О зависти в детях и способах борьбы с ней — Азбука воспитания

В этот раз мне хоте­лось бы пого­во­рить о зави­сти и о том, как она дей­ствует в детях, и что нужно делать роди­те­лям, чтобы ее преодолеть.

Но сна­чала опи­шем эту страсть. Зависть обычно про­яв­ля­ется в том, что чело­век доса­дует и печа­лится о бла­го­по­лу­чии, успе­хах и сча­стье дру­гих людей, раду­ется их неуда­чам и несча­стьям. Пред­ме­том зави­сти может быть всё: богат­ство, честь, слава, труды, таланты, спо­соб­но­сти, доб­ро­де­тели, выгод­ные долж­но­сти и зва­ния, чины, сча­стье в семей­ной жизни, здо­ро­вье и т. д. У хри­сти­ан­ских мыс­ли­те­лей можно найти испе­пе­ля­ю­щие опре­де­ле­ния этой стра­сти¹.

Вот как биче­вал ее свя­ти­тель Васи­лий Вели­кий (†379):

“Дру­гой более пагуб­ной стра­сти, чем зависть и не зарож­да­ется в душах чело­ве­че­ских. Она менее вре­дит посто­рон­ним, но достав­ляет много зла тому, кто имеет ее. Как ржав­чина изъ­едает железо, так зависть душу… Зависть есть скорбь о бла­го­по­лу­чии ближ­него… и есть самый непре­одо­ли­мый вид вражды… Псы, если их кор­мят, дела­ются крот­кими; львы, когда за ними ходят, ста­но­вятся руч­ными. Но завист­ли­вые еще более сви­ре­пеют, когда ока­зы­вают им услуги»².

Свя­ти­теля Васи­лия как хри­сти­а­нина бес­по­коят послед­ствия зави­сти. Она раз­ру­шает любовь между людьми, опу­сто­шает чело­ве­че­ские души, насаж­дает в них нена­висть и злобу. А воз­ни­кает она от себя­лю­бия, гор­до­сти, коры­сто­лю­бия и жад­но­сти³.

Поэтому хри­сти­ан­ские писа­тели при­зы­вали никому нико­гда не зави­до­вать. Свя­ти­тель Гри­го­рий Бого­слов (†389) с неко­то­рой иро­нией гово­рит о бес­по­лез­но­сти зави­сти бед­ных к богатым:

“Бед­ный гораздо крепче силами, чем бога­тый…! Бог, урав­ни­вая Свои дары, дал бед­ным кре­пость сил, а бога­тым лекар­ства. Тру­дится ли, про­ли­вает пот бед­ный? – Этим исто­щает он в себе излиш­ние веще­ства… Опу­холи, про­студы, боль в ногах, пол­нота, блед­ность и физи­че­ская сла­бость — вот досто­я­ние бога­тых, вот плоды пре­сы­ще­ния. Бога­тые не нахо­дят удо­воль­ствия и в том, чем обла­дают; часто ищут, кому бы оста­вить свое бремя, зави­дуют здо­ро­вым, кото­рые бед­нее их…“⁴.

Чрез­вы­чайно опасна эта страсть и для детей, потому что в них она раз­ви­вает гнев, зло­рад­ство, нена­висть, ссоры, ложь, кле­вету, ябед­ни­че­ство, лукав­ство и лице­ме­рие⁵.

Для борьбы с ее послед­стви­ями хри­сти­ан­ская педа­го­гика пред­ла­гает несколько пра­вил. Позна­ко­мимся с ними.

1. Ста­раться иско­ре­нять зависть при пер­вых ее признаках.

Для этого надо сна­чала разо­браться в при­чи­нах ее появ­ле­ния. Она обя­за­тельно свя­зана с глав­ным поро­ком в дет­ской пси­хике. Осла­бив его, осла­бим и зависть. Но бороться надо и с непо­сред­ствен­ными её про­яв­ле­ни­ями, у кото­рых могут быть самые раз­ные и неожи­дан­ные формы⁶.

Бывает, что дети срав­ни­вают дан­ные им пор­ции еды, куп­лен­ные для них игрушки, одежду или школь­ные при­над­леж­но­сти, чтобы уви­деть, не полу­чил ли кто-либо дру­гой что-нибудь более цен­ное и кра­си­вое. Такие дей­ствия должны тре­во­жить роди­те­лей. Это вер­ные при­знаки завист­ли­вого сердца у детей.

Что делать?

1. При­учать детей доволь­ство­ваться тем, что им дают, и не оста­нав­ли­ваться даже перед стро­гим и чув­стви­тель­ным наказанием.

Дети часто жалу­ются друг на друга и рас­кры­вают поступки и шало­сти дру­гих. Здесь роди­тели должны быть осо­бенно вни­ма­тель­ными. Нужно разо­браться с какой целью ребе­нок это делает. Ино­гда он посту­пает так с целью повре­дить дру­гим и навлечь на них нака­за­ние. Поэтому нельзя потвор­ство­вать доно­си­тель­ству и ябед­ни­че­ству, так как дети идут на это обычно из чув­ства зави­сти и недоб­ро­же­ла­тель­ства и при­вы­кают к кле­вете. Им нужно вну­шать, что сооб­щать о про­ступ­ках своих бра­тьев, сестер или това­ри­щей можно только для того, чтобы поло­жить пре­дел греху прав­ди­вость⁷.

2. Не вызы­вайте сами зави­сти у своих детей.

Слу­ча­ется это, когда роди­тели неоди­на­ково отно­сятся к детям и пред­по­чи­тают одного дру­гому. Не сле­дует млад­ших остав­лять без нака­за­ния за про­ступки, за кото­рые под­вер­га­ются взыс­ка­нию стар­шие. Осо­бенно болез­ненно пере­жи­вают дети, когда они от раз­ных роди­те­лей, и в семье есть раз­ница между детьми отчима или мачехи⁸.

3. Не учите детей пороку зави­сти своим соб­ствен­ным примером.

Если дети часто слы­шат, как отец или мать недоб­ро­же­ла­тельно и с зави­стью выска­зы­ва­ются о своих сосе­дях или сослу­жив­цах, если в при­сут­ствии детей они поз­во­ляют себе с зави­стью гово­рить о более зажи­точ­ных или бога­тых, об успе­хах и бла­го­по­лу­чии дру­гих, то нет ничего уди­ви­тель­ного в том, что зависть и недоб­ро­же­ла­тель­ство пус­кают корни в неж­ные дет­ские сердца, кото­рые через зависть роди­те­лей как губки вби­рают в себя зло и оже­сто­че­ние⁹.

4. Учите детей нена­ви­деть зависть из рели­ги­оз­ных побуждений.

Зависть — отвра­ти­тель­ный порок, но не это глав­ная при­чина избе­гать ее. Она — глу­пый порок, кото­рый при­но­сит один только вред и отрав­ляет завист­нику его соб­ствен­ную жизнь. Дети должны избе­гать её, потому что она запре­щена Богом, а зна­чит, явля­ется гре­хом¹⁰.

5. Насаж­дайте в серд­цах детей про­ти­во­по­лож­ную этому пороку доб­ро­де­тель — любовь к ближнему.

Чело­век, кото­рый имеет такую любовь, искренне ува­жает досто­ин­ства заслуги и права каж­дого, бед­ного и бога­того, выс­шего и низ­шего, он все­гда скро­мен, при­вет­лив и пре­ду­пре­ди­те­лен в отно­ше­нии ко всем. Эту скром­ность и отзыв­чи­вость роди­тели должны вос­пи­ты­вать в детях прежде всего своим лич­ным при­ме­ром. Их нужно при­учать пере­но­сить сла­бо­сти и недо­статки друг друга, не гово­рить о недо­стат­ках и про­ступ­ках бра­тьев, сестер и това­ри­щей по школе, если об этом не спра­ши­вают, и вся­че­ски под­дер­жи­вать про­яв­ле­ния жало­сти и состра­да­ния к неиму­щим, бед­ным и боль­ным и жела­ние помочь им¹¹.

Пра­вила про­стые, но они уже несколько тыся­че­ле­тий под­твер­ждали свою правоту в мно­го­ве­ко­вой иудео-хри­сти­ан­ской тра­ди­ции. И, конечно же, ока­жутся полез­ными каж­дому, кто обес­по­коен нрав­ствен­ным обли­ком своих детей¹².

