
§ агрессивный — направлен на то, чтобы вызвать чувство вины у партнера или преподать урок окружающим;
§ уверенный (или ненасильственный) — стремление дать знать, что чувствуете Вы, не угрожая при этом партнеру.
Сама структура сообщения в каждом из этих способов будет различаться. Так, агрессивное сообщение, помимо того, что в нем используются сильные оценочные определения, как правило, построено как «ты-послание», в нем ответственность за переживаемую эмоцию возложена на другого человека («ты выводишь меня из себя», «ты обидел(а) меня», «как ты мне надоел(а)»). Высказывания такого рода имеют двойной эффект: с одной стороны, звучащее в них обвинение другого, вызывает у последнего прежде всего желание защититься, а не понять причину отрицательной эмоции; с другой стороны, определив другого как ответственного за свою эмоцию, адресант тем самым передает ему и власть над собой, поскольку изменение его эмоционального состояния зависит теперь от другого человека.
Сообщения даже о негативных эмоциях, не разрушающие атмосферу доверия, партнерства, должны носить характер «я-посланий», что, с одной стороны, позволяет другим понять Вас, не подвергая угрозе их самооценку, а с другой — позволяет принять ответственность за свои эмоции на себя, следовательно, открывает возможность управления ими («я нервничаю, потому что мне кажется, ты специально делаешь не так, как я прошу», «я расстроился, поскольку рассчитывал вместе провести время»).
Важнейшая характеристика доверительного общения — искренность его участников. Искренность чаще всего рассматривают как ценность или установку и реже как поведенческий навык. Однако важно уметь выделять элементы поведения, посредством которых искренность выражается. Рассмотрим некоторые из них.
1. Искреннее поведение — открытое поведение. Искренний коммуникатор, если того требует ситуация, в процессе коммуникации раскрывает свои подлинные мотивы, прямо выражает свои внутренние переживания, даже если они негативны (например, растерянность или слабость). Он старается не искажать свое сообщение и сообщения других, тем самым стремясь в отношениях в большей степени к взаимности, чем к независимости или антагонизму.
2. Искреннее поведение не содержит защиты. Хороший коммуникатор может быть искренним даже в ситуации конфронтации или критики. Понимая свои сильные и слабые стороны, он обычно не прибегает к защитным механизмам в этих условиях, отвечает на критику с пониманием и желанием разобраться в причинах, вызвавших негативные чувства партнера.
3. Искреннее поведение — конгруэнтно. Понятие конгруэнтности означает соответствие внутренних чувств и переживаний человека его поведению. Примеры неконгруэнтности: человек рассержен, но при этом улыбается и ничего не говорит; человек считает, что сделанный ему упрек несправедлив, но молчит и т.п.
Таким образом, отмечая чью-либо неискренность или принимая в свой адрес упрек в неискренности, мы должны быть способны указать на конкретные особенности такого поведения.
Подводя итог нашему разговору о ключевых аспектах и проблемах межличностной коммуникации, хочется еще раз подчеркнуть: возможность развития в себе качества компетентного коммуникатора неразрывно связано с размышлением об особенностях собственного стиля общения и наблюдением за реакцией других людей на наше поведение. Понимание того, что нам мешает, определение качеств, которые важно в себе развить, конкретные усилия по приобретению, отшлифовке этих качеств — путь, на котором общение будет все больше доставлять удовольствие и радость.
ЛИТЕРАТУРА
Горянина В.А. Психологические предпосылки непродуктивности стиля межличностного взаимодействия // Психологический журнал. 1997. №6.
Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. – М., 1997.
Казаринова Н.В. Межличностное общение: Конспект лекций. – СПб. 2000. – 64 с.
Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличносное общение. – СПб. 2001. – 544 с.
Кови Стивен Р. Семь навыков высокоэффективных людей. Возврат к этике характера. –М., 1997.
Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. – Минск: ТПЦ «Полифакт», 1992. – 128 с.
§
Понятие коммуникативного стиля.
Характерной чертой развития современного общества является постоянно возрастающий интерес к индивидуальности человека, который, входя в новое тысячелетие, ощущает острую потребность не только в познании самого себя, но и в понимании других. Искусство строить отношения между людьми требует от каждого умения заглянуть за пределы очевидного и прикоснуться к глубинным психическим процессам, на основе которых строится межличностное взаимодействие. Наиболее значимый вклад в исследование личностных составляющих межличностного взаимодействия внесли отечественные учёные КА. Абульханова-Славская, А.В. Брушлинский, Е.Н. Волкова, Н.А. Батурин, И.В. Дубровина, И.А. Зимняя, В.П. Зинченко, А.Н. Леонтьев, Н.Д. Никандров, Л.И. Рувинский, И.Н. Семёнов, Д.И. Фельдштейн, В.Э. Чудновский и другие. В русле личностно-ориентированного подхода всё большее внимание начинает уделяться проблематике стилевых особенностей поведения человека, которые как раз и отражают его индивидуальное личностное начало.
Понятие коммуникативного стиля, или стиля межличностного общения, обозначает привычные, устойчивые способы поведения, присущие данному человеку, которые он использует при установлении отношений и взаимодействии с другими людьми. Из приведенного определения видно, что данное понятие обращает наше внимание, во-первых, на индивидуальные различия в поведении людей, следовательно, подчеркивает момент несходства, своеобразия, во-вторых, указывает на устойчивость данного способа поведения, перенос его человеком из ситуации в ситуацию, наконец, в-третьих, акцент делается на внешние формы поведения, на то, что можно наблюдать — видеть и слышать.
Приведем несколько примеров. Если Вы бываете искренним лишь с несколькими близкими друзьями и этот вид самораскрытия важен для Вас, то можно сказать, что глубокое самораскрытие с близкими друзьями — часть Вашего межличностного стиля и одна из ценностей в Вашей системе межличностного общения. Или, предположим, Вы никогда не сплетничаете, не говорите о людях за их спинами, так как не желаете порочить чью-либо репутацию или создавать кому-либо проблемы. В этом случае отказ от сплетен о людях — часть Вашего стиля и одна из Ваших межличностных ценностей. А может быть, размышляя о своих отношениях с другими людьми. Вы заметили, что всегда стараетесь добиться своего. Скажем, Вы пойдете с приятелями только на тот фильм или концерт, который интересует Вас; именно Вы всегда устанавливаете время встречи (поездки, развлечения и т.п.); в беседе с людьми, как правило, Вы задаете тему разговора и говорите большую часть времени. Это означает, что управление, манипулирование людьми, доминирование над ними является частью Вашего межличностного стиля и одной из Ваших межличностных ценностей.
Понимание собственного коммуникативного стиля и умение распознавать стиль партнера по общению — важные характеристики коммуникативной компетентности.
От чего зависит устойчивость стереотипов поведения человека и что лежит в основе различия индивидуальных схем? Кратким ответом на этот вопрос будет такой: во-первых, особенность Я-конценции и, во-вторых, требования культурной среды. Более глубокий ответ нужно искать в области исследования структур личности, в частности, в формировании механизмов психологических защит. Согласно неофрейдистам, защитные механизмы осуществляют регуляцию поведения таким образом, что они помимо сознания человека предопределяют весь его последующий стиль жизни.
Большинство исследователей стилей деятельности и общения разделяют следующие методологические установки:
§ стиль представляет собой проявление целостности индивидуальности;
§ стиль связан с определенной направленностью и системой ценностей личности;
§ стиль выполняет компенсаторную функцию, помогая индивидуальности наиболее эффективно приспособиться к требованиям среды.
Стиль общения имеет внешние (экспрессивные) и интенсивные характеристики, своеобразную эмоционально-волевую окраску, определяемую темпераментом, психофизиологическими и личностными особенностями человека, арсеналом используемых им вербальных и невербальных средств. Он обладает также содержательными характеристиками, в которых отражаются:
а) доминирующая мотивация личности (потребность в общении и принятии, в эмоциональной поддержке, в самоутверждении);
б) специальные способности к сопереживанию и пониманию других людей (мягкость, доброжелательность, терпимость или жесткость, рационализм, эгоцентризм, приписывание недостатков, предубежденность);
в) уровень собственного достоинства (навязывание своих мнений, навязчивое и публичное самооправдание или естественность и спонтанность; признание своих ошибок и недостатков или амбиция и отстаивание «чести мундира»);
г) направленность личности и в связи с этим избираемый характер воздействий на людей (манипуляторский, демократический, партнерски-уступчивый стили).
Анализ стилей общения
в работах А. Адлера, К. Хорни, В. Сатир.
К анализу стилей общения обращались многие выдающиеся психологи. Рассмотрим идеи некоторых из них.
А. Адлер (1870-1937). Известный австрийский психолог Альфред Адлер ввел в психологию само понятие жизненного стиля, рассматривая его как уникальное соединение черт, способов поведения и привычек, которые, взятые в совокупности, определяют неповторимую картину существования индивидуума.
По мнению Адлера, жизненный стиль формируется у ребенка уже в возрасте 4 или 5 лет и настолько прочно закрепляется, что впоследствии почти не поддается серьезным изменениям и становится главным стержнем поведения человека.
Каждый человек в своей жизни, согласно Адлеру, поставлен перед тремя неизбежными проблемами:
§ профессиональная проблема: как найти занятие, которое позволило бы выжить в сложном социальном мире;
§ проблема сотрудничества и дружбы: как найти такое положение среди других людей, которое позволило бы сотрудничать с ними и пользоваться совместно преимуществами сотрудничества;
§ проблема любви и супружества: как приспособиться к тому факту, что продолжение и развитие жизни человечества зависит от нашей любовной жизни.
Все эти проблемы взаимосвязаны. На основании того, как решаются три главные жизненные задачи, Адлер предложил типологию жизненных стилей, правда, оговариваясь при этом, что он не рассматривает людей как типы, потому что у каждого человека свой, индивидуальный стиль жизни, а выделяемые им типы установок — лишь концептуальное средство для лучшего уяснения понятия.
В своей классификации ученый использует в качестве переменных две движущие силы развития личности — степень активности и социальный интерес. Социальный интерес проявляется в сотрудничестве с другими людьми ради общего успеха. Его противоположностью является эгоистический интерес. Степень активности имеет отношение к тому, как человек подходит к решению жизненных проблем. Как считал Адлер, каждый человек имеет определенный энергетический уровень, в границах которого он ведет наступление на свои жизненные проблемы и который может варьироваться у разных людей от вялости, апатичности до постоянной неистовой активности. Степень активности играет конструктивную или деструктивную роль только в сочетании с социальным интересом. Эти два измерения позволяют выделить следующие типы жизненных установок:
управляющий тип — люди самоуверенные и напористые, с незначительным социальным интересом. Они активны, но их поведение не предполагает заботы о благополучии других. Для них характерна установка превосходства над внешним миром. Сталкиваясь с основными жизненными задачами, они решают их в агрессивной, антисоциальной манере;
берущий тип — люди с подобной установкой относятся к внешнему миру паразитически, удовлетворяют большую часть своих потребностей за счет других. У них нет социального интереса, но, обладая низкой степенью активности, маловероятно, что они причинят вред другим;
избегающий тип — у людей этого типа нет ни достаточного социального интереса, ни активности, необходимой для решения своих собственных проблем, для их жизни характерно социально-бесполезное поведение;
социально-полезный тип — люди, соединяющие в себе высокую степень социального интереса и высокий уровень активности. Они проявляют истинную заботу о других и заинтересованы в общении с ними, они осознают, что решение жизненных задач требует сотрудничества, личного мужества и готовности помогать другим людям.
Как можно видеть, введение Адлером фактора социального интереса позволяет выделить и установки межличностного взаимодействия: индивидуалистическое стремление к социальному превосходству над другими может быть рассмотрено как вариант борьбы против других людей с целью стать выше их; социальное тяготение равных индивидуумов друг к другу предполагает интерес к другим людям, участие по отношению к ним (полезная сторона) или их использование (неполезная сторона).
К. Хорни (1885-1952). Стили поведения в межличностных отношениях, лишь намеченные в концепции А.Адлера, получили специальное и глубокое исследование и развитие в работах немецкого психолога Карен Хорни.
К. Хорни указывает на различие стратегий, которые выбирает человек для решения проблемы нарушенных отношений.
Как правило, это иррациональные стратегии, в основе которых нередко лежат следующие невротические потребности:
§ потребность в любви и одобрении («ненасыщаемая»); человек живет ради хорошего мнения о нем окружающих и чувствителен к отвержению и неодобрению;
§ невротическая потребность в партнере-опекуне (паразитирует);
§ потребность в узком ограничении жизни (скромность, удовлетворение малым);
§ потребность в силе ради нее самой, презрение к слабости;
§ стремление эксплуатировать других;
§ потребность в значимости;
§ потребность быть объектом восхищения («дутый» самообраз);
§ стремление к личным достижениям;
§ потребность в самодостаточности и независимости (отдаление, «одиночка»);
§ потребность в совершенстве и безупречности (боязнь критики и упреков).
Любая из рассмотренных стратегий обслуживается специфическими тактиками взаимодействия с партнером и формирует определенные специфические черты стиля общения. Многие из этих стратегий несут на себе черты общей направленности личности во взаимодействии, отражают ее потребность в общении, придают личностно-ценностный смысл.
На основе разной потребности в общении К. Хорни выделила следующие типы личности: отрешенные, враждебные (агрессивные), податливые (уступчивые). Все три типа выражаются в общих, не всегда осознаваемых установках по отношению к другим людям и определенных психологических потребностях.
Основной тезис ее подхода заключается в следующем: в целях достижения чувства безопасности в окружающем мире, снижения тревоги человек прибегает к разным защитным стратегиям. Каждой стратегии сопутствует определенная основная ориентация в отношениях с другими людьми. Хорни описала три таких ориентации:
Ориентация на людей, или уступчивый (или податливый) тип. Этот тип предполагает такой стиль взаимодействия, для которого характерны зависимость, нерешительность, беспомощность. Человеку с уступчивым типом необходимо, чтобы в нем нуждались, любили и защищали его, руководили им. Подобные люди завязывают отношения с целью избежать чувства одиночества, беспомощности или ненужности, однако за их любезностью может скрываться подавленная потребность вести себя агрессивно.
Для податливого типа характерна настоятельная психологическая потребность в другом человеке, в максимально близкой психологической дистанции, потребность быть любимым, желанным, чувствовать одобрение, внимание, быть необходимым, важным для другого, особенно для одного определенного человека. Такие люди озабочены отношением к себе окружающих, любят распоряжаться, но и не против того, чтобы ими командовали. Они всегда избирают такие профессии, где им обеспечено интенсивное общение, где есть возможность работать с людьми и быть полезными им. За уступчивым поведением часто скрывается злость и враждебность.
Ориентация от людей, или обособленный (отрешенный) тип. Такой тип имеет сильную внутреннюю потребность сохранить эмоциональную дистанцию между собой и другими. Для этого типа характерна установка никоим образом не дать себя увлечь, идет ли речь о любовном романе, работе или отдыхе. Они обычно избегают связей, контактов, обязательств. В результате его представители утрачивают истинную заинтересованность в людях, привыкают к поверхностным наслаждениям. Для данного стиля характерно стремление к уединенности, независимости и самодостаточности.
Подчинение принятым нормам, правилам, традициям нередко вызывает у них отвращение и несогласие. Стремятся к профессиям, где есть возможность творческого и оригинального труда (искусство, естественные науки и т.д.).
Ориентация против людей, или враждебный (агрессивный) тип. Этот стиль характеризуется доминированием, враждебностью, тягой к эксплуатации. Враждебный тип способен действовать тактично и дружески, но
его поведение в итоге всегда нацелено на обретение контроля и власти над другими, все направлено на повышение собственного престижа, статуса или на удовлетворение личных амбиций.
Агрессивные воспринимают другого человека как соперника. У них развита психологическая потребность в достижении успеха в любой форме, в возможности контроля над другими. Они плохо переносят проигрыш, часто непроизвольно стремятся к манипулированию другими людьми. Избирают для себя профессии, обеспечивающие быстрое продвижение, карьеру и престиж. Подобный тип людей в избытке встречается среди представителей таких профессий, как юристы, бизнесмены, специалисты по рекламе.
Подсознательные установки трех указанных типов по отношению к партнеру по взаимодействию можно выразить так: уступчивый взирает с немым вопросом «Любишь ли ты меня, позволишь ли мне о тебе заботиться?»; враждебный хочет знать: «Сильный ли ты соперник? Чем ты можешь быть полезен мне?»; обособленный задается вопросом: «Будешь ли ты покушаться на мою независимость, оставишь ли меня в покое?».
По мнению Хорни, каждый из нас когда-либо применял эти стратегии в межличностных отношениях. Как у здоровой, так и у невротической личности, все они находятся между собой в состоянии конфликта. Однако у здоровых людей этот конфликт не несет в себе такого эмоционального заряда, как, например, у больных неврозами. Здоровому человеку присуща большая гибкость, он способен менятьстратегии сообразно обстоятельствам. Невротик же, когда решает встающие перед ним вопросы или строит отношения с другими, сделать правильный выбор между этими тремя стратегиями не в состоянии.
В. Сатир (р. 1916). Различные коммуникативные стили исследовались еще одним известным американским психологом — Вирджинией Сатир, которая сделала акцент на описании паттернов коммуникации, т.е. используемых вербальных и невербальных знаков и приемов. В. Сатир исходит из предположения, что изменение внешних поведенческих реакций может помочь в изменении отношения человека к самому себе, прежде всего повысить его самооценку. Для этого необходимо как можно точнее представить, почувствовать, какие именно модели поведения — интонации, движения и позы тела, выражение лица и характерная лексика — соответствуют тому или иному стилю. Она выделяет четыре достаточно устойчивых паттерна, в описании установок которых явно просматривается влияние К.Хорни.
Первая категория — плакатор (угодник). Его внутренняя установка — «я — ничтожество». Плакатор всегда говорит, как бы заискивая, пытаясь благодарить, извиняться; он никогда не выражает несогласия, независимо от предмета разговора. Изъясняется он так, как будто ничего не может сделать сам и должен иметь кого-нибудь в качестве наставника.
Вторая категория — блеймер (обвинитель). Внутренняя установка этого типа — «я одинок, я неудачник». Блэймер — это диктатор, хозяин, тот, кто находит ошибки. Он ведет себя как человек, превосходящий всех; кажется, что он говорит: «все было бы прекрасно, если бы не ты». Голос его грозен, напряжен, часто пронзителен и громок.
Третья категория — компьютер (человек без эмоций). Внутренняя установка такого типа — «я чувствую себя уязвимо». Он всегда очень корректен, разумен, спокоен, хладнокровен и собран, в нем не заметна ни одна эмоция. Голос его невыразителен, глух, монотонен; словарь насыщен абстракциями.
Четвертая категория — дистрактор (неуместный). Его внутренняя установка — «никому до меня нет дела, для меня нигде нет места». Что бы ни говорил и ни делал дистрактор, это не относится к тому, что говорит или делает кто-то другой, дистрактор никогда не отвечает по существу. Его голос может быть певучим, ударения в словах часто неправильны, интонации могут повышаться и понижаться совершенно без причин, потому что он ни на чем не фокусируется.
По мнению Сатир, способы коммуникации усваиваются человеком в раннем детстве. Пытаясь найти свой собственный путь в сложном и часто угрожающем мире, ребенок использует тот или иной стиль, после достаточно длительного пользования которым он уже более не может отличать свои реакции от чувства собственного достоинства или чувства своей индивидуальности. Использование моделей поведения плакатора, блэймера, компьютера и дистрактора в той или иной степени укрепляет в человеке чувство низкой самооценки и приниженности. Альтернативой этим типам, по ее мнению, является конгруэнтное поведение, при котором все составляющие сообщения соответствуют друг другу: голос произносит слова, соответствующие выражению лица, положению тела, интонациям. Взаимоотношения протекают легко, свободно и честно, тогда чувство собственного достоинства не подвергается таким испытаниям, как в описанных четырех случаях.
Подобно К.Хорни, признающей гибкость использования разных ориентации в качестве показателя здоровой личности в отличие от невротической, В.Сатир также считает, что можно с равным успехом «плакатировать», если вам угодно, «блеймировать», если вам это нравится, быть «компьютером» или «дистрактором», если вам это нужно. Разница между уродливым и нормальным паттернами состоит лишь в том, что вы знаете, что делаете, и готовы ко всем возможным последствиям.
Кроме того, по данным исследователей, в стиле общения многое определяется прирожденными особенностями человека, такими как темперамент, нейродинамические особенности, деятельность эндокринной, гуморальной, кровеносной систем.
Темперамент и стиль общения.
Определенный тип темперамента обусловливает высоко- или низкоэкспрессивный стиль общения, а также открытость или закрытость стиля, специфические жесты (закрытый стиль — человек прикрывает рот, опускает глаза и т. д.; открытый стиль — раскрытые ладони, прямой взгляд и т. п.).
Рассмотрим, какой отпечаток на стиль общения накладывает темперамент.
Темперамент — это динамическая характеристика психической деятельности человека; это особенности поведения, обусловленные прежде всего общим типом высшей нервной деятельности (ВНД).
Индивидуальные особенности человека, определяемые темпераментом, выражаются в эмоциональной возбудимости, большей или меньшей тенденции к внешнему выражению чувств, быстроте движений, общей подвижности, чувствительности (сенситивности), уравновешенности. Выделяют четыре основных типа темперамента, которые получили свои названия еще в глубокой древности: холерики, сангвиники, флегматики, меланхолики; существуют, разумеется, и промежуточные типы. В основе темперамента лежит тип ВНД, то есть сочетание наиболее устойчивых и важных свойств процессов торможения и возбуждения; следовательно, темперамент имеет генотипический характер и в основном наследуется. Изменить темперамент нельзя, как нельзя изменить рост или цвет глаз; можно лишь изменить отдельные его свойства.
Рассмотрим те стороны темперамента, которые определяют типичные особенности поведения людей в ситуации общения.
