10 качеств подлинных людей

Решил поделиться ранее опубликованной статьей. Надеюсь кому-то из участников и специалистов форума будет интересно.

DOI: 10.24411/2541-7673-2022-10536

Часть 1. Человек формируется своим выбором переживания и тем смыслом, который в него вчитывает.

Ясперс дал право на существование не только логике интеллекта, но и логике чувств. При этом, оставаясь опытным практиком и наблюдателем, он избегал установки жестких аксиом о человеке, много раз указывая, что противоречивость и парадокс есть и будут основой человеческой природы, сутью любого личностного движения и развития. Экспертиза эмоционального мира связана у немецкого философа с тем периодом его творчества, когда он занимался психопатологией.
Поэтому его интересовали не только эмоции сами по себе, но и их «изнанка», их причудливые модификации. «Существует практически всеобщее согласие относительно того, что мы называем ощущением, а также, возможно, инстинктивным влечением и волевым актом. Что касается термина и понятия «чувства», — писал К. Ясперс, — то здесь все еще царит неясность. Мы все еще не можем быть уверены, что имеется в виду под словом «чувство» в каждом отдельном случае. Обычно «термином «чувство» обозначается любое событие психической жизни, которое явно не может быть отождествлено с осознанием объективной реальности, инстинктивным побуждением или волевым актом» [12]. Ясперс считал, что весь этот разнородный набор данных, которые мы называем «чувствами» до сих пор не был удовлетворительно проанализирован с философской и психологической точки зрения. В чем именно базовый элемент (или набор элементов) чувства.
Что касается психопатологии Ясперса — это объединение множества дисциплин. Как психиатр и философ, он исследовал ответы на вопрос «что такое ненормальность?», чему служат на самом деле симптомы заболевания, почему и как они возникли. Для Ясперса необходимо было определить как можно точнее связь чувств с другими областями существования человека: познанием, действием, ценностями личности, что и позволило ему привнести в медицинскую практику мощные философские обоснования. Несмотря на то, что строгой и четкой системы анализа чувств Ясперс не создал, он положил начало формированию этой системы. И, что кажется наиболее значимым, указал на важнейшую связь эмоций и этики, чувств и ценностного мира человека, не претендуя на полное и окончательное определение «человеческой природы».
В основе заболевания, полагал Ясперс, лежит не только страдание, но и отношение личности к своему эмоциональному опыту. Эмоции лежат в основе всякого этического опыта, напрямую связаны с этическим проектом самореализации человека. Например, разное качество чувства вины зависит, по Ясперсу, от разной глубины осознавания себя, поднимаясь до уровней экзистенциально-религиозных, до самых серьезных вопросов, которые человек способен задать самому себе. Без ощущения вины человек не смог бы расти, двигаться дальше и перестраивать себя. Без эмоциональной сопричастности, без сострадания другому вообще не был бы возможен настоящий человеческий контакт, искренняя коммуникация между людьми. Эмоциональное понимание может быть мгновенным, интуитивным, вообще довербальным. Это душевное движение, порыв. Вклад Ясперса в теорию эмоций вызвал неоднозначные оценки. Например, Стангеллини посчитал, что, несмотря на достижения в описательной и клинической областях, теория эмоций Ясперса остается неудовлетворительной: «На наш взгляд, не хватает развития структурного уровня психопатологии эмоционального опыта. Ясперс не дает нам всеобъемлющей теории эмоций, которая помогла бы понять не только описательный и клинический аспект человеческого эмоционального опыта, но и более общую роль эмоций в совокупной значимой структуре патологического синдрома.
Однако он все же дает нам интересные подсказки в этом направлении. Одна из таких подсказок — идея того, как соединить безобъектные чувства с развитием «личных миров», ознаменовавший важный шаг в нашем понимании душевной болезни и значимый по сегодняшний день. Описания экзистенциального страдания и патологий свидетельствуют о необходимости нахождения личностью причин беспокоящих ее чувств странности, инаковости и отчуждения. Взаимодействие непривязанных, находящихся в свободном полете чувств и пациента, который занимает позицию по отношению к ним, — краеугольный камень диалектической модели психопатологии т. е. рост «личных миров» из неинтенциональных чувств лежит в основании диалектического понимания бреда и других фундаментальных психопатологических феноменов» [17]. Другая подсказка — довольно схематичная попытка Ясперса связать внесознательные механизмы с сознательным чувством и познанием, особенно в части о нормальных механизмах. Глубокая связь между неподвластным воле источником эмоций и способом, которым они структурируют поле опыта и жизненный мир личности лежит в основе современного исследования эмоций [18] и связано с вопросом границ человеческого понимания.