При­ме­ча­ния:

1. При­ве­дем мне­ние о зави­сти св. Фео­фана Затвор­ника:

«Вся­кая страсть про­тивна истине и добру, зависть же больше всех, ибо суще­ство её состав­ляют ложь и злоба. Эта страсть самая неспра­вед­ли­вая и самая ядо­ви­тая и для нося­щего её и для того, на кого она обра­щена. В малых раз­ме­рах она бывает у вся­кого, коль скоро рав­ный и тем более худ­ший берет верх. Эго­изм раз­дра­жа­ется, и зависть начи­нает точить сердце. Это еще не так бывает мучи­тельно, когда и самому открыта дорога; но когда на заграж­да­ется, и заграж­да­ется тем, к кому уже нача­лась зависть, тогда стрем­ле­ниям её не удержу: тут мир невоз­мо­жен. Зависть тре­бует свер­же­ния с горы про­тив­ника и не успо­ко­ится, пока как-нибудь не достиг­нет этого или не сгу­бит самого зави­ду­ю­щего. Доб­ро­хоты, у кото­рых чув­ства сим­па­тии и состра­да­ния пре­об­ла­дает над эго­и­сти­че­скими, не стра­дают от зави­сти. Это ука­зы­вает путь к пога­ше­нию зави­сти, и вся­кому мучи­мому ею. Надо спе­шить воз­бу­дить доб­ро­хот­ство, осо­бенно к тому, кото­рому зави­ду­ешь, и обна­ру­жить это делом, — тот час зависть и стих­нет. Несколько повто­ре­ний в том же роде, и с Божией помо­щью, она совсем уля­жется. Но так ста­вить её – изму­чит, иссу­шит и в гроб заго­нит, когда не одо­ле­ешь себя и заста­вишь делать добро зави­ду­е­мому» (Фео­фан Затвор­ник, свя­ти­тель. Крат­кие мысли на каж­дый день года по цер­ков­ному чте­нию из Слова Божия. Свято-Успен­ский Псково-Печер­ский мона­стырь, 1991. С. 134- 135).

«Зависть (греч. phthonos, лат. livor, invidia) –страсть с диа­па­зо­ном от недоб­ро­же­ла­тель­ства до нена­ви­сти к дру­гому чело­веку (или группе, классу людей), она рас­про­стра­ня­ется, глав­ным обра­зом, на те мате­ри­аль­ные, соци­аль­ные и духов­ные блага или пре­иму­ще­ства, кото­рые, по мне­нию, завист­ника вполне дости­жимы для него.

В исто­рии поня­тие зависть истол­ко­вы­ва­лось тро­яко, с точки зре­ния пси­хо­лого — антро­по­ло­ги­че­ской, рели­ги­озно — эти­че­ской и соци­ально – поли­ти­че­ской. Пово­рот­ным пунк­том в пони­ма­нии фено­мена зави­сти стал отход от харак­тер­ного для антич­ных вре­мен страха перед завист­ли­выми богами и демо­нами и тор­же­ство хри­сти­ан­ского уче­ния, кото­рое тоже свя­зы­вало зависть с диа­во­лом, но отри­цало его про­ис­хож­де­ние от Бога Творца. Хри­сти­ан­ство при­зы­вало инди­ви­ду­ума не бояться все­гдаш­них угроз завист­ли­вых демо­ни­че­ских сил и не пытаться отра­зить их напа­де­ния маги­че­скими сред­ствами, а ста­раться самому не стать источ­ни­ком зави­сти и отно­сится к ближ­нему с любо­вью. Новое время и совре­мен­ность отка­за­лись от хри­сти­ан­ских кри­те­риев диа­гно­стики зави­сти и её тера­пии…, а совре­мен­ная наука, как, напри­мер, … пси­хо­ана­лиз, исхо­дит из того, что зависть в чело­веке можно ней­тра­ли­зо­вать раци­о­наль­ными тера­пев­ти­че­скими методами…

В народ­ных веро­ва­ниях гре­ков… зависть пер­со­ни­фи­ци­ро­ва­лась в образе демона, кото­рый похи­щал юно­ше­скую кра­соту и моло­дых ода­рен­ных людей, и даже мсти­тельно втор­гался в чье-либо сча­стье… Самым гроз­ным его ору­жием был «дур­ной глаз» (ophthalmos baskanos). Позд­нее «дур­ной глаз» стали при­пи­сы­вать и людям, кото­рые якобы имели связь с тем­ными силами.

Зависть и «злой взгляд»… вызы­вали ужас не только у гре­ков, но и у древ­них евреев (Втор. 15, 9; 28, 54, 56; Притч. 28, 22), рим­лян, в ислам­ской куль­туре и среди ран­них хри­стиан. Чтобы отвра­тить его, носили аму­леты и писали на сте­нах фор­мулы заклинания…

В народ­ных веро­ва­ниях рим­лян зависть была свой­ственна богам посто­янно. Её осо­бенно боя­лись успеш­ные в жизни люди (побе­до­нос­ные вое­на­чаль­ники, вли­я­тель­ные поли­тики и т. д.) Для того, чтобы отвра­тить зависть, нужно было на похвалу отве­тить пока­я­нием, будь-то в форме молитвы или само­уни­же­ния плев­ком в соб­ствен­ную грудь. Даже спон­танно выска­зан­ная похвала могла навлечь на её автора беду. Зави­сти богов и людей ста­ра­лись избе­жать, отка­зы­ва­ясь от досто­ин­ства и славы…

Больше всего дан­ных для хри­сти­ан­ского осмыс­ле­ния зави­сти, её пси­хо­ло­ги­че­ских при­чин и тера­пии дало свя­то­оте­че­ское бого­сло­вие, осо­бенно про­по­веди Васи­лия Вели­кого и Иоанна Зла­то­уста…

Фома Аквин­ский, вели­кий систе­ма­тик латин­ского Сред­не­ве­ко­вья, чер­пал свои идеи из пат­ри­стики и гре­че­ской клас­си­че­ской фило­со­фии. Вслед за Ари­сто­те­лем он опре­де­ляет зависть, как «скорбь о благе дру­гого чело­века» и раз­ли­чает четыре мотива этой скорби. Пер­вый – боль, как чув­ство ущерб­но­сти из – за того, что дру­гие обла­дают бла­гами. Вто­рой – тще­сла­вие или рве­ние. Ари­сто­те­лев­ская зависть (Nemesis) , как тре­тий мотив скорби о бла­гах ближ­него, утра­тил для Фомы свое зна­че­ние, поскольку вре­мен­ные блага, кото­рые по Ари­сто­телю и вызы­вают зависть, ничего не зна­чат по срав­не­нию «буду­щими бла­гами, кото­рые Бог уго­то­вал любя­щим Его» (Summa theologia, II, 36, a 2) … Чет­вер­тый мотив и есть соб­ственно зависть, ибо зави­ду­ю­щий «испы­ты­вает скорбь там, где надо радо­ваться, а именно о благе ближ­него». Фома знает пять след­ствий зави­сти: недоб­ро­же­ла­тель­ство, кле­вету, зло­рад­ство, нена­висть, науш­ни­че­ство» (Nusser Karl – Heinz. Neid. Theologische Realenzyklopaedie. Band 24. Berlin – New-York, 1999. S. 246, 247, 248, 249, 251).

«… Зависть с осо­бой силой про­яв­ля­ется в тех слу­чаях, когда для одного инди­ви­ду­ума вещи или лич­ные каче­ства дру­гого инди­ви­ду­ума пред­став­ляют собой пред­мет вожде­ле­ния, однако без вся­кой надежды на обла­да­ние ими…. На этой почве раз­ви­ва­ется агрес­сив­ность, деструк­тив­ная по сво­ему харак­теру и направ­лен­ная про­тив сопер­ника и себя самого.

От посто­ян­ного чув­ства своей несо­сто­я­тель­но­сти бес­пред­мет­ная вна­чале зависть пере­хо­дит во враж­деб­ное отно­ше­ние к более удач­ли­вому дру­гому чело­веку и даже в нена­висть к нему. За его судь­бой завист­ник сле­дит с чув­ством недоб­ро­же­ла­тель­ства и раду­ется его неудачам.