Холерик — человек неугомонный, нетерпеливый, с огромным запасом нервной и психической энергии, которая определяет его высокую работоспособность, подвижность, активность во всех сферах жизнедеятельности. Именно этих людей мы привыкли называть «темпераментными», имея в виду неукротимость и яркое внешнее выражение чувств, быстроту реакций, общую эмоциональность и подвижность. Такой человек говорит очень быстро, с богатой мимикой, жестикуляцией, его лицо подвижно (в результате чего иногда покрывается ранними морщинами).
Холерики — люди, быстрые во всем: быстро ходят, быстро принимают решения, Им свойственна импульсивность. Сначала скажут, потом подумают, сначала сделают, а затем, увы, пожалеют. Они высоко эмоциональны, страстны, аффективны, плохо управляют своими чувствами, в общении гневливы, обидчивы, причем состояние гнева и обиды у них сохраняется долго. Вследствие высокой возбудимости, импульсивности и свойственной им резкости они конфликтны, агрессивны, не умеют и не могут ждать. Если такому человеку назначена встреча, но по какой-то причине партнер задерживается, то нетерпение холерика достигает кульминации, что выражается в двигательном беспокойстве, суетливости, многоречивости.
В целом стиль общения холерика по эмоционально-волевой окраске отличается высокой экспрессивностью, яркостью и богатством используемых средств, причем основные черты этого стиля — активность, импульсивность, агрессивность, обидчивость, неугомонность — не зависят от положения и статуса собеседника, партнера. Если же человек на работе спокоен и уступчив, а дома гневлив, раздражителен и агрессивен — в этом случае мы говорим не о темпераменте, а о характере, так как проявления характера всегда согласуются с конкретной социальной ситуацией.
Сангвиник — быстрый, общительный, уравновешенный, живой, как правило, с постоянно ровным хорошим настроением. Кажется, что искусство общения такому человеку дано от природы. Недаром иногда сангвиников называют «солнечными людьми». Такой человек отходчив, быстро переключается и эмоционально и интеллектуально; порою слишком быстро, не закончив одного дела, хватается за другое, не укрепив одних отношений, заводит новые знакомства. Такие люди легко ориентируются в новой обстановке, быстро вступают в контакты. Переехав на новое местожительства, сангвиник уже через неделю знаком со всеми обитателями дома, знает, как их зовут, где учатся их дети и т. п.
Флегматик — уравновешенный, спокойный, замкнутый, миролюбивый, неэмоциональный. Как бы ни было смешно то, что рассказали, он только улыбнется уголками губ. Миролюбие флегматика зачастую оборачивается своего рода миротворчеством: когда такой человек имеется в коллективе, в нем реже возникают столкновения по пустякам, ссоры. Флегматик, как правило, во всем надежен: в работе, в человеческих отношениях. Медлителен, но зато все очень хорошо планирует. В контактах избирателен и неинициативен. Если вы едете с таким человеком в поезде, то, пока не заговорите с ним, можете не услышать звука его голоса: он будет смотреть в окно, читать газету. Но если заговорите, он может оказаться приятнейшим собеседником.
Такие люди очень терпеливы, спокойны, их трудно вывести из себя, это настоящие «мастера ожидания».
Меланхолик — ранимый, чувствительный, впечатлительный человек; вследствие высокой чувствительности он быстрее утомляется, раздражителен. Если он положит наручные часы под подушку, то может и не уснуть, так как ему будет мешать их тиканье, в то время как сангвиник или флегматик прекрасно переносят ежечасный бой больших настенных часов.
В сфере человеческих отношений чувствительность меланхолика оборачивается редким и прекрасным человеческим свойством — деликатностью. Такой человек сам принимает все близко к сердцу, но и другого человека не обидит неосторожным или неловким словом.
Меланхоликам свойственны «вокальная» и «экспрессивная» сдержанность — тихий голос, немногословность, замкнутость и скрытность в отношениях; скованность и скудость жестов и мимики; застенчивость, нерешительность, постоянные сомнения; в контактах — высокая избирательность и осторожность.
Такой человек плохо приспосабливается к новой обстановке; переехав в новый дом, он и через год не знает, кто живет на его лестничной площадке; любит неизменный порядок в обстановке и быту, плохо переносит перемены, срывы намеченного. Для меланхолика характерны раздражительная слабость в трудных ситуациях или при эмоциональном перевозбуждении, впечатлительность, зависимость от настроения, тревожность; он часто переоценивает неприятности и беды. В то же время нет лучшего работника в занятиях, требующих высокой сосредоточенности, филигранности исполнения. Такие люди склонны к самоанализу и самообвинению, если что-то срывается или идет не по намеченному плану.
Итак, в ситуации общения представители тех или иных типов темперамента проявляют различные свойства: холерик — общительный, экспансивный, вспыльчивый, агрессивный; сангвиник — общительный, легкий, гибкий; флегматик — пассивный, миролюбивый, надежный, неэмоциональный; меланхолик — раздражительный, ранимый, замкнутый, тревожный.
Типы темперамента также по-разному проявляются в ситуации принятия решения — служебного или личного. Для холерика характерны поспешные решения, для сангвиника — гибкие, для флегматика — обоснованные, для меланхолика — ригидные (он не меняет своих решений при изменении ситуации; кроме того, у него не бывает окончательных решений — они постоянно пересматриваются, обсуждаются).
В ситуации конфликта холерик зачастую идет на обострение, обвиняет обычно не себя, а других, чаще прибегает к методу «взрыва» (по терминологии А. С. Макаренко), то есть стремится обострить противоречия, выявить их и по возможности ликвидировать.
Для сангвиника в ситуации конфликта характерны гибкость, достаточная уступчивость, поиск общих позиций и согласия. Флегматику свойственно стремление отсрочить решение, всесторонне обсудить ситуацию; в коллективе такой человек предпочитает приемы коллективной психотерапии или же путь саморегуляции.
Для меланхолика конфликтная ситуация очень значима и трудна; чаще наблюдается уход от решения, стремление к компромиссу, пассивность, переложение ответственности на других.
Безусловно, значительные коррективы в особенности поведения в конфликтной ситуации вносят воспитание и самовоспитание, а также характер человека.
Экстраверсия — интроверсия. Интенсивность общения, потребность в нем, некоторые внешние особенности стиля общения зависят от того, экстравертом или интровертом является данный человек. Эти два типа людей различаются ориентацией либо на внешние впечатления и деятельность, либо на внутреннюю жизнь и самоанализ. Холерики и сангвиники, как правило, экстраверты, меланхолики и флегматики — интроверты.
По психологической литературе можно составить обобщенный портрет экстраверта. Это, как правило, импульсивный человек, который легко уступает, но иногда бывает необоснованно упрям и задирист. Он всегда находится в движении; игривый, поверхностный, тщеславный, несдержанный, экспансивный, имеет тенденцию преувеличивать. Такой человек весьма склонен к публичным выступлениям, рассказыванию анекдотов и историй, обильному смеху; легко заводит друзей и товарищей, плохо переносит одиночество.
Интроверт — спокойный, настойчивый, степенный, сдержанный, замкнутый, надежный; подвержен интроспективным размышлениям, мало смеется, имеет депрессивные тенденции, не склонен к телесным наслаждениям. Ему никогда не бывает скучно с самим собой, он плохо переносит шумные компании, тяготеет к уединению.
Стили общения в совместной деятельности. Стиль общения в совместной деятельности является выражением в профессиональном преломлении, с учетом профессиональных навыков и умений, индивидуального стиля деятельности данного человека.
Стили общения
в совместной деятельности.
Стиль общения в профессиональной деятельности может рассматриваться как подвижная, ситуативно меняющаяся система используемых средств и способов общения. Стиль общения в деятельности, предполагающей интенсивное взаимодействие и контакты людей, связан с продуктивностью этой деятельности, психологическим климатом в коллективе, удовлетворенностью взаимоотношениями, индивидуальной психической выносливостью.
Т. Е. Аргентова, изучая летные экипажи, выделила три стиля общения: гибкий, ригидный и переходный (промежуточный).
Гибкий стиль общения отличается быстрой ориентацией в ситуации взаимодействия, пониманием подтекста общения, умением управлять своим эмоциональным состоянием и обстановкой общения.
Ригидный стиль общения характеризуется недостаточностью анализа своего поведения и поведения партнера, плохим самообладанием, неадекватной самооценкой. Человеку с ригидным стилем общения трудно найти нужный тон. Как выяснилось, для успеха совместной деятельности показано сочетание неодинаковых стилей: это повышает как продуктивность деятельности, так и удовлетворенность межличностными отношениями в группе. Обнаружилась определенная взаимосвязь между стилем общения в летных экипажах и аварийностью.
В последние годы все чаще говорят о партнерском и непартнерском стиле общения, причем главное различие между ними определяется умением и желанием учитывать позиции, мнения, оценки партнера.
Партнерский стиль общения означает высокую степень сотрудничества в выработке общей позиции по обсуждаемому вопросу. Он выражается также в короткой дистанции между собеседниками.
Партнера выслушивают, не прерывая, не оценивают преждевременно и поспешно его суждений и поступков, не навязывают ему советов, стремятся донести до него свою точку зрения. В результате создаются условия для самораскрытия, искренности, открытости, для столь необходимой каждому человеку возможности быть самим собой. Партнерский стиль может быть равноправным и уступчивым.
Непартнерский стиль общения, напротив, создает напряженность и проявляется, главным образом, в том, что человек:
§ игнорирует точку зрения собеседника, искажает его отношение к теме беседы;
§ стремится найти у партнера понимание только своих собственных проблем;
§ принижает партнера («Ты говоришь глупости!»), не считается с ним, навязывает
свои темы и проблемы;
§ невнимательно слушая, спешит дать ему советы, оценить его действия, побуждает к немедленному и необдуманному действию.
Непартнерский стиль может иметь и другие проявления, когда человек:
§ позволяет разговаривать с собой свысока, не возмущается тем, что его не слушают, прерывают;
§ собеседник не дает себе труда сформулировать свои мысли таким образом, чтобы быть понятым.
Партнерский и непартнерский стили общения есть результат общих установок по отношению к партнеру и проявится во всех контактах: между тренером и спортсменом, отцом и сыном, руководителем и подчиненным.
В совместной коллективной деятельности направленной организацией общения обычно бывает занят руководитель. В общеизвестных стилях руководства и лидерства можно усмотреть специфически организуемую в каждом варианте сферу человеческих контактов.
Авторитарный стиль общения руководителя проявляется в том, что он, вольно или невольно, препятствует расширению контактов между членами группы, замыкая межчеловеческие связи «имущественно на себе, провоцирует своими оценками и суждениями появлениеe в группе «козла отпущения», диктует и указывает. Самое слабое место в его контактах, как служебных, так и личных, — нежелание и неумение хвалить, поощрять.
Попытка похвалить, проявить внимание часто оборачивается социальной неловкостью. Например, желая посочувствовать немолодой сотруднице, такой руководитель замечает: «Вы сегодня плохо выглядите, Вам надо отдохнуть. Я подпишу Вам отпуск на неделю». Эффект такого выражения сочувствия оказывается прямо противоположным, т. к. молодящаяся дама получает сильный удар по женскому самолюбию. Следует заметить, что авторитарная личность обычно более всего погрешностей и ошибок совершает во взаимодействии с противоположным полом, испытывая по отношению к его представителям недоверие, подозрительность и неосознанную боязнь.
Авторитарный руководитель принуждение предпочитает убеждению. Всеми силами пытается обеспечить исполнительность, сдерживает творчество и не любит инициативы, единолично принимает решения; разъяснение всегда подменяет инструктированием. Для него характерны жесты типа «Все схвачено» или «Не возражайте!».
При демократическом стиле руководства и общения поощряются контакты, творчество и инициатива, распределяются ответственность и обязанности, выслушиваются пожелания. Однако нередко встречаются и недостатки в виде соглашательства, бесплодных споров и предпочтения мнения большинства, даже когда меньшинство предлагает более разумные пути.
По степени вмешательства в деятельность и поведение человека, характеру избираемых средств воздействия и преследуемых целей можно выделить альтруистический, манипуляторский, миссионерский стили.
В альтруистическом стиле главными целями общения являются благо другого человека, помощь в достижении его целей, активно воспитательная целенаправленность, гуманность и осторожность в избираемых средствах воздействия.
Противоположностью ему является манипуляторский стиль общения, главный движущий мотив которого — достижение собственных целей при всестороннем использовании средств воздействия, давления и принуждения. Многие манипуляторы действуют по принципу «разделяй и властвуй!».
Они не только не могут сохранить собственные отношения с людьми, но и губительно действуют на взаимоотношения других. Вмешиваясь со своими схемами и советами, приспосабливая людей к своим нуждам, они разрушают хрупкую ткань чужих доверительных отношений.
Этот стиль, как правило, характеризуется хорошим учетом индивидуальных особенностей партнера, гибкостью тактики, дипломатичностью, неотвязностью, настойчивостью в контактах.
Так называемый миссионерский стиль предполагает значительную дистанцию между партнерами, уважительное, осторожное влияние, чаще — невмешательство дела и суждения партнера, ненавязчивые советы, воздействие личным примером.
Значительный пласт исследований, посвященных анализу стилевых особенностей психических процессов, начатый в 60 – 80-е годы XX века, опирался на деятельностную парадигму путём введения такого понятия, как индивидуальный стиль деятельности. В дальнейшем этот аспект претерпел изменения и стал изучаться в сфере стилевых особенностей отдельных видов деятельности (К.А. Абульханова-Славская, А.К Байметов, С.А. Богомаз, Г.А.Верцинская, Б.А. Вяткин, Л.А. Вят-кина, Г.Б. Дикопольская, А.В. Ерошенко, С.Ю. Жданова, А.Л. Журавлёв, В.И. Загвязинский, Е.П. Ильин, В.А. Кан-Калик, Е.А. Климов, О.А. Конопкин, Н.В. Кузьмина, А.К. Маркова, B.C. Мерлин, Э.И. Маствилискер, Г.Н. Неустроев, Н.Д. Никандров, Н.И. Петрова, Н.В. Приставкина, Н.Ю. Постолюк, А.И. Сухарева, Л.А. Соколова, В.А. Толочек, И.П. Шкуратова, Г.И. Щукина и др.).
Переход к личностно-ориентированной парадигме развития личности способствовал появлению направления, в рамках которого в центре внимания оказывается сам человек, чьё поведение во многом опосредовано неосознаваемыми и первоначально нерефлексируемыми процессами. В контексте теории стиля индивидуальности (Г.А. Берулава) и её развития в исследованиях Н.В. Фроловой, С.А. Печерской, Т.Я. Решетовой, Е.И. Татьяниной, Г.А. Берулава, Э.М. Сагилян, Т.Л. Сафоновой стиль индивидуальности рассматривается как процессуальная характеристика поведения субъекта, детерминированного его образом мира, отражающим особенности личностно-обусловленного смыслового поля.
Стиль индивидуальности, который проявляется во всех сферах активности личности, характеризуется обобщённостью образа мира; эмоциональной насыщенностью образа мира; активностью как свойством образа мира. Понятие «образ мира» выражает особенности индивидуального смыслового поля, с помощью которого субъект отображает окружающий мир и предстаёт как ориентировочная основа поведения субъекта, которое проявляется в различных видах познавательной и творческой активности, а также в общении. При этом следует учитывать, что индивидуальные потребности субъекта максимально реализуются в том случае, если он имеет возможность удовлетворять их в таких формах активности, которые максимально соответствуют его индивидуальности. Таким образом, личность со своим собственным набором индивидуальных проявлений является системообразующим фактором, определяющим индивидуальный стиль межличностных отношений.
Исследования индивидуальных стилей, влияющих на характер межличностного поведения субъекта, проводившиеся особенно интенсивно в последнее десятилетие, привели к тому, что сместился интерес с внешних детерминант, которые связаны с объективными требованиями деятельности и возможностями построения межличностных отношений, на активную, действующую личность как подлинный субъект индивидуального стиля с присущим ей комплексом индивидуальных стратегий поведения, в том числе и в построении межличностных контактов (М.Э. Прудникова).
М.Э. Прудникова описывает следующие проявления стилей индивидуальности в процессе межличностных взаимоотношений.
Интегрально-теоретический стиль. В построении межличностных контактов часто ориентируется на свой прошлый опыт, прогнозирует результаты новых взаимоотношений. Межличностные контакты строит на основе формальных аспектов взаимодействия, с учётом социальных, возрастных и других характеристик, которым придаёт очень большое значение. Использует невербальные средства общения в незначительной степени. Предпочитает построение отношений на индивидуальном уровне. В установлении межличностных контактов пассивен. Оценку ситуации общения и личностных характеристик партнёра по взаимодействию даёт только после тщательного обдумывания и взвешивания. Оценка личности и поведения партнёра по взаимодействию достаточно устойчива и постоянна. Общение осуществляет трафаретно, по шаблону, без учёта индивидуальных особенностей партнёра по взаимодействию, придерживается одного и того же стиля общения. В процессе общения предпочитает обсуждать преимущественно темы делового характера. При построении межличностного взаимодействия отдаёт предпочтение содержательным характеристикам личности и поведения партнёра по общению. Общение характеризуется настороженностью, недоверием к партнёру, проявляется тенденция к общей закрытости общения. В установлении межличностных контактов испытывает психологические трудности. Межличностные отношения эмоционально индифферентны. Для установления межличностного контакта требуется достаточно много времени. Манера поведения в процессе общения остаётся неизменной, реакция на конфликтные ситуации предсказуема, проявляет тенденцию к использованию ограниченного количества ролевых клише. Межличностные отношения глубокие и длительные. В общении доминирует тематика, направленная на внешние объекты и события. Не всегда проявляет выражение переживания за партнёра по общению, сочувствие ему. Оценку партнёра по взаимодействию осуществляет на основании обобщения различных проявлений его поведения.
Интегрально-деятельностный стиль. Впостроении межличностных контактов часто ориентируется на свой прошлый опыт, прогнозирует результаты новых взаимоотношений. Межличностные контакты строит на основе формальных аспектов взаимодействия с учётом социальных, возрастных и других характеристик, которым придаёт очень большое значение. Использует невербальные средства общения в незначительной степени. Предпочитает построение отношений на коллективном уровне. В установлении межличностных контактов пассивен. Оценку ситуации общения и личностных характеристик партнёра по взаимодействию даёт только после тщательного обдумывания и взвешивания. Оценка личности и поведения партнёра по взаимодействию достаточно изменчива. Общение осуществляет трафаретно, по шаблону, без учёта индивидуальных особенностей партнёра по взаимодействию, придерживается одного и того же стиля общения. В процессе общения предпочитает обсуждать преимущественно темы делового характера. При построении межличностного взаимодействия отдаёт предпочтение содержательным характеристикам личности и поведения партнёра по общению. Общение характеризуется настороженностью, недоверием к партнёру, проявляется тенденция к общей закрытости общения. Испытывает психологические трудности в установлении межличностных контактов. Межличностные отношения эмоционально индифферентны. Межличностные контакты устанавливает с низкой скоростью. Манера поведения в процессе общения остаётся неизменной, реакция на конфликтные ситуации предсказуема, проявляет тенденцию к использованию ограниченного количества ролевых клише. Межличностные отношения глубокие и длительные. В общении доминирует тематика, направленная на внешние объекты и события. Не всегда проявляет выражение переживания за партнёра по общению, сочувствие ему. Оценку партнёра по взаимодействию осуществляет на основании обобщения различных проявлений его поведения.
Интегрально-эмоциональный стиль. Впостроении межличностных контактов ориентируется только на конкретную ситуацию, выстраивая свои взаимоотношения по принципу «здесь и сейчас», учитывая то, что непосредственно значимо в настоящее время. Межличностные контакты преимущественно неформальны, проявляет тяготение к интимности межличностного взаимодействия. Использует невербальные средства общения систематически и достаточно интенсивно.
Предпочитает построение отношений на коллективном уровне. В установлении межличностных контактов активен. Оценку ситуации общения и личностных характеристик партнёра по взаимодействию осуществляет сразу же после установления контакта. Оценка личности и поведения партнёра по взаимодействию достаточно изменчива. Общение осуществляет с учётом индивидуальных особенностей партнёра по взаимодействию, стремится строить общение каждый раз по-разному. В процессе общения предпочитает обсуждать темы личностно значимого характера. Важное место в процессе взаимодействия отводит физической привлекательности партнёра по общению, демонстрируемому стилю и форме общения. Ориентирован на открытость и искренность своих намерений в процессе общения. Межличностные контакты устанавливает легко, непринуждённо, независимо от социального статуса и возраста партнёра. Общение носит эмоционально насыщенный характер, включающий аффективные моменты. Межличностные контакты устанавливает с высокой скоростью. В процессе межличностного взаимодействия, как правило, выполняет несколько социальных ролей, характеризуется широким диапазоном межличностного поведения. Межличностные отношения, как правило, поверхностны и краткосрочны. Тематика общения направлена на себя, свои интересы и потребности. Часто проявляет выражение переживания за партнёра по общению, сочувствие ему. Оценку партнёра по общению осуществляет на основании учёта отдельных проявлений его поведения.