Психопатология Ясперса — это асимптотическое (неограниченно приближающееся) знание, которое пытается довести понимание до его крайних границ, не игнорируя его ограничения. Артикуляция эмоций способствует осознанию того, что непроницаемо для познания или непонятно с точки зрения разума».
Стангеллини указывал на то, что эти подсказки, данные Ясперсом, ставят дилемму «неизбежной судьбы» и моральной ответственности, лежащую в основе любой патологии души, а также любой психотерапии. До какой степени личность может быть ответственна за свое собственное выздоровление? Каковы отношения между свободой и природой в душевном страдании? Можем ли мы найти искру свободы в темных областях душевного страдания и если да, то как помочь пациенту справиться с ответственностью артикулировать, осмыслять и, в конечном счете, побеждать то, что нарушает его хрупкое и уязвимое чувство бытия личностью?
Ясперс вполне отдавал себе отчет в том, что отказ от построения всеобъемлющей теории может вызвать возражения по поводу его работы, наиболее очевидным из которых было бы то, что его психопатология не дает какой-либо конкретной картины целого. Множество материала и различных подходов сбивает с толку, не возникает никакой картины больного человеческого бытия. Ясперс объясняет причины своего подхода таким образом: «важно, чтобы различения феноменов были достаточно ясными; несистематическая структура мотивирована сознательным отказом поддаваться какому-либо одному подходу; и так же важно, чтобы исследователь мира другого противостоял всем догматическим теориям.
Другими словами, мы не должны искать систематического устройства эмоционального опыта человека, показывая, как все, что мы знаем, имеет свое место внутри данной конструкции или является ее частью. Скорее необходимо организовать способ получения подобного знания». Ясперс предложил красивую метафору: «Синтез — это не набросок континента, но набросок возможных путей его исследования».
Нам нужен метод, а не «онтологическая теория человеческой жизни». У Ясперса есть множество причин для сомнений в сильных метафизических утверждениях об эмоциях и природе человека в целом. Так как мы можем знать о человеческой природе «только через себя, то есть только через контакт с человеком», мы не можем надеяться достигнуть утопического «взгляда из ниоткуда», который позволил бы нам построить научно достоверную теорию человеческой природы. Мы можем надеяться в лучшем случае на критическое осознание себя, ключевое для определения методов установления контакта с другим. С точки зрения этики, каждый раз, когда происходит обобщение отдельного наблюдения в попытке установления общей теории, мы отказываемся от индивидуальной уникальности, переживаемой в контакте с каждым конкретным человеком. Ясперс считал, что для исследователя человеческой души необходимо осознавать свою собственную философию и отношение к миру. Ведь объяснительная модель у врача — это его объяснение сущности человека, его собственная философская позиция, которую он распространяет на своих пациентов, это проекция мира врача на мир пациента. Вопрос ответственности является фундаментальным для психотерапии, потому что ответ врача на этот вопрос своим подходом к лечению и терапии (назначением лекарств, объяснительными моделями, критериями и т. п.) отражает его проявленное философское понимание человеческой природы.