Пре­зре­ние и нена­висть к самому себе воз­ни­кают тогда, когда отвра­ще­ние к объ­екту зави­сти самим завист­ни­ком пере­жи­ва­ется как амо­раль­ное. Он пыта­ется пода­вить его в себе и теряет свое соб­ствен­ное пред­став­ле­ние о сча­стье. Жиз­нен­ные планы вос­при­ни­ма­ются как лож­ные, за ними сле­дует отказ реально оце­нить свои воз­мож­но­сти и спо­соб­но­сти… Сле­до­ва­тельно, глав­ным эле­мен­том в тера­пии зави­сти дол­жен быть навык кри­ти­че­ской само­оценки» (Droesser Gerhard. Neid. Lexikon fuer Theologie und Kirche. 7. Band. Freiburg- Basel – Rom – Wien, 1998. S. 729).

«Зависть играет зна­чи­тель­ную роль в обще­ствен­ной жизни, когда опре­де­лен­ные группы (напри­мер, чинов­ники, желез­но­до­рож­ники, поли­тики) , а также мень­шин­ства и расы вос­при­ни­мают реаль­ные или мни­мые при­ви­ле­гии дру­гих как неспра­вед­ли­вые и потому выдви­гают соб­ствен­ные тре­бо­ва­ния. При этом доста­точно сложно про­ве­сти чет­кую грань между закон­ными тре­бо­ва­ни­ями спра­вед­ли­вого рас­пре­де­ле­ния и пре­тен­зи­ями, при­чины кото­рых коре­нятся в кол­лек­тив­ном чув­стве зави­сти. Зависть такого рода под­пи­ты­ва­ется сте­рео­ти­пами, харак­тер­ными для той или иной среды. Зави­дуют дру­гим обычно в том, что кажется особо цен­ным. Отсюда воз­ни­кают интриги про­тив дру­гих, неиз­беж­ные пере­на­грузки и непо­мер­ное потреб­ле­ние (това­ров и услуг –В. Б)» (Laun Andreas. Neid.// Rotter Hans, Virt Guenter. Neues Lexikon der christlichen Moral. Insbruck – Wien, 1990. S. 547–548).

2. Св. Васи­лий Вели­кий. Беседа 11. О зави­сти. Тво­ре­ния. Т. 2. СПб., 1911. Репринт. С. 169–171.

Чуть ниже свя­ти­тель Васи­лий отме­чает еще одну харак­тер­ную осо­бен­ность зави­сти. Никто не зави­дует людям нахо­дя­щимся далеко и вне поля зре­ния. Ока­зы­ва­ется, зави­до­вать можно только людям зна­ко­мым и соседям:

«… Дей­стви­тельно, так и бывает. Не скиф зави­дует егип­тя­нину, ног вся­кий сво­ему сопле­мен­нику; и из сопле­мен­ни­ков зави­дует не тому, кто неиз­ве­стен, но хорошо зна­ко­мым, и из зна­ко­мых – сосе­дям, людям того же ремесла и почему – нибудь иному близ­ким, а из них опять – сверст­ни­кам, срод­ни­кам, бра­тьям. Вообще, как ржа есть болезнь хлеб­ного зерна, так и зависть есть недуг дружбы» (Указ. соч. С. 172)

Он не слу­чайно срав­ни­вает зависть с псом. В Свя­щен­ном писа­нии это живот­ное упо­ми­на­лось по боль­шей части в отри­ца­тель­ном смысле:

«По иудей­скому закону эти живот­ные счи­та­лись нечи­стыми, как они доселе еще счи­та­ются нечи­стыми у мусуль­ман. Между евре­ями счи­та­лось край­ним оскорб­ле­нием срав­нить кого-то смерт­вым псом (1 Цар. 24, 15), и даже деньги, полу­чен­ные за про­дажу столь пре­зрен­ного живот­ного, равно как и плата блуд­ницы не могли быть вно­симы в Скини. – дом Гос­по­день (Втор. 23, 18). Посему-то назва­ние пес при­ла­га­ется апо­сто­лом Пав­лом к лже­учи­те­лям (Флп. 3, 2), а Соло­мон и апо­стол Петр срав­ни­вают греш­ни­ков с псами (Притч. 26, 11; 2 Пет. 2, 22). Слово псы упо­треб­ля­ется ино­ска­за­тельно для обо­зна­че­ние гони­те­лей (Пс. 22, 16), лже­учи­те­лей (Ис. 56, 11), нече­сти­вых людей (Мф. 15, 27). Впро­чем даже у евреев собаки назна­ча­лись для охра­не­ния стад (Иов. 30, 1; Ис. 56, 10, 11). Соло­мон гово­рит: «Псу живому лучше, нежели мерт­вому льву» (Еккл. 9, 4), обо­зна­чая этими сло­вами, что вся­кое, даже самое ничтож­ное суще­ство, поль­зу­ю­ще­еся жиз­нью, счаст­ли­вее и важ­нее самого бла­го­род­ного и вели­кого суще­ства уже умер­шего. Вос­кли­ца­ние Аве­нира: «Разве я соба­чья голова» (2 Цар. 3, 3) озна­чает почти то же самое.

Как домаш­нее живот­ное, собаки в Биб­лии появ­ля­ются уже поздно. Собака сопро­вож­дала Товита в его путе­ше­ствии (Тов. 5, 17). Что около вре­мен Иисуса Хри­ста собак дер­жали при домах, пока­зы­вает ответ жены хана­ней­ской на отказ ей Спа­си­теля а помощи (Мф. 15, 27)…» (Ники­фор, архи­манд­рит. Биб­лей­ская Энцик­ло­пе­дия. М., 1891. Репринт. С. 664).

В рус­ских ста­ро­пе­чат­ных треб­ни­ках сохра­ни­лись отго­лоски пре­зри­тель­ного отно­ше­ния к псам. Там содер­жится «Чин на очи­ще­ние церкви, егда пес вско­чит в цер­ковь или от невер­ных вни­дет кто» и «Молитва на освя­ще­ние хра­мине, в ней же сука още­нится» (Потреб­ник. М., в лето ЗУКД (7424 от сотво­ре­ния мира; 1916 – от Р. Хр. – В. Б. ). Лист НВ (52) и Ф Л S (536).

А свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст исполь­зует образ змеи, для того чтобы пока­зать смер­то­нос­ную и раз­ру­ши­тель­ную силу зависти:

«… Лучше иметь змею, клу­бя­щу­юся во утробе, нежели зависть, внутри гнез­дя­щу­юся. Змею можно еще или избле­вать при помощи лекарств, или усми­рить пищею; но зависть не у утробе гнез­дится, а живет в самых нед­рах души, и есть болезнь, с тру­дом изле­чи­ва­е­мая. Змея, нахо­дя­ща­яся во внут­рен­но­сти, когда есть дру­гая пища, не тро­гает тела чело­ве­че­ского; зависть же, хотя бы пред­ло­жили ей тысячу сне­дей, пожи­рает самую душу, со всех сто­рон её гры­зет, тер­зает и рвет. Для неё невоз­можно найти ника­кого успо­ко­и­тель­ного сред­ства, кото­рое сокра­щало бы нё неистов­ство, кроме одного только – несча­стья с благоденствующим.

Только тогда она успо­ка­и­ва­ется. Вер­нее же ска­зать, и то сред­ство недей­стви­тельно. Пусть этот и зло­ст­раж­дет; но, видя дру­гого бла­го­ден­ству­ю­щим, он сне­да­ется теми же муками; для неё ото­всюду раны, ото­всюду удары, потому что, живя на земле, невоз­можно не видеть счаст­ли­вых. И так велика сила этой болезни, что под­вер­жен­ный ей, хотя бы и заклю­чился и внутрь дома, зави­дует преж­ним, уже умер­шим людям…. Эта болезнь кос­ну­лась и церкви, всё извра­тила, рас­торгла союз тела, и, воору­жа­е­мые зави­стью, мы вос­стаем друг про­тив друга… В самом деле, если и при общем всех сози­да­нии не легко достиг­нуть, чтобы твердо сто­яли нази­да­е­мые, то какой же будет конец, когда все (мы) будем раз­ру­шать» (Иоанн Зла­то­уст, свя­ти­тель. Тол­ко­ва­ние на вто­рое посла­ние в Корин­фя­нам. Беседа Беседа 27 (№3). Тво­ре­ния. Т. 10. Книга вто­рая. С П б., 1904. Репринт. С. 702–703).