Дифференциально-теоретический стиль. В построении межличностных контактов часто ориентируется на свой прошлый опыт, прогнозирует результаты новых взаимоотношений. Межличностные контакты строит на основе формальных аспектов взаимодействия с учётом социальных, возрастных и других характеристик, которым придает очень большое значение. Использует невербальные средства общения в незначительной степени. Предпочитает индивидуальные контакты. Характеристику партнера дает только после тщательного обдумывания и взвешивания. Оценка личности и поведения партнёра по взаимодействию достаточно устойчива и постоянна. Общение осуществляет трафаретно, по шаблону, без учёта индивидуальных особенностей партнёра по взаимодействию, придерживается одного и того же стиля общения. В процессе общения предпочитает обсуждать преимущественно темы делового характера. При построении межличностного взаимодействия отдаёт предпочтение содержательным характеристикам личности и поведения партнёра по общению. Общение характеризуется настороженностью, боязнью допустить ошибку, проявляется тенденция к общей закрытости общения. Испытывает психологические трудности в установлении межличностных контактов. Межличностные отношения эмоционально индифферентны. Устанавливает межличностные контакты с низкой скоростью. Проявляет неизменную манеру поведения, предсказуемость в конфликтных ситуациях, тенденцию к использованию ограниченного количества ролевых клише, что характеризует узкий диапазон межличностного поведения. Межличностные отношения глубокие и длительные. В общении доминирует тематика, направленная на внешние объекты и события. Не всегда проявляет выражение переживания за партнёра по общению, сочувствует ему в трудной ситуации. Оценку партнёра по взаимодействию даёт на основании обобщения различных проявлений его поведения.
Дифференциально-деятельностный стиль. В построении межличностных контактов часто ориентируется на свой прошлый опыт, прогнозирует результаты новых взаимоотношений. Межличностные контакты преимущественно неформальны, проявляет тяготение к интимности межличностного взаимодействия. Использует невербальные средства общения в незначительной степени. Предпочитает межличностные отношения на коллективном уровне. В установлении межличностных контактов активен. Оценку ситуации общения и личностных характеристик партнёра по взаимодействию даёт сразу же после установления контакта. Оценка личности и поведения партнёра по взаимодействию достаточно изменчива. Общение осуществляет без учёта индивидуальных особенностей партнёра по взаимодействию. В процессе общения предпочитает обсуждать темы делового характера. При построении межличностного взаимодействия отдаёт предпочтение содержательным характеристикам личности и поведения партнёра по общению. Общение характеризуется настороженностью, боязнью допустить ошибку, проявляется тенденция к общей закрытости общения. Межличностные контакты устанавливает легко, непринуждённо, независимо от социального статуса и возраста партнёра. Общение имеет эмоционально насыщенный характер, включающий аффективные моменты. Межличностные контакты устанавливает с высокой скоростью. Характеризуется разнообразием ролевого поведения, что отражает широкий диапазон межличностного взаимодействия. Межличностные отношения глубокие и длительные. Тематика общения направлена на внешние объекты и события. Часто проявляет выражение переживания за партнёра по общению, сочувствие ему. Предполагает, что хорошо понимает богатство и сложность внутреннего мира партнёра по взаимодействию, оценку партнёра по общению осуществляет на основании учёта всех проявлений его поведения и личности.
Дифференциально-эмоциональный стиль. Впостроении межличностных контактов ориентируется только на конкретную ситуацию, выстраивая свои взаимоотношения по принципу «здесь и сейчас», учитывая то, что непосредственно значимо в настоящее время. Межличностные контакты преимущественно неформальны, проявляет тяготение к интимности межличностного взаимодействия. Использует невербальные средства общения систематически и достаточно интенсивно. Предпочитает межличностные отношения на коллективном уровне. В установлении межличностных контактов активен. Оценку ситуации общения и личностных характеристик партнёра по взаимодействию осуществляет сразу же после установления контакта. Оценка личности и поведения партнёра по взаимодействию достаточно изменчива. Общение осуществляет с учётом индивидуальных особенностей партнёра по взаимодействию, стремится строить общение каждый раз по-разному. В процессе общения предпочитает обсуждать темы личного характера. Важное место в процессе взаимодействия отводит физической привлекательности партнёра по общению, демонстрируемому стилю и форме общения, эмпатичности процесса общения. Ориентирован на открытость и искренность своих намерений в процессе общения. Межличностные контакты устанавливает легко, непринуждённо, независимо от социального статуса и возраста партнёра. Общение носит эмоционально насыщенный характер, включающий аффективные моменты. Межличностные контакты устанавливает с высокой скоростью. В процессе межличностного взаимодействия, как правило, выполняет несколько социальных ролей, характеризуется широким диапазоном межличностного поведения. Межличностные отношения, как правило, поверхностны и краткосрочны. Тематика общения направлена на себя, свои интересы и потребности. Часто проявляет выражение переживания за партнёра по общению, сочувствие ему. Предполагает, что понимает богатство и сложность внутреннего мира партнёра по взаимодействию, оценку партнёра по общению осуществляет на основании учёта различных проявлений его поведения.
Кроме того, М.Э. Прудникова рассматривает особенности стилевых проявлений компенсаторного поведения субъекта в процессе дискомфортных для него межличностных отношений. В ходе исследования она выявила следующие закономерности стилевых проявлений межличностного поведения в процессе психологической напряжённости (конфликтных отношений):
1) Лица с доминированием интегрально-теоретического и дифференциально-теоретического стилей индивидуальности делают опору в дискомфортных и стрессовых ситуациях межличностного взаимодействия на рациональное изменение отношения к ситуации, а также снимают внутреннее напряжение через релаксацию (например, принятие алкоголя). Последнее характерно в ситуациях межличностного взаимодействия, когда люди затрудняются выразить свои чувства и эмоции, своё внутреннее состояние. При этом алкоголь играет роль фактора, растормаживающего коммуникативную активность в процессе общения. Переосмысление ситуации предполагает изменение ракурса её рассмотрения, системы приоритетов, поэтому внимание переносится на её новые составляющие, вследствие чего изменяется и целостное восприятие ситуации, и её значение для человека
2) Лица с доминированием интегрально-деятельностного и дифференциально-деятельностного стилей индивидуальности в ситуациях дискомфортного общения предпочитают проявлять свои отрицательные эмоции через двигательную активность, которая смещает внимание от неприятного психологического состояния на более позитивные аспекты жизнедеятельности, а также путём переключения внимания на другой вид деятельности
3) Субъекты с доминированием интегрально-эмоционального и дифференциально-эмоционального стилей индивидуальности осуществляют самокоррекцию дискомфортного состояния в процессе межличностного взаимодействия через ослабление социальных связей с соответствующими лицами (уход от контакта), через физиологическую и эмоциональную разрядку в форме аффективного поведения (в том числе и путем использования инвективной лексики).
Несформированность межличностного поведения субъекта определяется отсутствием у него знаний об особенностях своего стиля индивидуальности и умений учитывать особенности его проявления в сфере межличностного взаимодействия. Межличностные отношения являются более успешными в том случае, если они строятся с учётом стиля индивидуальности личности, вступающей в эти отношения, личности, обладающей навыками рефлексии этих отношений, на основании чего может и должна строиться их необходимая коррекция, считает М.Э. Прудникова.
Индивидуальные стили поведения людей
в зависимости от их самораскрытия. «Окно Джохари».
Еще одной известной моделью, в рамках которой выявляются различные коммуникативные стили, является так называемое «Окно Джохари» (название образовано начальными буквами имен двух американских психологов, предложивших эту модель, — Джозефа Луфта и Харри Ингхэма), Эта модель позволяет выявить индивидуальные стили поведения людей в зависимости от их самораскрытия. Ее суть — в демонстрации взаимозависимости информации о нас самих, которая доступна только нам, и осознания того, как другие воспринимают нас.
Метафора «окна» реализуется в модели следующим образом: перед нами четыре «стекла» (зоны) в одном окне, размер каждого стекла зависит от осознания человеком своего поведения, чувств и мотиваций. В зависимости от получаемой информации «Окно Джохари» иногда меняется в размере.
Я знаю о себе | Я не знаю о себе | |
Другие знают обо мне | Открытая зона | Слепая зона |
Другие не знают обо мне | Скрытая зона | Неизвестная зона |
Рассмотрим каждую зону отдельно.
— открытая зона: она отражает вашу общую открытость миру, вашу потребность быть узнанным, она включает все аспекты о вас, известные вам и другим;
— слепая зона: она включает то, что другие в вас воспринимают, но что недоступно вам. Например, вы склонны неумышленно монополизировать разговор, или считаете, что остроумны, а друзья находят ваш юмор тяжеловатым; вы считаете, что ведете себя уверенно, но другим заметна напряженность в вашем поведении. Слепая зона может содержать любые ненамеренные коммуникативные стимулы;
— скрытая зона: она включает то, что вы предпочитали бы не раскрывать кому-либо еще, идет ли речь о вас или о других людях;
— неизвестная зона: она заключает о вас все, что еще не познано ни вами, ни другими людьми, ваши неизведанные ресурсы, ваш потенциал личностного роста, о котором вы можете лишь предполагать, что он существует, либо стремиться к нему.
Все зоны взаимозависимы: изменения в одной вызывают изменения в другой. Если вы что-то раскрыли из скрытой зоны, тем самым сделали эту часть открытой, соответственно открытая зона увеличилась, а скрытая зона уменьшилась. Если друзья сказали вам о вашей нервозности, эта информация стала частью открытой зоны, соответственно уменьшилась слепая зона. Бывает, что такие изменения не всегда желательны — иногда сообщение человеку, что он ведет себя нервозно, лишь усилит это его поведение.
В целом же авторы этой модели считают, что увеличение открытой зоны, т.е. не только самопознание, но и в определенной степени раскрытие себя перед другими, наиболее желательная стратегия в межличностном общении. Лучшее знание себя в отношениях с другими приводит к росту самоуважения и самопринятия.
В своем поведении люди довольно последовательны, поэтому авторы «Окна Джохари» считают возможным говорить о стиле общения человека в зависимости от доминирования той или иной зоны.
Стиль А характеризует людей, которые демонстрируют скорее безличный подход в отношениях. У них доминирует неизвестная зона, они обычно уходят от контактов, избегают личностного самораскрытия, участия в делах других и тем самым создают образ ригидного, т.е. сторонящегося других, некоммуникативного человека.
Стиль Б характерен для людей, которые стремятся к общению, но одновременно боятся раскрывать себя и в целом не доверяют другим. Если кто-либо понимает это и говорит им об этом, они перестают доверять и этим людям. Здесь доминирует скрытая зона.
Стиль В характерен для крайне самоуверенных людей, которые при
этом не осознают, как они действуют на других и как воспринимаются другими. Те, кто общается с такими людьми, часто ощущает, что к их идеям и высказываниям не прислушиваются, считают малоценными. Естественно, что подобное поведение может вызвать обиду и враждебность. Здесь доминирует слепая зона.
Стиль Г характерен для людей, демонстрирующих откровенность, открытость, понимание потребностей и настроения других. Здесь доминирует открытая зона.
Таким образом, авторы всех рассмотренных концепций, признавая, что люди отличаются друг от друга по способу взаимоотношений с окружающими, или своими стилями общения, выделяют во многом сходные модели. Типичные схемы поведения в межличностном общении можно определить так: готовность сближаться с людьми (ориентация на людей — открытость); стремление избегать их (ориентация от людей — изоляция); установка на борьбу с ними (ориентация против людей — доминирование); желание и готовность подчиняться им (демонстрация слабости, самоунижение).
Анализ индивидуальных схем поведения, используемых в межличностном общении его участниками, позволяет не только давать более полную характеристику отношений между коммуникаторами, но и с определенной степенью надежности прогнозировать развитие этих отношений.
§
Что еще необходимо учитывать при общении с людьми? По всей вероятности то, что среди наших собеседников есть мужчины и есть женщины. Удовлетворение первейших жизненных потребностей имеет одинаковое значение для обоих полов. Но все-таки есть ряд различий в восприятии действительности и ряд стереотипов, которые во многом определяют наш образ действий.
Стереотипы поведения женщин и мужчин складывались веками. Чисто мужской стиль поведения связан с активностью, целеустремленностью, решительностью и рациональной деятельностью. Женщинам же, напротив, всегда отказывали в интеллекте и разумном начале. Считалось, что их сфера — эмоции. В связи с этим сложилась традиция воспитания детей. Мальчикам прививали настойчивость, рационализм, уверенность в собственных силах. Девочек учили быть чуткими, заботливыми, нежными и кроткими.
Хотя жизнь во многом поменялась, старые стереотипы, тем не менее, оказывают заметное влияние на наши взаимоотношения.
Действительно, женщины уделяют больше внимания чувствам. Но психологи сходятся в том, что это у них не врожденное, а приобретенное свойство. Женщин не готовили подавлять и скрывать эмоции. Наоборот, проявление чувств всегда воспринималось как нечто женское, привлекательное. Поэтому их реакции гораздо более эмоциональны, чем у мужчин. Они легче теряются, краснеют, плачут, им труднее скрыть отвращение или ненависть. Но и улыбка появляется на лице женщины чаще. Возникшие симпатии и антипатии влияют на поведение мужчин и женщин, в принципе, одинаково. Но считается, что для женщин они имеют решающе значение. Такое мнение бытует, видимо, потому, что женщины проявляют их более открыто.
Поскольку женщины с детства учатся ставить себя на место другого, они больше интересуются личностью собеседника. Женщина, как правило, лучше осведомлена о психологическом состоянии людей, которые ее окружают. Она более восприимчива к их идеям и эффективнее поощряет их усилия. Если мужчины стремятся активно переделать свое окружение, то женщины придают особое внимание воспитательным отношениям.
Женщины в большей степени склонны к самораскрытию. С друзьями они образуют более тесные дружеские взаимоотношения и ведут более интимные разговоры, чем мужчины, которые предпочитают беседы о работе, спорте, общественных проблемах и т. д. В семье жены тоже обеспечивают более прочную эмоциональную поддержку своему супругу в то время, как сами, чаще всего, вынуждены искать ее у подруг или родственников. В родственные связи женщины также включены сильнее, особенно с родственниками — женщинами, например, мать и дочь, сестры. Что касается общения с коллегами, то и здесь у женщин сильное стремление к человеческим контактам. Им важен сам процесс сотрудничества, тогда как мужчин больше интересует достижение цели.
Все сказанное отнюдь не значит, что все мужчины и все женщины таковы. Речь идет об общих тенденциях, которые в большой степени определяются традициями. Нередко человек старается соответствовать стереотипу, даже преодолевая свой природный тип. Например, природа наделила женщину изобретательным умом, энергией, организаторским талантом. Как бы она ни старалась загнать себя в чисто «женские рамки», будет ощущаться дискомфорт. Эти рамки тесны для нее. Но попытаться расширить их — значит пойти в какой-то мере наперекор устоявшимся канонам. Решиться на это непросто, И наша героиня ломает себя, стремится соответствовать ожиданиям окружающих, хотя бы из опасения оказаться без социальной поддержки.
То же самое может произойти и с мужчиной, которому дарована нежная, чувствительная душа. Он готов прослезиться от сострадания, а ему, как мужчине, необходимо проявить твердость. От него ждут последовательных целенаправленных действий, а он никак не может ни на что решиться, находясь во власти охвативших его эмоций. Человек старается преодолеть себя, делает то, что положено делать в этих случаях мужчине, смутно ощущая, что все это не его.
Ломка природного типа всегда неблагоприятно сказывается на психике, выбивает почву из-под ног, лишает уверенности в себе. Но вернемся к особенностям поведения мужчин и женщин. Мы выяснили, что мужчина — это далеко не всегда сила, а женщина — далеко не всегда слабость. Однако стереотипы образов мужчины и женщины так сильны, что мы воспринимаем названные качества как бесспорную принадлежность соответствующему полу, т. е. женщины — слабость, мужчины — сила.
Отсюда и формируется неписанный закон — настоящий мужчина должен всегда превосходить женщину. Это заметно даже в самых простых вещах. Например, анализ магнитофонных записей разговоров, проведенный И. Атватером, показал, что когда разговаривают двое мужчин или две женщины, то они перебивают друг друга примерно одинаково часто. Но если мужчина говорит с женщиной, он перебивает ее почти в два раза чаще. Примерно треть времени разговора женщина собирается с мыслями, пытается восстановить то направление разговора, которое было в момент, когда ее перебили.
Вообще, мужчина менее внимательный слушатель. Обычно он сосредоточенно слушает примерно 10—15 секунд, а затем начинает обдумывать, чти можно добавить к предмету разговора. Поэтому мужчины склонны принимать поспешные решения и делать скоропалительные выводы. Они не выслушивают собеседника до конца, не вникают в личностную сторону его проблемы. Они замечают недочеты по существу вопроса и строят дальнейший разговор именно вокруг них. Чувства собеседника при этом отходят на задний план. Такое своеобразное пренебрежение к личности партнера тоже, по всей видимости, дань стереотипу-—мужчине не пристало заниматься такими пустяками, как эмоции, его задача — действовать.
Поскольку мужчины считают активное действие основной своей привилегией, то посягательство на нее со стороны женщин воспринимается ими очень болезненно. Проиграть в соревновании женщине — почти всегда означает снижение самооценки и уверенности в себе, повышение подозрительности. Успех, которого добилась женщина, окружающие склонны расценивать как случайность или везение, в то время, как успех мужчины — как результат целенаправленной работы. Особенно явно это присутствует, если женщина из того же социального слоя, примерно одного возраста с представителями рассматриваемой группы, и одной с ними профессии.
Существует убеждение, что женщинам больше нравится работа, не требующая интеллектуальных усилий; что карьеру и продвижение по службе они ценят меньше, чем мужчины; что в работе их интересует исключительно возможность реализации своих чисто эмоциональных наклонностей. Женщинам совершенно необоснованно отказывается в таких качествах, как компетентность и профессионализм, независимость, логика, стремление к самосовершенствованию. Мужчинам в этом плане приписывают гораздо больше положительных характеристик. Женщине труднее завоевать себе имя. Но если ей все-таки удается добиться признания авторитетов в данной области, она воспринимается окружающими, как заслуживающая большего уважения, чем мужчина.
Влияние стереотипов настолько подчиняет сознание, что и женщины разделяют с мужчинами тенденцию переоценивать мужские достижения и недооценивать свои собственные. Так, например, лектор-мужчина, как правило, оценивается студентками как более сведущий и глубокий, чем лектор-женщина. С шофером — мужчиной женщины чувствуют себя в большей безопасности. Даже от мужчины-парикмахера клиентки ждут большего мастерства, чем от парикмахера — женщины.
Высококомпетентные и образованные женщины не пользуются расположением ни мужчин, ни женщин. И те, и другие стремятся исключить их из своей группы в плане человеческих контактов. Пусть даже она признанный специалист,— к ней проявляют меньше теплоты и сочувствия. А мужчины, к тому же, считают таких женщин менее сексуальными и привлекательными.
Вообще мужчины считают «своих» женщин (одной профессиональной группы, одного круга) менее женственными, чем «чужих», далеких. «Чужие», как им кажется, в большей степени проявляют ожидаемые женские качества: обаяние, заботливость, жизнерадостность, тактичность и т. д. «Свои» понятны, а в женщине важна загадочность.
Под стилем в общении следует понимать такую стратегию достижения поставленных целей, которая характеризуется только ей присущим своеобразием арсенала средств и приемов. Основанием, предопределяющим различия деловой стратегии мужчин и женщин, выступает отношение «статус — близость».
Рассматриваемые субъекты делового общения по-разному проявляют себя в качестве слушателей. Мужчины ожидают, что его, не перебивая, спокойно выслушают. Женщина, будучи активной в разговоре, ждет подобной реакции и от оппонента. Большинство собеседниц, прерывая партнера восклицаниями сочувствия, поправками, аналогиями, расценивают это как способ сопереживания, поддержки, диалогичности. Если женщина не встречает ожидаемой реакции, то начинает сомневаться, слушают ли ее вообще. Мужчин такая полифоничная манера общения раздражает, убеждает в воинствующей некомпетентности, невоспитанности, неумении выслушать рассуждения собеседника. Кроме того, женщины используют слово «да» в качестве сигнала демонстрации внимания, но отнюдь не согласия, как это характерно для мужчин. В результате партнер, услышав многократное «да» и выяснив, что с ним не соглашаются, вполне может прийти к мнению о невнимательности или даже коварстве собеседницы. Разговорные стили различаются еще и тем, что слушатель мужского пола склонен реагировать сдержанно, делать заявления, пытаться спорить, полемизировать. Мужчина чувствует себя удобнее, когда он делится информацией, защищает свое мнение, выступает.
Внимание в общении в зависимости от пола оппонентов может проявляться по-разному. Для женщины комфортнее советоваться с партнером, воспринимать обсуждение как свидетельство близости и взаимопонимания. На мужчину затянувшаяся полемика «вокруг сантиментов» действует угнетающе, она как бы является свидетельством его несвободы, невозможности принимать решение автономно. Кроме того, расхождения в оценке поведения друг друга могут возникнуть как результат непонимания принципиальной роли взгляда в общении. Для мужчины прямой взгляд, точнее частота его использования, определяется тем местом, которое бизнесмен занимает в иерархии отношений, и зависит от его статуса. Для дамы соответствующий невербальный знак коммуникации служит проявлением внимания к собеседнику, не более. Мужчины же склонны рассматривать его как демонстрацию сексуального интереса женщины по отношению к ним. Подобная несогласованность не может не привести к недоразумениям.
В процессе решения проблем партнеры по-разному расставляют акценты своего внимания. Так, желая придать беседе конструктивный тон, мужчина обсуждает причину возникшей напряженности. Женщина же скорее обратится к сопутствующим переживаниям как к следствию. Более того, мужскую манеру она воспринимает как нападки в свой адрес, трактуя это как попытку выяснить, «кто виноват» в возникновении коллизии.
Мужчины не любят запрашивать информацию в случае, если она ставит под вопрос их независимость. С их точки зрения обладание информацией является проявлением власти, а значит, показателем достигнутого положения. Помимо получения информации, мужчине не менее важно определить, не попадает ли он при этом в зависимость, нет ли признаков, что им хотят командовать или принизить. Мужчины любят помогать, но не любят сами обращаться за помощью. Дело в том, что и то и другое действие «напрямую» связано с самоутверждением и самоуважением и свидетельствует о степени контроля над ситуацией. Женщины не склонны считать обладание информацией мерой власти.