Стангеллини считал, что «терапевтическая вовлеченность показывает, как описательная и клиническая психопатология может избежать в терапевтической работе применения базовых структурных представлений о душевной болезни, опирающихся на какую-либо концепцию значения человеческого бытия» [17]. Когда речь заходит о понимании человеческой природы и личной ответственности, эмоции, возможно, известным образом действительно вносят неясность в феномены нашей психики, и, мы полагаем, философское осознание Ясперсом данной неясности является причиной его неоднозначного отношения к человеческим эмоциям. Его нежелание строить общую теорию эмоций — неотъемлемая часть особой комбинации философии и науки, формирующей его мышление о человеческой природе, в психопатологии и философии. Ясперс работает в рамках так называемого «эмпирически-методологического картезианства» [19], характеризующегося строгим различением между научным объяснением (Erklären) и философским пониманием (Verstehen). Не вдаваясь в долгие и сложные споры об этом методологическом дуализме в мышлении Ясперса,  мы просто отметим, что хотя Ясперс признает и уважает обязательную объяснительную значимость биологического аспекта человеческой природы, он все же следует философскому убеждению, что свобода и ответственность каждого человека в отдельности играют главную роль в душевном страдании».
Множественность подходов Ясперса к изучению проблемы эмоций объясняется и междисциплинарностью, ведь по его собственным словам, «в психопатологии, как в фокусе, сосредоточиваются методы почти всех наук. Здесь находят свое применение такие разнообразные дисциплины, как биология и морфология, различные виды измерений и вычислений, статистика и математика, гуманитарные науки, социология. Зависимость от других областей знания и умение соответствующим образом адаптировать заимствованные из них методы и понятия имеют важное значение для психопатолога, предмет интересов которого — «человеческое» и, в частности, «человеческое» в состоянии болезни.
Сущность психопатологии как определенной области научного исследования выявляется только в рамках сложной, многоэлементной структуры, объединяющей все смежные дисциплины. Общая психопатология занимает свое место в непрерывном потоке попыток охватить психическую жизнь во всей ее целостности. Классификация может носить внешний характер: так, за основу может браться источник сведений (истории болезни, материалы следствия, собственные записи больных, фотографии, официальные досье, школьные отчеты, статистические материалы, протоколы экспериментальных тестов). Но существенное значение имеет только такая классификация, которая исходит из природы наблюдаемых явлений. Имея это в виду, мы распределяем интересующие нас явления по четырем основным группам: субъективные переживания больных, объективные показатели осуществления способностей, соматическое сопровождение психической жизни и значащие объективные проявления (экспрессивные проявления, поведение и творчество). Значащие объективные проявления — это воспринимаемые феномены, имеющие психологически понятный смысл. Они делятся на три типа: телесные проявления и движения, которые мы понимаем непосредственно (их изучает психология экспрессии — Ausdruckpsychologie). Осмысленные действия и поведение, которые мы понимаем в контексте личностного мира (их изучает психология душевного мира личности — Weltpsychologie), и осмысленные порождения литературного, художественного, технического творчества (их изучает психология творчества — Werkpsychologie). Наиболее интересным у Ясперса представляется изучение состояний и проявлений духа, который должен обрести форму, выразиться через человека. В этом вопросе он отходил от позиции врача-психопатолога и становился философом.
Психическая жизнь, с точки зрения Ясперса, вовлечена в постоянный процесс самообъективации: Она проявляется вовне благодаря таким неотъемлемо присущим человеку потребностям, как потребность в действии, потребность в самовыражении, потребность в представлении и потребность в общении. Наконец, в свои права вступает чисто духовная потребность — желание воочию увидеть сущее, себя самого и все то, что было обусловлено остальными фундаментальными потребностями. Это последнее усилие по объективации может быть сформулировано в следующих словах: то, что обрело качество объективности, должно быть постигнуто и сформировано как некая общая объективность более высокого порядка. Я хочу знать, что же именно я знаю, и понять, что же именно оказалось доступно моему пониманию. Основной феномен духа состоит в том, что он вырастает на психологической почве, но сам по себе не имеет психической природы; это объективный смысл, мир, принадлежащий всем. Отдельный человек обретает дух только благодаря своему соучастию в обладании всеобщим духом, который передается исторически и дан человеку в форме, соответствующей каждому данному моменту времени. Всеобщий или объективный дух постоянно присутствует и проявляет себя в обычаях, идеях и нормах общественной жизни, языке, достижениях науки, искусства, поэзии, а также во всех общественных институтах». Другое фундаментальное феноменологическое качество духа, по мнению Ясперса, состоит в том, что для души важно только то, что обрело форму, было проявлено в поступке или действии; с другой стороны, эта появившаяся новая реальность тоже оставляет свой отпечаток в душе: «То, что однажды стало словом, превращается в нечто непреодолимое. Став реальностью благодаря духу, душа одновременно вводится в некоторые пределы». Развитие человека как в индивидуальном, так и в историческом смысле никогда не остается пассивной трансформацией; это собственная внутренняя работа души и духа, идущей среди борьбы и превращения противоположностей.