Змея в Свя­щен­ном Писа­нии, так же как и пес, имела свою отри­ца­тель­ную символику:

«Поскольку на Ближ­нем Востоке име­ется боль­шое раз­но­об­ра­зие видов змей, мно­гие из кото­рых — чрез­вы­чайно ядо­виты, змея часто упо­ми­на­ется в Биб­лии. Её укуса боя­лись, и она явля­лась сим­во­лом зла и лице­ме­рия (Ср. Пс. 57, 5; Притч. 23, 32; Ам. 5, 19). Со зме­ями срав­ни­ва­ются и враги Изра­иля (Втор. 32, 33; Ис. 14, 29; 27, 1; Иер. 8, 17) …

В Новом Завете Иоанн Кре­сти­тель и Иисус назы­вают фари­сеев и книж­ни­ков «порож­де­ни­ями ехидны» (Мф. 3, 7; 12, 34; 23, 33) Уче­ни­кам Иисуса и хри­сти­а­нам обе­щано, что они «будут брать змей» им дается «власть насту­пать на змей и скор­пи­о­нов» (Мк. 16, 18; Лк. 10, 19; ср. Деян. 28, 3) …» (Jerusalemer Bibellexikon, herausgegeben von Kurt Henning. Neuhaussen – Stuttgart, 1989. S. 883–884).

«Ехидна – самая ядо­ви­тая змея: ужа­лен­ный ею почти тот­час уми­рает. Она слу­жит обра­зом хит­ро­сти, злобы и лукав­ства» (Тро­иц­кие листки. Листки по Еван­ге­лию от Мат­фея. Т. 5. (№801‑1000). Изда­ние Св. — Тро­иц­кия Сер­ги­евы Лавры, 1896 – 1899. С. 53). Это изда­ние пере­из­да­ва­лось уже в наше время, но не так кра­сочно (в част­но­сти, без иллю­стра­ций со ста­рин­ных фре­сок) и удобно для поль­зо­ва­ния, как ука­зан­ное нами. Ср.: Тро­иц­кие листки. Тол­ко­ва­ние Еван­ге­лия. М., 2002.

3. По мне­нию же свя­ти­теля Кипри­ана Кар­фа­ген­ского (†258), сама зависть питает и ожив­ляет пороки (отме­тим что в цити­ру­е­мом тек­сте слово рев­ность явля­ется сино­ни­мом зависти):

«Неверно мне­ние тех, кото­рые думают, что это зло имеет один вид, или что оно крат­ко­вре­менно и заклю­чено в тес­ных пре­де­лах. Гибель от рев­но­сти далеко про­сти­ра­ется: она мно­го­об­разна и многоплодна.

Это – корень всех зол, источ­ник опу­сто­ше­ний, рас­сад­ник гре­хов, при­чина пре­ступ­ле­ний. Отсюда воз­ни­кает нена­висть; отсюда про­ис­хо­дит задор. Рев­ность воз­жи­гает коры­сто­лю­бие, когда кто не может доволь­ство­ваться своим, видя дру­гого богаче. Рев­ность воз­буж­дает често­лю­бие, когда видишь дру­гого впо­че­стях выше тебя. Коль скоро рев­ность осле­пила наши чув­ства и овла­дела тай­ными помыс­лами, — тот­час пре­зи­ра­ется страх Божий, пре­не­бре­га­ется уче­ние Хри­стово, не помыш­ля­ется о дне суда; над­ме­вает гор­дость, уси­ли­ва­ется жесто­кость, умно­жа­ется веро­лом­ство, мучит нетер­пе­ние, сви­реп­ствует раз­дор, ки пить гнев, — и не может уже удер­жать себя или управ­лять собою тот, кто под­пал чужой вла­сти (диа­вола – В. Б.).

Отсюда — раз­рыв связи мира Гос­подня, нару­ше­ние брат­ской любви, низ­вра­ще­ние истины, рас­се­че­ние един­ства; отсюда – пере­ход к ере­сям и рас­ко­лам, когда кто поно­сит свя­щен­ни­ков, зави­дует епи­ско­пам, жалу­ется – почему не он постав­лен, или не хочет при­зна­вать дру­гого началь­ни­ком. Отсюда про­ис­хо­дит то, что вос­стает и упор­ствует от рев­но­сти нече­сти­вец, от задора и зави­сти враг, — враг не чело­века, но поче­сти» (Киприан Кар­фа­ген­ский, свя­ти­тель. Книга о рев­но­сти и зави­сти. //Творения. М., 1999. С. 346).

4.Гри­го­рий Бого­слов, свя­ти­тель. Срав­не­ние жизни духов­ной и мир­ской. Тво­ре­ния. Т. 2. С П б., без года изд. Репринт. С. 220).

К теме зави­сти свя­ти­тель обра­щался не раз и по раз­ным пово­дам, все­гда бичуя её:

«О, Когда бы истре­би­лась между людьми зависть, эта язва для одер­жи­мых ею, этот яд для страж­ду­щих от неё… Она – из самых неспра­вед­ли­вых и вме­сте спра­вед­ли­вых стра­стей, — страсть неспра­вед­ли­вая, потому что воз­му­щает покой всех доб­рых, и спра­вед­ли­вая, потому что сушит пита­ю­щих её! Ибо не буду желать зла тем, кото­рые в начале хва­лили меня. Они не знали, какой будет конец сих похвал; иначе, может быть, при­со­еди­нили бы к похва­лам и пори­ца­ния, чтобы поста­вить пре­граду зависти»

И далее гово­рит о печаль­ных пло­дах зави­сти на при­ме­рах из Свя­щен­ного Писа­ния и истории:

«Зависть омра­чила Ден­ницу, пад­шего от пре­воз­но­ше­ния. Будучи боже­ствен, он не утер­пел, чтобы не при­знать себя богом, и изри­нул из рая Адама, овла­дев им посред­ством сла­сто­лю­бия и жены (Быт. 3, 23), ибо уве­рил его, что древо позна­ния запре­щено ему на время из зави­сти, чтобы не стал он богом. Зависть сде­лала бра­то­убий­цею и Каина, кото­рый не стер­пел того, что дру­гая жертва была свя­тее его жертв

Зависть и зло­че­сти­вый мир покрыла водами, и содом­лян пото­пила огнем. Зависть погло­тила зем­лею Дафана и Ави­рона, воз­му­тив­шихся про­тив Мои­сея (Числ. 16, 32), и пора­зила про­ка­зою Мариам, воз­роп­тав­шую только на брата (Числ. 12, 10). Зависть обаг­рила землю кро­вью про­ро­ков, и через жен поко­ле­бала пре­муд­рого Соломона.

Зависть и из Иуды сде­лала пре­да­теля, обо­льстив­ше­гося немно­гим чис­лом среб­ре­ни­ков, и заслу­жив­шего удав­ле­ние. Она про­из­вела и Ирода – дето­убийцу, и Пилата – Хри­сто­убийцу. Зависть ист­нила и рас­се­яла Изра­иль…, Зависть рас­секла и пре­крас­ное тело Церкви, раз­де­лив на раз­ные и про­ти­во­бор­ству­ю­щие ско­пища….» (Гри­го­рий Бого­слов, свя­ти­тель. Слово 36. О себе самом и к гово­рив­шим, что св. Гри­го­рий желает кон­стан­ти­но­поль­ского пре­стола. Тво­ре­ния. Т. 1. С П б., без года изд. Репринт. С. 504–505).

5. Дадим крат­кую харак­те­ри­стику каж­дый из этих аффектов.

«Гнев есть чув­ство сер­деч­ной болезни, от обиды дру­гого родив­ша­яся, кото­рая или делом или сло­вом бывает… Гнев есть мучи­тель­ная и лютая страсть, и сокро­венна быть не может. Про­чие стра­сти сокры­ва­ются удобно, а гнев ута­иться не может. Сердце бо гне­вом испол­нен­ное, по подо­бию котла кипя­щего, извер­гает гнева раз­лич­ные знаки, кото­рые явля­ются на раз­лич­ных чле­нах…» (Тихон Задон­ский, сяв­ти­тель. О гневе и злобе. //Об истин­ном хри­сти­ан­стве. Книга пер­вая. Часть пер­вая. //Творения. Т. 2. М., 1889. Репринт. С. 163).