Поддержка неодинаково трактуется партнерами в зависимости от их направленности на иерархичность или на близость. Оказываемые мужчинам поддержка, содействие могут восприниматься ими как намек на их слабость. Вот почему многие мужчины, поступая, казалось бы, нелогично, часто отказываются от предложенной помощи и в то же время добровольно идут на уступки другим. Уступка в данном случае расценивается как проявление своей силы и свободы выбора.
Пренебрежение инструкциями и правилами со стороны мужчин часто указывает на тот психологический дискомфорт, который они испытывают, занимая подчиненное положение. Нередко это проявляется в демонстративном отказе объяснять причины своих поступков.
Обладание значимой информацией может привести к изменению манеры ее объяснения. Часто при этом мужчину трудно понять, ибо он бессознательно стремится продемонстрировать свои знания и умения, а не желание поделиться информацией. К примеру, вполне возможна ситуация, когда мужчину просят перевести текст, а он вместо перевода начинает читать его вслух на языке оригинала. Тем самым он демонстрирует отличное произношение, а значит, косвенно и свою элитность, превосходство. Для женщины же оказание помощи чаще является попыткой проявить сочувствие. С этой точки зрения для мужчин совершенно неприемлемо стремление женщин обмениваться «секретами» с близкими подругами. Мужчины предпочитают разговоры о фактах, неличностных проблемах, тогда как дамы склонны к ведению бесед на личные темы. Обмен интимной информацией с подругами служит доказательством их дружбы. Отказ от подобной манеры однозначно расценивается лучшей подругой как скрытность, т.е. как знак, свидетельствующий о желании прекратить близкие отношения. Мужчина в большей степени «закрыт» для передачи подобного рода информации, ибо расценивает ее как фактор, потенциально влияющий на изменение его статуса.
Таким образом, барьеры общения порождаются процессом поиска равновесия между требованиями близости и независимости между оппонентами, различающимися особенностями своей психофизиологической конституции и характером предшествовавшей социализации. Рассмотренные различия не могут не определять форму субкультуры бизнес-деятельности.
Таковы, коротко, взаимоотношения между полами. Понимание закономерностей их формирования поможет вам при установлении контактов и при углублении общения для лучшего понимания личности партнера. Стереотипы могут разрушить наметившуюся связь, а могут, наоборот, оказать на нее стабилизирующее действие. Вес зависит от того, насколько подвержен им ваш собеседник и насколько деликатно вы сумеете ими пользоваться.
§
Наиболее целостная концепция мотивов социального поведения человека была разработана в 50-е годы XX века Виллом Шутцом. В нашей литературе она получила название трехмерной теории интерперсонального поведения. Согласно ей в основе социального поведения – три межличностных потребности: присоединения, контроля и открытости.
Присоединение — желание быть включенным в общение, выделенным среди остальных, быть в центре внимания. Это стремление к взаимодействию как таковому. Проблема присоединения — это проблема переживания собственной значимости. Присоединение — первая из интерперсональных задач, решаемых ребенком. В зависимости от того, как она была им решена, взрослый человек в ситуации взаимодействия демонстрирует одну из трех моделей поведения: субсоциальность, сверхсоциальность, социальность.
Субсоциальность. Неосознаваемая установка: «Я не могу рисковать быть игнорированным. Я буду в стороне от людей, сам по себе». Считая себя незначимым, неинтересным для других, человек уходит от контактов. Уход может принимать различные формы: от отказа участвовать в социальных контактах до формального социального поведения, имитации общения.
Сверхсоциальность. Неосознаваемая установка: «Хотя я и знаю» что никому не интересен, я заставлю людей обращать на меня внимание». Человек ищет компанию, потому что не может выноси одиночества. Основная форма общения — навязывание контакта, привлечение к себе внимания, в более утонченной форме — демонстрация своей власти, квазиоткрытости.
Социальность. Модель поведения человека, решившего в детстве проблему присоединения. Его основная характеристика — способность быть привязанным к другим людям и вместе с тем хорошо себя чувствовать вне общества.
В целом, В. Шутц предлагает следующую схему описания феномена присоединения:
Вопрос: «В» или «Вне».
Взаимодействие: Встреча.
Чувство: Значимости.
Тревога: Я ничего не значу.
Страх: Меня игнорируют.
Контроль— желание или нежелание контролировать других, а также быть или не быть контролируемым. Поведение контроля не связано с поведением присоединения, так как власть не требует выделения, особенности. Например, роль «серого кардинала». Основная психологическая проблема — это проблема компетентности. Если человек чувствует себя некомпетентным, неспособным, его поведение в сфере контроля неадекватно: отстранение от власти и ответственности либо, наоборот, стремление к подавлению и доминированию. Задача установления контроля — вторая из интерперсональных задач, решаемых ребенком. Взрослый же, опираясь на опыт себя — ребенка, присваивает одну из трех моделей поведения: отказывающееся, автократическое, демократическое.
Отказывающееся поведение. Человек занимает позицию подчиненного, которая равно защищает его и от власти, и от ответственности. «Я никогда не принимаю решений, если могу на кого-нибудь их переложить».
Автократическое поведение. Человек стремится к власти, готов за нее бороться. Подоплека на самом деле та же, что и в отказывающемся от власти поведении: неверие в свою компетентность необходимость всем и самому себе доказывать свою способность не ответственность.
Демократическое поведение. Основная установка: «Я способе принимать ответственные решения и не обязан это кому-то доказывать». Будет ситуация, требующая власти, — будет и соответствующая поведенческая реакция.
Общая характеристика потребности в контроле:
Вопрос: Сверху или снизу.
Взаимодействие: Конфронтация.
Чувство: Компетентность, способность, достаточность.
Тревога: Я не компетентен, я не могу.
Страх: Я буду унижен.
Открытость — потребность в построении близких эмоциональных отношений с другими людьми. Основная проблема, которая возникает у человека при реализации этой потребности, — ощущение своей способности любить и вызывать любовь у других. Если человек не уверен в своей способности нравиться другим, его поведение в сфере открытости будет экстремальным: полное избегание близости или сверхоткрытость. Ребенок решает проблему открытости в отношениях с родителями в возрасте 4—6 лет. Основной вопрос: «Кто я и как мы относимся друг кдругу?» В зависимости от его решения у взрослого во взаимодействии с окружающими прослеживается одна из трех стратегий: субперсональность, сверхперсональность, персональность.
Субперсональность — избегание открытости. Человек поддерживает отношения с другими на поверхностном, дистантном уровне. Он и чувствует себя более спокойно в отношениях с такими людьми. Неосознаваемая установка: «Открытость болезненна и опасна для меня, я не буду открываться». Страх, который тяготеет над человеком — страх не понравиться, быть отвергнутым. Субперсональность может маскироваться под тотальную дружелюбность. Человек может быть весьма популярен в компаниях, при этом все многочисленные социальные связи — дистантны. Однако обилие контактов психологически защищает его от интимности в отношениях с кем-либо.
Сверхперсоналъностъ. Распространение близости на большое количество отношений. Неосознаваемая установка: «Пока мне не везло в близости, но если пробовать еще и чаще, может стать лучше». Сверхличностное поведение в отношениях с объективно чужими людьми — это попытка снять тревогу по поводу своей отверженности. Прямые формы проявления этой модели поведения — попытки заслужить одобрение, расположение. Более утонченные пути — «монополизация» близкого человека, наказание его за любые попытки подружиться с кем-то еще.
Персоналъность. Результат успешного разрешения в детстве проблемы открытости. Человек способен комфортно ощущать себя как в дистантных, так и в близких отношениях. Установка: «Если я кому-то не нравлюсь, это не означает, что я неприятный человек».
Общая характеристика открытости:
Вопрос: Открытость или закрытость.
Взаимодействие: Объятие, принятие.
Чувство: Способность испытывать симпатию и нравиться людям.
Тревога: Меня никто не любит.
Страх: Быть отвергнутым.
Таким образом, особенности взаимодействия человека с другими людьми определяются, по Шутцу, его ранним опытом контактов, тем, как и в каком объеме он научился удовлетворять свои базовые социальные потребности.
ЛИТЕРАТУРА
Берулава Г.А. Стиль индивидуальности: теория и практика: Учебное пособие. – М., 2001.
Казаринова Н.В. Межличностное общение: Конспект лекций. – СПб. 2000. – 64 с.
Климов Е.А. Индивидуальный стиль деятельности. – М. 1998.
Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличносное общение. – СПб. 2001. – 544 с.
Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). –СПб, 1997.
Шкуратова И.П. Когнитивный стиль и общение. – Ростов-на-Дону, 1994.
§
Понятие эффективного общения.
В профессиональной подготовке психолога неотъемлемым элементом является развитие психологической компетентности в сфере межличностного общения. В этом смысле в понятие психологической компетентности входит как овладение определенным объемом знаний о принципах, закономерностях и приемах эффективного общения, так и тренинг по совершенствованию собственных навыков и умений общения до уровня, позволяющего психологу заниматься практической профессиональной деятельностью.
В этой области существуют разные теоретико-прикладные ориентации (нейролингвистическое программирование, психологические подходы, Т-групповые методы и т.д.). Рассмотрим один из самых распространенных в современной практической психологии подходов к технике эффективного общения, развитый в рамках гуманистической психологии (К Роджерс, 1994), трансактном анализе и в психологии разрешения межличностных конфликтов (А Филдей, 1976),
Итак, что такое эффективное межличностное общение? Исследования межличностного общения и практические наблюдения позволяют все возможные приемы реагирования людей, находящихся в межличностном контакте, условно объединить в две группы по параметру эффективности—неэффективности с точки зрения реализации целей общения: во-первых, какие приемы эффективны и когда их целесообразно использовать для развития личных контактов, положительных взаимоотношений и взаимопонимания с партнером; во-вторых, какие приемы и когда целесообразно использовать для оказания прямого психологического воздействия (опять же для полного достижения целей общения).
Основными параметрами эффективности общения являются умение и навыки человека в использовании двух техник общения (в соответствии с двумя метацелями общения, отмеченными выше): техники понимающего общения и техники директивного общения.
Параметрами неэффективности практического общения являются склонности и привычки человека использовать так называемые принижающе-уступчивые и защитно-агрессивные формы повеления, как неадекватные заместители понимающего и директивного общения.
Техники
понимающего и директивного общения.
Что такое техника понимающего общения? Это совокупность установок субъекта общения, правил и конкретных приемов реагирования, направленных на понимание партнера и его проблем, установление психологического контакта, изучение его личностных особенностей, на выяснение его точки зрения по обсуждаемой проблеме и т п.
Главное в технике понимания — это ориентация субъекта общения на внутреннюю систему ценностей, оценок, мотивов и проблем самого партнера, а не на свою собственную: он знает себя, свои потребности, свою жизненную ситуацию и проблемы лучше нас. Кроме этого, открытое общение с человеком будет происходить только тогда, когда мы способны создать доверительные взаимоотношения (климат, атмосферу, психологический контакт). Существенными условиями для создания такого климата доверия являются следующие установки субъекта общения на взаимодействие с партнером:
§ на понимающее неоценочное реагирование на мысли, чувства, представления и высказывания партнера;
§ на положительное принятие личности собеседника;
§ на согласованность (конгруэнтность) собственного поведения при взаимодействии с ним.
Эти установки выступают основными психологическими механизмами, реализующими ориентацию субъекта общения на понимание, на внутреннюю систему отсчета собеседника.
1. Установка на понимающее реагирование означает наше осознанное стремление реагировать на высказывания и эмоциональные состояния партнера безо всяких оценок, стремясь понять их его собственными глазами. Именно поэтому в литературе часто понимающее общение называют «рефлексивным», «эмпатическим». Понимающее реагирование не означает нашего согласия с тем, что говорит и чувствует партнер, а есть проявление желания непредвзято понять его позицию, жизненную ситуацию без оценок в его адрес. Оценивающий тип понимания партнера обычно вызывает защитные реакции и затрудняет проявление им открытости.
2. Установка принятия личности партнера — это наша готовность к стремлению проявлять к нему безусловно положительное уважение, независимо от его достоинств и недостатков. Это готовность с нашей стороны уважительно признавать его право быть таким, каков он есть, независимо от нашего согласия или несогласия с ним. Проявление такой установки формирует «климат безопасности» и способствует открытости и доверительности со стороны партнера.
3. Установка на согласованность своего поведения в содержательном плане означает в определенном смысле правдивость и открытость своего поведения в общении с партнером. Согласованность поведения достигается тогда, когда то, что мы открыто выражаем собеседнику словами и жестами, согласуется с нашими внутренними чувствами и переживаниями в момент беседы и когда мы осознаем свои внутренние эмоциональные состояния. В психологическом плане это означает «приглашение» партнера к «обмену доверием». Быть полностью согласованным в общении со всеми людьми, все время и во всех ситуациях, конечно, невозможно и даже вредно. Однако согласованность поведения — важнейшее условие тогда, когда партнеры стремятся понять друг друга и развить взаимоотношения между собой.
Правила понимающего реагирования. Чтобы эффективнее понимать партнера, развивать с ним психологический контакт, целесообразно придерживаться в общении ряда правил:
§ больше слушайте, меньше говорите сами, «следуйте» за высказываниями и эмоциями партнера;
§ воздерживайтесь от своих оценок, меньше задавайте вопросов, не «подталкивайте» партнера к обсуждению тех вопросов, о которых ему «следует» говорить с вашей точки зрения;
§ стремитесь прежде всего реагировать на личностно значимую информацию, сильнее всего связанную с потребностями и интересами партнера;
§ стремитесь реагировать на чувства и эмоциональные состояния собеседника.
Может показаться, что эти правила ставят нас в исключительно пассивную позицию в общении. Но это не так! Техника понимающего общения требует очень тщательного слушания, во-первых, и, во-вторых, высокой степени избирательности в отборе того на что и как реагировать.
Приемы понимающего реагирования. Под приемами реагирования понимается совокупность всевозможных поведенческих реакций или актов в реальном взаимодействии партнеров. В психологической литературе синонимично встречаются другие обозначения: тип, вид, способ или форма реагирования. Эти приемы достаточно просты для понимания, и все мы в своей жизни в той или иной степени используем их. Однако овладение ими до уровня профессиональных навыков требует систематической работы.. Перечислим эти приемы без содержательного раскрытия:
§ простые фразы, подтверждающие наличие контакта (выражение внимания и интереса);
§ перефразирование высказываний и открыто выражаемых чувств партнера (выражение внимания и проверка правильности понимания);
§ выяснение мыслей и чувств собеседника, не выражаемых открыто (реагирование на то, что, по вашему мнению, находится всезнании партнера);
§ зондирование не полностью осознаваемых эмоциональных состояний собеседника («вытягивание» в поле сознания партнера причин эмоциональных состояний);
§ молчание как прием реагирования (осознанное использование молчания в ходе беседы);
§ невербальные реакции (осознанное использование в общении «языка тела»);
§ интерпретация (вариант зондирования не полностью осознаваемых переживаний партнера);
§ резюмирование (вариант расширенного перефразирования логически завершенного фрагмента разговора);
§ подбадривания и заверения (способ подтверждения того, что вы хотите понять и принять без оценивания мысли и чувства собеседника);
§ вопросы, проясняющие позицию собеседника (неоценочные вопросы, которые являются вашей реакцией на сказанное и выраженное собеседником в разговоре).
Умения и навыки понимающего общения несомненно относятся к числу важных профессиональных качеств современного делового человека. Вместе с тем профессиональная деятельность требует развития умений и навыков другого рода, а именно — умений и навыков использования приемов директивного общения в работе с людьми.
Что же такое техника директивного общения? Это совокупность установок субъекта общения, правил и конкретных приемов реагирования, направленных на оказание прямого психологического воздействия на партнера для достижения своих целей.
Такие качества человека, как целеустремленность и настойчивость в достижении своих интересов и целей, принадлежат к числу неотъемлемых социально одобряемых качеств человека в современном мире. Но очень часто в жизни мы это делаем в защитно-агрессивной форме, которая больше препятствует, чем способствует достижению целей и приводит к возникновению психологических барьеров, конфликтов и препятствий. Навыки и привычки защитно-агрессивного поведения при определенных условиях могут становиться достаточно устойчивыми чертами личности человека и типичными особенностями его коммуникативных качеств (как правило, плохо осознаваемых самим человеком). Техника директивного общения как раз и ориентирована на то, чтобы преодолевать защитно-агрессивные навыки и привычки и достигать свои цели во взаимодействии с людьми с большей эффективностью и с меньшими психологическими и иными издержками.
В основе директивного подхода лежат следующие установки и правила:
§ на открытое, прямое и ясное выражение своих позиций, намерений и целей;
§ на открытое, активное поведение и действия по достижению своих целей;
§ на прямой и открытый отказ выполнять действия, которые не будут служить вашим интересам;
§ на эффективную и решительную защиту себя от агрессивного поведения партнера;
§ на достижение своих целей с учетом интересов и целей партнера.
Приемы директивного реагирования:
§ директивные вопросы (ориентация партнера на проблему, которую вы считаете целесообразным обсуждать в соответствии с вашими целями);
§ открытое выяснение противоречий в позиции партнера (ориентация партнера на осознание противоречий в рассуждениях и аргументах);
§ выражение сомнения по поводу высказываний собеседника;
§ выражение согласия или несогласия (одобрения, неодобрения);
§ совет, предложение, разъяснение (рекомендации собеседнику в связи с реализацией его целей);
§ убеждение;
§ принуждение (скрытая или прямая угроза партнеру, если он откажется действовать в соответствии с вашими намерениями).
В отношении убеждения следует сделать одно замечание. Часто убеждение считается отдельным приемом директивного общения. В широком смысле убеждением считается процесс межличностного взаимодействия, в котором мы активно стремимся склонить партнера принять конкретную точку зрения или позицию. вызвать у него определенное эмоциональное состояние или добиться от него согласия на определенный курс действий для реализации ваших (и его) целей и интересов, т.е. в широком смысле убеждение — это психологическое воздействие.
В узком смысле под убеждением подразумевается достижение осознанного принятия партнером предлагаемой позиции, становящейся его собственным мотивом поведения. Если он принимает вашу позицию, не оценивая ее критически, такое воздействие называется внушением. Если вы добиваетесь его согласия с вашей позицией вопреки его внутренним убеждениям, такое воздействие называется принуждением, т.е. действует мотив страха, превышающий внутренние мотивы повеления.
Такая классификация типов воздействия традиционна и в целом полезна, так как помогает отчетливее понять степень психологической «прочности» при разных формах воздействия.
В практическом плане полезнее рассматривать убеждение не как простой прием директивной техники или один из приемов психологического воздействия наряду с внушением и принуждением, а в более широком смысле — как целостный процесс целенаправленного взаимодействия и воздействия на партнера, или даже шире — как процесс ведения переговоров. И в этом процессе используются все приемы как понимающего, так и директивного общения. Более того, этот процесс не обязательно заканчивается достижением целевой установки в ходе одной или нескольких встреч.
Итак, нами кратко рассмотрены две формы эффективного, целенаправленного общения: техника понимающего общения и техника директивного общения. В определенном смысле техника понимания — это техника оказания косвенного (не прямого) психологического воздействия или техника «активного слушания». Директивная техника — это техника оказания прямого психологического воздействия в процессе взаимодействия с партнером. Естественно, за рамками рассмотрения остались многие важные вопросы, требующие дополнительного обсуждения (психологические механизмы, лежащие в основе правил и приемов реагирования, пределы и трудности ее использования и т.п.). При обсуждении как субъект общения, так и цели общения подразумевались в самом широком смысле — эта техника полезна для всех специалистов, профессия которых предполагает работу с людьми (от психолога, психотерапевта, педагога до следователя, менеджера и дипломата).
Технологии позитивного общения.
Обычно при рассмотрении технологических аспектов общения исходят из идеи его конструктивного, позитивного характера. Считается, что если общение субъекта неконструктивно, приводит к конфликтам и т. д., то причиной тому — незнание техник общения или невладение ими на достаточном уровне. Предполагается, что изучение закономерностей и правил общения, их отработка на практике (например, тренинг общения) объективно ведет к повышению конструктивности, к достижению относительной бесконфликтности общения.
В принципе это, конечно, верно. Однако стоит иметь в виду, что внешне неконструктивное, конфликтное общение не всегда связано лишь с низким уровнем коммуникативной компетентности субъекта. Что если субъект здесь и сейчас хочет общаться деструктивно, если агрессивное поведение в данном случае необходимо и единственно возможно? Например, с помощью вербальной агрессии он достигает разрядки внутреннего напряжения и т. д.
Это уже не относится к технологии общения, а встраивается в проблематику психологии личности. Ведь дело не в том, что субъект не знает технологии позитивного общения. Дело в том, что он не хочет здесь и сейчас о них вспоминать, не хочет конструктивно общаться.
Так, например, один известный российский политик постоянно демонстрирует образцы неконструктивного общения, явно основанного на агрессии. Однако только очень наивный человек может полагать, что этот политик нуждается в уроках общения и что причина его агрессивных выпадов заключается в неумении общаться. Совершенно ясно, что в данном случае перед нами человек, владеющий техниками общения не хуже, а возможно, и гораздо лучше, чем многие специалисты, проводящие соответствующие практикумы. Эта кажущаяся неконструктивность является в данном случае вполне осознанной стратегией поведения. Все зависит от того, какие цели преследует человек. В данном случае поставлена цель не договориться, не решить проблему, а привлечь внимание, показать себя, заработать очки, переманить кого-то на свою сторону. Иными словами, цель состоит в самопрезентации. Если человек понимает, что заработать себе имя можно как раз таким агрессивным поведением, унижающим других, то его внешняя неконструктивность оказывается, как это ни парадоксально, конструктивной применительно к поставленным задачам.