Интересно, в чем и как видел Ясперс истинность или неистинность проявления чувств, души, духа. Поведение должно быть «невыученным», спонтанным, а реакция — непосредственной, живой. Сила переживания сама по себе не означает движения к патологии, важно то, с чем она сочетается. «Объективация духа происходит при посредстве структур, речевых форм, разнообразных форм деятельности и поведения; но истинное воспроизведение может замещаться автоматизмом речи, условной мимикой и жестикуляцией.
Истинные символы исчезают, уступая место будто бы известному содержанию суеверий; аутентичный источник замещается рационализацией. Соответственно, в душевной болезни существенную роль играют два взаимно противоположных фактора: высшая степень механического и автоматического поведения и потрясающая живость переживаний, всецело захватывающих душу. В болезни осуществляются все экстремальные возможности».
Ясперс и как врач, и как философ подходит к понятию личности, постоянно напоминая о том, что человек всегда остается проектом для самого себя. Личность — тот человек, кто становится, совпадая в проявленной реальности с самим собой. Выбор, занятие позиции помогает утвердить, проявить личность для мира. Психология не в состоянии ответить на вопрос о том, чем именно является данный, и именно данный человек. Любая роль может быть отделена от самой личности, не идентична ей, она всегда меньше, чем личность. Удивительно, что Ясперс дает каждому человеку как личности самые твердые позиции для развития и роста, допускает высокие возможности — и при этом указывает, что эту личность как структуру невозможно «ухватить»: «для нас остается неясным, что представляет собой сама личность. С нашей точки зрения она есть то ли нечто внешнее, то ли нечто психологически непостижимое: глубинная природа, которая никогда не выявляет себя, или внутренняя стихия, никогда не обращающаяся вовне, то есть эмпирически не существующая. По отношению к этой стихии любое осознание личности носит поверхностный характер. Ситуация выглядит иначе, когда человек, совершая определенное решительное действие или принимая определенную окончательную установку, отождествляет себя с собственной реальностью в окружающем мире.
В этом случае человеческое бытие, погруженное в свой исторический контекст, может рассматриваться либо психологически — и тогда оно становится чем-то ограниченным, фиксированным и неподвижным, — либо как подлинное «бытие самости», трансцендентное по отношению к любой «наблюдаемости», к любой рефлексии. Это чистое, не рефлексирующее бытие самости на вершине бесконечной рефлексии. Для эмпирического знания его не существует; когда оно есть, оно выявляется не в универсалиях, а лишь в исторически обусловленной коммуникации. Соответственно, любые проявления самоидентификации человека с собственной реальностью в окружающем мире характеризуются двойственностью: они могут обозначать либо момент крайней деградации человека, либо момент высшей полноты его самоосуществления».
Противоречия и противопоставления в каждом человеке подчеркивают пограничность проявления человеческого бытия: одна и та же сила может вести и к распаду, и в прорыв, и даже в психозе может проявиться огромная символическая глубина. Для верного исследования болезни остается находить ее основание, фундаментальное знание человека о самом себе. То же самое, полагает Ясперс, следует искать в пациенте или в любом собеседнике:
«Понимание мыслей и процессов мышления другого человека учит нас видеть сильные, не поддающиеся воздействиям извне стороны его природы, его внутренние святыни и абсолюты» [12, c. 313]. То есть так можно увидеть истинную суть человека, то, что он считает незыблемо важным.
Важнейшая позиция Ясперса заключается в признании того, что человек формируется своими переживаниями, протяженной во времени историей, сцепкой впечатлений, следующих одно за другим, вытачивающих оптику, через которую он будет смотреть на все новые события своей жизни.