Его основ­ная при­чина – само­лю­бие: «Невоз­можно кому – либо раз­гне­ваться на ближ­него, — заме­чает авва Доро­фей (6 век),- если сердце его сперва не воз­не­сется над ним, если он не уни­чи­жит его, и не сочтет себя луч­шим его» ((Доро­фей, авва, пре­по­доб­ный. Поуче­ние девят­на­дца­тое. Раз­лич­ные, крат­кие поуче­ния. Свято-Тро­иц­кая Сер­ги­ева Лавра, 1900. Репринт. С. 190).

Пре­по­доб­ный Иоанн Лествич­ник(†649) пред­став­ляет гнев, его при­чины и сред­ства борьбы с ним в алле­го­ри­че­ской форме:

«Скажи нам безум­ная и постыд­ная страсть, назва­ние отца тво­его и злой твоей матери, а также имена сквер­ных твоих сынов и доче­рей. Объ­яви нам при­том, кто борется про­тив тебя и уби­вает тебя? – В ответ на это гнев гово­рит нам: « Мате­рей у меня много и отец не один. Матери мои суть: тще­сла­вие, среб­ро­лю­бие, объ­яде­ние, а ино­гда и блуд­ная страсть. А отец мой назы­ва­ется над­ме­нием. Дочери мои суть: памя­то­зло­бие, нена­висть, вражда, само­оправ­да­ние… Враги мои, кото­рые дер­жат меня в узах, — без­гне­вие и кро­тость…» ( Иоанн Лествич­ник, пре­по­доб­ный. Лествица. Слово 8. О без­гне­вии и кро­то­сти. Лествица. Сер­гиев Посад, 1908. Репринт. С. 93)

Что каса­ется раз­ли­чия нена­ви­сти и гнева, — отме­чает С. М. Зарин, — по их пси­хо­ло­ги­че­скому содер­жа­нию, то можно ска­зать, что «нена­висть» затра­ги­вает более… мыс­ли­тель­ную спо­соб­ность в чело­веке, тогда как гнев – дело и про­яв­ле­ние пре­иму­ще­ственно чув­ства и воли, почему он силь­нее и замет­нее выра­жа­ется также и в обла­сти физи­че­ских и физио­ло­ги­че­ских про­яв­ле­ний» (Зарин С. М. Аске­тизм по пра­во­славно – хри­сти­ан­скому уче­нию. М., 1996. С. 275)

Свя­ти­тель Васи­лий Вели­кий счи­тает, что нена­висть – резуль­тат ослаб­ле­ния любви, а зна­чит, она по сво­ему харак­теру явля­ется демонической:

« … Где оску­де­вает любовь, там непре­менно на её место вхо­дит нена­висть. А если , как гово­рит Иоанн: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4. 16), то, по всей необ­хо­ди­мо­сти, нена­висть есть диа­вол. Посему как име­ю­щий любовь имеет в себе Бога, так име­ю­щий нена­висть питает в себе диа­вола» (Васи­лий Вели­кий, свя­ти­тель. Слово о подвиж­ни­че­стве. Тво­ре­ния. Т. 2, С П б., 1911. С. 324).

Зло­рад­ство – одна из форм зло­па­мят­ства. Авва Доро­фей так опи­сы­вает эту страсть:

«… Как горя­щее уго­лье, когда оно угас­нет и будет собрано, может лежать несколько лет без повре­жде­ния, и даже, если кто польет его водою, оно не под­вер­га­ется гни­е­нию, так и гнев, если закос­неет, обра­ща­ется в зло­па­мят­ность, от кото­рой чело­век не осво­бо­дится, если не про­льет крови своей (под про­ли­тием крови разу­ме­ются здесь вели­кие подвиги и труды)» (Доро­фей, авва, пре­по­доб­ный. Поуче­ние седь­мое. О зло­па­мят­но­сти. Поуче­ния и Посла­ния. Свято-Тро­иц­кая Сер­ги­ева Лавра, 1900. Репринт. С. 101).

При­чину ссор свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст видит в неправде:

«… Как может обре­таться мир там, где ссора и спор. Выслу­шай гово­ря­щего: «Дух желает про­тив­ного плоти» (Гал. 5, 17). Если у нас воля нахо­дится в правде, то мы оби­таем в граде мира, где совсем не бывает какой-либо при­чины спора, потому что как неправда бывает при­чи­ной ссоры, так из правды выхо­дит мир…» (Иоанн Зла­то­уст, свя­ти­тель. Тол­ко­ва­ние на про­рока Исаию. Глава 32. Тво­ре­ния. Т. 6. Книга пер­вая. С П б., 1900. Репринт. С. 179).

Он срав­ни­вает ссору по её послед­ствиям с кораблекрушением:

«Ссора – кораб­ле­кру­ше­ние, при­том и гораздо бед­ствен­нее того. В самом деле, кто ссо­рится, тот или изры­гает хулы, и таким обра­зом теряет все преж­ние доб­рые дела, или в силь­ном гневе кля­нется ложно, и таким обра­зом впа­дает в геенну, или нано­сит побои и совер­шает убий­ство, и опять под­вер­га­ется такому же кораблекрушению…

Ссо­рится свой­ственно только бога­чам, а не бед­ным, ‑бога­чам, говорю, кото­рые имеют мно­гие при­чины к ссоре. Ты не поль­зу­ешься удо­воль­стви­ями богат­ства, между тем, ищешь непри­ят­но­стей, с ними нераз­луч­ных – вражды, рас­прей ссор, мучишь и душишь брата сво­его, и повер­га­ешь его перед всеми. Неужели ты не пони­ма­ешь, что в своем бес­сыд­стве под­ра­жа­ешь необуз­дан­но­сти бес­сло­вес­ных, или вер­нее, дела­ешь еще хуже их…» (Иоанн Зла­то­уст, свя­ти­тель. Тол­ко­ва­ние на свя­того Еван­ге­ли­ста Мат­фея. Беседа 15 (№10). Тво­ре­ния. Т. 7. Книга пер­вая. С П б., 1901. Репринт. С. 164–165).

Спор обычно пред­ше­ствует ссоре и воз­ни­кает «от бес­по­кой­ства за стой­кость мысли; бес­по­кой­ство же это от неуве­рен­но­сти в её все­сто­рон­ней обос­но­ван­но­сти», — гово­рит свя­ти­тель Фео­фан Затвор­ник. (Фео­фан Затвор­ник, свя­ти­тель. Тол­ко­ва­ние пас­тыр­ских посла­ний св. апо­стола Павла. М., 1894. Репринт. С. 416).

Осо­бенно опасны споры в вопро­сах веры:

«… Спор есть недуг… Когда душа раз­жи­га­ется помыс­лами, когда они обу­ре­вают её, тогда она зани­ма­ется иссле­до­ва­нием (всё под­вер­гает сомне­нию –В. Б.), а когда нахо­дится в здо­ро­вом состо­я­нии, тогда не иссле­дует, а всё при­ни­мает на веру. Посред­ством иссле­до­ва­ния и спо­ров ничего нельзя найти. Когда иссле­до­ва­ние при­сту­пает к разъ­яс­не­нию того, что воз­ве­ща­ется одною только верою, тогда оно и не откры­вает этого, и не дает его ура­зу­меть, потому что, если бы кто-нибудь, закрыв глаза, хотел найти что-нибудь такое, чего бы искал, то не мог бы успеть в этом… Так без веры ничего нельзя отыс­кать, а только неиз­бежно должны рож­даться споры, от «кото­рых про­ис­хо­дят зависть, рас­при, зло­ре­чия, лука­вые подо­зре­ния» (1 Тим. 6, 4), т. е. от иссле­до­ва­ний рож­да­ются вред­ные мне­ния и уче­ния» (Иоанн Зла­то­уст, свя­ти­тель. Тол­ко­ва­ние на пер­вое посла­ние к Тимо­фею. Беседа 17. (№1). Тво­ре­ния. Т. 11. Книга вто­рая С П б., 1905. Репринт. С. 743)

Свя­ти­тель Тихон Задон­ский рас­смат­ри­вает три порока лесть, ложь и лукав­ство вме­сте, и вот почему:

«Лесть, ложь, лукав­ство суть пороки срод­ные, и суть также диа­волу соб­ственны, ибо диа­вол есть отец лжи и лукав­ства (Пс. 36, 12; 8, 2; Ин. 8, 44). Сим обу­чает и слу­жи­те­лей своих, кото­рые волю его злую и нравы в себе изоб­ра­зуют. Сии пороки теми людьми обла­дают, кото­рые иное язы­ком гово­рят, и иное на сердце имеют.