Обратим внимание и на другой аспект проблемы. Следует отчетливо представлять себе, что инициатором деструктивного общения может быть не только агрессивная, но и «страдательная» сторона, не только субъект, но и объект агрессии. И речь в данном случае не обязательно идет о мазохистской патологии. Некий субъект в силу своих личностных особенностей может иметь потребность в доминантном, авторитарном партнере по взаимодействию (роль «сильного отца», «покровителя», «ведущего», «лидера, ответственного за принятие решений» и т. п.).. Испытывая потребность в подчинении, такой субъект будет активно искать соответствующего партнера, а найдя, начнет стимулировать его доминантное, авторитарное начало, хотя это и не соответствует канонам конструктивного общения (партнерское равенство, взаимное уважение, внимание к личности «другого» и т. д.).
Рассматривая в дальнейшем техники конструктивного общения, мы будем исходить из традиционной парадигмы позитивного общения. Но вместе с тем хотелось бы надеяться, что все вышеозначенные замечания будут приняты во внимание, составляя как бы второй, неявный, план нашего рассмотрения.
Первое правило, которое хотелось бы здесь сформулировать имеет как психологический, так и лингвистический характер. Это очень простое, но в высшей степени актуальное правило. К сожалению, несмотря на его очевидность, нарушается оно достаточно часто. Это правило призывает ГОВОРИТЬ НА ЯЗЫКЕ ПАРТНЕРА. Язык сообщения должен быть понятен всем субъектам общения. Приведем пример. Сконструируем фразу, которая несла бы определенную психологическую информацию, но была бы при этом сформулирована на обычном, доступном любому человеку языке. Например: «Речь человека играет важную роль не только в общении людей, но и в восприятии одного человека другими людьми». Теперь переведем эту фразу на «плохой академический» язык, изобилующий избыточной психологической терминологией. Итак, эта же фраза в новой форме: «Вербальное поведение индивида является детерминантой не только субъект-субъектной интеракции, но и фактором, детерминирующим перцепцию индивида другими реципиентами». Следует особо подчеркнуть, что последняя фраза вовсе не является бессмысленной абракадаброй, но несет вполне определенную психологическую информацию. Любой психолог ее, безусловно, поймет (ну, может быть, при некотором внутреннем усилии). Однако для других людей понимание информации, изложенной таким образом, будет существенно затруднено.
Не стоит думать, что ошибки подобного рода являются редким исключением и встречаются только у крайне неопытных докладчиков. Следующий пример, найденный в учебнике русского языка, призван еще раз подтвердить значимость сформулированного выше правила. Итак, авторы учебника, очевидно полагая, что говорят со школьниками 5-9 классов на одном с ними языке, объясняют им материал следующим образом: «В предложениях с глагольными сказуемыми выражено лишь действие, а деятель не назван, хотя он мыслится как определенное и неопределенное лицо. (…) В безличных предложениях не мыслится активный деятель. (…) Определенно-личными называются односоставные предложения, в которых деятель не назван, но мыслится как определенное лицо: говорящий или его собеседники». Здесь, как представляется, можно обойтись без комментариев!
Следующее правило эффективного общения можно обозначить как ПРОЯВЛЕНИЕ УВАЖЕНИЯ К ПАРТНЕРУ, подчеркивание его значимости. Это правило мы рассматриваем не просто как очередную «технику общения», но как один из важнейших, фундаментальных принципов конструктивного межличностного взаимодействия (вспомните концепцию А. Маслоу, с точки зрения которого потребность в уважении и признании относится к ведущим, базовым потребностям личности). Этот принцип может быть реализован как вербальными, так и невербальными средствами. Примером вербального проявления может служить, например, такая фраза: «Мы обратились именно к вам за советом, потому что ваш профессиональный опыт очень ценен в этом вопросе». Конкретная форма вербализации этого общего правила имеет бессчетное число вариантов, в зависимости от реального контекста ситуации и особенностей личности партнера по общению. На невербальном уровне значимость партнера может подчеркиваться, в частности, путем предметной демонстрации того, что вы ответственно отнеслись к данной встрече и обстоятельно к ней подготовились (предварительные рабочие записи, пометки в рабочем плане, заранее приготовленные материалы и т. п.). Разумеется, существует и множество других вариантов невербальной реализации этого правила, но главное, чтобы за всеми действиями подобного рода стояло искреннее уважение к партнеру. В противном случае ваши старания обернутся банальной тактикой манипуляции, которая хотя иногда и приводит к успеху, но все-таки неизбежно ведет к деформации личности — причем обеих сторон. Кроме того, в силу существования еще не совсем понятого наукой феномена, который А.А. Реан предлагает называть коммуникативной сензитивностью, люди каким-то иррациональным образом чувствуют фальшь искусно обставленного спектакля, призванного скрыть дурные намерения под личиной радушия и почтения.
Другое правило можно обозначить как ДЕМОНСТРАЦИЮ ОБЩНОСТИ, причем в самом широком контексте. Варианты бесчисленны — это может быть общность интересов, целей, задач, точек зрения. Большую роль в налаживании контакта играет наличие у партнеров общих личностных особенностей. Мастера общения в состоянии использовать это правило даже за счет общности негативных качеств. Например, какая-нибудь дама может расположить к себе знакомую, сказав ей: «Как мы здесь похожи — обе такие рассеянные!» Впрочем, не стоит увлекаться такой практикой; согласитесь, что вряд ли ваш партнер будет в восторге, если вы заявите ему: «Не отчаивайтесь. Я в такой ситуации выглядел бы еще глупее». В любом случае тактичнее подчеркивать общность каких-то положительных черт. Одним из наиболее эффективных видов этой техники общения по праву считается демонстрация профессиональной общности, своего рода «цеховости», в хорошем смысле этого слова.
Прямо противоположное, неэффективное поведение — это подчеркивание различий, когда акцент делается на несхожести. Часто это делается неосознанно: человек может не догадываться, что высказываемые им обобщения могут успешно избавить его от доброжелателей. Представьте себе учителя, который заявляет родителям ребенка, пришедшим на школьное собрание: «Ну, вы же инженер, а я педагог, так что вы мне там говорите о воспитании!» Естественно, после этого ни о каком конструктивном общении и речи быть не может. Между тем такие ситуации — вовсе не редкость.
Подчеркивание общности — не только основное, но еще и самое древнее правило общения. Психология общения унаследовала его от глубинной психологии личности как части племени. Вспомним главное правило выживания в джунглях, приводимое Р. Киплингом в знаменитом «Маугли»: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Что это, как не подчеркивание общности? Нельзя сказать, что это правило претерпело сильные изменения с течением времени. В этой связи необходимо затронуть такие феномены социальной психологии, как внутригрупповой фаворитизм и межгрупповая дискриминация.
Внутригрупповой фаворитизм представляет собой явление, при котором члены определенной группы, опознающие друг друга как «своих», оказывают по отношению друг к другу своего рода психологическую протекцию. Если у членов группы есть выбор, кому помочь, кого предпочесть и т. п., они однозначно начнут со «своего». Внутригрупповой фаворитизм проявляется и в интерпретации поступков. Скажем, два человека, один из которых «свой», совершают один и тот же поступок. Группа высоко оценит «своего» («Он талант, гений, посмотрите-ка на него» и т. п.), тогда как второго либо просто не заметят, либо, во всяком случае, не выразят такого восторга. Возможен и другой, функционально эквивалентный, вариант, при котором два человека совершают неблаговидный поступок, но по-настоящему виноват «тот, другой», тогда как «своему» быстро прощают эту «досадную случайность». По сути дела, мы уже заговорили о межгрупповой дискриминации — этой оборотной стороне медали, выражающейся в неприязненном отношении к «тому, другому». Если человек по каким-то признакам определяется группой как представитель другого, даже не обязательно враждебного, сообщества, то его проступки будут с готовностью интерпретироваться негативно, тогда как успехи никем не будут восприняты всерьез, а если и будут, то с оговорками («Да, удалось ему все-таки, приходится признать…»).
Понятно, что основанием для дифференциации (и, следовательно, основанием для проявления феноменов внутригруппового фаворитизма и межгрупповой дискриминации) могут выступать различные факторы. Так, группы могут разделиться по возрастному, профессиональному,национальному,религиозному критериям и т. д. Специальные исследования (А. А. Реан) профессиональной среды педагогов показывают, что здесь происходит достаточно четкое разделение на группы по величине педагогического стажа (опытные — молодые учителя). При таком разделении резко актуализируется и начинает работать оппозиция «МЫ — ОНИ». Интересные особенности проявления межгрупповой дискриминации и внутригруппового фаворитизма зафиксированы, в частности, в педагогических коллективах профтехучилищ. Оказалось, что здесь в качестве наиболее значимого критерия, разделяющего педагогов на подгруппы, выступает не столько педагогический стаж (хотя этот признак также продолжает действовать), сколько некоторые специфичные для данной образовательной системы профессионально-ролевые особенности педагогов. Так, наибольшая межгрупповая дифференциация (и соответственно наибольшая внутригрупповая консолидация) наблюдается в группах, разделенных по принципу «преподаватели — мастера производственного обучения».
Следующее существенное правило — это проявление интереса к проблемам партнера. Его противоположность — соответственно явное пренебрежение проблемами партнера. Ошибки такого рода достаточно, чтобы свести на нет возможность конструктивного общения. Наиболее значимым в формулировке этого правила является слово «проявление» — ведь интерес к проблемам партнера должен быть явным, рассчитанным на его восприятие.
Вот, например, реальный случай из психологической практики. На приеме в семейной консультации муж жалуется на то, что жена потеряла интерес к его делам и не слушает его, когда после рабочего дня он рассказывает ей о своих проблемах, удачах и неудачах. Оказывается, что «под аккомпанемент» его рассказа жена моет посуду и, время от времени перебивая, спрашивает ребенка в соседней комнате, сделал ли он уроки. Для жены эти претензии были полным откровением: она удивилась, что муж интерпретировал это как потерю интереса, утверждала, что почти всегда может дословно повторить то, что он говорил. Возможно, это и было действительно так, однако проблема состояла в другом, а именно в том, что она никак не проявляла своего интереса.
Теперь рассмотрим группу техник, объединенных общим наименованием «техники выравнивания напряжения». Как известно, напряжение может создаваться постепенно, в процессе общения или присутствовать изначально. В зависимости от вида напряжения меняется способ его снятия. Существует целый ряд техник, позволяющих снизить нервное и психическое напряжение. Наряду с этим существуют и так называемые антитехники, то есть различные нарушения правил, только усиливающие напряжение.
1. Предоставление партнеру возможности выговориться. В целях снятия напряжения у партнера по общению совсем не обязательно выполнять все то, на чем он настаивает. Очень часто ослаблению напряжения способствует уже то, что он получил возможность высказать, вербализовать все, что у него наболело, без ограничений, без того, чтобы его перебивали.
В тренингах общения часто используется известная процедура, когда психолог тем или иным способом фиксирует, кто из группы более активен в дискуссии, кто высказывается чаще других. По окончании дискуссии наряду с различными заданиями участникам предлагается выполнить следующее: «Оцените удовлетворенность своим участием в дискуссии в процентах, от нуля до ста». Затем из числа опрошенных выбирают полярные группы — высоко- и низкоудовлетворенных, — чтобы спросить
У них о причинах именно такого ответа. В результате либо все неудовлетворенные, либо большая их часть называют в качестве одной из причин то, что не сумели высказаться. Человек, которого оборвали, перебили или просто не заметили его робкого высказывания, часто не делает повторной попытки высказаться и уходит в «глухое молчание».
Возможно, что соблюдение этого правила покажется вам банальным, однако, как показывает практика, далеко не все следуют ему.
2. Вербализация эмоционального состояния. У этой техники есть два подвида:
1) Вербализация своего эмоционального состояния.
2) Вербализация эмоционального состояния партнера.
По существу эту технику можно охарактеризовать как грамотный способ замены неконструктивных замечаний и проявлений обиды более мягкой тактикой.
Например, вербализация собственного эмоционального состояния может выражаться следующей фразой: «То, что вы сейчас сказали, очень меня расстроило. Я даже не знаю, что дальше делать». Что происходит на самом деле? Прежде всего, человек не аккумулирует в себе негативные эмоции, а вербализует их. С другой стороны, такая вербализация подсказывает партнеру, какое действие оказывают его слова. Наконец, формально это никоим образом не замечание партнеру, хотя организующая идея та же («Мне не нравится то, что он сказал»), прямая оценка здесь отсутствует.
Вербализация состояния партнера может быть выражена сходным образом: «Кажется, вы сейчас напряжены».
3. Предложение КОНКРЕТНОГО выхода из сложившейся си-туации. Когда напряжение достигает своего апогея, эффективным приемом является перевод разговора с абстрактного уровня на конкретные предложения, которые можно обсуждать. С этим правилом связан родственный ему прием обращения к фактам, распространенный в технике дискуссии, полемики и т. д.
4. Позиция «на равных». Эта техника одновременно связана и с подчеркиванием значимости партнера, и с проявлением уважения к нему. Ее неконструктивная противоположность, подчиняющая позиция, всегда ведет к нагнетанию напряжения. Превосходство одного партнера над другим может подчеркиваться и осуществляться по различным направлениям: превосходство по компетентности, по стажу или опытности, по профессионально-ролевым позициям и т. п.
Подчиняющая позиция таит в себе очень большую опасность в педагогическом общении, поскольку там она неявным образом заложена изначально. Причина распространения этой позиции в педагогическом общении связана с двумя факторами — возрастным и функциональным: учитель заведомо старше учеников, и по профессии ему положено их учить. В этом смысле абсолютное равенство в общении ученика и учителя вряд ли достижимо. Однако подчиняющая позиция педагога зачастую реализуется с неоправданной интенсивностью. Известно, что в школе достаточно распространен авторитарный стиль общения с учащимися, который волей-неволей искажает реальное соотношение сторон педагогического процесса.
Существует даже ряд психоаналитических концепций, согласно которым профессию педагога склонны выбирать люди с выраженным стремлением к власти, которые в большой степени тяготеют к подчиняющей позиции, к проявлениям авторитарности. Предполагается, что педагогическая профессия позволяет реализовать таким людям отмеченные личностные тенденции в социально приемлемой и даже в социально одобряемой форме. Не стоит с этим поспешно соглашаться. Ведь очень многие люди выбирают педагогическую профессию по совершенно другим мотивам. По крайней мере, ясно, что излишне радикальные выводы и глобальные обобщения нуждаются в постоянных оговорках и очень серьезных эмпирических основаниях. Впрочем, мифы, а в особенности мифы социальные, в фактах не нуждаются.
Следующая группа правил относится к области так называемого активного слушания, эффективность которого состоит в том, что собеседник постоянно проявляет свою заинтересованность в разговоре, в каком-то смысле вербализует процесс восприятия. Еще одна функция активного слушания — показать, что слова собеседника не просто услышаны, но и правильно интерпретированы.
Существует несколько уровней активного слушания.
Вербализация, уровень А. Самый простой уровень активного слушания предполагает, что субъект вставляет в монолог своего собеседника какие-то утвердительные междометия («да», «ага» и т. п.), свидетельствующие о внимании к развиваемой мысли. В связи с этим может возникнуть наивный вопрос: как же постоянно повторять «да», если на самом деле хочется возразить, и как это сделать потом? Здесь на помощь приходит гибкость живой речи, многозначность слова: ведь если задуматься, то ситуаций, в которых «да» будет выступать как знак согласия, окажется не так уж много. Гораздо
часто употребление этого служебного слова для подтверждения неослабевающего внимания слушающего к говорящему. Основное значение «да» — это «Да, согласен», но не менее логично и «Да, понимаю».
Чуть более сложный прием первого уровня активного слушания — своего рода «эхо»: повторное проговаривание услышанного. Вместо произнесения кодового сигнала, которым является междометие, можно без изменений повторить какое-то слово или фразу партнера. Функция подобного повтора та же — показать, что слушающий следит за рассказом.
Вербализация, уровень В. Еще более сложный уровень активного слушания — перефразирование, резюмирование. В процессе общения партнер не просто прибегает к повтору, но может и подвести некоторую черту под услышанным, подытожить его. Например: «Итак, насколько я понял, ваше основное утверждение — ребенок постоянно испытывает переутомление в школе». Кроме того, что собеседник проявляет интерес к услышанному, своим перефразированием он помогает устранить опасность недопонимания, которая может возникнуть в разговоре. Правильное понимание может подтвердиться, и тогда между собеседниками устанавливается еще более тесный контакт. Если же окажется, что понимание неполно или неверно, говоривший вновь возвратится к сказанному и уже сам попытается перефразировать его более точно и однозначно.
К этому же уровню можно отнести и прием уточняющих вопросов и вопросов-утверждений, в совокупности направленных на уточнение основной мысли собеседника. Наряду с этим может быть выдвинуто предположение относительно причин того или иного высказывания, например: «Вы так озабочены переутомлением ребенка, потому что у него проблемы со здоровьем?» Вообще, резюмирование и постановка уточнящих вопросов-утверждений важны не только как компоненты активного слушания, но и как инструменты, помогающие достижению правильного вывода на основе сказанного партнером по общению. Так, в исследованиях по психологии каузальной атрибуции установлено, что чаще всего человек не познает истинные причины, движущие его собеседником, а приписывает ему то, что ему самому кажется наиболее логичным. Техника «наводящих» вопросов позволяет устранить возникшее непонимание до того, как оно успеет привести к каким-то отрицательным бедствиям.
Вербализсщия, уровень С. Следующий уровень вербализации связан с развитием идей, подхваченных у партнера по общению. Предполагается, что услышанное будет воспринято творчески и не просто перефразировано, но как-то изменено и дополнено. Возможно, собеседнику удастся вывести какие-то логические следствия из услышанного, например: «Если исходить из того, что вы сказали, то получается, что ребенку не по силам школьная нагрузка не потому, что он слаб, а потому, что сама организация учебного процесса хорошо не продумана».
Однако необходимо сказать и о негативных явлениях, которые могут возникнуть в процессе общения. Отчасти они соотносятся с техниками активного слушания, поскольку представляют собой ошибочное толкование услышанного с использованием вышеперечисленных моделей. Несомненно, подобных «дефектных» контактов следует по возможности избегать.
К негативному эффекту зачастую приводит, например, ответ, начинающийся словом «нет». Причем, даже если при этом делается поспешная попытка пояснить свое несогласие («Нет вы не правы, так как…»), собеседник, в первую очередь отреагировав на услышанное «нет», будет слушать партнера уже только «вполуха». Основную информацию он уже получил: партнер не принял того, что было им сказано. Соответственно, нить взаимного слушания прерывается, начинается мысленный подбор аргументов, призванных убедить собеседника в своей правоте. Речь партнера по разговору начинает восприниматься как преграда на пути изложения «гораздо более ценных замечаний». Всего этого можно избежать, если начать ответ со слова «да», даже если это будет «да, но…».
Обратимся теперь к так называемому «вопросу о вопросах». Напомним, что уточняющие вопросы — эффективный прием, помогающий активному слушанию. В то же время нередки и такие ситуации, когда задаваемые вопросы только усиливают напряжение. Объект этих вопросов, сам того не сознавая, начинает «закрываться». Здесь, как всегда, все держится на нюансах. Формально вопросы могут и не отличаться друг от друга, негативный же эффект возникает, когда техника уточнения-переспрашивания заменяется на технику выспрашивания. Данный прием негативного действия можно условно назвать «тактикой следователя». При этом человек часто полагает, что «активно слушает», задавая собеседнику вопрос за вопросом, зачастую в очень напористой, жесткой манере. Разница в том, что переспрашивание или расспрашивание обнаруживает стремление точнее понять собеседника, тогда как выспрашивание обычно интерпретируется иначе — не как проявление интереса к личности, а как поиск некой пользы, которую можно извлечь из услышанных ответов. Напряжение нарастает, выспрашиваемому кажется, что из него настойчиво, как на допросе выкачивают информацию. Положение усугубляется тем, что он все меньше понимает, к чему весь этот град вопросов, какова цель «дознания». Постепенно он все сильнее отстраняется, «закрывается», защищает себя, поскольку в голову на этот счет приходят самые неприятные гипотезы.
Вернемся к приемам эффективной тактики беседы. В этом смысле интересен распространенный способ получения утвердительных ответов. Он состоит в том, что собеседник старается получить не одно, а целую серию «да» в подтверждение даже самых бесспорных положений или незначительных мелочей. Незаметно это подводит его партнера к тому, чтобы ответить утвердительно и на какой-то существенный, важный вопрос. Причина — в формировании стереотипа беседы: после серии утвердительных ответов труднее ответить отрицательно. Сказывается здесь и действие речевой инерции, и самой обыденной логики: собеседник задумается, почему, столько раз сказав «да», он неожиданно отвечает «нет». Как правило, если в подобной ситуации все-таки раздается «нет», оно отличается меньшей категоричностью.
Более общим вариантом способа получения утвердительных ответов принято считать технику общения под названием «нога в двери». Здесь принципиально важна последовательность, с которой человек просовывает в приоткрытую дверь ногу, расширяет щель и проходит сам. Эта техника может послужить и основой для целой стратегии поведения: некоторые люди начинают с получения маленьких уступок и тем самым добиваются все больших достижений на этом поприще.
Следующая достаточно сложная и многоаспектная техника носит название «техники Франклина», по имени одного из первых американских президентов, ученого-естествоиспытателя Бенджамина Франклина. Он подробно писал о том, какие приемы общения помогли ему как дипломату. В частности, из уже известных нам правил он разделял необходимость начинать любой ответ со слова «да», хорошо понимая, что отрицание отбивает у собеседника желание слушать что-либо дальше. Следующий этап ответа собеседнику — позитивная оценка идеи собеседника и, сверх того, обоснование своего отношения — чем именно эта идея показалась привлекательной и т. д. Далее Франклин настаивает на описании условий в которых предложенное решение было бы наилучшим, после чего можно плавно переходить к описанию реальных условий (для начала безотносительно к предложенной идее). И, наконец, предлагается новое, измененное решение в соответствии с конкретными, только что описанными условиями.