В этом смысле Ясперс не мог не признать заслуг Фрейда. «Психоанализ придал новый, энергичный импульс развитию внимательного отношения к внутренней истории жизни отдельного человека. Человек становится тем, что он есть, благодаря своим прежним переживаниям. Детство, младенчество, даже внутриутробный период должны играть решающую роль в формировании фундаментальных установок, влечений и существенно важных характеристик личности. Можно сказать, что именно судьба, переживания и потрясения человека в значительной степени объясняют то, чем этот человек сделался в ходе своего развития, что он собой представляет в каждый момент времени, как функционируют его соматическая и психосоматическая сферы, чего он хочет, каковы его основные ценности» [12, c. 320].
Переживания могут быть не только прожиты, но и осознаны человеком впоследствии, причем интересно, что потребность в размышлениях о том, что же почувствовалось, что было прожито на самом деле и что это переживание теперь означает, чаще возникает только после проживания дискомфортных, конфликтных, угрожающих или просто неприятных ситуаций. Ясперс считал, что «рефлексия не возникает на естественном пути жизни, который для нас во многом неясен, но включает в себя все то, что в нашей жизни является самоочевидным, безопасным, не проблематичным, то есть
противоречащим любому рефлексированию» [12, c. 102]. Причем этот внутренний самоанализ не является бесплодным перебором ярлыков, наклеиваемых на чувства: «Рефлексируя, я не только познаю себя, но и влияю на самого себя. Во мне не просто что-то происходит: я к тому же еще и планирую, побуждаю, формирую то, что происходит внутри меня. Я могу, так сказать, впитывать действительность в себя, могу вызывать ее и управлять ею». Ясперс постоянно писал о том, что человека формирует именно выбор переживания и его смысла, занятие позиции, действие, поступок.

Список литературы
1. Александер Ф., Селесник Ш. Человек и его душа: познание и врачевание от древности и до наших дней. М.: Прогресс-Культура, 1995.
2. Бейтсон Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. М.: Смысл, 2000.
3. Вальденфельс Б. Ключевая роль тела в феноменологии Мориса Мерло-Понти // Мерло-Понти М. Видимое и невидимое. Минск: Логвинов, 2006.
4. Власова О.А. Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2022.
5. Дильтей В. Введение в науки о духе // Собрание сочинений в 6 тт. Т. 1: Введение в науки о духе. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000. С.270–730.
6. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента; Наука, 1999.
7. Руткевич А.М. «Понимающая психология» К. Ясперса// История философии. Вып. 1. М.: ИФ РАН, 1997. С. 23–32.
8. Ткаченко А.А. Карл Ясперс и феноменологический поворот в психиатрии // Логос. 1992. № 3. С. 136–145.
9. Фрейд З. Психоаналитические заметки об одном автобиографическом описании случая паранойи // Фрейд З. Знаменитые случаи из практики. М.: Когито-Центр, 2007.
10. Фуко М. Психическая болезнь и личность. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2009.
11. Ясперс К. Каузальные и «понятные» связи между жизненной ситуацией и психозом при dementia praecox (шизофрении) // Ясперс К. Собрание сочинений по психопатологии. М., 1996.
12. Ясперс К. Общая психопатология. М.: Практика, 1997.
13. Ясперс К. Феноменологическое направление исследований в психопатологии // Ясперс К. Собрание сочинений по психопатологии. М: Академия, Белый кролик, 1996.
14. Fulford K.W.M, Stanghellini G., Broome M. What can philosophy do for psychiatry? // World Psychiatry. 2004. No. 3. P. 130–135.
15. Hofmann B. The concept of disease — vague, complex, or just indefinable? // Medical Health Care and Philosophy. 2022. No. 13. P. 3–10.
16. Kirmayer L. Re-Visioning Psychiatry: Cultural Phenomenology, Critical Neuroscience, and Global Mental Health // Cambridge University Press, 2022.
17. Stanghellini G. Disembodied Spirits and Deanimated Bodies: The Psychopathology of Common Sense. Oxford, New York: Oxford University Press, 2004.
18. Stocker, M. (with Hegeman, E.) Valuing emotions. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.
19. Wiehl, R. (2007). Philosophie und Wissenschaft bei Karl Jaspers. Jahrbuch der Österreichischen Karl Jaspers Gesellschaft, 20, 9–30.