Тако­вых людей назы­вают обык­но­венно двое­душ­ными, потому что как бы две души имеют, т. е. внут­рен­нюю и внеш­нюю. Внеш­нею душою с людьми обхо­дятся и людей обма­ны­вают, а внут­рен­нею себя бере­гут. Сего рода люди обхо­дятся с ближ­ними лас­ково, гладко, тихо, но лестно и коварно чтобы в сердца их, по подо­бию татя (вора) вкрасться могли…А дети от роди­те­лей, малые от ста­рых, низ­шие от выс­ших тому же учатся, что и во обы­чай без­за­кон­ный и пагуб­ный вошло, и за грех не почи­та­ется. Так ложь и лукав­ство пле­велы свои непо­треб­ные все­вает, и не попус­кает расти пше­нице доб­рых дел» (Тихон Задон­ский, свя­ти­тель. Об истин­ном хри­сти­ан­стве. Книга пер­вая. Часть пер­вая. Глава пятая. О лжи, лести и лукав­стве. Тво­ре­ния. Т. 2. М., 1889. Репринт. С. 170–171).

«… Что такое ложь? Это дей­ствие, делом или сло­вом, неза­ви­симо от того каково оно в себе – прав­ди­вое или нет, когда один пыта­ется побу­дить дру­гого вос­при­нять какое-либо собы­тие, не таким, каким оно есть на самом деле, т. е. созна­тельно обма­нуть его…» (Genesis. Chapter XX. The Holy Bible. The Old Testament. A commentary and critical notes by Adam Clarke. Volume 1. London, 1836. P. 136)

«Ложь – в отли­чие от заблуж­де­ния и ошибки – озна­чает созна­тель­ное и потому нрав­ственно предо­су­ди­тель­ное про­ти­во­ре­чие истине… В нрав­ствен­ной фило­со­фии имеет зна­че­ние вопрос о лжи необ­хо­ди­мой, т. е. о том, поз­во­ли­тельно или непоз­во­ли­тельно делать созна­тельно несо­глас­ные с фак­ти­че­скою дей­стви­тель­но­стью заяв­ле­ния в край­них слу­чаях, напри­мер, для спа­се­ния чьей-либо жизни… Вопрос о необ­хо­ди­мо­сти лжи может быть пра­вильно решен на сле­ду­ю­щем основании.

Нрав­ствен­ность не есть меха­ни­че­ский свод раз­лич­ных пред­пи­са­ний, без­от­но­си­тельно обя­за­тель­ных в своей отдель­но­сти. С мате­ри­аль­ной сто­роны нрав­ствен­ность есть про­яв­ле­ние доб­рой при­роды; но чело­век доб­рый не может коле­баться между нрав­ствен­ным инте­ре­сом спа­сти ближ­него и нрав­ствен­ным инте­ре­сом соблю­дать фак­ти­че­скую точ­ность в своих пока­за­ниях. Доб­рая натура исклю­чает склон­ность ко лжи или лжи­вость, но в дан­ном слу­чае лжи­вость не играет ника­кой роли.

Со сто­роны фор­маль­ной, нрав­ствен­ность есть выра­же­ние чистой воли; но соблю­де­ние внеш­него соот­вет­ствия между сло­вом и фак­том в каж­дом еди­нич­ном слу­чае, неза­ви­симо от его жиз­нен­ного смысла и с пожерт­во­ва­нием дей­стви­тель­ных нрав­ствен­ных обя­зан­но­стей, выте­ка­ю­щих из дан­ного поло­же­ния – есть выра­же­ние не чистой воли, а без­душ­ного бук­ва­лизма. Нако­нец, со сто­роны окон­ча­тель­ной цели нрав­ствен­ность есть путь к истин­ной жизни, и её пред­пи­са­ния даются чело­веку для того, «чтобы он жив был ими»; сле­до­ва­тельно, жерт­во­вать чело­ве­че­скою жиз­нью для точ­ного испол­не­ния отдель­ного пед­пи­саия – есть внут­рен­нее про­ти­во­ре­чие и не может быть нрав­ствен­ным» (Соло­вьев Вл. Ложь. Брок­гауз Ф. А., Ефрон И. А. Энцик­ло­пе­ди­че­ский сло­варь. Т. 34. Терра, 1991. С. 911).

Эта мысль извест­ного рус­ского фило­софа Вла­ди­мира Соло­вьева (†1900) не нова. О раз­ных под­хо­дах к моти­вам лжи раз­мыш­лял уже бла­жен­ный Авгу­стин (†430) в своих сочи­не­ниях «О лжи» и «Про­тив лжи»:

«После неко­то­рого коле­ба­ния неко­то­рых древ­них отцов Церкви пре­об­ла­да­ю­щей стала, нако­нец, точка зре­ния бла­жен­ного Авгу­стина о предо­су­ди­тель­но­сти любой лжи. Однако это не озна­чает, что каж­дая ложь оди­на­ково явля­лась тяже­лым гре­хом, наобо­рот, сле­до­вало диф­фе­рен­ци­ро­вать раз­ные виды неправды, к кото­рым отно­сится и ложь. Ложь в вопро­сах веры, ложь во вред ближ­нему счи­та­лись осо­бенно тяже­лыми. За ними шли ложь по край­ней необ­хо­ди­мо­сти и льсти­вая ложь, и, нако­нец, наи­бо­лее мягко суди­лась ложь, ска­зан­ная в шутку. В ран­нее Сред­не­ве­ко­вье велись даже споры о том, отно­сится ли она вообще ко лжи (ср.Петр Лом­бард­ский, Sent IIId. 38). В пока­ян­ных сбор­ни­ках этого вре­мени гово­ри­лось еще и о лжи по неве­де­нию, когда кто-то ска­зал неправду из луч­ших побуж­де­ний…» (Bruch R. Luege. //Lexikon fuer Mittelalter. 5. Band. Stuttgart – Weimar, 1999. S. 2205).

« По мне­нию Авгу­стина, ложь направ­лена на то, чтобы при­ве­сти дру­гого чело­века к лож­ному убеж­де­нию… В слу­чае лжи речь идет не о правде или фальши самих вещей, а о само­вы­ра­же­нии души… Выска­зы­ва­ние имеет здесь не тео­ре­ти­че­ское, а прак­ти­че­ское назна­че­ние. Оно являет собой зло­упо­треб­ле­ние язы­ком из эго­и­сти­че­ских побуж­де­ний» (Klein J. Wahrhaftigkeit.//Die Religion in Geschichte und Gegenwart. Band 6. Tuebingen, 1986. S. 1514).

Реши­тельно осуж­да­ется созна­тель­ная ложь и в иудаизме:

«Эти­че­ски про­тив­ным дея­нием явля­ется в Биб­лии ложь созна­тель­ная, неправда, как в речи, так и в поступ­ках, и вообще пред­на­ме­рен­ный обман по отно­ше­нию к ближ­нему, име­ю­щий целью повре­дить ему или обойти его. Иуда­изм, впро­чем, отно­сится ко лжи отри­ца­тельно не только потому, что она слу­жит во вред кому – нибудь, а потому еще, что она уни­жает душу и ложится пят­ном на поль­зу­ю­ще­гося ею… и этика иуда­изма осуж­дает все виды лжи: как обман, так и кле­вету, и лесть» (Берн­фельд С. Ложь. Еврей­ская Энцик­ло­пе­дия. Т. 10, Терра, 1991. С. 333).

Так же реши­тельно иев­рей­ская рели­ги­оз­ная тра­ди­ция осуж­дает лицемерие:

«Лице­ме­рие, или рели­ги­оз­ное хан­же­ство, на позд­ней­шем древ­не­ев­рей­ском языке обо­зна­ча­ется сло­вом, бук­валь­ное зна­че­ние кото­рого «окраска», а ханжа назы­ва­ется «выкра­шен­ный», т. е. чело­век кото­рый вво­дит в заблуж­де­ние, при­тво­ря­ясь набож­ным. Это выра­же­ние вос­хо­дит к изре­че­нию асмо­ней­ского царя Алек­сандра Янная (Иан­ния)) (цар. С 103 – до 76 Р. Хр.) Во время сво­его цар­ство­ва­ния он вел оже­сто­чен­ную борьбу с фари­се­ями, а перед смер­тью ска­зал своей супруге Алек­сан­дре Сало­мее: «Не осте­ре­гайся ни фари­сеев ни не фари­сеев (т. е. сад­ду­кев), а осте­ре­гайся хан­жей, при­тво­ря­ю­щихся фари­се­ями. Они посту­пают как Зимри (Зам­врий), а желали бы воз­на­граж­де­ния как Пинехас(Финеес) (намек на Числ. 25, 6, 14)…» (Еврей­ская Энцик­ло­пе­дия. Т. 10, Терра, 1991. С. 314).