В этой многоэтапной структуре очевидна не только ее собственная сложность, но и высокая эффективность в принятии решения, связанная с практической необходимостью каждого этапа. Также нельзя было не заметить, что в ходе выполнения этой тактики многократно подчеркивалась продуктивность идей партнера и соответственно его личная значимость. Новая идея предлагалась при этом в виде модернизированного варианта той, что была изначально предложена собеседником. При этом акцентироваться должно прежде всего то, что причины изменения — не недостатки самой идеи, а невыгодные реальные условия, подталкивающие к ее усовершенствованию.
Конечно, сколько бы техник мы ни знали, важно прежде всего помнить, что общение — особое, тончайшее мастерство, требующее хорошо развитой интуиции. Человек может в точности выполнять все, чему его научили во время тренингов по общению, и тем не менее его результаты будут оставлять желать много лучшего. Чаще всего причина неудачи коренится в формальном усвоении правил общения, которое не сопровождается практическими навыками их адекватного применения. Кроме того, никакие техники общения не помогут в том случае, если субъект общения ставит своей целью самопрезентацию, а не достижение согласия и поиск оптимального решения.
Отметим, что всегда очень важно не просто нападать на позицию оппонента; а постараться, как справедливо утверждают Р. Фишер и У. Юри, заглянуть за нее, попытаться понять, что за этим стоит. Другими словами, надо акцентировать внимание не только на том, что нас не устраивает чья-то точка зрения, но и на том, каковы причины ее возникновения, в чем причины упорства, с которым оппонент ее отстаивает.
Следующая техника, которую мы рассмотрим, отчасти относится к разряду манипулятивного общения, являясь, таким образом, очередным негативным примером. Тем не менее нельзя упускать из виду возможные способы, которые смогут послужить кому-то подспорьем для манипулирования. Эта техника — так называемое «переживание негативной самооценки», чьим крайним вариантом является самобичевание. Выражаться она может примерно в следующих риторических вопросах: «Почему меня никто никогда не любит (не понимает, не ценит)?», «Почему меня считают таким злым?», «Чем же я не угодил?» Показательно, что подобные фразы подаются не как обвинение, а как глубокое эмоциональное переживание. Работает все — мимика, интонация, наконец, ситуация произнесения. Расчет манипулятора, проявляющего порой большую изобретательность, очень прост: переживание негативной самооценки обязательно найдет эмпатийный отклик у окружающих, вызовет желание защитить человека от него самого. Видя, что перед ними действительно высокомерный или злой человек, окружающие невольно испытывают чувство вины и желание возразить: «Да что вы, все как раз наоборот, вы вовсе не такой!» Сказанное, разумеется, не отменяет того, что переживание негативной самооценки может быть искренним, вызванным неподдельным раскаянием, далеким от манипулятивных целей.
Эффективным способом отражения агрессии является принцип, заимствованный из восточной практики «айкидо». Более известная как система физических единоборств, техника айкидо построена не на защите или нападении, а на том, чтобы позволить партнеру сделать все, что он хочет, и усилить его действие. Собственно, в борьбе это может выглядеть так: противнику позволяют замахнуться для удара, после чего подлаживаются под его движение и движутся в том же направлении, параллельно пользуясь им для своих целей. Таким образом, нападение работает против нападающего. В психологическом плане действует точно такой же механизм. Например, можно позволить партнеру сконфузить или подавить вас и даже помочь ему в этом. Ведь он вряд ли открыто проявляет агрессию, добиваясь своей цели, скорее, тонко замаскированными приемами. Можно сделать тайное явным, неожиданно заявив: «Я в полной растерянности, вы меня окончательно сконфузили, я даже не знаю, как продолжать беседу». В большинстве случаев прием оказывается эффективным, удар партнера обрушивается на него самого, и он начинает поспешно оправдываться: «Что вы не хотел, и в мыслях не было, может, я что-то не так сказал? Агрессор попадается на собственную приманку.
Следующий момент также связан с ситуациями негативной оценки в общении. Хотя мы и стараемся акцентировать внимание на позитивных аспектах межличностного взаимодействия бывает сложно обойти ситуации, в которых необходимо проявляются противоположные тенденции. Правило вербализации негативной оценки можно сформулировать так: если негативная оценка необходима, то ей подлежит только само действие, проступок, промах, но ни в коем случае не личность того, кто его допустил.
Итак, мы рассмотрели самые существенные правила и техники общения. Конечно, их гораздо больше, но объединяются они благодаря одной общей закономерности. Любой прием предполагает не механическое выполнение, а адекватное использование «здесь и сейчас», в зависимости от контекста. Есть правила, которые, конечно, нельзя менять, они как бы являются универсальными, например, проявление уважения к партнеру по общению. Но все-таки важно помнить, что идентичных ситуаций не бывает. Случается, что человек добивается успеха,избегает конфликта, располагает к себе партнера по общению, действуя даже вопреки правилам. И при этом его поведение оказывается эффективным.
Рассмотрим в заключение следующий чрезвычайно показательный пример из жизни. Сначала опишем ситуацию, а затем проведем анализ поведения и общения ее участников. Итак, зарисовка с натуры, сделанная литератором А. Дидуровым:
«У Совета Федерации на Большой Дмитровке — длинный ряд лимузинов. Особняком стоит громадный «Форд» цвета консерваторского рояля. Мимо него семенит бомжиха. Как только бомжиха поравнялась с лимузином, из его утробы раздался металлического оттенка громкий человеческий голос (включилась имитационная система предупреждения): «Отойдите от машины!» Тетка, остолбенев от изумления, уставилась на автомобиль — в нем явно никого не было. Но через секунд десять авто снова завопило милиционерским тоном: «Отойдите от машины!» Бомжиха очнулась от столбняка, испуганно замахала на лимузин руками: «Да ты что, соколик, яришься-то? Я и не подхожу к тебе, иду себе и иду!» А ей опять из недр железно-лакированных снаружи: «Отойдите от машины!» Тут уж бабулька рассердилась: «Во разорался! Разгавкался, чисто пес! Уже человеку и мимо не ходи — людей с улицы гонит!»
К ругающимся подходит дежурящий у фасада Верхней палаты парламента омоновец с автоматом. Парень сразу принимает сторону «Форда»: «А ну пошла отсюда, карга! Ясно же тебе сказали — отойди от машины». Бабка отшагнула скоренько шагов на пяток да выдала автоматчику: «Ясно, куда уж яснее… Только машина культурнее тебя, бугая, ты мне «тыкаешь», а она ко мне на «Вы». Учись, сынок, у американской техники, если мама не выучила!» С тем и сгинула
Итак, здесь нам рассказывают как бы поучительную историю о бескультурном омоновце и более культурной бомжихе. Но… Мы должны заметить, что пока с бабкой разговаривала машина {вежливо, культурно), бомжиха ведь по сути не реагировала на ее слова, на ее просьбы отойти в сторону. Напротив, речь омоновца (менее вежливая, менее культурная) оказалась понятой бомжихой, на нее бабка среагировала вполне адекватно. В конце концов, эффективной и понятной, то есть достигшей изначальной цели, оказалась именно и только речь омоновца, а не речь «культурной» машины.
Более того. Именно после некультурной речи омоновца бабка сама вспомнила о вежливости и стала поучать: «Машина культурнее тебя… ты мне тыкаешь, а она ко мне на «Вы»«. Однако «воспитанной» машине, обращавшейся к бомжихе на «Вы» и так ей понравившейся, сама бабка очень быстро стала отвечать в привычном для нее стиле: «Во разорался! Разгавкался, чисто пес!»
Резюме. Поведение омоновца оказалось более умным, чем поведение машины. Это поведение оказалось, самое важное, адекватным ситуации и личности партнера по взаимодействию (бомжихе). Потому что только это поведение учитывало не просто абстрактные правила общения, но и конкретные особенности личности, ситуации и менталитета.
ЛИТЕРАТУРА
Добрович А. Общение: наука и искусство. – М. 1996.
Мицич Предраг. Как проводить деловые беседы. – М. 1987.
Фишер Роджер, Юрии Уильям. Путь к согласию, Или переговоры без поражения. – М. 1990.
Реан А.А. , Коломински Я.Л. й. Социальная психология общения. – СПб. 1999.
Литвак М.Е. Если хочешь быть счастливым. – Ростов на Дону. 1995. С.133 – 284.
§
Специфика коррекции
непродуктивного стиля общения.
Сущность психологической коррекции непродуктивного стиля общения состоит в гармонизации сферы внутриличностных реакций и межличностных отношений.
Представим теоретические положения, которые положены в основу психологической коррекции стиля общения. Гармоничное общение человека с миром обусловлено его позитивным отношением к самому себе и к миру — верой в себя, в общественные ценности, в свое собственное совершенство, в позитивную сущность другого человека, лежащую в основе равновесия глубинной, свойственной каждому человеку установки «я могу» и ограничивающей установки «я не могу».
Гармония внутреннего мира человека и его внешних партнеров развивается в благоприятных взаимоотношениях, способствующих переживанию чувства доверия и личностной состоятельности, укрепляющих веру в позитивную сущность других людей. В неблагоприятных отношениях враждебности, принуждения, подчинения сильному авторитету, насыщенных негативными эмоциями, установ ка «я могу» блокируется. Переживаемое при этом чувство беспомощности, «невладения ситуацией» актуализирует установку «я не могу» усиливающую беспокойство, неуверенность в себе. Адекватное восприятие ситуации и партнера подменяется ожиданиями «должного; ограничивающими позитивное видение себя и партнера.
Социальное «ты не можешь» («мы не можем»), возникающее в насыщенных негативными переживаниями отношениях враждебности, принуждения, подчинения сильному авторитету, порождает интенсивные эмоции страха, стыда, вины, гнева и становится источником конфликта свойственных каждому человеку установок»: хочу и могу» и ограничивающих установок «я хочу, но не могу» Именно поэтому установки «хочу и могу» и «хочу, но не могу» достаточно часто находятся в противоречии: гипертрофированная oограничивающая установка «я не могу» блокирует «я могу», лежащую в основе личностного совершенства; или доминирующая «я могу» не уравновешена социальным регулятором «я не могу». Когда динамическое равновесие установок «могу» и «не могу» нарушается, личность переживает внутренний конфликт, который рам или поздно становится межличностным.
Конфликт установок «я могу — я не могу» и переживаемые при этом негативные эмоции становятся причиной дисгармонии в общении и эмоционально-рефлексивного закрепощения личности.
Исследование, доказавшее состоятельность этих положений, позволило разработать систему психологической коррекции непродуктивного стиля общения.
Структура
процесса психологической коррекции.
Начнем рассмотрение особенностей психокоррекции общения с определения его основных целей, среди которых можно выделить:
§ эмоционально-рефлексивное освобождение личности;
§ овладение потенциалами продуктивного стиля общения.
Их реализация требует осознания и разрешения конфликта между установками «я могу» и «я не могу», нарушающего гармоничное общение человека с другими посредством возрождения веры в духовный авторитет, свое собственное личностное совершенство и позитивную сущность другого человека.
При этом усилия психолога направлены на решение пяти основных задач:
1) осознание фактов личностной истории, обусловивших идентификацию с деструктивными эмоциональными и поведенческими моделями семьи и социума, заблокировавших установку «я могу»;
2) возрождение доверия самому себе, веры в духовный авторитет и позитивную сущность другого человека и восстановление депривированных звеньев структуры самосознания;
3) освобождение от интенсивных эмоций страха, стыда, вины,
обиды, гнева, порождающих гипертрофию установки «я не могу» и затрудняющих позитивную активность личности: баланс напряжения и расслабленности в теле, рефлексию и ответственность;
4) изменение негативных эмоционально насыщенных установок, искажающих адекватное восприятие ситуации общения, привычных агрессивных и инфантильных моделей общения и овладение соучастной стратегией контакта;
5) самостоятельное развитие обретенных навыков в реальной практике общения.
Процесс психологической коррекции стиля общения представляет собой систему из семи взаимосвязанных элементов:
§ анализа проблем во взаимоотношениях и личностной истории клиента;
§ развития позитивного отношения к миру;
§ расширения самосознания;
§ восстановления позитивной психической активности;
§ эмоционально-рефлексивного очищения восприятия;
§ овладения соучастной стратегией контакта;
§ дифференциации и интеграции механизма идентификации-обособления.
Эти элементы соотносятся с соответствующими элементами стиля общения: отношением личности к миру, структурой самосознания, активностью личности в индивидуальном пространстве; восприятием ситуации общения, стратегиями контакта, взаимоотношениями в межличностном пространстве. При этом признаки эффективности каждого элемента процесса психологической коррекции совпадают с позитивными признаками соответствующих элементов в стиле общения.
Самым важным в процессе психокоррекции является взаимодействие психолога с клиентом. Психолог при этом использует разные методы, исходя из индивидуальных особенностей клиента. Однако независимо от характера и содержания общения психолога с клиентом неизменной остается сама суть процесса изменения: психолог осознанно использует механизм идентификации-обособления как главный инструмент воздействия.
Процессуальная сторона психологической коррекции представлена пятью главными шагами:
1) психолог устанавливает доверие с клиентом, «включая» механизм идентификации: оба — в совместном пространстве общения;
2) психолог усиливает доверие, отождествляя себя с клиентом:
переходит в его индивидуальное пространство;
3) психолог «включает рефлексию», ставя клиента перед выбором: оставим все, как есть, или изменим видение ситуации; оба − в
совместном пространстве общения;
4) психолог «усиливает» ответственность: клиент формирует свое
видение ситуации общения в пространстве психолога;
5) психолог «усиливает» доверие клиента к самому себе: помогает клиенту почувствовать уверенность, взять ответственность за свое развитие на себя и постепенно отделиться от пространства психолога.
Методы
психологической коррекции стиля общения.
Методы установления доверия
Самым важным в процессе психокоррекции является доверительное общение психолога с клиентом. Психолог при этом использует разные методы, исходя из индивидуальных особенностей клиента. Однако независимо от характера и содержания общения психолога с клиентом неизменной остается сама суть процесса изменения: психолог осознанно использует доверие как главный инструмент воздействия. Благодаря этому сложному и несколько загадочному явлению возникает не только взаимное понимание, но и главные изменения личности клиента.
Доверие — ключевой момент в работе психолога, как, впрочем, и специалиста любой профессии, сущность которой связана с влиянием на людей. Нельзя понять и по-настоящему помочь клиенту, если не доверять друг другу. Благодаря доверию происходит отождествление психических состояний: психолог и клиент временно «сливаются», образуя единое целое.
Осознанно используя инструмент доверия, психолог учит клиента замечать мельчайшие изменения в себе (в теле, поведении, взаимодействии) и оценивать их позитивно: поощрять себя за конструктивные мысли, переживания и поступки, а негативные (напряжение в теле, раздражение в высказывании и т. п.) принимать как данность, осознавать и ценить их позитивные намерения. Осознав и раскаявшись, простив себя за очередной промах, человек может снова двигаться в нужном направлении.
В то же время психолог осознанно использует инструменты рефлексии и ответственности. Он ведет задушевный разговор о семейной истории клиента, собирает и анализирует факты, раскрывающие суть проблемы, по ходу шутит, рассказывает притчи, наполненные метафорическим смыслом, и клиент забывает о своей боли, восходя таким образом над своей «тупиковой» ситуацией.
Конечная цель психолога — научить клиента самостоятельному осознанию дискомфорта, анализу его причин и достижению внутреннего равновесия, т.е. осознанной дифференциации и интеграции отношения с самим собой и другими, и совершенствованию стиля общения. Внутренняя согласованность позволяет человеку самостоятельно принимать и отстаивать свои решения, учитывая мнение окружающих, давая возможность поочередно «выходить на сцену» обеим сторонам своей личности: индивидуальному началу и социальной сущности.
Таинство гармонии себя и других может постичь только сам клиент. Психолог лишь показывает возможные пути освобождения. Клиент сам освобождается от деструктивных эмоций и установок, открывая для себя источники и ресурсы своего собственного совершенства. При этом он, познавая главные способы и правила процесса психологической коррекции, постепенно осознает и изменяет степень своей активности, сначала больше полагаясь на психолога, затем сохраняя баланс самостоятельного продвижения к ресурсам с усилиями помогающей стороны (психолога, членов тренинговой группы, друзей, коллег), становясь постепенно все более активным и самостоятельным.
Инструмент доверия используется как средство объединения индивидуальных пространств психолога и клиента в совместное «поле общения», а инструменты рефлексии и ответственности служат средством разделения пространств. В этом процессе сложно переплетаются главные критерии продуктивного стиля общения — доверие, рефлексия, ответственность.
Таким образом, дифференциация и интеграция доверия и ответственности происходят за счет цепочки переключений: доверие психолога с клиентом в совместном пространстве общения — усиление доверия в пространстве клиента — восхождение над тупиковой ситуацией в совместном пространстве — усиление ответственности в пространстве психолога — усиление ответственности в совместном пространстве общения.
Способность личности анализировать затруднительные ситуации самостоятельно, управлять известным конфликтом желаний, ограничиваясь собственным потенциалом, является показателем гармонично функционирующих доверия и ответственности и удачно завершенного процесса психологической коррекции.
Другие методы, обычно используемые для психологической коррекции стиля общения, можно разделить на три группы: методы индивидуального консультирования, методы группового тренинга, методы индивидуального тренинга.
1. Методы индивидуального консультирования включают в себя индивидуальную консультацию «Семейная история», направленную на осознание идентификации с деструктивными эмоциональными и поведенческими моделями общения и пробуждение потребности самосовершенствования, освобождение от негативного эмоционального опыта, изменение отношения к себе и другим, в которой используются:
§ построение генограммы;
§ анализ жизненной истории и идентификация эмоциональных и поведенческих моделей общения по вербальным паттернам и невербальным социальным знакам;
§ техники «выращивания» потребности в самосовершенствовании стиля общения;
§ эмоциональное «проживание» негативного опыта и освобождение от него;
§ изменение отношения к себе и другим.
Кратко рассмотрим названные методы.
Построение генограммы осуществляется с помощью следующих вопросов.
Как вас зовут?
Сколько вам лет?
Вы замужем или одиноки?
Как зовут вашего супруга?
Сколько ему лет?
Когда вы вступили в брак?
Какие у вас отношения с супругом?
Есть ли у вас дети?
Как их зовут?
Сколько им лет?
Какие у вас отношения с детьми?
Как дети относятся друг к другу?
Как зовут ваших родителей?
Сколько им лет?
Чем они занимаются?
Если умерли, то по какой причине?
Какие взаимоотношения между матерью и отцом сейчас?
Какими они были, когда вы росли?
Какими были взаимоотношения между вами и вашими братьями и сестрами?
Как ваши родители относились к вам и вашим братьям и сестрам?
Что с вашими братьями и сестрами сейчас?
Чем они занимаются?
Какова их семейная ситуация?
При анализе ответов на эти вопросы психолог выделяет типичные модели общения в семье, обращая особое внимание на типичные модели агрессивной и инфантильной стратегий контакта. Кроме того, выделяются эмоции, которые сопутствуют моделям и послужили причиной их возникновения.
Анализ жизненной истории и идентификация эмоциональных и поведенческих моделей общения осуществляются в ходе беседы по вербальным паттернам и невербальным социальным знакам.
Осознание идентификации с эмоциональными установками и моделями общения прошлого — особая задача, которая стоит как перед психологом, так и перед клиентом. С этой целью исследуются истоки и причины эмоционально-рефлексивного закрепощения личности. При этом в ходе построения и анализа генограммы осознается не только сам факт непродуктивного общения, но и его процесс, и корни. Исследуется временная и причинная зависимость: искажения структурных звеньев самосознания в прошлом и их настоящих проявлений; негативного представления о себе, обретенного раньше, и его влияния на настоящее взаимодействие; негативных эмоций, пережитых в прошлых неблагоприятных условиях развития, и их закрепощающего влияния на рефлексивные потенциалы личности в настоящем.
Все эти задачи решаются в беседе. Психолог просит клиента рассказать, как долго происходит то, что его волнует, было ли подобное раньше, и предлагает вспомнить какую-либо яркую ситуацию, иллюстрирующую переживаемые трудности.
В воспоминаниях прошлого обычно удается установить отдельные негативные установки, которые являются стимуляторами или источниками характерных стратегий, которые в настоящий момент уже неадекватны и непродуктивны и инициируют или стимулируют возникновение трудных ситуаций общения.
Психолог внимательно выслушивает клиента, наблюдает за его невербальным поведением, выделяя и анализируя характерные типичные вербальные и невербальные проявления, выделяет неконструктивные паттерны и негативные эмоции, при помощи которых клиент их репродуцирует и организует свое взаимодействие с другими, вызывая конфликты и негативные переживания. При этом задает себе вопрос: «Что, как и почему делает клиент?», обращая внимание на то, как клиент заходит, садится, сидит, как он дышит, говорит, есть ли напряжение в теле, каковы его тон и скорость голоса, какие речевые паттерны он употребляет и т. п.
Обычно характерные неконструктивные модели общения проявляются как в реальном поведении клиента (чаще невербальном), так и в его описаниях тупиковых жизненных ситуаций, о которых он рассказывает.
На уровне глубинных, то есть вначале непроговариваемых, структур обнаруживаются те паттерны, с которыми и необходимо работать. Проговаривание паттерна помогает осознать и признать его существование.
«Выращивание» потребности в самосовершенствовании стиля общения. Потребность в изменении возникает, когда клиент осознает негативные истоки прошлого развития и их влияние на сегодняшнее взаимодействие с другими. Психолог помогает клиенту осознать и усилить возникающее противоречие между потребностью остаться таким, какой он есть, и возможностью изменить свой стиль общения к лучшему. Обстановка безусловного принятия, которую создает психолог на индивидуальной консультации, дает возможность сосредоточить силы не на защите от внешних нападений и отстаивании своего права на существование, а на осознании внутренней тревоги, внутреннего конфликта: «Хочу остаться прежним, так как это привычно, известно и сравнительно безопасно, и хочу измениться, реконструировать неконструктивные модели, освободиться от негативных эмоций, лежащих в их основе, мешающих мне и закрепощающих мои потенциалы». Обычно анализ связей между прошлым и настоящим приводит к максимальному накалу внутренней борьбы, т.е. когда внутреннее напряжение становится невыносимым и клиент просит психолога: «Помогите мне, я хочу измениться!»
Эмоциональное проживание негативного опыта и освобождение от него. Этот процесс осуществляется посредством повторного проживания негативных эмоций в экспериментальной психокоррекционной ситуации, в которой клиент позволяет себе пережить те чувства, проговорить мысли, совершить действия, заблокировавшие его потенциальные возможности на той или иной стадии онтогенетического развития, исказившие структуру самосознания и держащие его в ловушке неконструктивных моделей общения.
Эксперимент имеет своей целью помочь клиенту выделить присущие ему паттерны и осознать их деструктивную роль в межличностном взаимодействии. Показывая клиенту ограничивающую, блокирующую роль этих паттернов, психолог пробуждает у него желание усовершенствовать стиль своего общения, открыть для себя другие, более здоровые и продуктивные стратегии.
Форма эксперимента зависит от конкретной ситуации и от индивидуальных особенностей клиента, а также от компетентности и индивидуальных особенностей психолога. Это может быть игра, специфическое упражнение, психодрама или домашнее задание. Главное условие эксперимента — обнажить в максимально очевидной для клиента форме действующие неконструктивные паттерны, добиться так называемого aгa-эффекта, который побуждает клиента признать: «Да, действительно, так. Это мой паттерн, и он мешает мне, ограничивает мои возможности, вызывает неприятные переживания, несет боль мне самому и окружающим».
Результатом эксперимента выступает осознание неконструктивных моделей общения и признание их закрепощающей функции в межличностном взаимодействии.
2. Индивидуальная и/или групповая консультации, направленные на осознание способностей использовать продуктивный стиль общения, на практике включают в себя техники и приемы, адекватные потребностям, задачам и индивидуальным особенностям клиента, направленные на дальнейшее развитие способности взаимодействовать на равных, доверять себе и другим, нести ответственность за защиту своих собственных взглядов, идей, реализацию решений.
Изменение отношения к себе и другим.
В основе проблем клиента лежат его установки, ценностные ориентации, влияющие на внешнее поведение человека, которое проявляется в его индивидуальном стиле общения. Работа психолога и клиента направлена на изменение именно этой базовой внутренней активности. Акцент переносится на то, что клиент может и должен нести ответственность за собственное поведение, а не за ситуацию и других людей.
В работе с педагогами и родителями очень важно осознать: где кончается ответственность взрослого и начинается ответственность самого ребенка. При этом психолог имеет в виду, что клиент весьма компетентно и изощренно владеет своими привычными моделями общения. Тревога, беспокойство, страх, вина, стыд и другие негативные эмоции стали необходимой составляющей его жизненного существования, и он, с одной стороны, готов с ними расстаться, ощущая потребность в изменении, а с другой — дорожит этими привычными, ставшими дорогими состояниями.
Компетентность психолога состоит в том, что он помогает клиенту осознать само наличие этого дискомфорта; его последствия и причины; возможности изменить ситуацию. Каждый шаг работы с клиентом строится на стратегии ответственности, исходный тезис которой постоянно внушается клиенту: каждый человек сам несет ответственность за свое взаимодействие с окружающей средой, за качество и содержание взаимоотношений с людьми. Психолог помогает клиенту осознать, что у него есть выбор: оставить все, как есть, и взять на себя ответственность за последующие негативные результаты (в частности, за саморазрушение или разрушение взаимоотношений) или встать на путь изменений и стать компетентным в достижении позитивных результатов в будущем. Психолог помогает клиенту осознать, что у него есть выбор, и поддерживает его в решении рискнуть — выйти из тупика и начать путь изменений и саморазвития. При этом психолог уважает сопротивление клиента и в том случае, если он по какой-то причине не готов начать путь изменений сегодня, выразить признательность за сделанный выбор (так как сам по себе выбор, если он осознается клиентом, уже тренировка ответственности).
Главное, чтобы клиент осознал, что у него есть и другая альтернатива: посмотреть на свое поведение компетентным взглядом и осознать, что он делает, взаимодействуя с другими, как он это делает и к каким результатам это может привести в будущем.
Помогая клиенту осознать причины своего «тупикового» поведения и существование альтернативной возможности, психолог роняет в душу обратившегося за помощью зерно сомнения. И даже если человек решает остаться при своем мнении (пусть непродуктивном с точки зрения психолога), это зерно вероятнее всего прорастет в желании «хотя бы одним глазком взглянуть» на то, что же может быть при альтернативном варианте.
Поскольку взаимодействие человека с другими зависит от его представлений о себе и о других, психолог может помочь клиенту изменить отношение к себе и другим, если он сделает такой выбор. И основная помощь при этом состоит в том, чтобы научить клиента осознавать свои чувства и систему ценностей. Предоставляя клиенту право сделать выбор в пользу или против изменений, мы помогаем ему взять ответственность за свое собственное развитие на себя.
Тенденция клиента оставаться при своем старом отношении к миру, сохранять неконструктивные модели контакта рассматривается и осознается как проявление эмоционально-рефлексивного закрепощения, как уход от реальной настоящей ситуации развития, отказ от своих собственных нераскрытых потенциальных возможностей, но ни в коем случае не осуждается. Напротив, такой выбор признается абсолютно правомерным. Психолог выражает признание клиенту за сделанный выбор, помогая ему осознать ответственность как за сделанный шаг, так и за его последствия.
Психолог использует «умственные инсайты», которые являются следствием рефлексивного анализа рассказа о ситуации, имевшей место в прошлой жизни клиента; непосредственного проживания реальной ситуации, возникающей спонтанно во взаимодействии «психолог-клиент» или организуемой специально в виде эксперимента.
Интеллектуальные инсайты «Ага, я понял!» — предшественники настоящих изменений; они помогают клиенту сделать выбор в пользу открытия новых возможностей, при этом в центре внимания стоят вопросы: «Что я делаю для того, чтобы мой стиль общения был непродуктивным?», «Как я «встаю над другими», «остаюсь один», «становлюсь беспомощным» (и т.п.)?», «Для чего я это делаю?», «Какую выгоду я при этом имею?»
Поскольку многим людям (особенно с невротическими проявлениями) трудно воспринять и признать очевидные вещи, целесообразнее анализировать не прошлую ситуацию на основе рассказа, а реальное поведение, специально организованное во время психокоррекционного сеанса: взаимодействие с людьми в специально заданной, игровой или спонтанно возникающей ситуации.
Если мы хотим изменить стиль общения и сохранить эти новшества на длительный период, то недостаточно скорректировать лишь его внешние проявления, реконструкции подлежат и установки, и эмоции, которые часто выполняют роль побудительной силы, которая актуализирует и поддерживает непродуктивный стиль общения. Если происходят изменения, то это значит, что существующее отношение к миру опровергается новым опытом. Во время психокоррекционного сеанса иногда бывает достаточно одного экспериментального упражнения, чтобы старая установка была опровергнута. Если такое происходит, то во многом благодаря эффекту неожиданности.
Преодоление привычных стереотипов поведения.
Едва ли не самым сложным моментом всей психокоррекционной работы является преодоление привычных стереотипов поведения, представленных основными моделями агрессивной и инфантильной стратегий общения. При этом необходимо осознать скрытое намерение — привычную выгоду или благо, которое лежит в основе той или иной модели. Осознание помогает преодолеть страхи сопротивление и усилием воли отказаться от привычной модели. Здесь важно поверить в то, что, теряя малое, мы обретаем большее. Изменения произойдут не сразу, но психолог должен убедить клиента довериться процессу и преодолеть временные потери, отнестись к ним как к вкладу, который необходимо сделать, чтобы получить большее.
Процесс психологической коррекции лишь начинается в кабинете психолога. Психолог помогает клиенту встать на путь изменений. Все сделанное в кабинете психолога — это, образно говоря, семя, которое посажено в благодатную почву, и нужно время, каждодневные усилия, чтобы оно проросло и принесло свои благотворные результаты.
После индивидуальной консультации или группового тренинга работа продолжается: клиент, общаясь с внешней средой, получает обратную связь по поводу уже происшедших изменений, по-новому осмысливает привычные ситуации, снова анализирует свой прожитый опыт, мысленно возвращается к открытиям, которые сделаны с помощью психолога, учится осознанию своих ощущений, мыслей, действий, чувств и усилием воли преодолевает привычные стереотипы общения.
На этапе самостоятельного развития обретенных навыков клиент понимает, что с ним происходит, как и почему он попадает в затруднительные ситуации.
При этом постепенно изменяются старые установки, как будто привычные маски отделяются от истинного существа личности. Деструктивные эмоциональные установки и поведенческие модели прошлого навязывают эмоциям несвойственную им функцию регуляции поведения. Постепенное освобождение от негативных эмоций в реальном общении с людьми позволяет вернуться к осознанной и в то же время спонтанной регуляции общения.
Освобождаясь от старых, привычных моделей общения в реальной жизни, клиент сталкивается с затруднительными ситуациями и людьми, которые вновь и вновь возвращают его на старый путь, напоминая о пережитом и порой даже усиливая болезненные ощущения. Здесь очень важно научиться принимать любую боль с величайшим терпением и смирением, постигая смысл библейской истины: «получив удар по правой щеке, будь готовым подставить левую». Любая затруднительная ситуация при соответствующем к ней отношении (этот опыт учит меня чему-то, а вновь переживаемая боль освобождает и очищает) принесет облегчение, расширение диапазона позитивного восприятия действительности и — как следствие — расширение внутриличностного и межличностного пространств общения.
Клиенту необходимо научиться быть гибким — в мышлении, оценках, поведении. Психолог, готовя клиента к самостоятельному взаимодействию, не только сам выступает образцом гибкости, но и специально ставит такую задачу перед клиентом, рекомендуя ему систему упражнений, которая развивает гибкость, способствует освобождению от деструктивных эмоций, установок и моделей общения.
Клиент должен научиться доверять своему телу, разуму и спонтанно протекающему процессу освобождения. При этом помимо осознания постепенно возрастающей самоподдержки полезно в затруднительных ситуациях обращаться за поддержкой к людям, способным понять и разделить переживания.
Клиент должен знать, что «визитной карточкой» внутреннего конфликта, заявляющего о дисгармонии отношений, является сомнение, поэтому учится самостоятельному преодолению сомнений.
Сомнения преследуют многих клиентов. Возникая в любых ситуациях по самым разнообразным поводам, сомнения часто являют собой все тот же внутренний конфликт между стремлением к самостоятельности и желанием угодить другому, известное противоречие между двумя важными потребностями — в свободе и в признании. Усиление конфликта требует возвращения к осознанию его истоков, ответственного анализа затруднительной ситуации, гибкости. Снова необходимо заглянуть в свое прошлое, осознать связь деструктивных эмоций и установок, доставшихся по наследству, с настоящей ситуацией общения, найти возможность поддержать себя в новых намерениях.
Дифференциация возникшего сомнения и сопутствующих ему эмоций может помочь клиенту восстановить равновесие и вернуться к продуктивному стилю общения. Все пережитые ранее эмоции: страх, обида, печаль, тоска, месть — эти ловушки затягивают человека обратно в хаос и конфликт желаний.
Сомнения могут помешать, но вера в свое право быть совершенным и конкретные шаги в этом направлении помогут осознать главные действующие силы внутреннего конфликта, найти решение и настойчиво следовать ему. Если клиент уже достаточно продвинулся в своем развитии, он способен, полагаясь на свой собственный авторитет, самостоятельно поддержать себя, найти силы и средства, направленные на развитие своего личностного совершенства. При необходимости он может воспользоваться чьей-либо помощью, сделать что-то приятное для себя. Однако если человек сам не в силах осознать причины сомнения и найти способы его преодоления, то для дальнейшего прояснения он снова обращается к психологу.
Динамика
процесса психологической коррекции.
Динамика процесса психологической коррекции состоит в чередовании его этапов, ступеней и шагов. На первом этапе эмоционально-рефлексивного освобождения основные усилия направлены на рождение намерения изменить свой стиль общения: осознать таи настоящие потери и проблемы, преодолеть сопротивление (защиты) и почувствовать возможность обособления от тупиковой ситуации общения. Здесь клиент осознает возможность, ценность и преимущества отношений доверия и принимает решение изменить свой стиль общения с другими, воспользовавшись при этом профессиональной помощью психолога.
На втором этапе осуществляется психологическая коррекция физической и психической активности клиента. При этом осознается: склонность к поклонению «сильным авторитетам» и его гиперответственность за развитие других, принесенная личностью из прошлой жизни в настоящую реальность; сущность и преимущества сбалансированной ответственности за себя и других; деструктивные последствия негативных эмоций, пережитых на разных стадиях онтогенеза и усвоенных в результате идентификации с эмоциональными моделями семьи и социума.
Психолог помогает клиенту освободиться от негативных эмоций и обрести способность позитивного отношения к себе и другим. Здесь же осознается ценность обретенного доверия самому себе и другим, а также ответственности за саморазрушение и саморазвитие, позволяющей адекватно оценивать ситуацию и субъектов общения, реально существующие проблемы, оптимально используя при этом возможности настоящего момента и потенциалы своей собственной личности.
На третьем этапе осуществляется психологическая коррекция социальной активности личности. Психолог помогает клиенту обрести способность доверять другим право нести ответственность за их собственное существование, развитие; овладеть конструктивными позициями общения. Важная точка приложения усилий — по-; строение стратегии самоподдержки и самопомощи с акцентом на осознании преимуществ позитивного восприятия ситуации общения и конструктивных форм воздействия на другого. Остановимся на подробном описании этапов психологической коррекции.
Первый этап. Доверие.
На этом этапе психолог, создавая обстановку безусловного принятия и поддержки, постепенно усиливает доверие клиента к самому себе, готовя его к встрече с непродуктивными моделями отношения к себе и другим. Вместе с тем уже на этом этапе осознается ценность рефлексии. Наконец, с самого начала встает задача развития инициативы и самостоятельности, которые составляют основу ответственности за успех своего общения с другими.
Таким образом, уже на первом этапе клиент осознает ценности рефлексии, доверия и ответственности. Однако центральным мотивом первого этапа является доверие, поскольку без доверия невозможен даже контакт с психологом.
Продуктивный стиль общения — это максимально естественный, «незамаскированный» стиль. На первом этапе психолог помогает клиенту осознать преимущества естественного, не отягощенного страхом стиля. Модель такого стиля общения демонстрирует сам психолог, доверяющий себе и другим, отвечающий за себя и разделяющий ответственность за успех работы с клиентом, компетентно обучающий обратившегося за помощью продуктивному взаимодействию с другими.
Первый этап психокоррекционной работы можно считать завершенным, если у клиента появляется готовность исследовать трудности своего настоящего и прошлого общения и намерение строить новые отношения внутри себя самого и с другими людьми.
Второй этап. Ответственность.
Название этапа подчеркивает, что изменяется не только цель психологической коррекции, но и стратегия обращения психолога с клиентом. В этот период психологической коррекции, проживая на осознанном уровне все детские конфликты (между доверием и недоверием, инициативой и зависимостью, самостоятельностью и эмоциями страха, стыда, вины), клиент «взрослеет» и учится доверять себе и другим и нести ответственность за продуктивное использование своих возможностей.
Центральный тезис второго этапа — «Я имею право иначе взглянуть на себя и свое взаимодействие с другими и беру на себя ответственность за успех своего общения с другими в настоящем и будущем». Такой сознательный ответственный выбор уже сам по себе мобилизует внутренние ресурсы клиента и улучшает его межличностные контакты.
Продуктивный стиль общения становится доступным, если клиент развивает в себе способности: быть естественным, спонтанным, доверять своей природной сущности и выражать ее точными, неискаженными, незамаскированными социальными знаками; внимательно следить при этом за соответствием своих слов и жестов.
Владеющий непродуктивным стилем общения старается исказить свою сущность, поскольку не верит в свое совершенство и старается «спрятаться», «замаскироваться», чтобы добиться любви и признания, выглядеть «хорошим». Стремление спрятать свои естественные проявления вызывает излишнее напряжение в теле. Неконструктивная физическая активность проявляется в межличностном взаимодействии, в немотивированной агрессии, неискренности, «прилипании», заискивании, неадекватном выражении чувств.
Конфликт между стремлением быть естественным и страхом, что такого — естественного — не признают, не примут окружающие, приводит к гипертрофии идентификации или обособления. Такая внутренняя активность неконструктивна и является источником непродуктивного общения с внешним миром.
Основная стратегия второго этапа заключается в том, чтобы признать наличие этого конфликта, позволить себе исследовать непринимаемые аспекты своего Я, найти и открыть их позитивную сущность, признать за собой право на естественное существование любого своего проявления и взять на себя ответственность за продуктивное использование этого аспекта своей личностной сущности. Такое разрешение расширяет идентификацию со своими внутренними ресурсами и делает человека сильнее и вместе с тем снижает тенденцию к отчуждению от других. При этом важно развести понятия естественности и совершенства. Стремясь к совершенству, к идеалу, эталону, человек уходит от себя естественного, отчуждается от своей сущности. Признавая ценность стремления к совершенству, благодаря которому человек идентифицируется с эталонами, нормами, идеалами, растет и развивается, используя богатства социума, необходимо поддержать клиента в его праве быть естественным, доверять самому себе, своей собственной мудрости, которая, несомненно, проявится при соответствующих обстоятельствах и в соответствующий момент.
Идентификация с новой гранью себя раздвигает горизонты общения с окружающим миром. Более глубокий контакт с собой, доверие самому себе, расширяет доверительные контакты с другими. Считая правомерным притязание на признание какой-то обособленной части своей естественной сущности, отвергаемой ранее, человек обогащает свои внутренние ресурсы, становится личностью самодостаточной, сильной, способной к продуктивному взаимодействию с другими.
Если на первом этапе психолог создает обстановку безопасности, гарантируя клиенту безусловное принятие, защиту, поддержку, выращивает его доверие, то на втором этапе клиент учится самопринятию, самодоверию, берет на себя ответственность за развитие способностей к самозащите и самоподдержке.
Признавая правомерным свое притязание на признание, клиент постепенно приходит к убеждению, что он имеет право быть естественным. И именно это право лежит в основе его ответственности не только за свое поведение, но и за свое саморазвитие и саморазрушение, а также за конструктивное выражение как позитивных, так и негативных чувств.
В зависимости от того, какое из этих стремлений выражено слабо, и строится работа с клиентом. Основная стратегия второго этапа — принятие ответственности за свое бытие и развитие естественной сущности среди других людей.
Успехи, поначалу небольшие, помогают человеку преодолеть отчуждение внутри себя и освободить конструктивные потенциалы личности, скрываемые под «масками», навязанными социумом. Атмосфера работы с психологом способствует осознанию и проявлению у клиента желания положить эти потенциалы в основу продуктивного стиля общения, необходимыми составляющими которого являются самодостаточность, чуткость, бережное отношение и принятие окружающих. Освобождаясь от непродуктивных паттернов общения, клиент открывает для себя возможность принимать себя и других, спонтанно, открыто и конструктивно выражать свои чувства, согласовывать свои действия с партнером по общению.
Второй этап психокоррекционной работы можно считать завершенным, если клиент осознает изменения в самосознании своей личности, которые помогают открывать и использовать конструктивные модели общения.
Третий этап. Зрелость.
На завершающем этапе клиент учится строить свои отношения с другими, сознательно и компетентно выбирая стратегии продуктивного общения. Название этапа подчеркивает, что в этот период, ощущая поддержку психолога, человек овладевает ценностями зрелой личности, способной к солидарности и творчеству.
Постепенно фокус внимания переносится с собственного права быть естественным и спонтанным на других, обладающих теми же правами. Клиент обретает способность замечать, какую реакцию со стороны других людей вызывают его притязания, потребности и желания, как люди реагируют на его слова и действия. При этом он может осознанно выбирать, как ему стоит поступить в каждой конкретной ситуации. Он может использовать неконструктивные модели общения или выбрать более лояльные способы общения. Но, поскольку этот выбор совершается осознанно, человек несет за него ответственность. Если его не устраивают полученные результаты, он может изменить стратегию своего общения, так как знает, что он сам вправе выбрать способ поведения, который он считает более продуктивным в сложившихся обстоятельствах. Он сам, а не люди и не обстоятельства, диктует себе, каким быть, как себя вести и что иметь в результате выбранной им самим стратегии общения.
Компетентность и ответственность клиента на этой стадии состоит в том, чтобы быть с партнером «на равных», стараясь «подтянуть его до себя», если это младший, и обрести уверенность и самоуважение в общении со старшими по возрасту и званию; быть внимательным к представлениям партнера по общению, прислушиваться, искать общие точки восприятия; избегать навязывания своего мнения, своего видения ситуации, объяснений происходящего; внимательно наблюдать за ответной реакцией партнера; замечать, какую информацию (вербальную или невербальную) сообщает собеседник, настроен ли он на тональность говорящего, улавливает ли смысл коммуникации; следить за невербальными сигналами партнера: позой, жестами, тоном, ритмом голоса, громкостью и скоростью речи, учитывая при этом индивидуальные и культурные особенности языка тела; задаваться вопросом о намерениях человека, пытаясь понять смысл его поведения и помочь; помнить, что в любом действии партнера есть позитивный, иногда подсознательный смысл, неконструктивен лишь способ достижения цели — его и надо корректировать; уважать право каждого выбирать свой путь и учитывать позитивное намерение каждого действия и поступка партнера; помнить: то, что человек делает, — это его лучший выбор из всего поведенческого репертуара; это помогает принять другого человека таким, каков он есть, — в педагогике это положение имеет особый смысл; мыслить позитивно; помнить, что у каждого человека есть ресурсы для изменения и он способен изменить свой стиль общения; рассматривать неудачу или «провал» не как ошибку, а как обратную связь, как шанс научиться чему-то новому.