О кле­вете свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст гово­рит осо­бенно непримиримо:

«Ужас­ная зло кле­вета, бес­по­кой­ный демон, нико­гда не остав­ля­ю­щий чело­века в мире. Какого на самом деле зла не про­из­во­дит кле­вета. Из неё рож­да­ется вражда, через неё воз­ни­кают ссоры, от неё берут начало раз­но­гла­сия; дур­ные подо­зре­ния, воз­буж­ден­ные ею, явля­ются при­чи­ной бес­чис­лен­ных зол; нена­висть имеет её своим источ­ни­ком. И какие кто не вооб­ра­зил себе бед­ствия, все они ока­жутся про­ис­те­ка­ю­щими из кле­веты, всех увле­ка­ю­щих в злобу.

Кле­вета воз­буж­дает чело­века к убий­ству ближ­него. Кле­вета оже­сто­чает душу и раз­ру­шает брат­ское обще­ние, недав­него друга без вся­кой при­чины делая вра­гом. Она, кос­нув­шись Мари­ами, сестры Мои­се­е­вой, тот­час покрыла её про­ка­зой и навлекла на неё гнев от Гос­пода. Она раз­ру­шает целые дома и мир­ные города воз­буж­дает к войне. Она раз­ры­вает узы пре­крас­ного мира и рас­тор­гает вели­кий союз любви. Она, откло­няя от запо­ве­дей Божиих, научает пре­ступ­ле­нию, и, отвле­кая от обще­ния с Богом, уда­ляет от истины.

Она пер­во­на­чально яви­лась при­чи­ной гибели пер­во­здан­ного Адама, и лишила его рай­ской жизни и небес­ного бла­жен­ства, потому что она вошла в уста змия и воз­вела ложь на нелож­ную бла­гость Божию. Это она ска­зала: «Под­линно ли ска­зал Бог, не ешьте ни от какого дерева в раю?» и побу­дила Адама пре­сту­пить запо­ведь и отпасть от истины. Скло­нив к себе быв­шего собе­сед­ника Вла­дыки, она тот­час при помощи обмана сде­лала его вра­гом и сразу уда­лила от благ.

Итак, будем же удер­жи­ваться от кле­веты, уда­ля­ясь от неё, чтобы не войти во вражду с Вла­ды­кой. Отста­нем от кле­веты, чтобы не сде­латься неспра­вед­ли­выми судьями истины и не ока­заться пред лицом закона лож­ными сви­де­те­лями» (Иоанн Зла­то­уст, свя­ти­тель. Собе­се­до­ва­ния о псал­мах (Spuria). Беседа на пса­лом 100 (№4). Тво­ре­ния. Т. 5. Книга вто­рая. С П б., 1898. Репринт. С. 722 ‑723).

6. «… Глав­ная страсть явится при обра­ще­нии, во время позна­ния своей гре­хов­но­сти и пока­я­ния. Когда дастся обет не гре­шить, — больше всего дер­жится во вни­ма­нии эта страсть. Потому и после она должна состав­лять бли­жай­ший пред­мет про­ти­во­дей­ствия в нас греху. Она засло­няет собою все стра­сти, равно как и свя­зы­вает их около себя или дает на себе точку опоры. Дру­гие стра­сти и открыться могут не иначе, как по ослаб­ле­нии и одо­ле­нии этой, и вме­сте с нею быть распуженными.

Нужно всею силою воору­жаться про­тив неё с пер­вого раза, тем более, что тут бывает и много нена­ви­сти к ней, даю­щей силу про­ти­виться. И к поко­ре­нию началь­ных стра­стей нельзя перейти, не поко­рив её…

Сперва пой­дут дела про­тив гос­под­ству­ю­щей стра­сти, далее про­тив выво­дя­щихся из неё стра­стей, а потом, когда стих­нут, доб­ро­де­ла­нию оста­ется сво­бода доби­вать остатки враж­деб­ного пол­чища, по сво­ему усмот­ре­нию, а более по ука­за­нию внут­рен­нему. Какая ожи­вет и выка­жется страсть, про­тив той и назна­чать дела…

Кажется, так идет дело. Прямо за обра­ще­нием – сей­час (же) дея­тель­ное боре­ние стра­стей; из него или с ним – тот­час и боре­ние внут­рен­нее; потом, далее, они во вза­им­ном под­креп­ле­нии и уси­ле­нии: рас­тет внут­рен­нее, рас­тет и внеш­нее, — рас­тет внеш­нее, рас­тет и внут­рен­нее; нако­нец, когда то и дру­гое довольно окреп­нет, чело­веку при­хо­дят помыш­ле­ния о подви­гах и делах к реши­тель­ному пога­ше­нию стра­стей, к посе­че­нию их в корне.

Боль­ших подви­гов и дел не должно ни самому брать, ни дру­гим сове­то­вать. Дей­ство­вать нужно испод­воль, посте­пенно воз­рас­тая и уси­ли­ва­ясь, чтобы было подъ­емно и по силам. Иначе наше дея­ние будет похо­дить на новую заплату на ста­ром пла­тье. Тре­бо­ва­ние подвига должно изойти изнутри, как боль­ному ино­гда позыв и чутье ука­зы­вают пра­виль­ное цели­тель­ное вра­чев­ство» (Фео­фан Затвор­ник, свя­ти­тель. Как совер­ша­ется, зреет и креп­нет в нас хри­сти­ан­ская жизнь.//Правила брани со стра­стями или начала само­со­про­тив­ле­ния. //Путь ко спа­се­нию. М., 1908. Репринт. С. 290, 291, 292).

Началь­ные стра­сти и их пагуб­ное воз­дей­ствие на чело­века опи­сы­вает пре­по­доб­ный Симеон Новый Бого­слов:

«… Эти три – сла­сто­лю­бие, среб­ро­лю­бие и сла­во­лю­бие – пора­бо­щают чело­века диа­волу. И хри­сти­а­нин, пре­да­ю­щийся плот­ским сла­стям, уже не Хри­стов есть раб, а раб греха и диа­вола. Также и хри­сти­а­нин, обла­да­е­мый среб­ро­лю­бием и любя­щий деньги, уже не хри­сти­а­нин, а идо­ло­по­клон­ник, как гово­рит боже­ствен­ный Павел; равно и тот, кто любит славу чело­ве­че­скую, не хри­сти­а­нин есть истин­ный, а некий изряд­ный воин диавола.

Кто обла­даем или каж­дою из этих стра­стей, или одною какою из них все­цело, тот не имеет обще­ния с Богом – Пре­свя­тою Тро­и­цею Отцом Сыном и Свя­тым Духом, хотя бы он постился, совер­шал бде­ния, спал на голой земле и вся­кое дру­гое нес зло­стра­да­ние, хотя бы имел все­зна­ние и муд­рость» (Симеон Новый Бого­слов, пре­по­доб­ный. Слово 16. Слова. Выпуск пер­вый. М., 1892. Репринт. С. 150).

7. Здесь речь идет о вос­пи­та­нии в детях прав­ди­во­сти, или правды. Про­стое и крат­кое, но уди­ви­тельно глу­бо­кое опре­де­ле­ние правды дает свя­ти­тель Феофан:

«Правда, о коей спра­ши­ва­ете, ничего более не озна­чает, кроме того, что зна­чит правда, — пра­вед­ную жизнь, чистую и свя­тую, без кото­рой никто не узрит цар­ствия Божия. Цар­ствие Божие позади, а впе­реди его – правда. Надо прежде прав­дою завла­деть, а потом уже цар­ство Божие само собою попа­дет в руки» (Фео­фан Затвор­ник, свя­ти­тель. Письмо 1257. Собра­ние писем. Выпуск вось­мой. М., 1901. Репринт. С. 30).