Третий этап психокоррекционной работы можно считать завершенным, если клиент, освободившись от склонности к гипертрофии идентификации или обособления, становится компетентным в использовании моделей соучастной стратегии общения, основанных на доверии и ответственности, чувствует безопасность, уверенность и силу в ситуациях, казавшихся ранее трудными или непреодолимыми, гибко ориентируется в проблемах общения, используя позитивные потенциалы — свои собственные и партнера по общению.
Три этапа психологической коррекции включают в себя пять ступеней:
§ осознание настоящих трудностей общения;
§ осознание прошлого опыта непродуктивного стиля общения;
§ осознание реального образа Я;
§ осуществление эмоционального «прорыва»;
§ осознание позиций и стратегий продуктивного стиля общения.
Каждая ступень состоит из трех разных по содержанию, но одинаковых по стратегическим задачам шагов: осознание возможности выбора; исследование: что, как и почему?; принятие ответственности за собственные изменения.
Психокоррекционный курс может проходить по сплошной или прерывистой схеме. Сплошная линия встреч прерывается, когда клиент чувствует себя способным самостоятельно жить и работать. Связь с психологом восстанавливается вновь, когда клиент осознает потребность прояснить свои жизненные ситуации, получить помощь для перехода на новую ступень или завершения очередного шага.
ЛИТЕРАТУРА
Берн Э. Трансакционный анализ и психотерапия. – СПб., изд-во «Братство», 1992. – 224 с.
Васильев Н.Н. Тренинг профессиональных коммуникаций в психологической практике. – СПб.: Речь, 2005. – 283 с.
Вачков И.В. Основы технологии группового тренинга. Психотехники. – М.: Изд-во «Ось-89», 2001. – 224 с.
Горянина В.А. Психология общения: Учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений. – 2-е изд., стереотипн. – М.: Издательский центр «Академия», 2004. – 416 с.
Джонсон Д.У. Тренинг общения и развития. – М.: Издательская группа «Прогресс», 2001. – 248 с.
Евтихов О.В. Практика психологического тренинга. – СПб., Изд-во «Речь», 2005. – 256 с.
Монина Г.Б., Лютова-Робертс Е.К. Коммуникативный тренинг. – СПб.:Изд-во «Речь», 2005. – 224 с.
§
Метафоры
как способ оказания психологической помощи.
Метафоры и истории можно активно и сознательно использовать в профессиональной психологической практике и в частной жизни. Метафора, по-видимому, является древнейшим инструментом психотерапии. Шаманы, знахари, целители, проповедники использовали истории в той или иной форме, как средство передачи важной информации от предыдущих поколений к последующим. Хотя содержание историй разных времен и народов очень различно, существенной структурной разницы между ними нет. Все подобные истории обладают одним фундаментальным качеством: в них содержатся важные советы или поучительные сообщения относительно какой-либо специфической проблемы. Некто сталкивается с какой-то проблемой, где он каким-то образом преодолевает ее либо терпит поражение.
Способ, при помощи которого герой истории решает свою проблему, может в аналогичной ситуации давать возможное решение и для других людей. Источниками подобного рода историй являются эпические поэмы, волшебные сказки, притчи, басни, стихи, песни, анекдоты и шутки. Когда какая-либо из историй предъявляется слушателю с намерением дать совет или проинструктировать о чем бы то ни было, то она становится для него метафорой.
В своей книге «Гуру: метафоры психотерапевта» Шелдон Копп определяет метафору следующим образом: «В общем смысле метафору можно определить как способ сообщения, в котором одни вещи выражаются через термины, принадлежащие к другой области вещей, что вместе проливает новый свет на характер того, что описывалось ранее».
Таким образом, метафора представляет собой новеллистический способ репрезентации чего-либо. Ш. Копп исследовал метафорические смыслы таких сборников историй, как мифология, религия, литература, научная фантастика, газеты, поп-культура. Его концепция метафоры как многоуровневого источника «нового света, бросаемого на старые темы», является тем инструментом, который мы с большой пользой можем использовать в нашей работе в отношении метафор специфического рода – терапевтических. Метафоры используются во всех терапевтических подходах и системах.
Примером может служить использование З. Фрейдом сексуальной символики в качестве инструмента понимания сновидений, фантазий, и бессознательных ассоциаций. К. Юнг изобрел метафоры «анимуса» и «анимы». Вильгельм Райх изобрел «оргон». У Э. Берна были «игры», у Ф. Перлса «верхняя» и «нижняя» собаки, а Янов говорил о «первичном» опыте. Каждая терапия или система психологии имеет в качестве своих базовых основ некоторый набор метафор (в виде словаря), который предоставляет возможность выражать какой-то части людей некоторую часть своего опыта о мире.
Значение данного подхода для человека, который проводит терапию, заключается в том, что он позволяет рассматривать рассказ нашего клиента о его ситуации как набор метафор. Когда к вам приходит клиент и просит помочь ему решить какие-либо его проблемы, наряду с ними, у него имеется и уникальное, одному ему присущее представление о мире, то есть им самим разработанные специфические идеи относительно того, что составляет опыт любви, ненависти, великодушия, счастья, интереса, и так далее.
Это вызвано тем, что каждый человек разрабатывает собственную уникальную модель мира, исходящую из комбинации генетически обусловленных факторов и его личного опыта. Модель включает в себя все переживания и все обобщения этих переживаний, а также все правила, по которым применяются эти обобщения. Некоторые части этой модели претерпевают определенные изменения по мере физического развития и в соответствии с новым опытом, в то время как другие части этой модели представляются ригидными и неизменными. Не существует двух одинаковых моделей мира, как не существует двух одинаковых людей. Но имеются и значительные признаки сходства, частично обусловленные условиями воспитания.
Терапевтическими являются и волшебные сказки. В них клиент находит свое собственное решение, усматривая определенное сходство со своими внутренними конфликтами, переживаемыми им на данный момент. Содержание этих сказок обычно не имеет отношения к внешней жизни клиента, но оно вполне может отражать то, что составляет его внутренние проблемы, кажущиеся ему непонятными, а потому неразрешимыми.
Совершенно очевидно, что сказки не имеют отношения к внешнему миру, хотя они могут быть достаточно реалистичны и обладать атрибутами, присущими обычной жизни человека. Ирреальная природа этих сказок свидетельствует, что предметом волшебной сказки является не изложение полезной информации о внешнем мире, а те процессы внутренней жизни, которые протекают в человеческом уме и сердце. Целью терапевтических метафор является инициация сознательного либо подсознательного поиска, который сможет помочь человеку в использовании своих личных ресурсов для такого обогащения модели мира, в котором он нуждается, чтобы справиться с занимающей его проблемой.
Метафоры (в форме волшебных сказок, стихов, анекдотов) сознательно и подсознательно используются терапевтами, чтобы помочь клиентам осуществить желаемые ими изменения. Клиент может выражать какие-либо области своего опыта, где он чувствует ограниченность удовлетворяющих его выборов, или же, возможно, не видит никаких других альтернатив, кроме той, которой он располагает в данное время и которой недоволен. В этом случае терапевт может рассказать ему историю из своей собственной жизни или из жизни другого клиента, или придумать новую. Терапевт исходит из того, что опыт другого человека в преодолении проблем, сходных с проблемой данного клиента, даст ему, прямо или косвенно, способ, при помощи которого он сможет справиться с ситуацией.
Главнейшим требованием, предъявляемым к метафоре в отношении ее эффективности, является то, что она должна взаимодействовать с клиентом в его модели мира. Это не означает, что метафора должна полностью совпадать с конкретной ситуацией клиента. «Встретить клиента в его собственной модели мира» означает лишь то, что метафора должна сохранить структуру данной проблемной ситуации. Другими словами, значимыми факторами метафоры являются межличностные взаимоотношения и паттерны, при помощи которых клиент оперирует внутри контекста проблемы. Если проблема клиента и приведенная метафора структурно сходны, бессознательно или даже сознательно он будет связывать их друг с другом.
В современной психотерапевтической практике с необыкновенным успехом использовал терапевтические истории Милтон Эриксон. Многие из этих историй опубликованы в книгах «Мой голос будет с вами», «Семинар с доктором М. Эриксоном», «Необычная терапия», «Февральский человек». В своей книге «Торговец и попугай. Восточные истории и психотерапия» Носсрат Пезешкян не только приводит истории, используемые им в психотерапии, но и объясняет правила пользования ими для всех, желающих применить их в своей практике. Наиболее подробно правила сочинения метафор изложены в книге Дэвида Гордона «Терапевтические метафоры. Оказание помощи другим при помощи зеркала». Однако при использовании данных работ следует помнить, что правильно подобранный контекст, учитывающий менталитет, ведущую репрезентативную систему и другие личностные особенности клиента, увеличивает многоуровневость метафоры и делает ее в итоге значительно эффективнее.
Психолог, использующий метафоры в работе, должен учиться сочинять собственные истории или, возможно, переделывать уже имеющиеся в литературе, для того, чтобы учитывать запрос конкретного клиента. Так, например, дети предпочитают «переделки» волшебных сказок, и лучшим материалом оказывается любимая сказка маленького клиента. Сам выбор – предпочтение той или иной сказки – дает обычно дополнительную информацию как о клиенте, так и о проблемной ситуации и о путях работы с ней. «Обогащенным сырьем» для терапевтической работы с детьми являются мультсериалы, которые легко превращаются в терапевтические, многосерийные, с любым необходимым продолжением в контексте непрерывных приключений любимых героев сериала. Хорошими сюжетами для переделок являются сказки о трансформациях и волшебных превращениях: «Царевна-лягушка», «Аленький цветочек», «Гадкий утенок», «Золушка» и другие, в которых присутствует мотив быстрых и радикальных изменений к лучшему. После рассказывания терапевтической истории такого рода быстрее и эффективнее оказывается работа по корректировке сценария, если клиент в этом нуждается. Оказывается, даже взрослые люди по достигаемым ими изменениям не уступают детям 9-12 лет.
Значение сказок в жизни человека.
Метод сказкотерапии.
Использование сказок берет свое начало еще из глубины веков — той поры, когда существовало устное народное творчество. Сказки являлись своеобразным инструментом обучения и целительства, средством народной психотерапии задолго до того, как психотерапия получила официальный статус.
Сегодня можно говорить о методе сказкотерапии — методе, который использует сказочную форму для интеграции личности, развития творческих способностей, расширения сознания и взаимодействия с окружающим миром. Т. Д. Зинкевич-Евсти-гнеева говорит, что сказкотерапия — это процесс поиска смысла, расшифровки знаний о мире и системе взаимоотношений в нем; процесс образования связи между сказочными событиями и поведением в реальной жизни; процесс переноса сказочных смыслов в реальность; процесс активизации ресурсов, потенциала личности.
Мифы и сказки в психологическом, глубинном аспекте исследовали К.-Г. Юнг, М.-Л. фон Франц, Б. Беттельхейм, В. Пропп и др. К сказкам обращались в своем творчестве известные зарубежные и отечественные психологи: Э. Фромм, Э. Берн, Э. Гарднер, А. Менегетти, М. Осорина, Е. Лисина, Е. Петрова, Р. Азовцева, Т. Зинкевич-Евстигнеева и др.
В последние годы М. Эриксон, Н. Пезешкиан и Б. Беттельхейм стали применять сказки и притчи в качестве психотерапевтического вмешательства во внутреннюю картину мира человека для преодоления у него всякой односторонности в сознании. Так, Н. Пезешкиан рассматривает притчи и поговорки как примеры живой образности речи, способствующей разрешению внутрипсихических конфликтов и снятию эмоционального напряжения, изменению жизненной позиции и поведения человека.
Сегодня, в начале третьего тысячелетия, к знаниям, заложенным в сказках, притчах, легендах, историях и мифах, люди тянутся интуитивно.
Тексты сказок вызывают интерес как у детей, так и у взрослых, в них можно найти полный перечень человеческих проблем и способы их решения. Образы сказок обращаются одновременно к двум психическим уровням: к уровню сознания и подсознания, что дает особые возможности при коммуникации.
Слушая или читая сказки, человек накапливает в своем бессознательном символический «банк жизненных ситуаций». В процессе консультирования психолог обращается как к жизненному опыту человека, так и к его сказочному «банку жизненных ситуаций», и именно это часто позволяет найти нужное решение.
Сказочный сюжет помогает переключить недовольство человека с внешних жизненных обстоятельств, которые он не принимает, и людей, с которыми не ладит, на описанные в ней проблемы, представить себя ее активным участником.
На примере героев сказок у человека происходит осмысление собственной жизни. Воздействуя на сознание и подсознание, сказка может помочь ему определить верный путь решения своих проблем, а спроецировав поступок героя сказки на современную жизнь, изменив свое мышление и поведение, человек может встать на путь личностного развития, излечения невротических расстройств и соматических заболеваний.
Таким образом, сказки направлены на развитие личностного роста человека: понимание, принятие и делание себя; коррекцию поведения и обретение навыков конструктивного общения с другими.
Коррекционные функции сказки.
Выделяют следующие коррекционные функции сказки: психологическую подготовку к напряженным эмоциональным ситуациям, символическое отреагирование физиологических и эмоциональных стрессов, принятие в символической форме своей физической активности.
По мнению Н. Пезешкиана, сказки выполняют в психокоррекции следующие функции:
Функция зеркала. Содержание сказки становится тем зеркалом, которое отражает внутренний мир человека, облегчая тем самым идентификацию с ним.
Функция модели. Сказки отражают различные конфликтные ситуации и предлагают возможные способы их решения или указывают на последствия отдельных попыток решения конфликтов. Таким образом, они помогают учиться при помощи модели.
Функция опосредования. Сказка выступает в качестве посредника между клиентом и психологом, снижая, тем самым, сопротивление клиента.
Функция хранения опыта. После окончания психокоррекционной работы сказки продолжают действовать в повседневной жизни человека.
Функция возвращения на более ранние этапы индивидуального развития. Сказка помогает клиенту вернуться к прежней радостной непосредственности. Она вызывает изумление и удивление, открывая доступ в мир фантазии, образного мышления, непосредственного и никем не осуждаемого вхождения в роль, которую предлагает им содержание. Сказка способствует пробуждению детских и творческих сил в самом психологе, работающем с клиентом. Она активизирует его работу на уровне интуиции.
Функция альтернативной концепции. Сказка звучит для клиента не в общепринятом, заранее заданном смысле, а предлагает ему альтернативную концепцию, которую клиент может либо принять, либо отвергнуть.
Функция изменения позиции. Сказки неожиданно вызывают у ребенка или взрослого новое переживание, в его сознании происходит изменение позиции.
Следует добавить, что использование сказок, историй и притч помогает лучшему взаимопониманию между психологом и клиентом.
Возможности работы со сказкой.
В работе А. А. Осиповой показаны следующие возможности работы со сказкой:
1. Использование сказки как метафоры. Тексты и образы сказок вызывают свободные ассоциации, которые касаются личной жизни клиента, затем эти метафоры и ассоциации могут быть обсуждены.
2. Рисование по мотивам сказки. В рисунке проявляются
свободные ассоциации, в дальнейшем возможен анализ полученного графического материала.
3. Обсуждение поведения и мотивов действий персонажа. Прочтение сказки служит поводом к обсуждению ценностей поведения клиента, выявляет его систему оценок в категориях «хорошо — плохо».
4. Проигрывание эпизодов сказки. Можно осуществить постановку сказки группой детей или взрослых. Проигрывание тех или иных ее эпизодов дает каждому участнику постановки возможность прочувствовать некоторые эмоционально значимые для себя ситуации и проиграть эмоции. Также можно проиграть сказку в песочнице или осуществить ее постановку с помощью
кукол Работа с куклами помогает ребенку или взрослому корректировать свои движения и делать поведение куклы максимально выразительным, позволяет совершенствовать и проявлять через нее те эмоции, которые он обычно по каким-либо причинам не может себе позволить проявить.
5. Использование сказки как притчи-нравоучения, которая подсказывает клиенту с помощью метафоры вариант решения проблемы.
Творческая работа по мотивам сказки:
а) Анализ. Цель — осознание, интерпретация того, что стоит за каждой сказочной ситуацией, конструкцией сюжета и поведением героев. Клиенту предлагается ответить на ряд вопросов: «О чем эта сказка?», «Кто из героев больше всего нравится и почему?», «Почему герой совершил те или иные поступки?», «Что произошло бы с героями, если бы они не совершили тех поступков, которые описаны в сказке?», «Что было бы, если бы в сказке были только хорошие или только плохие герои?» и т. д. Конечно, основная задача психолога — поставить вопрос так, чтобы он подталкивал к размышлению, а не только являлся тестом на запоминание. Данная форма работы применяется для детей в возрасте от 5 лет, подростков и взрослых;
б) Рассказывание сказки. Прием помогает проработать развитие фантазии, воображения, способности концентрированию. Процедура заключается в следующем: ребенку или группе детей предлагается рассказать сказку от первого или от третьего лица. Можно предложить ребенку рассказать сказку от имени других действующих лиц, участвующих или не участвующих в сказке. Например, как сказку о Колобке рассказала бы Лиса, Баба Яга или Василиса Премудрая.
в) Переписывание сказки. Переписывание и дописывание авторских и народных сказок имеет смысл тогда, когда ребенку, подростку или взрослому чем-то не нравится сюжет, некоторый поворот событий, ситуаций, конец сказки и т. д. Это важный диагностический материал. Переписывая сказку, дописывая свой конец или вставляя необходимые персонажи, клиент сам выбирает наиболее соответствующий его внутреннему состоянию по
ворот и находит тот вариант решения ситуаций, который позволяет освободиться ему от внутреннего напряжения — в этом заключается психокоррекционный смысл переписывания сказки.
г) Сочинение сказки. В каждой волшебной сказке есть определенные закономерности развития сюжета. Главный герой появляется в доме (семье), растет, при определенных обстоятельствах покидает дом, отправляясь в путешествие. Во время странствий он приобретает и теряет друзей, преодолевает препятствия, борется и побеждает зло, возвращается домой, достигнув цели. Таким образом, в сказках дается не просто жизнеописание героя, а в образной форме рассказывается об основных этапах становления и развития личности.
При сочинении сказок возможно использование юмора. Он стимулирует интерес и является эффективным средством для снятия напряжения, тревоги и беспокойства.
Сюжеты сказок должны содержать возможности для изменения героев, а также ситуации выбора, требующие от них соответствующего решения. В ходе рассказа должна возникнуть центральная кризисная ситуация, представляющая собой поворотный момент в разрешении конфликта. Характеры положительных и отрицательных героев должны представлять собой сильные и слабые стороны личности клиента.
У сказок должен быть счастливый, оптимистичный конец. Важно вселить в человека надежду, что он обязательно найдет выход из затруднительной ситуации, в противном случае у него не будет стимула или мотивации для продолжения борьбы. При достижении успеха и победы должно происходить постепенное формирование и утверждение новой личности консультируемого.
Следует учитывать и духовную основу сказок, которая проявляется более или менее ярко и влияет на детей и взрослых, даже если они об этом не задумываются.
По мнению С. А. Черняевой, в текстах, затрагивающих проблемы свободы, природы зла, которое человек видит в себе и окружающем мире, отношения к смерти или к смыслу человеческой жизни, духовная составляющая текста проявляется обязательно.
Рекомендации к применению.
Техника использования метафор, сказок и сочинения историй может быть весьма ценной в работе с детьми и взрослыми, обладающими живым воображением. Она с успехом используется в лечении людей, страдающих разными невротическими расстройствами, сопровождающимися страхами, депрессией, тревогой, агрессивностью, а также в работе с жертвами эмоциональной и физической травматизации.
Сказки можно использовать и в лечении людей, страдающих соматическими заболеваниями. Например, В. В. Синельников в своей книге показывает, что наши болезни являются результатом наших мыслей. Человек, который постоянно испытывает чувство вины или обиды, держит себя в страхе, говорит плохо о себе или других — заболевает. И наоборот, человек, умеющий радоваться жизни, проявляющий по отношению к себе и другим любовь, доброту, заботу, одобрение и внимание, чувствует себя счастливым, спокойным и здоровым.
Многие болезни и невротические расстройства возникают вследствие неразрешенных проблем, которые давят на человека, не дают ему свободно дышать, двигаться и просто жить. Поэтому коррекционные сказки в данном случае должны быть связаны с образным сбрасыванием груза, преодолением препятствий, проявлением гибкости в мышлении, ясностью в определении цели и настойчивостью в ее достижении.
Сказочный сюжет может подсказать человеку необходимость принятия ответственности за собственную жизнь и взаимоотношения с другими на себя, что будет являться первым шагом на пути к позитивному изменению личности. Взять на себя ответственность означает отказаться от обид, критики и обвинений в адрес как других, так и самого себя.
Когда человек осознает причины своих проблем: непонимание цели, смысла и предназначения своей жизни, непонимание окружающего мира и несоблюдение его законов, наличие негативных мыслей, чувств и эмоций, он меняет мышление и осознает себя активным участником и творцом собственной жизни.
Особенности личности психолога столь же значимы, как и особенности самого клиента. Психолог должен обладать способностью к творчеству, живым воображением, интуицией. Он должен быть знаком с культурой, к которой принадлежит клиент, должен использовать характерные для нее метафорические образы, притчи и сказки.
В сказкотерапии важен процесс подбора для каждого человека своей, особенной сказки, которая поможет проявиться потенциальным частям его личности, чему-то нереализованному и обучит методам самопомощи, позволяющим справиться с конфликтами, проблемами и жизненными трудностями. В результате у человека появится чувство защищенности, произойдет раскрытие внутреннего и внешнего мира, осмысление прожитого и моделирование будущего.
Эту идею хорошо иллюстрирует следующая фраза: «Если ты дашь человеку рыбу, то накормишь его только один раз. Если ты научишь его ловить рыбу, то навсегда избавишь от голода».