Дру­гие опре­де­ле­ние правды свя­зано с фор­му­лой свя­ти­теля Фео­фана по смыслу, но рас­кры­вают иные грани этого понятия:

«Вет­хий и Новый Завет, а также фило­соф­ская тра­ди­ция под прав­дою имеют в виду, во-пер­вых, надеж­ность и вер­ность в слове и деле ( прав­ди­вость в про­ти­во­по­лож­ность лжи­во­сти), во вто­рых„ соот­вет­ствие содер­жа­ния выска­зы­ва­ния фак­ти­че­скому поло­же­нию вещей, и в тре­тьих, вза­и­мо­связь воле­вых реше­ний с целями нрав­ствен­ного и доб­рого образа жизни. Ари­сто­тель назы­вает… фило­со­фию «тео­рией правды, а этику – «прак­ти­че­ской прав­дой» (Zimmermann, A. Wahrheit.//Lexikon des Mittelalters. 8. Band. Stuttgart- Weimar, 1999. S. 1918).

«Апо­стол Павел счи­тает прав­дой уче­ние о Хри­сте и видит в нем смысл сво­его суще­ство­ва­ния. Он бла­го­вест­вует эту правду людям, ибо она делает их истин­ными перед Богом (2 Кор. 4, 2–6; ср. 2, 14–17). Алле­го­рия борьбы Хри­ста с «послед­ним вра­гом», смер­тью, пока­зы­вает, что вера ока­зы­ва­ется реша­ю­щей в вопро­сах жизни и смерти (2 Кор. 15, 20–28)…

И потому для спа­се­ния греш­ни­ков необ­хо­димо Еван­ге­лие, оно истинно, ибо являет под­лин­ную правду, необ­хо­ди­мую для чело­века, чтобы он знал, что истинно перед Богом…, ибо правда – это откро­ве­ние Боже­ствен­ной Спра­вед­ли­во­сти, кото­рую Бог дарует по бла­го­дати (Рим. 3, 7)» (Gawlick G. Wahrheit.//Die Religion in Geschichte und Gegenwart. Band 6. Tuebingen, 1986. S. 1516).

8. «Где любовь укло­ня­ется от истины, там часто, или почти все­гда, через при­стра­стие впа­дет она в неспра­вед­ли­вость к детям – одних любит, а дру­гих нет, или отец любит одних, а мать — дру­гих. Это нера­вен­ство и у люби­мого, и у нелю­би­мого отни­мает ува­же­ние к роди­те­лям и между самими детьми с таких ран­них лет посе­ляет неко­то­рую непри­язнь, котоая при обсто­я­тель­ствах, может пре­ва­ра­титься в посмерт­ную вражду» (Фео­фан Затвор­ник, свя­ти­тель. Обя­зан­но­сти семей­ные. // Начер­та­ние хри­сти­ан­ского нра­во­уче­ния. М., 1998. С. 497).

9. «Нрав ничем так не обра­зу­ется, как соб­ствен­ным при­ме­ром, — заме­чает свя­ти­тель Фео­фан, — и уда­ле­нием от худых при­ме­ров посто­рон­них. Предот­вра­щай: сердце непо­вин­ное под дей­ствием бла­го­дати окреп­нет, и доб­рые его рас­по­ло­же­ния пре­вра­тятся в нрав. Тем нуж­нее свое бла­го­че­стие для укреп­ле­ния бла­го­че­стия ребенка… Ибо оно отно­сится к неви­ди­мому» (Указ. соч. С. 494).

Такую же роль играет при­мер роди­те­лей и в обра­зо­ва­нии пороч­ных навы­ков у детей.

10. В Про­логе при­во­дится при­мер таких раз­мыш­ле­ний о вреде зависти:

«Если зависть есть вели­чай­шее зло и может дово­дить до страш­ных пре­ступ­ле­ний, то и мы должны, конечно, избе­гать её, как губи­тель­ной язвы. А чтобы избе­гать её будем раз­мыш­лять: «Из зави­сти я могу сде­латься зло­деем. Что может быть ужас­нее этого? Зачем же я стану зави­до­вать? Зависть тер­зает сердце. Зачем же я стану ею мучится? Ближ­ний — брат мой, и в воле Божией было дать ему то или дру­гое. Зачем же зави­стию я пойду про­тив воли Божией? Таким и подоб­ными раз­мыш­ле­ни­ями и гоните от себя этот ужас­ный порок, и поверьте, если чаще будете раз­мыш­лять так, то бла­го­по­лу­чие ближ­них, вме­сто зави­сти, будет для вас источ­ни­ком весе­лия, побуж­де­ния к еще боль­шим подви­гам и успе­хам к доб­ро­де­тели, кото­рая есть щит, отра­жа­ю­щий стрелы зави­сти» (. Гурьев Вик­тор, про­то­и­е­рей. Про­лог в поуче­ниях. Июнь – Август. М., 1912. Репринт. С. 172).

11. Свя­ти­тель Тихон Задон­ский пред­ла­гает такие сред­ства пре­одо­ле­ния стра­сти зависти:

«Сред­ства про­тив злого и пагуб­ного сего недуга таковы:

1) Гор­дость, от кото­рой зависть… рож­да­ется, нужно с помо­щию Божиею отло­жить, и так, без злого корня и злого плода не будет. «Зависть, гово­рит Авгу­стин, есть дочь гор­до­сти, умертви мать, и дочь её погибнет».

2) Поучаться в любви к ближ­нему, так зависть падать будет. Ибо «любовь не зави­дует» (1 Кор. 13,4), — гово­рит апо­стол. И хотя в сердце и будет уда­рять пагуб­ная сия стрела, но духом любви дей­ствию её ста­нет про­ти­виться и побуж­дать себя и нехо­тя­щего к бла­го­да­ре­нию Богу, что ближ­ний в бла­го­по­лу­чии нахо­дится. Так вся­кое внут­рен­нее зло исце­ля­ется, как клин кли­ном, как гово­рят изго­ня­ется. При­нуж­дать должны мы себя ко вся­кому добру, и не то, что злое сердце хочет, но чего вера и совесть хри­сти­ан­ская тре­бует, делать: «Цар­ствие небес­ное силою берется, и упо­треб­ля­ю­щие уси­лие вос­хи­щают его» (Мф. 11, 12).

Так вос­про­ти­вимся злобе и мще­нию, роп­та­нию и хуле­нию и про­чим стра­стям, и при­ну­дим себя к тер­пе­нию и про­чему бла­го­че­стию. Что сна­чала не без труд­но­сти, но после с помо­щию Божиею удобно будет.

3) Думать и без сомне­ния дер­жать, что в мире сем нет ничего вели­кого и удив­ле­ния достой­ного, и нет истин­ного бла­жен­ства, кроме веч­ного и небес­ного. А когда в этом мне­нии нахо­диться будем, то и зависть осла­беет и недей­стви­тельна будет. Ибо зависть рож­да­ется от бла­го­по­лу­чия ближ­него; но когда бла­го­по­лу­чия вре­мен­ного, то есть чести, богат­ства и про­чего за бла­го­по­лу­чие истин­ное постав­лять не будем, то и зави­до­вать в том не будем.

Когда же, пре­зрев зем­ное, будешь искать небес­ного, то ни в чести, ни в похвале, ни в богат­стве, ни в бла­го­ро­дии не будешь зави­до­вать, ибо несрав­ненно луч­шего жела­ешь. Князь и вель­можа не зави­дуют похвале сапож­ника, порт­ного, сто­ляра и про­чих масте­ров, ибо намного луч­шую похвалу имеют. Так и вре­мен­ному и, так ска­зать, мни­мому не зави­дует тот, кто посто­ян­ного и веч­ного бла­жен­ства ищет. Хочешь изба­виться от мучи­тель­ной этой язвы, чтобы она не поедала тебя? Вме­няй всё вре­мен­ное в ничто, и она не будет иметь в тебе места» (Тихон Задон­ский, свя­ти­тель. О Зави­сти. //Об истин­ном хри­сти­ан­стве. Книга пер­вая. Часть пер­вая. //Творения. Т. 2. М., 1889. Репринт. С. 162–163).

12. См. подроб­нее о дет­ской зави­сти: Ири­ней, епи­скоп Ека­те­рин­бург­ский и Ирбит­ский. Поуче­ние о зави­сти в детях. // Поуче­ния. Ека­те­рин­бург, 1901. Репринт. Оро­пос Атти­нис-Гре­ция, 1991. С. 58–64).

Про­то­и­е­рей Вла­ди­мир Баш­ки­ров, магистр богословия

http://minds.by